Один шаг назад

Я иду в роскошный современный концертный зал. Дорога ровная, без ям. Одна за другой подъезжают красные такси и высаживают зрителей. Уже издалека замечаю охранников, проверяющих дамские сумочки – а нет ли там взрывчатки, такие времена знаете ли... И все-таки я останавливаюсь. Я не могла не остановиться, забыть про концерт, про то, что хотела еще выпить чашку кофе перед началом. Просто мне померещился всадник на лошади. Так себе всадник, едва в седле держится, а лошадь бочкообразна, но на своих коротких ножках бегает достаточно быстро. Ну, конечно, это Педедзе, только ее ведь уже нет, да и всадник этот давно переехал в другую страну. Откуда спросите вы взялся он здесь и сейчас?

Тогда слушайте.

Это было много лет назад. Я иду по шумной главной магистрали, задыхаясь от выхлопных газов. Машины стоят в длинной пробке, и я радуюсь, что сама не за рулем. Асфальт плавится от жары, и моя обувь оставляет в нем отпечатки. Боковая улочка. Сворачиваю на нее. Машин тут поменьше, да и пешеходов тоже. Прохожу игральный зал, кафе-бар, швейную мастерскую и замираю. Передо мной поле. Зеленое поле. О, да, я знала, что здесь нет домов, но, чтобы вот так - поле... А посредине этого поля, неким рубежом, растут березы, высокие, как стройные леди, решившие выяснить чья шляпа выше, да чьи кружева витиеватей. Дорога, что передо мной - это уже давно растрескавшийся бетон, из трещин выглядывает трава-мурава. И по ней бредет весьма примечательный бомж с мешком бутылок. И вдруг раздается топот. Я поворачиваю голову – две лошади несутся полным галопом по этой дороге, за ними волокутся цепи. Похоже, что это их пугает, и они бегут все быстрее и быстрее. Бомж превращается в соляной столб. Я делаю порыв убрать его с дороги, но понимаю, что сама окажусь под копытами коней. В страхе стою и смотрю. Но кони проносятся мимо старика, так что на минуту он оказывается между ними, и слегка задевают его своими цепями.

- Де-енди! Лордик!

Это кричит маленькая вихрастая девочка. Она идет по дороге, в руках у нее ведро, она трясет им, слышно как пересыпается в ведре овес.

- Де-енди! Лордик!

Но Денди и Лордику плевать даже на овес – они вкушают свободу. Один рыжий, другой – пегий теперь бредут по полю и закусывают травкой. Девочка упирает руки в бока и качает головой. Да уж, куда одной против двух лошадиных сил, но она упрямо направляется к ним. Руку она держит за спиной –прячет веревку.

Так состоялось мое первое знакомство с ипподромом. Конечно, от ипподрома остались лишь воспоминания, он был здесь более ста лет назад. Теперь на поле поселилась маленькая уютная конюшенка на пятерых лошадей. Владельцы периодически жили в соседнем подсобном помещении, в котором ухитрялся размещаться загон с двумя пони. Очарование этого островка деревни в городе не оставило равнодушной и меня. Я стала наведываться сюда. Как же передать, то, что испытываешь, сидя в траве, рядом с пасущейся лошадью, то чувство покоя и душевного равновесия, которое обретаешь рядом с этим животным? Тогда это было определяющим, тем мотивом, по которому я приходила к лошади. Мне было 16 или чуть больше. И я многое могла отдать за то, чтобы мне просто разрешили почистить лошадь. Но ведь все мы через это проходим – юность и юношеские мечты, кто-то из нас мечтает стать врачом, а вырастает в биржевого маклера, а космонавт в коротеньких штанишках становится рекламным агентом, готовым торговать площадью во Вселенной. Это потом появились мечты о спорте, амбиции, желание самой объездить лошадь, подчинить ее себе, сделать покорной, а тогда была романтика, зелень свежей травы, теплое дыхание лошади.

Я вот думаю, а не я ли одна так же хотела получить большего? Не мне ли одной хотелось успеха? Я ушла с той конюшни, думая о том, что вернусь как минимум хозяйкой всей этой земли, ушла на конно-спортивную базу, покорять вершины в конкуре. Зачем, зачем я ушла и оставила ее так, без присмотра? Кто знает возможно моего слова хватила бы, чтобы убедить хозяев бороться, пусть даже силы были неравны... Но много лет спустя, я услышала, как по телевизору называют знакомый адрес и заявляют, что там будет построен концертный зал. И поле закатали в бетон, а лошадей разогнали. Не знаю, где они теперь. Но знаю, что всадник, померещившийся мне, взывал к грезам и мечтам утраченной навсегда юности.