От первого лица

От первого лица

Процесс зашёл слишком далеко и грозил своей фатальной необратимостью. Точка возврата давно пройдена. Что-то не сработало, что-то пошло не так. Ну что же, я сам выбрал этот путь. Сам всё спланировал, рассчитал. Переоценка собственных сил и возможностей? Неумение предвидеть ход событий? Недооценка противника? Да какая теперь разница! Получай то, что заслужил! Тоска сдавила сердце. Предчувствие скорого конца – уж на это-то моей интуиции хватило.
Остатки моей армии укрылись в глубине пещеры. Мы с трудом удерживаем огромный зал в центре. Сюда ведут два больших тоннеля, и по обоим противник непрерывно атакует. Других выходов из естественного зала нет: наши разведчики исследовали каждый сантиметр скальных стен. Ловушка оказалась смертельной. Нас собираются просто уничтожить, без вариантов. Ну что же – они дорого заплатят за свою победу.
Временное затишье. Враг перегруппировывает силы? Подтягивает подкрепления? Или просто они решили не торопиться, поняв, что деваться нам некуда? Я внимательно просматриваю тоннель впереди, включив усилитель изображения на шлеме. Риск, конечно, есть. Достаточно яркой вспышки в пределах видимости, и моё зрение надолго выйдет из строя. Но я рискую. Не нравится мне эта тишина. Отсвета от горящей вдалеке бронемашины вполне хватает. В проходе ничего интересного. Начинаю осматривать стены метр за метром, камень за камнем.
Не так далеко в скале – тёмная ниша с двумя огромными прямоугольными валунами по краям. Как колонки на рок-концерте. Показалось? За одной из «колонок» слабый отблеск! Резко толкаю командира баррикады и сам валюсь на бок за край валуна. Пуля щёлкнула по стене, обдав нас каменными крошками. Снайпер. Жестами отдаю команду, чтобы никто не высовывался.
Валун, за которым мы сидим, большой как дом. Но с нашей стороны на него можно взобраться. Мы аккуратно начинаем подъём вверх и вскоре уже там. До свода тоннеля рукой подать, достаточно встать во весь рост. Но как раз этого делать категорически не рекомендуется. Осторожно подползаю к противоположному краю и теперь сверху рассматриваю «сцену». Да, вот он сидит, скрючившись в густой тени, рассматривая нашу баррикаду в свою оптику.
Ждать нельзя: он наверняка просматривает все сектора, в том числе и нашу позицию. Я отключаю усилитель изображения, чтобы не ослепнуть от вспышек собственных выстрелов. Навожу винтовку по приметным каменным ориентирам. Плавно нажимаю спуск. Оружие дёрнулось в руках, выпустив за мгновение четыре или пять пуль. Ещё две коротких очереди. И невооружённым глазом видно, как тело снайпера упало вниз на «сцену». Прекрасное оружие: скорострельность бешеная, точность очень высокая. Вот только патроны к нему ; дефицит страшный. Но сейчас не до экономии.
Что это? Из темноты ниши показался силуэт, необычный какой-то. Великан что ли? Увеличиваю картинку. Это помощник снайпера в усиленном бронекостюме. Почти танк о двух ногах. Спускается по каменной осыпи. Мы с напарником открываем огонь из двух стволов, но великану, кажется, наплевать. Он уже спустился и пятится, стреляя в ответ из чего-то крупнокалиберного. Только граната из подствольника заваливает его на бок.
Вот оно что. Если враги запустят несколько таких великанов, наша баррикада вряд ли долго продержится. Гранат нет, бронебойных пуль мало. Я беру с собой двух бойцов, мы бросаемся через весь зал ко второму тоннелю. У его защитников ещё должны оставаться гранаты и несколько противотанковых гранатомётов. Споткнулся в темноте, больно ушиб колено.
Вдруг впереди всё осветилось яркими вспышками взрывов. Подземелье наполнилось густыми звуками боя. Похоже, здесь начался штурм. Мы уже на позиции. Разбитая баррикада. Несколько горящих бронемашин, трупы своих и врагов. Но слышен рёв моторов – атака продолжается. Командир отряда стоит с окаменевшим лицом, в руках связка гранат, он даже не замечает нашего присутствия. На его лице печать смерти.
Появляется вражеская бронемашина, он метает гранаты и падает, сбитый мною с ног. Близкий взрыв выключает слух и притупляет остальные органы чувств. С трудом поднимаюсь на ноги. Бронемашина уничтожена, но из-за неё выруливает другая. Наш боец вскидывает гранатомёт на плечо и наводит его на врага. Несколько метров. Слишком близко – никто не уцелеет. Я кричу, не слыша собственного крика. Поздно. Как в замедленной съемке вижу выстрел из гранатомёта. Граната вылетает из трубы в облаке пороховых газов и... застывает в воздухе.
Наконец-то сработала автоматика. Всё вокруг замерло как на огромной голограмме. Неподвижные всполохи огня, висящая граната, фигуры бегущих и падающих бойцов. Я, обессиленный, падаю, и некоторое время лежу в звенящей тишине, в этом мёртвом мире. Пора возвращаться. Дрожащими руками достаю пульт возврата, нажимаю единственную кнопку.
Я снова дома. Сейчас привести себя в порядок и спать, спать, спать. Сегодня я мог погибнуть, остаться там навсегда. И поделом. Говорили же мне, что необходимо оставлять оператора. Я же понадеялся на автоматику. Не хотелось ни с кем делиться идеей своего нового романа. Дурацкая привычка писать от первого лица, что предполагает личное присутствие в проигрывании сценария.

май 2008 г.