With... out...

Он улыбается…
Тихо, нежно…
Но не ей, так слепо верящей в сладостно-больное чувство, которого нет.
А может, никогда и не было…
А может, только будет…когда-то…
Не сейчас…

А он все так же с улыбкой смотрит на чернично-темнеющее небо. И она – увы, не в первый раз – замечает ямочку на щеке – маленькую, совсем незаметную – видную только ей.
Но…
Но ей он никогда так не улыбается.
А она – не просит большего, просто верит…
А может, лишь делает вид…

Он – только смотря на нее – часто хмурится, и жесткая – словно выбитая из гранита – узкая складка пролегает между бровями.
Он почему-то лжет ей в глаза.
Она почему-то не хочет этого замечать.
Они почему-то – так близко друг для друга – всегда чужие.
И холод пролегает между ними.

Нет, не было встреч, полуночных свиданий, тихого шепота…
Нет, не было безумных искр, ярко-алых сердец на замшелых и приторно-розовых валентинках…
Нет, не было клятвенных обещаний, букетов кровавых роз, белой скатерти фаты…

Просто – рука в руке, и тихий говор взгляда у виска.
Чуть больше – прозрачные капли и музыка в тонущем закате.
Близко-близко – задыхаясь от стука сердца – одного – на двоих.
Каждому – по половинке, едва тлеющей – наверное, поэтому они не умеют любить.
Или – до равнодушия – не могут жить друг без друга.

Тихий звон тонущего в патоке звездной ночи неба – мелодия раскрошенных сердец, музыка, только ИХ музыка.

Он – мгновение вспышки Сверхновой, пылающий рассвет янтаря.
А она – звездный сосуд из серебристых капелек, тонкий, едва различимый серп луны.

Город спит, мягко сопя в пушистые подушки, сонно зевая, бросает случайными огнями в не завешенные окна…

Она тихо перебирает пальцами ночной свет, слегка касаясь мутных струн.
А он все также улыбается…
Тихо, нежно, печально…не ей…