После дождя

Ты читаешь меня, как открытую книгу.
Я смотрю на тебя и понимаю, что прозрачна. Ты знаешь, как я отреагирую на твои слова, и с наслаждением ждешь подтверждения. Я ненавижу твою хитрую улыбку при этом. Я ненавижу себя за то, что не умею скрывать эмоции. Мне не нравится, когда во время нашего телефонного разговора ты неожиданно произносишь «хватит теребить лист фикуса, а то он отвалится к моему приходу» или «прекрати уже рисовать эти цветочки на газете». Т.е. это конечно не неожиданно. Но я вздрагиваю. А потом злюсь. Злюсь, что, находясь далеко-далеко, ты видишь мои ромашки на полях газеты и смеешься. Ну как, как такое возможно?!
Почему я ничего не могу от тебя скрыть? Ты сразу, даже не глядя мне в глаза, выдаешь «рассказывай!»
Кстати, о глазах… Ты никогда не смотришь мне в глаза. Ты даже не знаешь, какого они цвета. Я помню, как однажды тебя смутил этот вопрос от продавца. Ты долго потом мне возмущался, что всего лишь хотел купить букет цветов, а продавец спросил мой цвет глаз.
Да, не глядя в глаза, ты видишь мои мысли и мое настроение.
Но так было.

Однажды я попала под дождь. Мне пришлось возвращаться домой под сильным проливным дождем. Да, я связываю это с ним.
Я промокла насквозь. Крупные капли падали на лицо, более мелкие стекали по волосам на одежду, которая липко пристала к телу.
Тротуары были в ручьях. Потоки воды стремились найти себе дорогу в неизвестность, как можно быстрее убегая с городских улиц.
А я наоборот медленно шагала по асфальту, возможно даже создавая препятствия этим ручьям. Мне хотелось слиться с дождем. Настроиться на его ритм. Услышать музыку городского дождя.
Не знаю, сколько времени я брела, но, похоже, мне удалось услышать мелодию. Как это ни странно, но ливень, падающий огромными каплями на асфальт, ливень, проливающийся над городом, звучит мелодией. Необыкновенной, затрагивающей самые глубокие нотки внутри мелодией. И вовсе это не сумасшедший ритм, а прекраснейшая мелодия. Она играла в моем сердце, легонько отдавая по всему телу.

Поднимаясь по лесенкам подъезда, громко чавкая промокшей обувью, я ее вновь и вновь мысленно наигрывала. Наигрывала, чтобы запомнить каждую нотку. И обязательно воспроизвести. Мои пальцы скользили по перилам как будто по клавишам. Я даже отчетливо представила концертный зал, полный народу. Как я играю эту мелодию, а с потолка идет дождь…

Ты стоял на пороге и жалостно смотрел на меня.
- Хочешь горячего чая?
- Да. И очень хочу сладкого, - весело ответила я.
- Ок, сейчас устроим. А ты быстрее переодевайся.
И с тех самых пор, как я съела сразу всю шоколадку, наиграв ещё раз себе эту мелодию, ты не можешь больше так легко читать меня. Безусловно, ты видишь, каким почерком написана свежая страница – легким, непринужденным или тяжелым, уставшим, - но она больше не прозрачна. Ты долго думаешь теперь, чем я занимаюсь во время телефонного разговора, а, не придумав, спрашиваешь об этом, и я смеюсь. Мне смешно, что ты не знаешь.
Все изменилось после дождя. Не знаю, хорошо это или нет, но тебе стало труднее меня читать.

А по ночам мне часто снится один и тот же сон. Я играю мелодию, а сверху идет дождь…