Звезда Возрождения

В ту ночь, о которой пойдёт речь, я мучался от бессонницы. Именно "мучался", потому что иная бессонница, бывает, приносит с собой целый ворох разных мыслей, либо насущных, порождённых прошедшим днём - очередной перевёрнутой страницей жизни, нередко повторяющей предыдущую или попросту пустой, либо воистину удивительных, возникающих внезапно, как искра, в самых потаенных закоулках подсознания, и тут же угасающих, так и оставшись лишь отдалённой догадкой, неспособной просочиться в сознание сквозь стену устоявшихся понятий и представлений о мироздании, но та бессонница, которая овладела тогда мной, не принесла в своих цепких лапах никаких мыслей и переживаний, она была слепой и глухой, погрузив меня в бесконечное томительное созерцание часов и минут. Навязчивый звук секундной стрелки часов ударами тысяч молотов вонзался в сознание, серый туман вокруг резко рябил в глазах. Это было не то спокойствие, которое, как тяжёлый камень, затягивает в пучину сновидений. Это была фальшивая пустота, насквозь пропитанная ощущением времени и материи, которая цепко держит дух, не давая ему, освободившись, взлететь, подобно воздушному шару, куда-то высоко под чёрное покрывало небес.
Я перевёл свой взгляд в окно, за которым царила та же невыносимая серость. Небо было облачным, но я, чувствуя всё усиливающееся душевное удушье, искал, словно свой последний шанс на спасение, хоть одну мерцающую в глубинах бездонного Бытия точку. Звёзды всегда помогали мне, унося прочь от всего насущного, даже от самого себя, в загадочный, манящий океан космического безмолвия. Тысячи ночей провёл я в созерцании этой бесконечной реальности, хранящей в себе тайны прошлого и будущего, а также того, что существует вне времени, порождая и разрушая такие незыблемые Вселенные, реальности, раскрывающей свои секреты после заката солнца всем заблудшим среди звёздных миров душам. Я прекрасно помню каждую ночь, я помню, что они приносили с собой, и храню эти воспоминания в своём сердце, ибо разум отказывается воспринять увиденное. Приходит новый день, и я думаю, что это был всего лишь причудливый сон без слов и внятного содержания, но затем снова ночь заливает чёрной краской окружающий меня мир, затягивая в омут странных видений.
Мне пришлось сильно напрячь своё зрение, прежде чем уловить её тусклый свет - настолько тусклый, что я даже сначала усомнился - не игра ли это моего воображения? Но нет, вот он, каким-то чудом уцелевший среди непроглядного серого тумана мерцающий огонёк, словно привет, посылаемый мне из глубин Мироздания. Время уже проноситься где-то позади, не задевая меня своим ядовитым потоком, шорохи стрелок на старых часах остаются среди четырёх стен моей маленькой спальни, которой для меня уже не существует: всё мои органы восприятия сосредоточены на небесной пылинке, принёсшей с собой больше переживаний и ощущений, чем может дать вся эта примитивная темница под названием Земля, в незримых стенах которой я медленно умираю с самого момента своего рождения. Я смотрел на этот бесконечно далёкий проблеск из космической бездны, и внезапно волна отчаяния и печали охватила меня. Что-то родное, очень близкое, хоть и основательно забытое, проскочило в мистическом мерцании. Что скрывается за этой мизерной пылинкой в небе? Что она несёт с собой из других миров, недостижимых и в то же время вполне осязаемых через едва уловимые лучи?
Звезда окончательно завладела моим сознанием, растопив своим фатальным сиянием мою плоть и оставив наедине с собой лишь некоторое рациональное начало меня, моё "я", которое приближалось к манящему свету сквозь чёрный туман космического пространства и замысловатые течения времени, и всё больше и больше ощущение некого великого освобождения, возвращения к своему первоначальному месту наполняло меня. Волшебным снегопадом проносились мимо другие песчинки из бескрайнего океана всевозможных миров, а я всё мчался и мчался к своей колыбели, которая когда-то, в другой жизни, была моим домом и оставила навеки в подсознании свой отпечаток, каким-то чудом пронесённый мной сквозь целую Вечность.
Как нечто неотвратимое, приближался момент моей встречи со своей прародиной. Исчезли прочь все переживания и ощущения, разум стал хрустально прозрачным, готовым принять всё то новое, что вот-вот предстанет перед жаждущей истины и покоя душой, вдохнув жизнь в дремлющих где-то в глубинах угнетённого земной жизнью разума призраков забытого существования.
Настало очередное пробуждение. Первое наступило после внезапного вторжения в мою жизнь сквозь мутное окно бледной звезды, теперь же я оказался среди бесцветного тумана, и хотя я не мог его пощупать, казалось, что он настолько вязкий, что я непременно должен в нём погрузнуть, как в болоте. Но этого не произошло, и я всё чётче видел проносящиеся снизу синеватые ледяные ландшафты острых, как бритва, скал и гладких, лишённых всяких признаков жизни просторов. По темно-синему небу невозможно было определить время суток: может, это предрассветные сумерки, или медленно затлевающий прах вечера, а может быть, это один из мрачных дней, проплывающих на ладье времён над миром ледяного мистицизма. Ощущение чего-то близкого вновь проскакивает при созерцании этого безлюдного пространства, оно постепенно усиливается, всё ярче вырисовывая передо мной истинную природу всего окружающего. Я помню всё, я помню даже то, чего никогда не существовало в этой реальности. Оно исчезло ещё при другой действительности, оставшейся в бесконечно далёком прошлом - прошлом, которого не было, прошлом из совершенно другого бытия, определённого в других измерениях и мировых константах.
Под этими льдами скрываются величественные города, некогда подпирающие своими храмами сами небеса, под ними блуждают божественные духи великой эпохи, усопшей на целую Вечность. Когда же сама Вечность расстает, как и эти льды под палящими лучами Звезды Возрождения - тогда вместе со своей прародиной оживу и я - тот я, который сейчас дремлет в самых отдалённых уголках своего подсознания.

(май 2008)