Вот она, Аддисса! Эфиопский Дневник 8

Мы спустились по мраморной лестнице в вестибюль здания. Солдаты охраны складывали листы картона, на которых они ночью лежали, отдыхали на мраморном полу. Их сменяла другая группа солдат. В здании, помимо жильцов, располагались еще какие-то государственные учреждения, поэтому и была такая интенсивная охрана. Вышли на проспект.

По широченному проспекту - "Черчилль Роуд", разделённому бордюрами, в одну и другую сторону мчался нескончаемый многорядный поток легковых автомобилей. Возле «Теклу Десты», параллельно проспекту, была стоянка автомобилей.

Проспект длиной четыре километра, идёт от железнодорожного вокзала, находящегося в нижней части города, вверх, к Муниципалитету. Напротив «Теклу Десты», на другой стороне проспекта – Национальный театр. Это – центр города.

Сели в машину и двинулись по проспекту, который шёл круто вверх. Машины мчались на большой скорости, рыча моторами на пониженных передачах. Меня удивило, что всё это в условиях гипоксии (недостатка кислорода), которая снижает и мощность двигателей. Слева промелькнули здания Университета. Быстро поднялись к Муниципалитету, свернули направо. Дома были до 3 этажей, с множеством вывесок на английском языке.

Это – Пьяцца! Здесь – магазины. Улица шла извиваясь. Позади зданий справа маленькие домики, вдоль улицы глубокий овраг, внизу – река. Свернули на площадь. Подъехали к воротам госпиталя. Охрана беспрепятственно пустила машину во двор.

- «Это госпиталь - Екатит 12», - сказал руководитель. «Медицинский Директор – терапевт, хороший специалист, учился в Штатах и неоднократно был там на повышении квалификации». Госпиталь – 1, 2 и 3 этажные здания, вокруг много деревьев, цветов. Оставив машину, пошли в административное здание.

- «Знаю, с английским у Вас нормально!» - сказал руководитель. «В конце разговора с директором, намекните ему, что нужно 2 – 3 дня для адаптации», - посоветовал он. Медицинский Директор принял нас сразу.
Он обрадовался, что в моём лице ему дают еще одного хирурга. Спросил о моей профессиональной «биографии». Сказал, что хирург госпиталя, кубинец, скоро уезжает домой, и нужна замена. Сказал пару слов секретарше, и нам принесли кофе.

С этого момента все три года мои разговоры с эфиопами, другими иностранцами, администрацией, жителями, даже с русскими коллегами и женой в рабочей обстановке и в присутствии посторонних шли только на английском языке. Даже идя по улице, мы говорили по-английски. Русский язык был для общения в квартире. Ведь принято говорить в обществе на языке понятном всем присутствующим, иначе кто-нибудь может подумать, что от него что-то скрывают.

Директор позвал Заведующего отделением доктора Сан Ву – хирурга из Южной Кореи, и тот принял участие в разговоре. В госпитале 250 хирургических коек для взрослых и трёхэтажный корпус для детей – на мою долю 65 взрослых и 2 этажа детского корпуса, 2 суточных дежурства в неделю. Дома нагрузка очень значительно ниже. Ко мне пришлют молодых эфиопских хирургов для стажировки.

 Разговор заканчивался. И тут я спросил:
- «И сколько времени можно иметь для адаптации?».
На это Медицинский Директор ответил, - «Начинайте работать… хирургов мало… надо готовить эфиопских специалистов… »

Руководитель группы сказал, что в 4 часа меня отвезут домой. Он отправился к машине, в которой ожидала жена, чтобы ехать с ней в Университет. А я пошёл с доктором Сан Ву знакомиться с хирургическим отделением госпиталя…

В хирургическом отделении познакомился с хирургами – кубинцем Ферро, венгром Чаба, англичанкой. Сделал обход больных «своих палат» вместе с Сан Ву, который вёл их до меня. Было много тяжёлых больных, которые находились в госпиталях подолгу и многократно оперированы. Но без результата. Это меня достаточно удивило. Теперь наступила моя очередь лечить их, и надо постараться, добиться положительного результата! Но как? Очень сложная проблема… Надо понять причины прежних неудач…

Сан Ву сказал, что в приёмное отделение утром пришла больная, которая нечаянно загнала иглу в стопу несколько дней тому назад, и предложил мне удалить её.
- «Если будут трудности – позовите меня, и я удалю иглу!» - сказал он.

Удаление иглы – обычно не простое дело. По рентгенснимкам я рассчитал положение иглы, точным разрезом сразу попал на неё и удалил в течение пары минут. Сестра уже накладывала повязку, когда вошёл Сан Ву. Он предложил помочь, но я уже закончил операцию.

Сан Ву дал ключ от моего кабинета, показал «мой» операционный блок и представил операционную бригаду – сестру, анестезиолога. Сообщил мой рабочий график – ежедневно с 8 до 16, а завтра с утра двухсуточное дежурство по экстренной хирургии. Можно начинать работать…

В 4 часа дня направился к воротам госпиталя. На площади стоял небольшой автобус с русскими врачами. Они возвращались с работы из госпиталей города и заехали за мной, чтобы везти «домой». Настроение у всех было хорошее.
- «Ну, как? «Тороно?» - спросил меня высокий пожилой мужчина - терапевт из госпиталя Менелик 2. Это было первое эфиопское слово, значение которого я узнал: «тороно» – значит хорошо.

Быстро мчался автобус. По дороге высадили часть пассажиров возле дома «Рашен Хаус», как его называли, так как там жило много русских специалистов.

Позвонил в дверь. Жена открыла. Вот я и дома. Новостей было много. Декан медицинского факультета Университета принял её доброжелательно. Лекции по предмету читал англичанин в связи с отсутствием преподавателя. Теперь он заявил, что раз преподаватель приехал – то пусть сразу и читает лекции. На адаптацию тоже не было дано даже одного дня. Завтра в 8 утра – лекция.
 
Мы пошли посмотреть аудиторию, в которой предстояло читать лекцию. Университет был близко – перешли на другую сторону Черчилль Роуд. Прошли мимо Главного Банка - круглого красивого здания в зеленом саду, огороженном металлическим забором. На воротах – охрана. У тротуаров – ряды машин на стоянке. Поднялись вверх – вот и ворота Университета, огороженного каменным забором. Занимает он полностью большой квартал. На воротах – охрана. Пустили нас свободно.

Широкие асфальтированные аллеи между корпусами Университета, много деревьев, в том числе огромные эвкалипты. Лавочки по бокам аллей. Тишина – как будто и не шумит по ту сторону забора громадный африканский город.

Университет базируется на госпитале – «Блэк Лайон», самом большом в Аддис Абебе и других госпиталях. Во дворе – прогуливаются больные и посетители. Некоторые сидят и лежат на зеленых газонах - здесь так принято.

Нашли нужную лекционную аудиторию. Она устроена амфитеатром, человек на 200 студентов, которые заходят сверху, этажом выше через широко распахнутые двери. Внизу - трибуна для преподавателя, проекционная аппаратура, двери для преподавателя, обслуживающего персонала. Я сел на задний ряд амфитеатра. Жена прорепетировала завтрашнюю лекцию. Акустика хорошая, отлично слышно каждое слово.

Пошли домой, в «Теклу Десту». Вечереет. На улице полно народа. Бегают разносчики – что-то предлагают купить. Много попрошаек, нищих. Они толпой идут, сменяя друг друга, за прохожим - выпрашивают деньги.

 Вернулись домой. Жена села редактировать тезисы лекций. Потом еще репетировала. А я думал, вспоминал больных, которых увидел в госпитале и был в глубоких раздумьях – как их лечить? Какие методы применить? Было понятно, что их оперировали квалифицированные специалисты… Но почему-то – неудачи, осложнения… И так пол ночи размышлений… Завтра – первый рабочий день…