Про Витю. История пятая. Торпеда

Сами понимаете, охраняя собственные здоровье и нервы, отцы-командиры как можно реже старались задействовать Витю на работах, связанных с чем-нибудь, состоящим более, чем из двух частей. Поэтому, когда экипаж готовился к погрузке торпед, старпома сверлила одна-единственная мысль: куда деть Витю?

На счастье, как раз в это время штаб дивизии попросил выделить молодого, грамотного офицера, не сильно ругающегося матом, для сопровождения делегации какого-то очередного «Комитета женщин, сующих-свой-нос-куда-не-следует» или что-то в этом роде. «Комитеты» эти в последнее время расплодились в неимоверном количестве, заявлялись они иногда чуть ли не еженедельно, заранее настроенные на негатив, поэтому была выработана специальная методика работы с ними. Методика строилась на последовательном выполнении несложных мероприятий: вкусно покормить в банкетном зале офицерской столовой, устроить встречу с самым захудалым матросом (у которого эти встречи уже в печенках сидели, он заученно оттарабанивал свое "живем мы хорошо, здоровье наше хорошее, приезжайте еще", получал очередной мешок пряников или печенек и, облегченно вздохнув, исчезал до приезда следующей делегации) и галопом провести экскурсию по причальному фронту с посещением одного из кораблей.

Запрос из штаба пришел как никогда вовремя. У старпома гора с плеч свалилась, он, ни минуты не раздумывая, вызвал Витю, поставил ему задачу и быстренько лично вытолкал с пирса. Витя расправил плечи, поправил очки, придававшие ему ужасно интеллигентный вид, и отправился удовлетворять женщин. Женщины в этот раз попались молодые и интересные. Витя увлекся не на шутку, поэтому обед и интервью со специальным матросом, сопровождаемые Витиными остроумными комментариями, то и дело прерывались звонким женским смехом и растянулись надолго. Но, наконец, настало время переходить к последнему пункту программы. Тут Витя с сомнением оглядел все эти юбочки-капрончики-босоножки и представил их на вертикальном трапе субмарины, а внизу - плотоядно ухмыляющиеся матросские физиономии. Жалко ему стало девушек. Не понимали они, на что шли.

Но показать-то что-то надо, да и расставаться Вите совсем не хотелось. Он даже начал находить некоторые приятные моменты в общении с делегацией. Уже согласен был проводить всех сразу до гостиницы, а потом каждую отдельно – до ее номера. Вот так впечатлился. Мучительные раздумья на несколько минут сделали Витино лицо настолько непроницаемым, что делегация невольно притихла. Но ненадолго. Витины очки снова заблестели, руки пришли в движение – он вспомнил, что на его родном «пароходе» сегодня – погрузка торпед. Вот это – зрелище! И главное, - все можно посмотреть прямо с пирса, не подвергая опасности тонкую женскую психику! Витя принял решение, достойное настоящего флотоводца, и грудь его наполнилась гордостью.

Погрузка торпед тем временем продолжалась своим чередом – мероприятие это ответственное и весьма продолжительное. Дисциплина, поддерживаемая первоначально на высоком уровне, постепенно сникла и к вечеру совсем упала. Те, кто не был непосредственно задействован в погрузке, начали потихоньку покидать боевые посты и просачиваться на пирс – подышать воздухом, покурить тайком, да просто на солнышко посмотреть. Тем более, что основание пирса было плотно заставлено бочками из-под «регенерации», которую грузили накануне; а освободившуюся тару почему-то сразу вывезти никто не удосужился. Бочки металлические, огромные, литров по 300 каждая. Чтобы очистить дорогу для трактора, таскающего с базы тележки с торпедами, пришлось их составить друг на друга, и получилась стена высотой почти в два человеческих роста. Так что заметить разгильдяев и дезертиров, рассевшихся на ограждении пирса, с берега было затруднительно. Незаметно подкрасться тоже было почти невозможно – пирс металлический, пустотелый и даже самые осторожные шаги гулко отдаются многократным эхом.

А уж звонкая россыпь женских каблучков, естественно, никак не могла оказаться незамеченной и произвела действие, как по команде «Равняйсь!»: все головы одновременно повернулись к бочкам, из-за которых показалась возглавляемая окрыленным Витей делегация женского комитета. Первым среагировал боцман, на правах старого морского волка нахально восседающий непосредственно в зоне погрузки и в перерывах между затяжками сигаретой дающий работающим уникальные по своей ценности советы. Он спрыгнул с парапета и сделал первые па «цыганочки с выходом». Женщины с восхищением уставились на отважного моряка, не только смело облокотившегося на боевую часть грозной торпеды, ожидающей погрузки, но и курящего при этом. Боцман же, прочитав в округлившихся глазах немой вопрос, беспечно стряхнул пепел, лениво потянулся и представился:
- Боцман дальнего подводного плавания, кавалер штурвала и руля, главный мичман Гаврющенко! Не волнуйтесь, дамочки, эта дура (хлопок ладонью по торпеде) меня слушается, как хорошая жинка! Га-га-га!
Ободренный вниманием девушек, видевших до этого торпеду разве что в кино, да и то лишь однажды, боцман разошелся не на шутку. Развернув павлиний хвост, он вразвалочку прохаживался вдоль огромной темно-зеленой страшной торпеды и, упиваясь собственной безудержной удалью, вещал:
- Да пока она не на боевом взводе, об нее можно «бычки» тушить! – и с этими словами Гаврющенко ткнул в торпеду дымящийся окурок.

Всеми забытый Витя, брошенный девушками, одиноко стоял возле «регенерационной» бочкотары. Обида закипала в его душе мелкими пузырьками. Он целый день потратил на то, чтобы установить с гостьями контакт, он уже приготовил и отрепетировал в уме увлекательный и остроумный рассказ о погрузке торпед, а этот скоморох в два счета переключил на себя всё драгоценное женское внимание. И Витя сделал то, что должен был сделать, иначе он не был бы самим собой. Он легонько толкнул крайнюю верхнюю бочку.

Тридцатикилограммовый стальной цилиндр с полутораметровой высоты обрушился на гулкий пирс одновременно с опустившимся на торпеду окурком бедного боцмана. Наверное, настоящий ядерный взрыв произвел бы меньшее впечатление. Боцман присел, где стоял и закрыл голову руками. Кто-то в панике бросился наутек. Кто-то сел на пирс, держась за сердце. Оцепеневшие девушки замерли в самых невообразимых позах. В наступившей тишине отчетливо слышалось перекатывающееся в чреве пирса ворчливое эхо. Замолчали даже неуемные бакланы. И только через минуту тишину разорвал истошный женский визг...
Витин план достойных проводов делегации потерпел сокрушительное поражение. Поминутно спотыкаясь, он с трудом поспевал за раскрасневшимися красавицами, опасаясь приблизиться на расстояние полета кирпича. Так они и преодолели весь путь до гостиницы: мечущая громы и молнии делегация и понуро бредущий, спотыкающийся Витя сзади.

Когда дверь гостиничного подъезда с треском захлопнулась, Витя некоторое время потоптался в раздумьях, потом махнул рукой и отправился в штаб докладывать о выполнении приказа.