Ивану Петровичу не спалось

Ивану Петровичу не спалось нынче: пропал преемник.
Преемник.
Преемник.
Преемник!
Пропал. И точка.
А все так хорошо начиналось.
На Большом Совете дружно разработали стратегию развития Поля. Было решено удовлетворить запросы абсолютно всех его обитателей. Вдруг увидели простой и очевидный способ правления, а и.: каждый обитатель Поля может позволить себе поправить в течение 2х месяцев, решить свои проблемы, насладиться властью и уступить место преемнику. А так как претендентов на место Правителя оказалось довольно много (точнее, все обитатели поля захотели проверить, могут ли они рассчитывать на то, что когда-нибудь станут право имеющими, или им так и придется остаться в теле твари дрожащей), то была составлена очередь на правление.
Уже 5 благополучных лет на Поле царила преемственная анархия, и среди хаоса правителей начали даже устанавливаться какие – то законы правления, как однажды пропал Преемник!
- Ужас, ужас, ужас, ужас, ужас….! – Громким шёпотом бормотал Иван Петрович, перебирая крылышками и бегая на 6 лапках по своей небольшой квартире. – УЖАС! – вдруг закричал он, выпрямился во весь рост, побледнел и замер, замаскировавшись под стену.
В дверь постучали.
Тишина. Никто не открыл. Послышались шаги: посетитель удалился.
- Уф, ф, ф… - Выдохнул забывший дышать Иван Петрович, после чего оживился…
- Ужааас!!! – раздался его пронзительный вопль.
Стульчики подпрыгнули, чашки в серванте зазвенели, окна задребезжали, пол остался молчащим. 6 ног постучали по нему, ожидая ответа, но ничего кроме стука не прозвучало.
"Удивительно" – подумал Иван Петрович, - "Как можно быть равнодушным к такой новости?".
Справедливости ради надо заметить, что никто на Поле, кроме Ивана Петровича этой новости не знал, поскольку через день должна была наступить очередь самого Ивана Петровича. Но 5 лет назад, вставая в очередь на правление, он и предположить не мог, что какая-то букашка по имени Натали будет для него важнее возможности проверить свое предназначение в этом мире. Ивана Петровича терзали сомнения, угрызения совести, но он ничего не мог с собой поделать.
- Ох, Натали, Натали, что же ты делаешь со мной, во что ты меня превратила. Натали, знаешь ли ты, какую жертву я готов принести ради тебя? – огорченные усики опустились к полу, как бы желая еще раз проверить его отношение к пропаже преемника, но пол безмолвствовал. – Ну ничего! – вдруг закричал Иван Петрович (в стенку постучали) – Ну ничего, – сказал он громким захлебывающимся шёпотом. – Я еще покажу им, - крохотный кулачок сжался и погрозил двери, - я еще покажу им, кто в Поле хозяин.

Натали в эту ночь не спалось, хотя большая луна светила прямо в окно и озаряла комнату мягким, как одеяло, светом. Натали слушала песню влюбленного в нее кузнечика, лениво растянувшись на кровати. Все 40 ножек отдыхали, создавая картину безмятежности и счастья юной, незамужней сороконожки.
Натали думала о Луге, о том, как хорошо быть маленьким насекомым и наслаждаться жизнью. Она неспешно перебирала в памяти все листики, которые успела обежать сегодня, и ножки вздрагивали от удовольствия вспоминать ощущение их прикосновений.
Лучик луны согревал холодным теплом ее зеленоватую кожицу, а песня кузнечика обещала райское блаженство, о природе которого Натали по молодости лет пока и не догадывалась.
Тем не менее, не спалось.
- Мда, - сказала Натали, - мда.
От утвердительности ее тона кровать, казалось, стала тверже и мудрее.
Ножки вновь ощутили мягкость листиков, блаженно потянулись, нежная головка с прекрасными юными челюстями склонилась к подушке. Натали погрузилась в сладкий девичий сон.

Он увидел ее случайно. Все ее 40 ножек… он никогда не видел в жизни такой красоты! А эти челюсти, ох, ее прекрасные, нежнейшие челюсти… Он и не подозревал, что на земле может быть что – то, более прекрасное, чем Она.
- О Натали… - Прошептал Иван Петрович.
- О Натали! – Воскликнул он, забыв об осторожности в порыве внезапно захватившего его страстного чувства.
Вся жизнь Ивана Петровича словно вдруг промелькнула перед его глазами, и он отверг ее без тени сожаления. Он отверг:
1) Свою неуклюжую молодость, когда один власть имеющий определил его место жительства на поле, шалбаном выкинув из окна мимо проезжавшего поселкового автобуса.
2) Кучу попыток жениться и завести детей, одна из которых увенчалась успехом.
3) 3 года счастливой супружеской жизни с ежевечерней руганью сварливой супруги после возвращения Ивана Петровича с работы (правда, он эту ругань не замечал).
4) 10 лет ужасной супружеской жизни с ежевечерней руганью Ивана Петровича в адрес сварливой супруги после того, как он возвращался с работы (это Иван Петрович замечал, но "отводил душу").
5) Развод, делёж имущества и крохотную квартирку в конце Поля, ближе к лесу.
6) Наконец, перспективу стать правителем Поля.
Правда, последний пункт давался ему с большим трудом.
Дело в том, что после развода Иван Петрович жил только одной мыслью: стать правителем. Он никак не мог простить себе, что, когда все записывались в очередь на правление, он на минуту задумался. Он просто сразу же начал создавать программу правления. Разработка программы затянулась на долгие 5 лет.
- 5 лет быть Преемником, 5 лет… Ах, Натали… Стоишь ли ты того? А что, если… - Но Иван Петрович старательно гнал от себя эту назойливую мысль, боясь ее закончить. Мысль наступала вновь: - А что, если…
Вновь промелькнул образ сорока ножек, и усики растянулись в блаженной улыбке.

Натали спокойно спала. Ей снился Луг и солнце. Большое белое теплое солнце. Свет проникал в ее душу, согревая изнутри, оставляя покой и негу.
Натали спокойно спала, она отдыхала…

На рассвете Иван Петрович покинул Поле. Он мчался к ней. Позади остались ночные терзанья и сомнения, молчаливый пол, звенящие чашки, недовольные соседи.
Иван Петрович больше не задумывался о судьбе ближних, которые скоро обнаружат, что потеряли Преемника, и начнут бегать в беспомощном ужасе, пытаясь спрятаться от поджидающего их безвластия, от неопределенности своего места и занятий, от неизвестности своего будущего. Для них мир рухнул, хотя они пока об этом не догадывались, а Ивану Петровичу было все равно.
Иван Петрович мчался навстречу своей судьбе. Он грезил. Он предвидел, как постучится к Ней в дверь, Она откроет и удивиться, а потом обрадуется, а потом он признается ей, а потом …. Ах, об этом он даже и не мечтал.
 - Ах! – Воскликнул Иван Петрович, и блаженно закрыл глаза. Ветер слегка касался его усиков. Было счастье!

Натали накинула на себя халат и пошла умываться, на ходу напевая где – то давно услышанную песенку:
 - Дельфин и русалка, сюжет этой песни…
Хриплый спросонья голос слегка фальшивил, но это ее не смущало. Звуки сменяли друг друга.
"Как там, в море" – думала Натали, - "Наверно, хорошо, прохладно, волны опять же…. Мда".
Кузнечики ее утомили.
Натали вдруг поняла это утром, сразу, как только проснулась. Она ждала своего единственного, который протянет ей лапу (а можно 20 сразу) и подарит сердце.
- Мда, - сказала Натали, - скорее бы уж, а то годы-то идут, а сороконоги где – то бродят…
Подумав минуту, добавила:
- Пусть он будет зелененький.
И сердце ее ласково сжалось от какого – то мучительного чувства предвкушения долгожданной встречи. Ноги вздрогнули, подпрыгнули, словно бы Натали сама стала кузнечиком, и замерли, ожидая, когда сладкая мысль наполнит все тело своим блаженством.
В дверь постучали.
"Еда" – Натали быстро схватила в рот нечто неприглядное, сероватое. "Крылья жесткие, чем они там думают, скоро тараканов будут подсовывать, тьфу, местные!", и, недовольно переставляя все 40 ног, побрела в ванную.
- Дельфин и русалка… - раздавались хриплые звуки ее голоса.
"Скоро, скоро я его встречу…".