Бобиков в гостях у Барбоскиной

(по Н. Носову)
* * *

Жила-была секретарь Барбоскина. У нее был коллега – системщик Котовасько. Оба они работали в офисе у предпринимателя Дедушкина. Дедушкин иногда заявлялся-таки на работу, Барбоскина «сторожила приемную и телефоны» как сама она любила говорить, а Котовасько вирусы ловил да мышей давил, в корпоративной сети ковырялся да бесценную информацию компании защищал.
Однажды, когда Дедушкин уже ушёл «на объект», появившись в офисе всего-то минут на пятнадцать, Котовасько воспользовался этим и убежал за пивом, а Барбоскина в офисе осталась. От нечего делать она развалилась в кресле Дедушкина и стала рыться в его компьютере, визитницах и стопке совсем не деловых журналов, небрежно брошенных рядом с письменным прибором весьма пикантной формы. Барбоскиной было скучно, вот она и зевала, рассматривая все подряд.
“Дедушкину нашему хорошо! – подумала Барбоскина мечтательно, глядя теперь уже на монитор домофона и играя с кнопкой, то включая, то выключая камеру. – Ушёл на объект и небось уже… эх, на объекте… до самого утра. Котовасько тоже неплохо устроился – убежал из офиса и гуляет по крышам, а потом скажет – за оборудованием ездил…. А мне вот приходится сидеть, как псине сторожевой, перед посетителями хвостом вилять да на звонки отгавкиваться”.
В это время по коридору бежал приятель Барбоскиной, менеджер рекламного агентства Бобиков. Они частенько встречались во дворе того самого рекламного агентства, когда Барбоскину туда за документами посылали. То перекурят вместе, то кофейку из кофе-автомата дернут. Барбоскина, увидев приятеля, обрадовалась и со всей дури заорала в домофон:
– Эй, Бобиков, куда бежишь?
– Никуда, – вздрогнул от неожиданности Бобиков, чуть не уронив очки. – Так, бегу себе просто. Типа, по клиентам. А ты чего в офисе одна сидишь? Пойдём на улицу!
– Мне нельзя, – ответила Барбоскина, – Дедушкин велел на телефоне сидеть, мы звонка по офигенно важному контракту ждем. Ты лучше ко мне в гости иди.
– А никто не прогонит?
– Нет. Дедушкин на бл… на объект ушёл. Никого больше в конторе нет. Котовасько где-то дистанционно информацию защищает, мышедав наш потомственный. Заходи!
Бобиков вошел и с любопытством стал осматривать приемную.
– Тебе хорошо! – сказал он Барбоскиной. – Ты в офисе работаешь, а вот я работаю, считай, на улице. И само агентство – не то муравейник, не то конура. Теснота, понимаешь! И крышу рвет – что у начальства, что у нас от начальства. Неважные условия!
– Да, – ответила Барбоскина, – у нас офис что надо: приемная, кабинет, кухня и ещё ванная. Ходи где хочешь.
– А меня даже в коридор хозяева не пускают! – пожаловался Бобиков. – Говорят – меня ноги кормят, мол, иди и бегай, добывай нам новых клиентов! Один раз зашёл в секретариат – что было! Закричали, заохали, даже на… послали, в общем..
Он достал сигарету из-за уха, потом увидел на двери китайскую «музыку ветра» и спрашивает:
– А что это у вас за фиговина? Всё дзинь-дзинь да дзинь-дзинь, а внизу болтается.
– Это «поющий ветерок», – важно ответила Барбоскина. – Разве ты таких никогда не видел?
– Нет. А за каким фигом?
Барбоскина и сама не знала толком, для чего сия вещь предназначена, но всё-таки принялась объяснять:
– Ну, это такая штука, понимаешь... поющий ветерок... он, это, энергию преобразует...
– Как – энергию? – удивился Бобиков. – Как трансформатор, что ли? Вроде же к сети не подключен!
– Ну, понимаешь, это только так говорится, что преобразует, а на самом деле он просто висит красиво, а как кто дверь откроет - начинает звонить.
– Ого! Куда звонить, в охрану, что ли? – испугался Бобиков.
– Да нет! Просто звенеть, переливчато так, сам же только что слышал!
– А, ну так бы и говорила!
Бобиков прошел в ванную, увидел душевую кабину с гидромассажем и уставился на нее совершенно офигевшим взглядом:
– А что это у вас за ракетный комплекс?
– Какой еще комплекс! Обычный душ с гидромассажем.
– А для чего он?
– Эх ты! – сказала Барбоскина. – Сразу видно, что весь век в конуре прожил. Не знаешь, для чего гидромассаж? Для удовольствия и расслабона!
Барбоскина подмигнула, небрежно скинула строгий деловой костюм, оставшись в чем-то соблазнительно-кружевном, что, должно быть, выполняло функцию белья. Забравшись в кабинку и пощелкав рычажками, устанавливая режим, Барбоскина почти пропела:
– Ох, ляпотааааа… кайф! Лезь ко мне сюда!
Бобиков послушно на автопилоте разделся и залез в кабинку. Неожиданно он вздрогнул и схватил Барбоскину за плечи:
– Послушай, – закричал он, близоруко прищурившись. – Там кто-то за нами наблюдает! Вон, какие-то хмыри стоят!
– Да это ведь ты сам в зеркале! – засмеялась Барбоскина, показывая длинным тонким пальчиком с наманикюренным ноготком на зеркальную стенку ванной. – Совсем уже со своей работой свихнулся. Вот чудак! – хохотала Барбоскина. – Это мы, вон, видишь, двигаемся. Видишь, там один хмырь на тебя похож!
– Верно, похож! – обрадовался Бобиков. – А рядом хмыриха, и очень даже симпатичная! – Он повернулся к Барбоскиной. – Точь-в-точь ты!
Так они барахтались какое-то время в душе, не обращая внимания на раскаляющиеся от звонков телефоны на рабочем столе Барбоскиной и на старенькую мобилу Бобикова, которая готова была разорваться от непрерывных вызовов.
Затем Барбоскина, урча от удовольствия, вылезла наружу. Бобиков проделал то же самое и, одевшись, последовал за Барбоскиной назад в приемную.
– Чудно тут у вас! Гидромассажи всякие, поющие ветерки и прочие финтифлюшки да навороты.
– У нас ещё кальян есть! – похвасталась Барбоскина и заговорщически показала на кабинет босса.
– Это чего? – спросил Бобиков.
– Ооо… Ща сам все узнаешь… - сказала Барбоскина, ловко управляясь с прибором.
Насладившись по полной программе кальяном, они развалились в креслах, обтянутых кожей какого-то экзотического животного.
– Мне даже есть захотелось, – говорит Бобиков.
– Садись за стол, сейчас я тебя угощать буду – предложила Барбоскина.
Бобиков уселся за стол. Барбоскина открыла холодильник, схватила открытую баночку красной икры, а второй рукой прихватила пышный торт, украшенный экзотическими фруктами. Балансируя на высоченных шпильках, Барбоскина направилась к столу. Неожиданно нога Барбоскиной подвернулась, при этом продукты, само собой, выпали из ее рук, и икра оказалась размазанной по физиономии Бобикова, а торт вместе со всеми экзотическими фруктами очутился на удивленном личике самой Барбоскиной.
– Бобиков, тортика хочешь? – закричала Барбоскина.
Бобиков приблизился к ней:
– А икорки не желаешь ли?
Бобиков давай Барбоскиной щеки облизывать.
– Ох и вкусный тортик! – говорит. И глаза довольные-предовольные. – Ах ты моя сладкая!
- А ты… мой соленый, - Барбоскина слизнула несколько икринок с Бобиковского носа.
Потом они перенесли остатки торта на стол Дедушкина, прихватив еще початую бутылочку коньяку из бара. Сами тоже на стол уселись, чтобы удобнее было. Едят и разговаривают.
– Тебе хорошо живётся! – говорит Бобиков. – У тебя всё есть.
– Да, – говорит Барбоскина, – я живу хорошо. Что хочу, то и делаю: хочу – душ с гидромассажем принимаю, хочу – кальян курю, ем и пью что хочу или на диване валяюсь.
– А тебе позволяет Дедушкин?
– Что мне Дедушкин! Подумаешь - Дедушкин! Этот диван мой.
– А где же Дедушкин сидит?
– Дедушки? Там, в приемной. Перед посетителями уши развешивает да по телефону отгавкивается.
Барбоскина так завралась, что не могла уже остановиться.
– Здесь всё моё! – хвасталась она. – И стол мой, и холодильник с баром мой, и всё, что в баре и в холодильнике, тоже моё.
– А можно мне на вашем диване поваляться? – спросил Бобиков. – Я ни разу в жизни ещё на такой роскоши не лежал.
– Ну пойдём, вместе поваляемся, – согласилась Барбоскина.
Они улеглись на кровать, Бобиков обнял свою гостеприимную подругу.
Его взгляд упал на стенку, на которой висел сувенирный меч – грубая китайская подделка, которая должна была имитировать оружие древних японских воинов. Бросив от неожиданности даже обнимать Барбоскину, Бобиков спросил:
– А для чего у вас здесь это… холодное оружие?
– Это? Ах, это для Дедушкина. Если не слушается, я ему на меч показываю и говорю этак ласково: «Дедкин, Убей сИбя!» – так он быыыыренько начинает по струнке ходить, – ответила Барбоскина.
– Это хорошо! – одобрил Бобиков. – Так их и надо…
Лежали они на мягком диване Дедушкина, лежали, пригрелись, да и заснули. Не услышали даже, как Дедушкин с объекта пришел, и чего его только снова в офис принесло!
Он увидел на своем любимом диване сладко спящую парочку, затем взгляд его устремился на стол, усеянный крошками торта и закапанный коньяком, Дедушкин высоко поднял папку с какими-то бумагами, которую держал в руках (не иначе, и впрямь на объект ездил, а не к объекту своей пылкой страсти!), и с размаху хлопнул ею об пол, сопровождая эти действия самыми непечатными выражениями.
Бобиков с перепугу выпрыгнул в широченное окно, которое, к счастью, было открыто настежь, и побежал в свое рекламное агентство. А Барбоскина забилась в крохотную комнатку системщика, больше похожую на шкаф, но зато расположенную дальше всех от кабинета босса, закрылась на замок и сделала вид, что ее тут вовсе и нет.
К концу рабочего дня забежал в офис довольный Котовасько с кошачьей ухмылкой на лице, кучей компактов в одной руке, заманчиво звенящим пакетом в другой и коробкой с надписью «GVC» под мышкой. Он увидел Барбоскину в углу своей тесной комнатенки и сразу понял, в чём дело.
– Эх, Котовасько, – сказала Барбоскина, – попала я в немилость! Даже сама не знаю за что. Будь добр, отвлеки Дедушкина, если он вообще тебя в кабинет пустит. Он что-то не в духе и ко мне по пустякам цепляется. Мне ж отсюда как-то уйти надо.
Котовасько пошёл к Дедушкину, стал мурлыкать ему что-то насчет интернет-магазина, ассигнований на новое оборудование, усиления системы охраны информации и антивирусной защиты на фирме. Не забыл напомнить и о том, кто восстановил Дедушкину его домашний комп, залитый незнамо чем во время семейного торжества. Дедушкин сначала жмотился, потом под давлением веских доводов дал Котовасько несколько зеленых бумажек. Котовасько нарочито громко пересчитывал наличку и медленно планировал, что и куда будет потрачено во имя благополучия и безопасности родного офиса. А в это время по лестнице на цыпочках, чуть дыша, спускалась проштрафившаяся Барбоскина.

Днепропетровск, лето 2004