Из-под неба. Глава 4. Улетай. Заключительная

4. Улетай

В воскресенье вечером Рита была дома одна. Дома ей всегда было лучше. Она приготовила кофе и села перед телевизором. В голубом экране прыгал по сцене по пояс голый Мик Джаггер из Роллинг Стоунс. Рита изучала его. Ей было интересно наблюдать как двигается его худощавое тело. Она как только могла пыталась пробудить в себе хоть какое-то желание, хоть совсем маленькое вожделение к нему. Но как ни старалась она, ее сексуальный центр молчал. Она попробовала переключиться на Соню, вспомнив, как она ее ласкала, и желание появилось. Рита впала в очередное отчаяние. Она сидела и уже смотрела сквозь кривляющегося парня с микрофоном не обращая внимание на его кожаные брюки и выпирающий холмик в районе таза.
       Закрыв глаза, Рита напрягла голову. Она начала трясти ей в надежде, что она отвалится от ее тела, и больше не будет доставлять ей столько боли. Но вместо этого появился пищалка. «Да брось ты, сдался тебе этот кожаный холмик! Вонючий!». Рита прыснула от смеха. «Вот видишь, я доставляю тебе радость! Правда?» - Пищалка пытался овладеть ситуацией – «нет смысла мне сопротивляться! Я всегда буду у тебя в голове, но ты можешь избавиться от меня!». Рита зарычала, осклабив зубы – «дура!» - Она стала выпучивать глаза пока не почувствовала боль и головокружение – «дура! И как? Как избавиться от тебя?!». Пищалка засмеялся – «ты так этого хочешь? Как же ты будешь без меня? Пропадешь!». «Нет, я без тебя стану собой!». «Вот!» - Взвизгнул пищалка – «урок первый: я – это ты. Ну что почувствовала единение со мной! Ты – это я?». «Ты убьешь меня пищалка! Как я могу быть тобой? Как я могу себя убить?» - Рита готова была расплакаться от бессилия. «Не я убиваю тебя девочка» - проскрежетал голосок – «это делаешь ты сама! Ты сама губишь себя! Соединись со мной и почувствуешь облегчение. Боль уйдет! Правда!». «Нет, я не верю тебе пищалка!» - Рита хваталась за последние проблески здравых мыслей – «это ловушка! Ты пытаешься меня загнать в свою ловушку, ты пытаешься поймать меня и уничтожить!». «Да ты права!» - Пищалка был вне себя от гордости – «только я вот что тебе скажу, ловушка эта тебя только и спасет, но мне не нужно ловить тебя, ты сама в нее скоро попадешь! Чем больше ты сопротивляешься, тем быстрей движешься в мой капкан, но это для тебя и есть спасение! Только если я полностью уничтожу тебя, ты сможешь спастись!»

***

       Очнувшись утром в воскресенье, Рита почувствовала, что голова была на удивление свежа. На столике недопитая кружка кофе. Она сама на диване. «Ну вот, я уснула на диване перед телевизором» - Рита почувствовала удовольствие от этих мыслей – «только не вспоминай, что было вечером!» - Рита стала ощущать, что где-то пытается прорваться пищалка. Помимо своей воли она стала вспоминать, о чем думала вчера. Как же бывает тяжело что-то вспомнить, когда это очень нужно. Здесь же ненужные мысли выстроились в ряд, так ровно и последовательно, что и вспоминать не надо. Вот они, страдай!
       Рита поднялась с дивана и медленно побрела в ванную. Приоткрытая дверь будто приглашала ее войти. Она оказалась в светлой комнате выложенной белым кафелем на стенах и черным на полу. От того иногда казалось ей, что она падает в бездну. Над умывальником висело окно, в котором она видела девушку двадцати лет со светлыми волосами, которые падали на ее усталое лицо.
       Ей казалось, что в зеркале лицо не ее. Оно не могло принадлежать ей. Потому что оно чужое и некрасивое, даже скорее уродливое и безобразное. Разве оно могло быть ее лицом.
       Это ведь не правда? Спрашивала себя Рита и тут же сама отвечала, что правда.

***

- Обними меня – попросил Стас, лежа к Егору спиной – мне холодно.
       Егор подвинулся к нему и обнял его. Стас застонал от удовольствия. Ему нравилось чувствовать спиной горячее тело Егора. Он лежал и поглаживал рукой его ногу. Он не мог понять, о чем думает Егор. Он хотел, конечно, знать, но еще больше, наверное, он не хотел знать не только его мыслей, но и того, что их ждет. Стас не мог понять что это. Только вот от этого легче не становилось. Предчувствие чего-то. Он лежал, наслаждаясь близостью Егора и думая, что, возможно, скоро им придется расстаться.
- Помнишь, я говорил тебе – сказал Стас – тогда у озера?
- Помню – ответил Егор, целуя его в шею.
- Так вот, я не хочу, чтобы ты уходил.
- Но мы ведь решили встречаться с тобой на выходных – сказал Егор, подбирая слова – и так будет продолжаться.
- Как?
- Ну, мы можем так, и встречаться у тебя здесь.
- Тебе нравиться здесь? – Улыбнулся Стас.
- Да, здесь мне спокойно. Никто не тревожит и мы здесь одни.
- А меня тревожит то, что мы здесь одни! Мы так и останемся одни здесь и навсегда! Одни, наедине с друг другом. Будем смотреть на себя! Постоянно вдвоем! Ты думаешь, это реально?
- Ну не всегда, ведь. Только выходные. Мы не успеем надоесть друг другу. Пять дней в неделю достаточно чтобы . . .
- Чтобы забыть? – Перебил его Стас – ты думаешь, что так может продолжаться? У меня предчувствие, что между нами появляется пропасть.
- Я понял тебя – сказал Егор – но я говорил тебе, что я не могу переступить через эту пропасть. Попытайся меня понять!
- Я не могу тебя понять. Но я так сильно тебя люблю, что мне не хочется этого делать. Я боюсь потерять тебя!
- Не дави на меня, пожалуйста – сказал Егор, зарывшись в волосы Стаса – почувствуй, насколько этот миг может быть прекрасным. Если мы выползем на свет, то он исчезнет и останется от него лишь тень. Пусть все остается, как есть, и это будет постоянно держать нас на грани. Мы будем проживать каждый день наших встреч как последний. И в этом счастье! Почувствуй что мы здесь с тобой сейчас!
       Егор погладил Стаса по щеке. Они были мокрыми от слез. Он поднес свои пальцы к губам и закрыл глаза. Вкус его слез заставлял стучать его сердце сильней. Он вдруг захотел посмотреть не его лицо, но не мог открыть глаз. Егор видел его где-то там, в глубине себя. Стас там был такой спокойный и красивый. Его взгляд жег Егора внутри, стоило ему только посмотреть в его глаза. Только вот он не мог вспомнить, чтобы Стас плакал. Такого еще не было. Пусть тихо, неслышно, но слезы текли из его глаз. Егор мог даже почувствовать это закрытыми глазами.
- Мне одиноко здесь без тебя – тихо сказал Стас, чтобы не выдать дрожи в своем голосе – ты уедешь в понедельник утром, и что я буду делать целый день. Я буду сидеть в кресле, и смотреть на озеро. Весь день я буду вспоминать тебя и нас. На следующий день начну двигаться, заниматься делами, все мои мысли будут там, в прошлом и там в будущем. Итак, каждый день. Потом приходит пятница. Я как сумасшедший слоняюсь по дому и не могу дождаться вечера, чтобы снова увидеть тебя. Я счастлив с тобой, но в голове постоянно сидит одно то, что обязательно наступит понедельник – Стас уже не скрывал своих слез – это что жизнь по твоему?
       Егор не знал, что ответить ему и как утешить. Еще недавно утешение и поддержка требовались ему самому. А сейчас Стас, такой несгибаемый, был слаб, как и он. «Просто мы не от мира сего» - подумал он – «в сущности, мы одинаковы, да, мы оба просто два гомосексуалиста» - что-то поднялось внутри него – «а как же чувства? Как же наша боль? Или моя? Нет, мы оба потеряны, и потеряны навсегда! Выхода нет из этого, пока не будешь в этом без остатка! А пока остается лишь блуждать в стенах этого лабиринта!».

***

       В понедельник утром Егор проснулся с невероятно тяжелой головой. Казалось, что сон не может вылечить больную голову. Он посмотрел на Стаса, который лежал рядом. Еще вчера он обнимал его, а сейчас он оказался уже не здесь рядом с ним, а там за дверью. «Неужели все будет происходить именно так? Два дня в неделю предаваться греху, а остальные страдать?» - Егор чувствовал, что эти дни начались – «ну что я за человек? Почему я не могу жить спокойно в свое удовольствие? Почему мне приходится все осмысливать и анализировать?» И самое страшное было для Егора то, что ему казалось, будто этому не будет конца.
       Внезапно Егор ощутил нереальность всего происходящего. Даже Стас казался лишь видением и если очень захотеть то оно исчезнет. Просто дунуть и ветерок унесет его. Он протянул руку и дотронулся до его плеча, оно оказалось настоящим. «Это лишь твое воображение». Стас зашевелился и открыл глаза.
- Уже пора?
- Ты отвезешь меня? – Егор казалось, не слышал его.
- Конечно! – Сказал Стас сев в кровати – а сколько времени?
- Надо выехать пораньше – сказал Егор, – вставай, пожалуйста.
- Ну, хорошо – Стас удивленно посмотрел на Егора. Егор встал с кровати и стал одеваться. Стас с нескрываемым интересом наблюдал за ним. Что-то грустное таилось в его глазах, он с болью чувствовал, что Егор может исчезнуть из его жизни. Он был так напряжен.
       Одевшись, Егор взглянул на Стаса.
- Я буду ждать тебя на улице – сказал Егор и вышел.
 Стас понял что, возможно, это конец, но в его душе все равно теплилась маленькая надежда на то, что это его всего лишь его воображение и Егор не уйдет. Надежда была, но не верил он в то, что Егор сможет переступить через пропасть, что их разделяла. Он встал, и не спеша, натянул джинсы. Подойдя к окну, Стас посмотрел во двор. Егор стоял возле машины и застыв на одном месте смотрел себе под ноги. Стас накинул рубашку и вышел из спальни.
       На улице Егор его встретил со слезами на глазах.
- Нет! Не подходи! – Он выставил вперед руку, как бы останавливая Стаса – не подходи! Останься там!
- Зачем? – Стас остановился, испугавшись.
- Не подходи! Прошу тебя! Уходи!
- Зачем? – Спросил Стас, невольно попятившись назад – зачем?
- Уходи! Улетай!
- Зачем? – Слов его уже почти не было слышно. Егор различал это слово только по губам – зачем?
 Стас с удивленным лицом вдруг стал тяжело дышать. Он жадно ловил воздух ртом. Потом Егор заметил, как его ноги приподнялись в воздухе. Он увидел, как Стас развел руками и посмотрел на него. Только вот в глазах его не было никакого удивления.
- Ты же сам сказал, что отпускаешь меня – еле слышно произнес Егор – и я отпускаю тебя. Улетай!
       Стас слышал его и улыбнувшись поднялся еще выше. Он становился каким-то прозрачным и невесомым. Через какое-то мгновение он исчез и больше не появился, оставив в воздухе лишь еле уловимый запах своих волос, знакомый Егору.
- Улетай! – Сказал Егор, а слезы текли по его щекам и капали на рубашку – улетай!
       

***
       
       Он несется по коридору, поворачивает к лифту, вот и лифт и надо же открывается. Егор забегает в лифт. Кнопки! 1 – первый этаж, что, нет, не на улицу, вниз, вниз, вниз, в преисподнюю. 0 – подвал. Да!
       Выйдя из лифта Егор оказался в холодном сыром подвале. На стенах висели тусклые светильники, повешенные под самый потолок. Были слышны слабые щелчки от падающих капель. Свет через грязные, заляпанные плафоны падал бледными пятнами на бесформенный пол. Спертый влажный воздух, пахнущий сырым деревом говорил, что здесь нет ни души, здесь все мертвы. Егор стоял, а позади него со скрежетом закрылись двери лифта и кто-то кому посчастливилось быть еще там наверху, кто-то кто все еще счастливо улыбался, невзначай подумав что дома его ждет бутылка холодного пива и телевизор, кто-то кто может, живет правильно – не думая - от того и не страдая, именно тот человек, был уверен Егор, вызвал лифт обратно на верх. Лифт дернулся, взвыл и пошуршал наверх, оставляя грешника под землей.
       «Остаться здесь?» - подумал Егор – «и ничего не надо будет; не надо мечты; не надо никаких надежд; не надо любви и секса – все очень просто! Секс с самим собой – это же так просто!»

***

       Егор вскинул руки вверх и застонал. Конечно, он понимал, что не останется здесь навсегда, но так хотелось на время подумать что это его дом. Он прошел по темному подвалу в поисках какого-нибудь подходящего уголка, который он сможет назвать домом в своем тайном мире. Здесь будет его территория. Здесь из живых будет только он один. Остальные - лишь мертвые духи подземелья.
       Ему нужна была своя комната, темная и уютная, но не сырая и обязательно открытая. Даже пусть без двери, да без двери, что бы нельзя было закрыть. Он должен чувствовать все вокруг, ощущать запах и слышать звуки. Егор шел осторожно. Под ногами хрустела обсыпавшаяся штукатурка, но он боялся, что может наступить на крысу. Ему представилось, как она запищит. «Фу! Мерзость!» - подумал он и продолжал идти, слегка касаясь пальцами влажных стен – «хотя, в моем мире нет крыс, потому что нет ничего живого! Только мертвые духи! Духи крыс? Да пожалуй!»
       Он шел, внимательно изучая свои владения. «Вот, вот оно! Это мой мир – такой темный, такой мрачный. Как моя пропащая душа, пронизанная насквозь страхом – это мой дом!»
       Вскоре Егор наткнулся на проем в стене. Он увидел висящие петли, с которых видимо, сорвали дверь. «То что надо! Что там внутри?» - Егор прошел внутрь и очутился в небольшой комнате. Он сразу почувствовал тепло. Протянув руку, нащупал трубы отопления, теплые приятные на ощупь, отдернул руку – «Это сердце этого мира!» На потолке устроился такой же тусклый, как и в коридоре, светильник, закованный в металлическую решетку. Егор посмотрел на него и отметил про себя, что это самый лучший в мире светильник. Он опять протянул руку и дотронулся до трубы и вновь ощутил приятное тепло – «секс с самим собой, любить себя» - он стал водить рукой по трубе вверх-вниз – «любить себя»
       В углу комнаты стоял деревянный ящик, накрытый холщевой тканью. Егор сел на него и закрыл глаза. Чувствуя тепло маленькой комнаты, он стал проваливаться куда-то далеко внутрь. Он не хотел открывать глаза. Сладкая слабость, проваливающая в небытие – так он это назвал, но тут же стали появляться другие картины. И приятное стало отдаляться. Эти картины. Там был Стас. Там был и он – Егор. Там были они. По мере того как он боролся со своим умом, картин стало появляться все больше и больше. Нелепые и странные, от которых он краснел даже здесь в своем мире. Причудливо-абсурдные образы почти нереальные вспыхивали в голове как грязные пятна. Их невозможно контролировать. «Потому что это ум. Он так веселится надо мной. Он питается моими страданиями. Он дает мне картинку, и я страдаю, а это для него пища. Он питается моей болью и естественно выдает еще картинок и еще. И с каждым новым образом я страдаю и питаю свой ум. Он питается и вот уже целая фабрика во выдачи этих грязных пятен! Этому не будет конца! Это порочный круг!» - Егор открыл глаза – «вот так я могу сидеть и спокойно рассуждать?»
       Он чувствовал, знал, что здесь в его мире надо что-то менять, и менять вразрез всему остальному миру. «Эта комната мой дом. Здесь я буду все вспоминать. Здесь я дам волю своему уму. Пусть он делает что хочет. Если я не буду бороться с ним, то он сам погибнет. Я не буду его питать, пусть он умрет от голода!» - Егор встал, он чувствовал, что он напряжен, что он на грани. Он знал, что это его ум. Егор подошел к трубам и опять потрогал их – «теплые» - его дыхание участилось, и он стал расстегивать джинсы.
       Он знал, что когда кончит, то будет ненавидеть себя. За слабость, за предательство, за грязь, за чувство обреченности, за то, что он такой, какой есть – за это он ненавидел и ненавидит себя. Он посмотрел вниз на свои туфли. Белые капли на лакированных носках, подтеки того же цвета на брюках. Что-то мокрое и липкое было на руках. Егор почувствовал опустошение, полное опустошение внутри себя. Внезапно ему стало невыносимо находиться здесь в этом сыром и грязном подвале. Он, ни минуты не медля, вышел из комнаты и быстрым шагом, почти бегом помчался по коридору к лифту. Судорожно нажимая кнопку вызова, Егор глотал горькие слезы, хлынувшие из его глаз. Приступ отчаяния и потери, невероятной, скомкал его в один черный комок. Он не выдержал и зарыдал, чувствуя, как разжимается его сердце, и воздух постепенно стал просачиваться в легкие. Двери лифта открылись, и Егор буквально ввалился внутрь.
       Поднявшись на первый этаж, он вышел и побрел неровным, но уверенным шагом к выходу. Он шел и видел где-то там впереди выход. Егор шел к этому спасительному выходу, вцепившись в него глазами, боясь потерять с ним связь и заблудившись остаться здесь навсегда. Как ни странно, но почему-то дверь, по мере его приближения, только удалялась от него. Отчаяние охватило его, и он побежал. Побежал, не обращая внимания на удивленных людей, которые сторонились его, прижимаясь к стенке. Он бежал и не замечал ничего, даже кучки людей столпившихся у женского туалета. Егор бежал и наконец достиг заветной двери. Он силой толкнул ее и оказался на улице. Он оказался там и где-то в глубине души он уже знал, что не вернется.

***

- Бедная девочка – причитала пожилая женщина, наблюдая как после неудачной попытки сделать искусственное дыхание, двое мужчин оставили наконец в покое безжизненное тело молодой девушки.
- Бесполезно – сказал один из них, виновато озираясь на людей, которые стояли вокруг – она захлебнулась.
- Скорую то вызвали? – Спросил второй, вставая с колен.
- Да уже минут двадцать назад – откликнулся кто-то – чего-то нет их?
- Да и поздно уже – тихо сказал он, встав с пола – не спасли, жалко.
- А кто это? Кто-нибудь знает ее?
- Нет. Может с банка?
- Нет, нет! Это не наша!
- Да мало ли откуда! Все равно жалко девчонку!
- А что случилось то? Что произошло?
- Не знаю, говорят, захлебнулась она!
- Да как же?
- Да не знаю? Кто ее нашел?
- Эй! Осторожнее!
- Да черт его знает? Может . . .
- Что происходит здесь вообще?
- Ну и денек?
- Бедная девчонка!
- Молодая еще совсем!
- Ну, где эта скорая?
- Да что скорая? Поздно уже!
- Ну не лежать же ей здесь?
- Ну, накройте кто-нибудь ее?
- Чем?
- Найдите что-нибудь!
- Откуда же она взялась, и как? Как так получилось?
- Не важно! Уже не важно!



Из-под неба все бывает проще