Обнимать призрака

       


       ... ты проснулась, а я
       так и остался в твоем сне.



Она сказала, два месяца пролетят быстро. Они не закончились никогда...
Слишком обычное, довольно скучное, абсолютно стандартное, черезчур ординарное начало для новой писанины, но что делать? Придется продолжить раз уж начал.

1.

- Не грусти. Два месяца пролетят быстро… Иди…
Шел проливиной дождь. Будто бы оплакивал что-то. Я уходил от этого перекрестка. Внутри что-то бурлило, но я не знал что. Наверное, слишком верил в то, что с нами ничего не может приключиться. Наивная самоуверенность. Я верил в неуязвимость собственных чувств, но совсем забыл про наши. Расплата не замедлила себя ждать.
Я шел прочь от перекрестка под заунывным дождем. Внутри было какое-то непонятное состояние. С одной стороны я радовался тому, что она, наконец-то, получит желаемое. То самое к чему стремилась за все время, что мы провели рядом. С другой - для этого нам нужно было расстаться. Это означало тоскливое ожидание.
Как же это радостно, проверяя в очередной раз почту, вдруг увидеть письмо от нее. Все в порядке. Она на месте. Она счастлива. Но что-то… и начинаешь заполнять всю пустоту ее отсутствия разной дрянью, но разве это возможно чем-то заполнить то, что предназначено для нее? Даже не предназначено, это ее. Ее собственность. Или наша? Не знаю…
Так уж случилось... Она стремилась к этому. И она уехала. Ненадолго. Всего на два месяца. Которые продлились навсегда.
Мы познакомились так обычно, как это только может быть. Что-то замкнуло на телефонной станции, и я позвонил ей, а не туда куда хотел. Тогда мне было все равно, лишь бы кто-то был... был тот, кто способен был выслушать меня. Так уж случилось, этим кто-то оказалась она. В конце разговора мы обменялись телефонными номерами, и весь следующий день я провел в нетерпеливом ожидании, чтобы услышать ее молчание снова. Но вернувшись, домой вечером. Почему-то не стал ей звонить, а улегся на кровать и вспоминал весь вчерашний разговор. Я позвонил лишь на следующий день. И на следующий. Потом мы стали звонить друг другу каждый вечер и так на протяжении года. И даже этого не хватало. Мы писали друг другу письма, в которых было то, что не успели, не смогли сказать по телефону. Я был счастлив. Нашелся человек, который меня понимал и которого понимал я. Но так долго продолжаться не могло... В конце концов, я больше не мог выдерживать эти телефонные звонки. Мне нужно было что-то большее. Мне нужна была она сама. Ее руки, глаза, все тело. Так я стал ходить к ней по вечерам. Хотя телефонные звонки не прекращались. Мы не могли насытиться друг другом вечерами и потом разговаривали по телефону еще и ночью. Но потом, вдруг что-то прервалось. Она уехала на два месяца. Мы ежедневно переписывались, но постепенно наши письма превратились в коротенькие строчки, потом она и вовсе перестала писать... если вспомнить, то дрожь пробегает по коже – мне было плохо. Что же случилось? Почему вдруг она охладела ко мне? Я спросил у нее, что случилось? Потом еще и еще раз. И, в конце концов, в ответ раздалось то, что мы не можем больше встречаться. Почему объяснить она не могла. Она еще не решила все до конца, но уже знала, что мы не будем вместе. Что я мог поделать? Я отпустил ее. Закрыл себя и замер в ожидании. Когда она приехала, я совсем не узнал ее. Мне показалось, что ее половину в той, что хранятся чувства, отрезали. Отсекли каким-то ножом, который может лишать человека тепла. Нет, мы все так же общались и разговаривали, но только так, как я не мог. Я не мог, не хотел и не знал, как мне стать ее другом. А это было то, что хотела она. Конечно, мы перестали общаться. Но долго я не выдержал и стал приходить к крыльцу ее работы и ждать по вечерам, пока она не выйдет и не пойдет домой. Конечно, я был незаметен. Каждый вечер, она выходила и сразу же направлялась к фонтану на площади. Там сидела минуты четыре, потом вставала и шла домой. Спустя две недели я не выдержал и подошел к ней. Она молча взяла меня за руку, и мы пошли к ее дому. У подъезда она выпустила мою руку, взглянула на меня и так ничего и, не сказав, вошла в черную дыру подъезда. С тех пор так все и продолжалось, пока я не встретил его.

2.

Я сидел на своем обычном месте и ждал пока выйдет она. Тут ощутил, что рядом со мной как-то незаметно оказался незнакомый парень. Несколько старше меня, одетый в черное очень сильно контрастирующее с его бледной, если не сказать полупрозрачной кожей.
- Привет
- Привет.
- Как ты себя ощущаешь?
- Как-то грустно. Смотрю вот, все бегут куда-то…
- А тебе никуда не нужно?
- Наверное, да…
- Ну, так что же ты?
- Не знаю. А почему это тебе интересно.
- Да я вот тоже смотрю, куда это все бегут?
- Ну и куда?
Он молча показывает рукой в правый конец улицы.
- А эти? – спрашиваю я, указывая рукой на проходящую парочку, что идет в обратном направлении.
- И эти туда же. – Парочка еще какое-то время продолжает идти в своем направлении. Но затем медленно-медленно останавливается, как будто больше не в силах сопротивляться течению, разворачивается и скользит обратно. Молодой человек улыбается:
- Смешно, – улыбаюсь я.
- Да нет. Обычно… А ты чего выпал из потока?
- Не знаю. Почему-то захотелось остановиться.
- Это тебе удалось. Когда обратно? – я покачиваю головой не зная, что ответить. Говорить, в общем-то, больше нечего и я молчу, продолжая сидеть на скамейке вместе с ним.
- Ты кто? – спрашиваю я.
- Да так прохожий.
- Слушай прохожий, - через некоторое время.
- Чего? – отзывается он.
- Видишь девушку, вон там у бассейна?
- Да.
- Мы с ней вместе?
- Да как сказать… вам виднее… - она только что вышла и подошла к своему обычному месту у бассейна.
- Мы встречаемся здесь с ней почти каждый день.
- Да? Не замечал.
- Скоро она уйдет.
- Не сомневаюсь.
- Я пойду за ней.
Он недоумевающе смотрит на меня...
- Понимаешь… - начинает он.
       - Нет, ничего я не понимаю…А, ладно… - я встаю и иду вслед за ней. Так странно наблюдать, как она встает и идет домой.

Через день мы встретились с ним еще раз. Все там же. Но разговор был таким же. Но почему-то парень этот врезался мне в память, и я постоянно вспоминал про него.
Вскоре после того, как я встретил его, мне позвонила она.
- Мне плохо без тебя.
- Я всегда с тобой.
- Ты не понял. Мне плохо без тебя.
- ... сейчас приду.

3.

После того, как она сказала, что мы больше не можем быть вместе - во мне что-то прервалось. Пропало желание питаться, тошнило сразу же. Мог пить только воду или кофе. От спиртного становилось просто-таки невыносимо. Я стал писать, в надежде, что все это можно высказать и тебе станет легче, но не тут-то было. Что только я не писал, какие только догадки не строил, но... Это были всего лишь слова, которые поясняли мои чувства. А нуждался я в том, чтобы мои чувства чувствовали, а не понимали. Боль испытывают, а не понимают. Я знал, что даже если и выговорю все море слов кому-то и он даже если и поймет, то все равно я не передам, то что чувствую. Это было за словами.
Сегодня придя, домой, по привычке зашел на кухню. Оторвал кусок зачерствелого хлеба, сжевал половину. Устали челюсти… Вдруг я подумал, а когда же я в последний раз ел? Не вспомнил. Вокруг только кофе и сигареты. От кофе начало становится тоже хуже… сигареты вылетают одна за другой, не принося никакого облегчения… это просто занятие… пробовал одолжить тело другим делам: учить английский, читать рассылки по всяческой ерунде, слушать музыку, смотреть кино, работать на даче, работать на работе – не получается. Пробовал, и отжиматься, и бегать, и читать, и писать что-либо надолго не хватает, тут же начинает тошнить.
Утра. Самое страшное время. Когда просыпаешься от очередного забытья вдруг…
Ни с того, ни с сего пошел дождь… погода точь в точь такая, как она уезжала. Может быть, чуть меньше дождя... Все тот же дождь. Мелкий и заунывный. Я понимаю, как тяжело ей было уезжать и чувствую, что еще тяжелее было приезжать. Слишком многое умерло. Сколько оказывается смертей связано с этой поездкой…только скажи, как мне помочь тебе? Уйти? Исчезнуть из памяти? Я могу сделать так, что ты совсем-совсем не будешь меня чувствовать… я исчезну…Я уйду, я смогу, мы никогда больше не встретимся… все останется просто сном… только, пожалуйста, будь счастлива. … хотя… скорее всего это уже так…
Завтра, завтра приезжала она. Она не хотела чтоб, я ее встречал. Но я не хотел понимать этого и конечно пошел.
В ту ночь, когда она приезжала, я написал следующее.
Я чувствую, как сердце бьется в зрачках. Завтра… достаточно будет одного взгляда…
Ты сейчас, наверное, спишь ... моя… моя? Всегда боялся называть тебя моей… и вот как только решился… сразу же потерял. Почему так всегда? Почему всегда, если только решаешься на что-то, преодолеть свой страх… как тут же этот страх берет над тобой вверх... Сейчас ты, наверное, заснула под мерный стук колес… тебе, наверное, плохо… Представить только это и могу, как тебе плохо… Трехгодичные неоправданные ожидания, или это только мои догадки, ведь я не знаю что там… ты никогда не говоришь, по вполне понятным причинам. Потом эта всегдашняя депрессия после возвращения. Очередные утренние походы на ненавистную уже работу. Почему ты ее не бросишь? Ведь ты такая… Вот только как бы мне хотелось, чтобы ты не думала про меня. Совсем не нужно встречаться со мной и все разъяснять. Пожалуйста, ..., не нужно. У тебя нет никаких сроков. Не нужно вот так обязываться решать все до приезда… Каких мыслей только нет… что только не представляется… что я только не представлял, что ты мне скажешь… как мы встретимся…но каждый раз мне кажется что так не будет… ты скажешь, обязательно, скажешь то, что я себе даже представить не мог. Скажешь, что любишь? Или… Улыбнувшись, чмокнешь в щеку и скажешь что-то приветливое… Я не знаю, идти ли мне к тебе вечером? Не знаю, идти ли мне тебя встречать? Почему-то, кажется, что ты этого не хочешь… не потому, что не хочешь, чтобы я поднимался рано. Кажется, ты знаешь, что я давно уже встаю гораздо раньше того времени, чтобы пойти встречать тебя… Может быть я тешу себя надеждой, что ты еще ничего не решила? Мне, кажется, что я упаду на вокзале, как только увижу тебя. Тебя? Какую тебя? Какую очередную тебя? Ты не верила, что каждый раз удивляешь меня, а это так… каждый раз ты предстаешь мне в каком-то своем ином обличье…
Еще мне кажется, что тебе как всегда будет проще написать… но я не знаю как об этом тебе сказать. Просить я ни о чем не могу. Но вдруг ты не знаешь или не хочешь…
И вот сейчас я один. Наверное, в первый раз за всю свою жизнь в собственном доме я один. Мне совсем не страшно. Совсем нет чувств. Лишь изредка, отчаяние забирает в свою страну, а потом выгоняет прочь в ледяную пустыню. Сейчас… напишу очередной абзац… две привычные таблетки димедрола помогут отключиться на какое-то время… Утро? Будет ли оно? Еще через сколько-то часов. Седьмой вагон в семь часов… Дождаться бы утра… а сейчас… под наш с тобой плед… под наш с тобой плед…
Я вдруг разучился разговаривать. Вдруг ощутил немоту. Слезы. Я не хочу, чтобы тебе хоть как-то было плохо, тем более из-за меня. Боюсь, что я сделаю что-то плохое, чтобы ты возненавидела меня. Нам суждено было встретиться, быть может, суждено и расстаться. Есть ли у нас силы, должны ли мы справиться с этой ситуацией? Я не знаю. Я не знаю, откуда все это. Знаю только, что единственный человек на этой Земле, любивший меня….. нет, не могу…. Прости, не могу… не могу поверить в то, что ты меня больше не любишь...
Ты писала, что не чувствуешь, что я отпустил тебя… но я никогда не удерживал… а если это и было, то отпустил уже давно, когда написал, что люблю тебя, зная, что это конец… что потеряю тебя…
Как будто какая-то сила мешает мне сделать последний шаг…
Какая беспроглядная ночь… ни отблеска света… только шум капель дождя… все того же дождя… будто бы он оплакивает что-то… уже через несколько часов… Мне кажется, что ты не будешь спать в эту ночь… и сейчас, так же как и я смотришь в окно на беспроглядную темень дождя…

4.

Иногда у меня рожается ощущение, что кто-то решил все это за нее. Что она была обычной марионеткой, чувствами, разумом, решениями которой управлял кто-то невидимый. Кто-то всесильный. Я пытался найти его в ней, заглядывал под его темный капюшон, но он неизменно отводил голову. И мне доставался только серо-синий сумеречный цвет полностью скрывающего его балахона. И я не знал, не мог, не хотел, не был способен любить и быть с ней, как с чьей-то куклой. Я не верил в это, все так же не хотел, не мог, не знал и не был способен верить, что это так. Но если это было в действительности – наше расставание было неизбежно.
Ледяная пустошь вокзала. Ветер. Снежные крупинки людей пролетают мимо.
Встреча наша больше напоминала безмолвие этой ледяной пустыни. После того как я проводил ее к дому и возвращался, пошел ливень. Я был с зонтом, но не стал его открывать. Дождь омыл меня, оставив одну дикость. Я кинулся к компьютеру и написал несколько строчек. … в голове ледяная пустота. Какая-то пустая ясность того, что я все уже знаю… но я не знаю ничего, кроме пустоты и холода… я не знаю, удастся ли заснуть в эти несколько часов, но снотворное пить я не буду… Не знаю, получится ли еще написать что-то… какое-то онемение и внутренняя тишина. Порой что-то вспыхивает, как угольки тлеющего костра… но и только… и только…
Как странно… дождь все шел и шел… казалось, что он не прекратится теперь никогда. Казалось, что я просижу всю оставшуюся жизнь перед темным окном, за которым слышится дождь… Дождь разлуки? Дождь расставания? Дождь слез…
За окном забрезжил рассвет… варится очередная чашка кофе… боюсь? Скорее просто молчу… просто иду…
Спустя два дня я позвонил.
Что дал этот телефонный звонок?...
Я должен стать плохим? Да… пускай так… наверное так будет легче всем… да не пью я!!! Я же говорил тебе… неужели ты думала что я говорю неправду? Да, пару дней на свадьбе и после нее… еще кажется один раз, когда было так мучительно, что ты ничего не пишешь… да, наверное, я виноват… наверняка…
Я ничего не прошу… просто я сейчас никто… просто меня откинуло на три года назад… как-то смешно даже… мама умерла 3го августа, отец 6го, а я вот 9… как хочется сказать словами Мюнгхаузена «…господи… как умирать-то надоело…»
Еще мне очень хочется напоить тебя чаем с мятой… насушил специально для тебя… берегу… может быть, когда приду… если приду…
Как-то так получилось, что все разом умерло за эту твою поездку… да и не только у тебя… Как-то сразу вереницей умерли твой кот, собака которую ты вырастила и собака твоих родственников, которую ты тоже любила... и (мне кажется?) кто-то еще, про кого ты не знаешь...
Мне кажется что я был, вольно или невольно, якорем, что держал тебя здесь в этом городе… теперь… все быстро изменится… кажется что скоро все изменится… ты сама удивишься…
Хочется, конечно, еще писать и писать… но что толку? Разумом я принял происходящее, но внутри… внутренность отказывается… я не знаю, что с ней делать…
Другом не смогу быть… ты этого не понимаешь… но и я многого объяснить себе не могу…. … я не часть твоей жизни… все что могу написать…

5.

Она смотрела на меня ничего не выражающим взглядом.
Наверное, я отвечал ей тем же.
- Заходи.
Я прошел и уселся в кресло.
Она молча подошла села на пол рядом, подогнув колени. Потом сложила руки и положила их мне на колени. Она смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Хотелось что-то сказать, но слова застряли в горле. Она закрыла глаза и посидела так немного. Затем опустила голову на руки и тихо заплакала. Почти беззвучно. Мне захотелось ее прижать к себе и успокоить, я попытался взять ее за плечи, но... мои руки прошли сквозь ее плечи и смокнулись в негромком хлопке. Я опешил. Она судорожно вздохнула и сказала:
- Я умерла.
- Как?
Она молча взяла меня за руку и повела в спальню. На кровати лежала она. Как будто бы спящая. Но она была рядом со мной и держала меня за руку.
- Но как?
- Я могу прикасаться к чему угодно. Но никто не может притронуться ко мне.
- А она?
- Холодный труп.
- Когда.
- Я приехала, а она тут.
- Что же делать?
Она развернулась и, не ответив, пошла обратно в гостиную. Я вслед за ней.
Чем больше света, тем менее плотной и видимой она становилась. Она могла брать предметы, передвигать их и вообще действовать как обычный человек, за исключением того, что обычный человек не мог действовать по отношению к ней так же обычно. Она была бестелесна. Ее нельзя было ощутить физически. И еще, она совсем не спала. Не могла уснуть. И тогда я впервые остался с ней на ночь. Но не с ней одной. С ней и ее призраком.

В тот день перед ее отъездом, мы решили провести ночь вдвоем. Впервые. Но так, конечно, не случилось. Вдруг она отказалась. Стала искать какие-то причины. Зачем? Я был согласен и так. Может быть зря, наверное, нужно было настоять, настоять так, как это делают настоящие мужчины. Не взирая ни на что. Оставить ее у себя и все. Но я хотел, чтобы это еще и решила она. Чтобы это было ее решение, а не мое принуждение. Решение, которое бы она приняла и уже без страха, сомнения и сожаления о нем, сделала бы это. Но... Она так не сделала. Я не знаю почему, что творилось у нее внутри? Когда она сказала мне, что меняет решение и не останется. Я почувствовал, что это конец. Что если сейчас это не случится, то это не произойдет никогда. Все рухнет в пропасть. Пытался сказать ей об этом, но выдавил из себя что-то нечленораздельное. Остановился и понял, что это знает и она. Но почему? Почему? Может быть, этого не могла объяснить и она сама.

Так прошло несколько дней. Она не спала совсем. Мы подолгу гуляли. Возвращались к ней домой и снова уходили. Как будто возвращались для того, чтобы проверить лежит ли там, на кровати та, другая она. Она всегда оставалась там и, казалось, будет там вечно. Я видел, что каждое возвращение мучило ее, и поэтому старался не приходить обратно подольше.
Однажды мы забрели в парк и гуляли там, среди опавших листьев и голых деревьев, пока не стемнело. Шел дождь. Зонт был мал и капли дождя попадали на ее волосы и лицо. Я подумал, что дождю позволено то, что не разрешено мне. Прикоснуться к ней. Мы остановились у каких-то домов и смотрели на мигающий желтым светофор. Хотелось ее обнять. Казалось, что ей холодно. Как же хотелось ее обнять, прижать к себе и согреть. Но это было невозможно.
Мимо прошел прохожий. Что-то в нем показалось мне знакомым. Мы пошли вслед за ним. Какая странная у него походка и темп, то быстрый, то медленный будто бы ищет что-то. Что-то такое, что здесь не найти и он знает об этом, но все равно ищет. Наконец, я решился с ним заговорить:
- Извините, послушайте…
- Ба, да это ты, как поживаешь? – это был тот самый парень, которого я встретил несколько недель назад, поджидая ее.

Он был точно такой же. Такой же призрак как она. Он привел нас к себе и показал свое тело. Без всяких вопросов и объяснений мы остались жить у него. Что произошло с ними двоими, он тоже не знал. Он часто подолгу отсутствовал, и мы оставались наедине, но почти не разговаривали. То, что нас разделяло, невозможно было описать словами. И мы молчали. Я готовил огромную кучу еды и съедал все сам. Она все сидела и смотрела в окно. По ночам я засыпал. Днем, обычно, я уходил ненадолго. Если было пасмурно, то мы гуляли вдвоем. Я часто подолгу сидел в ванне, набрав ее полной горячей воды. Мне было приятно и как-то неудобно жить у него. Но это было так естественно, что об этом никто даже не задумывался. Его тело лежавшее на полу в спальне стало будто бы предметом обстановки и когда он появлялся, становилось как-то даже не по себе.
У меня так и осталась привычка писать. И, однажды, в поисках чистой бумаги, я забрался на шкаф, где обнаружил несколько исписанных неровным почерком листков, озаглавленных «Последний из рода». Я прочел. Это была его история. Как он умер и как жил последние месяцы. Он был мертв уже около года. Когда он появился, я спросил у него, про эту рукопись, он отмахнулся, сказав, что это было в начале, когда он не знал что делать и куда себя деть.
- Почему ты назвал ее «Последний из рода»?
- Потому что я такой, - последовал ответ.
- Здесь твоя история?
Он кивнул.
- Можно прочесть?
- Валяй.
И я прочел. Это ничего не изменило, но мне стало намного яснее, как живут или существуют они.
Они не спали совсем. И я часто слышал, когда он приходил, как они разговаривали, сидя у окна всю ночь напролет, утром он обычно исчезал, как, впрочем, и она.
Меня мучила вся эта неизвестность. Бессилие что-либо сделать или изменить.




6.

- Пойдем, погуляем, - попросила она. – Давно не выходили.
- Конечно, - согласился я.
Когда мы вышли, наступали сумерки.
- Куда пойдем? – спросил я, оглядываясь.
- Сегодня мы пойдем, домой. – Ответила она без какой-либо уловимой интонации.
Было пасмурно и быстро темнело. Она взяла меня за руку и мы, медленно будто бы прощаясь, прошли везде, где гуляли раньше и, наконец, пришли к ее дому.
- Давай зайдем, - шепнула она, и мы почти побежали к ее квартире. Она прошла сразу же в спальню, села на кровать и стала смотреть на саму себя.
- Ты прости меня, - сказала она шепотом.
Я опустился рядом на колени и ничего не ответил. Как же мне хотелось притронуться к ней самому. Вдруг она как-то судорожно вздохнула, будто бы захлебнувшись невидимыми слезами, и быстро улеглась в саму себя. Теперь она была одна. От нее исходило едва видимое белое сияние. Казалось, будто бы от нее исходит ареол прозрачно-белого света. Стало холодно. Я придвинулся ближе к ней, а затем лег рядом. От нее веяло ледяной холодностью. Я взял одеяло и укрыл нас обоих. Прильнул к ней и обнял. Я обнял ее. Обнял! Впервые с тех пор, как она уехала. Она дрожала. Дрожь стала переходить в меня. Я почувствовал, что коченею. Тогда я еще сильнее прижал ее к себе, открыл глаза и дыханием, так как греют руки на морозе, погрел ее ушко. Ее дрожь унялась. Мне тоже стало теплее. Тогда я поцеловал ее плечо. Она взяла мою руку и прижала к груди. Я почувствовал, как уходит оттуда холод. Он опустился ниже, к животу, потом скользнул к бедрам, коленям, щиколоткам и, наконец, вышел из ступней. Она больше не дрожала. Закрыв глаза, она просто спала, так, будто бы не спала вечность. Тихо улыбаясь во сне неведомо чему. Я смотрел и смотрел на нее, ни о чем не думая....
Вдруг что-то заставило меня повернуть голову и посмотреть в окно. Напротив него стоял ее молочно-белый силуэт. Ее призрак. Он протянул мне руки, как будто просил меня подойти к нему. Я не пошевелился. Я смотрел на него пустым взглядом. Просто смотрел, не испытывая ничего. Призрак сделал шаг мне навстречу и будто бы натолкнулся на какую-то невидимую преграду. Еще мгновение и в окно ударил первый солнечный луч. Молочно-белый силуэт ее призрака, как в дешевых телепередачах, моргнув, исчез. Больше я его не видел.
И тут же раздался гром. Тучи закрыли утреннее солнце.
Три дня и три ночи не переставая, шел дождь. Все это время она спала. На четвертое утро она проснулась. Проснулась так тихо и неожиданно, что я даже не заметил. Я сидел в это время за ее компьютером и печатал всю эту историю. Она подошла тихо-тихо сзади и обняла меня. Ощущение счастья просто заполнило меня и прорвалось наружу.
Я не знаю, сколько мы наслаждались друг другом, но когда вышли из дома - светило солнце. Своим светом, казалось, оно заполнило все сущее. Я улыбнулся. Перед нами был мир бесконечных загадок. К одной из них мы уже прикоснулись. Я знал, что до самой смерти нам не разгадать ее, не разгадать всех тайн этого мира. А их была впереди бесконечность. Я улыбнулся ей, а она мне.
- Почувствовала вкус бесконечности? – спросил я.
Она утвердительно кивнула. Я взял ее за руку.
- Пошли?
- Пошли.
Я потянул ее вправо, а она меня влево. Рассмеявшись, мы побежали прямо.







Alternative end.

Вдруг что-то заставило меня повернуть голову и посмотреть в окно. Напротив него стоял ее молочно-белый силуэт. Ее призрак. Он протянул мне руки, как будто просил меня подойти к нему. Я встал и подошел. Мы смотрели друг на друга, не моргая. Долго-долго. Кажется, вечность.
В окно просочился первый лучик солнца. Призрак забеспокоился, будто бы что-то пугало его. Он зажался в угол подальше от солнечных лучей и померк. Я сделал еще шаг вперед и протянул к нему руки, стараясь обнять. Вдруг он застыл, словно моя собственная тень и в следующее мгновение влетел в меня. Я оглянулся, ожидая, что он где-то за моей спиной, но там его не было. Он был где-то внутри меня. Я почувствовал только ледяной укол его присутствия.
Солнце быстро закрыли тучи.
На кровати никого не было. Я собрался и ушел.
Дождь, не переставая, лил три дня и три ночи. На четвертое утро, я вышел из дома. Солнце после дождя ярко светило. Я посмотрел прямо на него. Слева, боковым зрением увидел две радуги. Они шли параллельно друг другу, прерываясь на половине небосвода. Я знал, что они уходят куда-то дальше, просто я их не вижу. Я улыбнулся. Впереди было еще множество тайн и загадок. А я прикоснулся лишь к одной из них. Я знал, что до самой смерти не смогу разгадать ее. Но впереди меня ждала бесконечность.
- Ну что почувствовал вкус бесконечности? – спросил я сам у себя.