Весеннее обострение обоняния и шизофрении

Одна знакомая, обиженная на жизнь, старушка сказала мне как-то: «Нищета – наследственная болезнь. Ею заразил меня мой муж. До него я ею не болела». Она уже давно жила одна, муж её умер лет двадцать назад, но в доме её пахло нищетой, и от этого я не любил бывать у неё, а если заезжал, то только по необходимости. Нет, у неё в доме было все, что нужно человеку для нормальной жизни, и она, сколько я её знал, жила, что называется для себя, но, попав в её квартиру, любая вещь приобретала запах старости и нищеты. Этот запах стоял в самом воздухе комнат, только на кухне он исчезал на время, когда она что-то готовила, а потом снова возвращался. Меня от этого запаха тошнило, и я старался быстрее уйти, чтобы не вдыхать этот скучный воздух. Он странным образом воздействует на сознание и на волю, как бы обезоруживает тебя, лишает улыбки, и возникает ощущение, что ты что-то должен сделать в этом доме, очистить его от этого запаха, но руки опускаются сами при первой же попытке что-либо изменить. Этот запах я узнаю сразу, на улице, в транспорте, в магазине. Его носят с собой, в основном одинокие городские пожилые женщины и вездесущие, активные старушки, и поэтому я называл его еще запахом убийственной женской старости. Деревенские бабки так не пахнут.
Это - запах проссанного матраса, политого дешевыми духами, чтобы отбить вонь мочи, а сами духи сладковато-тошнотворные. Вся одежда их пропитана этим запахом, и если твои шмутки повисят в шкафу рядом, хотя бы час, они начинает пахнуть также. Он, этот дух, не истребим, даже если выбросить весь накопившийся хлам из домов одиноких старух - "Коробочек". Его может забить только вонь старого козла, которая значительно естественней, и легче переносится организмом, или табачный дым, но лучше всего чеснок, если засунуть по зубку в каждую ноздрю. Чеснок, говорят, еще отгоняет и не чистую силу.
И что характерно, даже в запахах проявляется вражда полов, и это бесспорный факт, чтобы не талдычили эстеты.
Когда смотришь на одиноких брошенных старушек со стороны, сердце щемит от жалости к ним, а заглянешь поглубже, прикоснешься к её прошедшей жизни, и куда-то эта жалость исчезает, и видишь реальность неотвратимого маразма, старческий эгоизм, и пропасть разделяющую тебя и их, готовящихся к смерти, уже не живущих, а наблюдающих за миром со стороны.