В ожидании

       
       Теплый майский ветерок игриво покачивал ветви старых деревьев, росших под окном дома семьи Беркичей, а веселое послеполуденное солнце играло с молодой листвой. Залитая солнечным светом придомовая лужайка отсвечивала изумрудом шелковистой травы.
       Каждое воскресенье согласно сложившейся доброй традиции Беркичи - родители мужа Марии - собирали в своем доме всю большую семью. После воскресной трапезы во дворе обычно устраивались всевозможные игры и сейчас на лужайке семья веселилась вовсю.
       Поддерживая руками округлый живот, готовящийся вскоре дать новую жизнь, Мария стояла на крыльце, наблюдая за шумным весельем. По мере приближения дня, когда должен появиться на свет их с Михаем первенец, Мария все чаще была подвержена резким перепадам настроения. В последнее время ее одолевали беспричинный, иногда вызывающий приступы паники, страх, а иногда от предвкушения грядущей радости на нее могла нахлынуть почти непонятная эйфория. Мария то искала уединения, замыкаясь в себе, то испытывала мучительную потребность в общении. Только что она вышла, чтобы присоединиться к веселой компании, но в следующую же секунду передумала: ею опять овладела мимолетная хандра.
       Молодая женщина вернулась в дом и опустилась в плетеное кресло-качалку. Двери дома были раскрыты настежь, со двора то и дело доносился веселый дружный смех. Мерно покачиваясь в плетеном кресле, Мария уже начала было дремать, как вдруг в дом с шумом вбежали маленькие племянники ее мужа – пятилетний Янко и трехлетняя Ива.
       – Мы не разбудили тебя, тетя Мария? – с порога спросил Янко, немного смутившись.
       – Нет, нет, мои хорошие, я не спала. – Мария раскрыла детишкам свои объятия.
       Резвушка Ива в припрыжку подбежала к любимой тете и уткнулась личиком ей в плечо. Янко тоже подошел следом за сестренкой. С присущей детям непосредственностью, они разглядывали ее округлившийся стан, видимо еще не успев привыкнуть к переменам, произошедшим с их тетей за последние несколько месяцев. Ива одной ручонкой упершись в колени Марии, другой осторожно прикоснулась к ее животу. Затаив дыхание, Янко последовал ее примеру.
       Мария накрыла ладошками их ручонки:
       – Чувствуете, как малютка шевелится внутри меня?
       – Это сердце?!! – Воскликнул Янко, осененный догадкой.
       – Нет, - улыбнулась Мария, – это малыш пинается ножками.
       – Тебе не больно, тетя Мария? – Ива вскинула белокурую головку.
       – Ну что ты, родная!
       Малышка Ива на уровне подсознания гордилась своей тетей и одновременно сочувствовала ей. Это было еще неосознанное чисто женское соучастие.
       Янко наконец решился задать волнующий его вопрос:
       – Тетя Мария, а как ребеночек забирается в животик?
       – Его сначала съедают, да тетя Мария? – Отозвалась Ива.
       – Нет, ребеночек вырастает в животике из маленькой-маленькой клеточки, – пояснила Мария, улыбаясь двум парам пытливых глазенок.
       – Из зернышка? Да? – Быстро сообразил смышленый Янко.
       – Да, это, своего рода, зернышко, – согласилась Мария.
       В этот момент со двора снова донесся смех, перекрываемый веселым лаем спаниеля Юсси. Янко посмотрел в окно, а затем выбежал посмотреть, что происходит. Ива, перегнувшись через колени Марии, рассеянно смотрела в след братишке, размышляя о чем-то своем.
       – Значит, ты просто съела зернышко? – Помолчав, продолжала она.
       – Можно и так сказать, – улыбнулась Мария. – Только это было не простое зернышко.
       – Волшебное? – Не унималась малышка.
       – Волшебное.
       – Кто же тебе его дал?
       – Твой дядя Михай.
       Ива подперла ручонкой подбородок, не сводя с Марии глаз.
       – А он откуда его взял? – Продолжала допытываться она.
       – У него просто оно было. Он берег его для меня.
       Мария уже была готова к тому, что Ива, зацепившись за очередное слово, опять выдаст ряд щекотливых вопросов. Малышка и вправду смотрела на нее в упор, сосредоточенно сдвинув брови. К счастью, вошедший Таен помешал ей дальше допрашивать свою тетю.
       – Ива, сколько раз повторять, не приставай к тете Марии! – Сказал он с легким укором. – И почему ты опять навалилась на нее?
       Девочка нехотя отпустила тетины колени, на которых до этого почти повисла и подошла к отцу. Таен покачал головой и взглянул на улыбающуюся Марию.
       – Как ты, Мария?
       – Я в порядке.
       – Ива тебя замучила, как я погляжу. – Таен подхватил малышку на руки.
       – Нисколько! Оставь ее, Таен, она мне совершенно не мешает.
       – Тебе сейчас нужен отдых, – мягко возразил Таен. – А с моей стрекозой находиться в покое просто нереально.
       – Папа, мы с тетей Марией сейчас говорили, как женщина с женщиной! – гордо заявила малышка.
       – Ах, вот оно что... – Таен не смог не улыбнуться ранней рассудительности дочурки. – Но все же пускай тетя Мария немного поспит, а я тем временем покажу тебе маленьких ежей. Мы с мамой только что нашли их в цветнике.
       – Ух ты! Откуда же они там? – удивилась Мария.
       – Видимо, с парка перебрались. – Таен машинально глянул в окно. – А вот и Михай топает сюда.
       Мария, в ожидании подходящего к дому Михая, с теплой улыбкой проводила взглядом Таена, уносящего на руках льнущую к нему Иву. Весь его облик светился чистым внутренним огнем, что было видно даже на расстоянии. Такое может быть только с мужчинами, познавшими радость отцовства. Вот это, видимо, и есть то бьющее через край счастье, которое невозможно скрыть или затушевать. И Мария привычным движением погладила живот: уже совсем скоро лицо ее любимого Михая будет озарять такая же счастливая улыбка, преисполненная лучами безмерной отцовской гордости.