Поцелуй Иуды 10

Глава 10 из книги "Эпоха Креста2"

– Формула в принципе готова, – раздался звонок в кабинете губернатора от Сергея, – нужны полевые испытания ее эффективности.
Александр Владимирович убедился в том, что его подручный химик предан как верный пес и не спрашивает о цели изобретения.
– Езжай в третий роддом, там главврачом работает некто Селиванов. Скажешь, что я приказал испытать вакцину. Пусть предоставит отделение имбецильных детишек и младенцев отказников. И работай в темпе, испытательный материал не экономь. Мне нужна стопроцентная эффективность.
Спустя трое суток, Сергей вернулся из роддома в растрепанных чувствах и попал сразу на ковер к губернатору:
–Ну-с-с, рассказывай как действует препарат, – товарищ Дори плотоядно потер руки.
– Препарат действует как заказывали. Летальный исход наступает через 48 – 60 часов после вакцинации, в зависимости от устойчивости иммунной системы. Сильное потоотделение, потеря семидесяти процентов живого веса в первые пятнадцать часов после инфицирования, множественные прободные изъязвления желудочно-кишечного тракта, общее заражение крови и асфиксия дыхательных путей при попытке внутримышечного или внутривенного введения обезболивающих препаратов на основе анальгетиков и барбитуратов.
– Да ты просто гений! Тебе надо памятник поставить из бронзы на площади перед вокзалом. Отправляйся немедленно в отпуск в Рио де жанейро. С женой, с дитями. Или куда еще захочется. А то вид у тебя что-то не очень. Ступай, ступай, Кулибин.
Сергей, ссутулившись вышел из кабинета губернатора и столкнулся взглядом с Леночкой, которая давно по нему сохла.
–Что с тобой Сереженька, на тебе же лица нет, – защебетала она, – может кофейку, или чайку таиландского, тонизирующего….
– Да я сам себе врач, – хмуро ответил Сереженька и пошел собираться в отпуск на Тенерифе.
На душе у него было пакостно. Мало того, что такой заказ он впервые выполнял, так его, кроме лабораторных испытаний на крысах заставили еще непосредственно участвовать в экспериментах над детьми. И если первая группа имбецилов, дебилов и других калек с врожденными уродствами мозга и тела никаких эмоций не вызвала и умирала тихо и спокойно в первые же восемь часов, так и не сообразив, что же собственно произошло, то совсем иначе дела обстояли с отказниками. Отказники умирать не хотели. Они цеплялись за жизнь всеми фибрами своей души, но против агрессивных химических процессов внутри своего организма ничего поделать не могли. Реагенты, синтезированные Сергеем, ломали перегородки клеточных мембран и совершенно не заботились о собственном выживании, как делают все порядочные вирусы, стремящиеся поработить организм и в конечном итоге жить полностью за счет вырабатываемой им энергии. Вирус, разработанный Сергеем, был сродни камикадзе, который уничтожал противника вместе с собой. И отказные дети, матери которых считали себя не в состоянии вырастить и воспитать и потому оставившие их в родильных отделениях под расписку, умирать вовсе не хотели. В их глазах жила надежда, что человек в белом халате, который наклоняется над ними и заглядывает в глаза, непременно спасет от этих ужасных ощущений, которые разрывают тело на части своими невидимыми когтями. А человек наклонялся только для того, чтобы проследить за размером зрачков и двигательной функцией глазного яблока. Человек в белом халате не был врачом, клятву Гиппократа не давал, и помогать душе выжить в этом теле, и не собирался. Его задачей было как раз обратное. Добиться скорейшего рассоединения конкретной души с конкретным пока еще тщедушным тельцем. И как ни пытался Сергей убедить себя, что душа бессмертна, что в другом воплощении будут более удачные условия для жизни с обоими родителями, мерзопакостное состояние не покидало. Он смотрел умирающим детям в их доверчивые глазенки и чувствовал себя последним негодяем. Через три дня туристическая путевка в Испанию была готова, и он с женой и детьми отправился отдыхать с чувством неясной тревоги. В день отъезда началась и эпидемия.
Александр Владимирович все рассчитал, красиво расставляя флажки по карте Омской губернии. Вакцинация проводилась планомерно, с востока на запад, чтобы в новостях, на анимационном плане, четко отслеживались границы продвижения страшного вируса из тайги. В точности как на карте генштаба во времена войны. Вирус захватывал поселок за поселком, дом за домом, выкашивая всех детей в возрасте от одного дня до трех лет включительно. И одновременно показывали, как наши доблестные медики, пытаясь противостоять наступлению вируса, прививают детишек чуть раньше зоны атаки, постепенно сдавая позиции неизвестному врагу. Плач и рыдания матерей наполнили всю Омскую область. Молитвы к Богу не помогали ни кому. Экстрасенсы и бабушки знахарки оказывались бессильны, ясновидцы не могли увидеть своими тайными глазами ни причины такого проклятья, упавшего на землю русскую, ни способа избежать напасти, и не могли понять, почему эпидемия движется строго на запад, хотя циклоны и антициклоны движутся в обратном направлении.
Способ избежать поражения от эпидемии нашел только один единственный ребенок по имени Михаил. Он же Крест. В тот черный день, когда белый микроавтобус Мерседес с красным крестом на борту приехал в Короедовку, в деревне царило нездоровое возбуждение. Об эпидемии знали все от мала до велика. Детишек уязвимого возраста было всего восемь. И о приезде вакцинационной передвижной лаборатории знали заранее и ждали ее как армию спасения, поскольку граница эпидемии должна была со дня на день коснуться деревни. Белокурая медсестра, подобно ангелу, с ясными глазами посещала дома согласно медицинским картам из поликлиники, и свято верила в то, что прививки сделанные ей, несут надежду на спасение. Судя по заявлениям того же доктора с экрана, проводится широкомасштабная операция по постоянной модификации вакцины с целью остановить продвижение вируса, поэтому надежда на выздоровление всегда есть. И вот эту надежду вкалывала детишкам белокурая медсестра по имени Вера. К комплекту драгоценных ампул с лекарством «купленным за валюту» выданному под ее личную роспись, прилагались три запасных ампулы «на всякий случай». И этот всякий случай трижды подряд произошел в доме молодых родителей Костика и Махи. Три ампулы подряд выпали из дрогнувших по непонятной причине рук Веры, и разбились о деревянный пол. Она в голове прокрутила фильм о нагоняе, который получит за разбитые ампулы от заведующей отделением Светланы Сергеевны, разведенной стервозной бабенции, которая терроризирует по всей больнице и своих и чужих по причине своей сексуальной и бытовой неустроенности. Но когда невидимый знахарь раскокал и четвертую ампулу, сжав Вере сухожилие большого пальца, у нее из глаз потекли крокодиловые слезы. Больше лишних ампул не было, а ведь нужно еще и Серебрянку овакцинить.
И Костику, и сердобольной Махе, стало очень жаль медсестру, и они расписались в журнале вакцинации как будто прививку получили. И заверили Веру, что никто никогда не узнает о том, что Миша на самом деле не был привит от этой страшной чумы, охотящейся на детишек. Встревоженная Вера всю оставшуюся дорогу держала пенопластовую коробку с ампулами на коленях, сжимая ее обеими руками. А водитель, узнавший, что лишних ампул больше нет, и нужна крайняя осторожность с оставшимися, вел машину предельно аккуратно и непременно сбавлял газ на ухабах, поглядывая на медсестру в надежде, что она оценит его старания по сбережению драгоценного лекарства. Дело спасения детишек водитель считал священным, и вел машину как можно плавнее. Но Вера была погружена в тяжелые мысли о том, как придется отчитываться за катастрофу, размером в три разбитых ампулы.
Семь маленьких гробиков через шесть дней в траурной процессии пронесли на погост. Отец Митрий был абсолютно трезв, с провалившимися внутрь черепа глазами от всенощных бдений и непрестанных искреннейших молитв ко Христу, Яхве, Адонаю, Элохиму, Шиве, Кришне, Будде, Таре, Аллаху и Магомету, и ко всем святым, с просьбой защитить их деревню от диаволовой руки, простертой над страной. Шатаясь от психического истощения, с черными кругами вокруг глаз, он отпел всех детишек с полной выкладкой, не понимая, как так могло случиться, что молитвы не оказали даже самого малого полезного воздействия. Жители деревни видели своего священника в таком состоянии впервые, и его авторитет вырос до недосягаемой высоты. И все пьяные выходки были ему прощены на семь лет вперед. Но ни через семь лет, ни через сорок семь лет, отец Митрий пить вновь не начал. Он вскоре стал святым подвижником и странствующим монахом одновременно, по причине одного чудесного преобразования вскоре после окончания эпидемии. Короедовка же осиротела на семерых будущих жителей, и траур в деревне продолжался целую неделю после похорон. Казалось, что даже птицы перестали петь на это время. Костик ходил погруженный в тяжелые размышления.
– Слышь что Маха, – наконец выдал он продукт мыслительного процесса. Я вот тут думал думал и надумал, что вдруг дело вовсе не в эпидемии, а как раз в лекарстве, которое всем кололи.
– Да что ты такое говоришь! – замахала руками Маха, – докторица приезжала бесплатно прививку дорогущую ставить, за доллары купленную. По телевизору вон профессора какого солидного показывают каждый день, сразу видно, что он за всех сердцем болит, ночей не спит, все ищет формулу надежную, да и сколько шума поднято, даже красный крест занялся решением проблемы, а ты говоришь страсть такую. Такого беззакония не может быть. Даже вон губернатор весь с лица спал от такой беды, тоже все силы бросил на борьбу с эпидемией. Что ж по телевизору в новостях врать что ли будут.
Костик устыдился и замолчал, а Маха осознала, что перегнула палку и любимого своего уязвила и подсев к мужу, приластилась:
– А может ты и прав. Я когда полы помыла, после тех ампул, у меня вон ногти на руках зеленые стали, и до сих пор цвет не сошел. Но окромя цвета, больше ничего не было, значит, лекарство не опасное, хотя и дурное. А наш сыночка видать Богу угоден, раз его эта страсть миновала. Я же вить когда рожала, его с короной на голове видала. Таких, наверное, не трогают болезни всякие.
Спустя десять дней, доблестные Омские химики разработали таки препарат, который остановил этого бешеного коня апокалипсиса, как окрестили эпидемию в газетах и на телевизионных каналах. Не обошлось тут конечно и без личного влияния губернатора, который публично наградил молодого, подающего большие надежды лаборанта с кафедры биосинтеза, нашедшего противоядие вирусу, разработанного губернаторским же химиком. Практически по самому западному краю Омской области была проведена двойная вакцинация. Первая заносящая вирус в кровь детишек якобы в качестве предохранения от заражения, а вторая, спустя сутки, когда вирус уже начинал разрушительную деятельность и организм подавал внешние признаки инфицирования. Вторая инъекция препарата разработанного не столько студентом, сколько самим Сергеем Ивановичем в своей подпольной лаборатории, оказалась весьма эффективной, и губернатор ввел студента в свой штат, не осознавая того, что положил на свой пульс руку владельца подземного научного синдиката. И одновременно списал Сергея со счетов вместе со всей семьей, которая смертельно отравилась купленными фруктами в своем пятизвездочном номере гостиничного комплекса «blue star». Фрукты в номере Испанского отеля были отравлены прибывшим инкогнито курьером из далекого Омска, Сергеем же разработанным препаратом. Когда спустя сутки появились первые симптомы бурно развивающегося отравления, Сергей понял, что необходимых антидотов, содержащих редкоземельные элементы с нахрапу на испанском курорте не найти, и, взглянув в глаза жене и детям, произнес непонятную для них фразу:
– Поцелуй иуды.
После чего вывел все семейство купаться на прокатном катере в необитаемую прибрежную зону, и снарядил всех заниматься дайвингом. Фрукты ели все одновременно, отравление начало развиваться лавинообразно и на поверхность испанского побережья, из семьи Елизарова Сергея Александровича не появился никто.