Тёщины рассказы. Глава 2

Здравствуйте, уважаемые руководители литературного портала!
Меня зовут Олег Евгеньевич. Я обращаюсь к Вам уже второй раз. Первый раз я присылал на ваш конкурс «Тёщины рассказы». Думал, порадуется моя тёща Варвара Степановна, что её произведение много людей прочитает и всё – её литературное творчество на этом и закончиться, но получилось всё не так…

В кухне на полочке, рядом с радиоприёмником у тёщи всегда стоят нужные книги. А какие книги нужны на кухне? Конечно, кулинарные. Сначала там стояла одна «Книга о вкусной и здоровой пище», потом её место заняли три общие тетрадки с собранными тёщей рецептами.
– Первая запись сделана ещё перьевой ручкой, когда я в третьем классе училась, – гордо показывала гостям Варвара Степановна свою первую кулинарную тетрадь.
 – В третьем классе писала перьевой ручкой? Сколько же тебе лет, бабушка? – искренне удивлялась внучка Катя.
 – Я себя ощущаю лет так на …двадцать…, нет, на тридцать пять. А внешний вид, физиологический возраст – это для меня не важно, – гордо отвечала тёща.
 После трёх тетрадей появилась одна зелёненькая книжечка «Готовим с любовью», автором этой книжки уже была тёща. Затем книжечки на полке рядом с радио стали появляться со скоростью грибов после дождя, сейчас их уже 38 (тридцать восемь!) штук с разными кулинарными темами, но из одной серии «Кулинарные рецепты тёщи Варвары Степановны». Потом появились « Тёщины секреты здоровья и долголетия»… После этих книг мы перестали спрашивать у нашей мамы «Как дела, что пишете?», мы притихли и ждали, что же дальше появится на этой волшебной полочке. И дождались!
 Однажды, ранним утром из кухни раздался взволнованно–испуганный голос Кати: «Мам–пап, посмотрите, что это!?» На кухне мы увидели горку пирожков и записку: «Я уже ушла, приду поздно вечером – у меня ЛИТО. Ваша мама». Дочь, молча, показывала на полочку: на ней не было ни одной книги по кулинарии, а стояла незнакомая тоненькая книжечка с многообещающим названием: «Как стать писателем за 10 часов». Такой поворот событий мы не ожидали…
– А что такое «ЛИТО»? – сдержанно произнесла жена.
– Спокойно! Это не опасно, по крайней мере, для нас, а ЛИТО – это ЛИТературное Объединение. Вечером всё выясним, – сказала дочь, потянувшись за пирожком, – главное, чтобы бабушка свою кулинарию не забросила, а так… пусть пишет.
В девять часов вечера пришла тёща. Гордая, задумчивая, загадочная. Пока она переодевалась, мы накрыли стол и сидели в ожидании разъяснений. Варвара Степановна села во главе стола, положила рядом с тарелкой блокнот и ручку:
 – Вот такой у меня поворот судьбы, мои дорогие. Произошёл этот поворот благодаря Олегу (т.е. мне). Это Олёжек послал мой рассказ «Четверо на даче…» в Интернет, на конкурс. Отзывы были очень хорошие, вот я и решила стать…, писателем это слишком громко сказано, я решила стать автором. Я же вам рассказывала, что в школе я была бессменным старостой литературного кружка, но жизнь распорядилась иначе… Почему бы не попробовать писать сейчас, когда я абсолютно свободна, здорова и достаточно обеспечена? Тем более, что вам, моим близким, это ничем не грозит. Нет, нет, неправда, – мне будет нужна ваша помощь.
 – Финансовая? – нерешительно вставил я.
 – Причём здесь финансовая? Вы что же, думаете, что я, как какой–то графоман, буду за свои деньги печататься в журналах, или оплачивать выход своей же книги? Не всё продаётся, тем более не всё покупается! – у тёщи были устойчивые социалистические принципы и её возмущению не было предела.
 – Мама, Олег не это имел в виду? – жена пыталась погасить тёщин гнев.
 – Нет! Ни–ко–гда я не буду сама платить за собственную славу. Издатель моих кулинарных книг очень ко мне хорошо относится. Он сказал: «Варвара Степановна, у Вас есть всё, чтобы стать Настоящим Писателем! Первое. Вы считаете, что пишите лучше Льва Толстого. И, видимо, это так и есть. Мне рассказывали, что Ваши кулинарные книги женщины читают на ночь, как любовный роман. Это говорит о многом – о Вашем индивидуальном стиле, о Вашем слоге, о Вашем умении передать читателю Ваши чувства.
Второе. Пишите. Пишите сейчас. Пишите «в стол». Когда Вы умрёте, Ваши произведения оценят по достоинству и Ваши наследники скажут Вам спасибо, я имею в виду наследованные гонорары. Пишите, возможно, я издам Вашу книгу за счет собственных средств издательства…!»
– Так, чем же мы тебе поможем! – не выдержала и прервала тёщину речь Катя.
 – Вы будете моими первыми читателями, слушателями и критиками моих произведений, – торжественно завершила свою речь тёща.
Все молча переглянулись.
 – А Интернет? – с надеждой на чудо спросил я
 – После вас. После троекратной правки, то есть прочитали – поправила, почитали – откорректировала, третий раз прочитали – одобрили, и только тогда – в Интернет, на общее обозрение, на суд читателей.
       – А если с первого раза – одобрили, тогда сразу – на суд? – не унимался я.
 – Такого не бывает. Главное в произведении – всё написать, а потом убрать лишнее. Я же в ЛИТО не зря пошла. Выкладывать свои мысли на бумаге тоже надо уметь, от законов и правил литературного творчества никуда не денешься. Это только Лев Толстой писал без всяких правил и даже вопреки правилам литературы и русского языка и ничего, считается классиком и великим писателем всех времён и народов. А мне учиться надо, я же не Лев Толстой! Пока…
Теща задумалась. Посмотрела на каждого из нас, вернее сквозь каждого, открыла блокнот и начала в нём писать.
 Мы, стараясь не шуметь, вышли из кухни, прикрыли дверь.
– Что делать будем? – спросил я.
– А если бабушка станет известной писательницей? Что тогда будет? – спросила дочка.
– Кто сегодня посуду моет? – спросила жена.

Поэтому я вынужден обратиться к вам во второй (и, вероятно, не последний) раз с просьбой. Эти рассказики мы уже поправили, откорректировали и одобрили, поэтому посылаем на суд читателей. Опубликуйте их как «Тёщины рассказы–2», если конкурса подходящего нет, то так опубликуйте. Может кто–нибудь рецензию напишет…
С уважением, от имени всей нашей семьи Олег Евгеньевич Дятлов
       


Радио приключения
Хорошо утром на кухне. В квартире тишина, все ушли, руки привычно моют, чистят, режут, мысли текут неторопливо, голова ясная, свежая, магнитофон что–то мурлычет. До сегодняшнего утра на кухне уютно бормотало радио. Почему радио заменили магнитофоном? В целях моей и общесемейной безопасности. Дело было так.
Вчера утром по радио, в программе «Медцентр «Вирус» советует» выступал любимый всеми женщинами врач – гинеколог. Сначала рассказывал о внематочной беременности. Очень хорошо рассказывал, доходчиво. Я пока картошку чистила, внимательно слушала и… автоматически сравнивала признаки этой беременности с состоянием собственного организма. Чувствую, сердце у меня забилось взволнованно, по спине знакомый холодок побежал. Ну, думаю, только этого мне не хватало, признаки все сходятся. К окошку подошла, чтобы спокойно обдумать создавшееся положение и тут, наконец, опомнилась… На пенсии я уже пять лет. Я успокоилась, а врач продолжает свою беседу, на звонки отвечает. И какая–то любопытная пенсионерка спросила его о новомодном гинекологическом заболевании. Он и начал опять признаки этого «передающегося половым путём» перечислять. Ну, тут мне совсем нехорошо стало. Я уже как в тумане слушаю, на себя примеряю, пытаюсь вспомнить где, когда, с кем… Может муж? Он на пенсии уже 10 лет, а тут его «бес в ребро»!? В общем, где–то там что–то готовится, внуки из школы пришли, а я всё в том тумане пребываю. И только вечером, за чаем, я начала приходить в себя, и рассказала свои радиоприключения мужу и дочери с зятем. Все дружно посмеялись.
Но сегодня утром на кухне вместо радио стоял магнитофон со стопкой кассет. «Хорошо, что про неизлечимые болезни не рассказали… Радиопередачи бывают самые разные, а мама человек впечатлительный, с богато развитым воображением, такое может сама себе напридумывать!» – видимо так решили мои родные. Теперь у меня всегда утром хорошее настроение и песен я много уже выучила. Пою, пока посуду мою, да обед готовлю. Хорошо получается и обед, и песня.

Три визита
       С врачами у меня отношения несколько странные: они меня не воспринимают всерьёз, как больную. Наверное, потому что я обращаюсь к ним очень редко, примерно, один раз в пятилетку. Вот и последние три посещения поликлиники оставили у меня чувство растерянности и недоумения.
Визит первый. Обычная история: наклонилась надеть сапоги, а распрямиться не смогла. Вечером меня все дружно распрямляли и, как могли, лечили. Муж поздно вечером пошёл искать кирпич, чтобы этот кирпич нагреть на плитке и положить на меня. Он так долго искал кирпич, что зять отправился искать его… Дочь волнуется, внучка не спит, спина у меня болит… В общем, я решила идти к врачу, тем более, что я успела начитаться разной медицинской литературы, а там такие ужасы описаны! Вдруг у меня там какой–нибудь нерв защемился? И при неловком моём движении останется защемленным навсегда!
Утром дочь с внучкой меня одели, обули, оставили в вертикальном положении и ушли на работу.
В поликлинику добралась без приключений. Стоя около кабинета врача, я переживала, что раздеться и лечь на кушетку я очень постараюсь, а вновь принять вертикальное положение вряд ли получиться. Но всё оказалось проще. Врачом был мужчина, лет пятидесяти спортивного телосложения, с каким–то «потусторонним», отрешённым взглядом. «Ну, этот–то, безусловно, вернёт меня в вертикальное положение», – успокоилась я.
Присесть мне не предложили, также доктор решительно отверг и мои попытки раздеться. Он задал мне всего один вопрос, попросил повернуться к нему спиной и наклониться вперёд и назад насколько смогу. Наклониться я не смогла, и он написал в карточке диагноз. Третьей его фразой была просьба выйти в коридор и подождать пока сестра выпишет рецепты. Минут через пятнадцать медсестра, пробегая мимо меня, вручила мне три рецепта и сказала слова, которые достойны стать девизом этого врача, поликлиники, а возможно всей нашей медицины: «Если не поможет, через 10 дней приходите».
На первом этаже поликлиники есть книжный киоск с большим выбором литературы из цикла «Исцели себя сам». Вместо лекарств я купила две книжки. Ужинала я вместе со всеми, сидя. По этим книжкам и зять поправил сорванную спину и снова ходит на свои тренировки. Всё–таки польза от посещения поликлиники есть.
Второй раз я шла к хирургу, не наступая на пятку и предполагая, что придётся делать рентген. Но снова всё оказалось гораздо проще. Хирург (опять мужчина, очень крупного телосложения, но такой же немногословный), не предлагая сесть, попросил обнажить ступню (уже прогресс), повернуться к нему спиной и поднять ногу. Не прикасаясь к больному месту, он сразу поставил диагноз, выписал рецепт. Весь приём больного, то есть меня, занял пять минут.
Третий визит был к специалисту–гастроэнтерологу. После того, как я рассказала, что добавляю в блюда зимой разные травы, в том числе и крапиву, специалист недоумённо поинтересовалась: «Как же вы крапиву добавляете в пищу? Она же жжётся?» Я не стала задавать этому специалисту интересующие меня вопросы.
«Больной да исцелит себя сам!»

Ещё один визит
Моя подруга, мучаясь непонятными болями в разных частях тела, решила узнать, как называется её болезнь, а уже потом уже лечиться самой, подручными средствами. Нетрадиционная медицина отвечала так неразборчиво, что Ниночка начала ходить по традиционным лекарям. Из пяти целителей и экстрасенсов пятеро задали ей один и тот же вопрос: «Вы в детстве падали?» Ну, конечно же, Ниночка в детстве падала, как и все дети. Но она не помнит, какими частями тела ударялась!
Отчаявшись выяснить причину своей болезни с помощью народных целителей, Нина скопила денег, и пошла на томограф. Это такой аппарат, который просвечивает голову в каких–то там лучах, и всё, что в голове есть, проявляется на экране. Лежит Ниночка в темноте, на голове приборы прикреплены и ждёт приговора с замиранием сердца.
И вот в полной тишине и темноте раздаётся голос врача: «Вы в детстве падали?»

Иллюстрация Анны Григоровских