3. Сын

[от автора: оос]


Последние 17 лет пролетали в памяти сплошным пятном. С тех дней, когда в городе появилась эта кошка, время полетело семимильными шагами. А может, просто ее появление совпало с какой-то точкой отсчета, которую Сэвориан, примаген Малкавиан, давно уже не надеялся вычленить из событий тех лет. В тот год много чего произошло, да и в несколько последующих тоже, и самое главное – у него родился сын. То есть случилось то, что, по уверениям писателей-фантастов, невозможно в принципе по физиологическим причинам. Однако факт остается фактом, на свет появился мальчик, названный Дэмианом. Мальчик характером пошел в мать, однако в своем отцовстве Сэвориан не сомневался. Просто знал. Он всецело верил Рин, прелестной вампирессе из его клана, его возлюбленной и супруге.

Год рождения Дэмиана был более чем суматошным. Сначала – расставание с Повелителем, за которое Сэвориан себя нещадно ругал: проснулась совесть, более чем редкий гость в его скромной душе. Потом этот самый Повелитель неизвестно куда пропал. То, что одновременно с ним ушел младший штатный оборотень, позволяло предположить, что ушли они вместе, однако Принц никогда не бросил бы свой город, будь его сердечко хоть трижды разбито. Как вариант – оборотень увела его за собой насильно, но это было бы просто глупо предположить: Джуманджи не справилась бы с восьмисотлетним вампиром. Тем более что ее соплеменники признались, что девушка добросовестно с ними попрощалась и собиралась уходить насовсем и в одиночестве, просила сказать об этом Принцу дня через два, потому как боялась, что ее могут задержать.

Потом были выборы нового Повелителя... Большая часть населения города не знала другого Принца и не понимала, кого нужно выбирать, и в итоге решили ждать возвращения оного, а временно исполняющим обязанности Повелителя был назначен Сэвориан Эммиарш, примаген Малкавиан. Нельзя сказать, что он был этому очень рад, однако и не отказывался от чести, обоснованно понимая, что лучшей кандидатуры не найти: долгое время он был рядом с прошлым Повелителем, и понимал, что именно нужно городу. К тому же, должность Примагена не слишком отличалась от должности Повелителя, разве что вместо клана – община.

А потом в его жизнь пришла Рин. Прелестный менестрель, обладательница почти эльфийских ушек и чарующего голоса, который хотелось слушать бесконечно – и такая же Малкавиан, как и он сам. Она напоминала Принца своей чувствительностью к красоте, она везде находила что-то прекрасное: и в ночной грозе, и в штормовом ветре, и в сваленных деревьях, и даже в грязи в трущобах, где обосновались немногочисленные в Общине Носферату. Она умела отвлекать Примагена от работы с бумагами, умела развеселить, заставить смеяться, раскрыться... До сих пор подобное происходило только тогда, когда на Принца находило не поддающееся объяснению игривое настроение, и он буквально заставлял любовника уходить далеко за пределы города, туда, где заканчивалась их территория. Она заканчивалась крутым обрывом, на краю которого всегда бил в спину сильный холодный ветер. Принцу нравилось ощущение опасности...

Рин оно тоже нравилось.

Через три месяца более близкого знакомства девушка-Малкавиан поселилась в доме Примагена, а чуть позже родился мальчик, Дэмиан. Такой же темноволосый и темноглазый, как и родители, он неуловимо напоминал характером Тореадор – одного совершенно конкретного Тореадор. Сам факт рождения мальчика противоречил любым существующим правилам, законам и прочему, но Сэвориан был безумно рад тому, что в его доме появился крохотный пищащий комочек с огромными черными глазами в пол-лица, вечно улыбающийся сначала беззубым, а позже – отменно клыкастым ротиком. И пусть пришлось приколотить к полу все двигающееся и перемазать провода горчицей дабы не лишиться оных, но на сердце теплело, когда мальчик забирался на колени к отцу и беспощадно дергал длинные черные пряди, ласково и тепло посмеиваясь.

Мальчик рос и развивался стремительно, как и все вампиры. Общительный и веселый, с легкими признаками грядущего психоза – непременной особенности Малкавиан, - он завоевал любовь даже страшных в своей странности Носферату и безбоязненно ходил в даже по трущобам. Отчасти этому способствовало и то, что заботу о мальчике на себя взяла и популяция оборотней под руководством Николаос, шикарной белой волчицы. Иногда Рин говорила о том, что будь с ними Джуманджи, мальчик вырос бы более адекватным и дольше задержался бы в этом прелестном деском возрасте, однако даже думать об этом было сложно: каждый раз, вспоминая младшего штатного оборотня, Сэвориан Эммиарш вспоминал и вампира, ушедшего с ней.

Когда Малкавиан задумывался о чем-то, обычно на ближайшем листке бумаги появлялся рисунок, даже скорее коллаж, набросок, но всегда с одним и тем же сюжетом: тонкое тело, изогнувшееся в судороге оргазма, запрокинутая голова с длинными волосами цвета липового меда и почти таким же вкусом, яркие, изумрудные глаза... Тореадор с совершенным чувством красоты, сам прелестный, как летняя ночь, как трепетный ветерок, ласкающий разгоряченную кожу тогда, когда день только-только закончился, и еще не спала жара, но ночь уже вступает в свои права и бьется черными крыльями в зеркало небосвода.

- Джей... – шепот, как тот самый ветерок, пробуждающий воспоминания снова и снова, заставляющий сжиматься от глухой тоски сердце.

...Но день сменялся днем, ночь - ночью, и снова появлялся тот Сэвориан, к которому привыкли все, включая его собственную семью: высокомерный, с чуть презрительным изгибом картинной красивых губ и жестко прищуренными глазами, на самом дне которых таилось его истинное «Я», раскрытое только лишь одному существу во всех мирах. И это существо находилось чудовищно далеко, там, где не могло услышать зова или почувствовать, как страдает без него некогда любимый человек...

Рос мальчик, меняясь, как менялось все на свете. Ночной хищник, бесшабашно-веселый и столь же одинокий, он жил по правилам, установленным его родителями, и готовился однажды сломать эти правила – когда узнает все, что полагалось знать вампиру, когда сможет сам жить и сам добывать себе пищу, не превращаясь при этом в безжалостное чудовище, убивая для развлечения.
И иногда Сэвориану казалось, что он рос слишком уж быстро.

- Папа! Папа! – бледнокожий мальчик ворвался в дом, как вихрь, неся с собой запах воды и солнца. Длинные черные волосы хлестали по обнаженной влажной спине, а острые клыки щерились в улыбке-усмешке. Мальчику было чуть больше семнадцати лет.

Из кухни выглянула темноволосая девушка, с недоумением глядя на сына.

- Дэми! – ее взволнованный оклик заставил мальчика замереть на пороге гостиной.

- Да, мам? – мальчик обернулся, возвращая лицу выражение вежливого внимания. Рин тяжело вздохнула, отряхивая руки.

- Не дергай отца. Он с утра заперся в кабинете и не выходит.

- Да? А я показать хотел... – плечи мальчика поникли. – Я в озере нашел камешек такой красивый... Вот, - Дэмиан вытащил из кармана мокрых джинсов нечто прозрачно-алое, напоминающее очертаниями каплю, разве что с замысловатым рисунком по всей поверхности. – Я чую, что-то в ней есть, точно-точно!

- Давай, - вампиресса протянула руку, и капля упала ей на ладонь. Рин смерила отпрыска ошарашенным и испуганным взглядом. – Это же...

- А? – мальчик вернулся к матери, принимая из ее рук каплю.

- Это амулет.

- Какой амулет?

- Джуманджи.

- А что такое «Джуманджи»? – поинтересовался мальчик, разглядывая резную дверь кабинета Сэвориана. – Или ты имеешь в виду эту девушку, о которой Ник говорила?

- Ее самую. Это ее старый амулет, он сломан и не действует.

// День, четкий отпечаток в памяти – смеющаяся девушка-оборотень, ныряющая в озеро под восторженный выдох подруги-Малкавиан, ее удивление и обида, когда по темно-алому камешку пробежала паутина трещин.

- Ну вот... – в голосе Джуманджи – разочарование и обреченность. – Больше он не работает. Жаль... – девушка стащила амулет вместе с тонкой серебряной цепочкой, в очередной раз доказывающей невосприимчивость истинных оборотней к воздействию серебра, и бросила куда-то в центр озера. – Пусть будет, авось кто найдет да порадуется, все-таки драгоценный...

- А что за камень?

- Рубин. Чистый рубин, наделенный особыми свойствами. Теперь просто камешек... //

- Весело, - подытожил мальчик, выслушав короткую историю. – Ладно, я пошел!



День клонился к закату, когда Дэмиан решился пробраться в кабинет отца. На стук в дверь никто не отвечал, однако вампиру не составляло труда вскарабкаться по витым колоннам на балкон второго этажа, опоясывающий здание по всему периметру. Тяжелые темно-синие шторы были задернуты, однако это не помешало мальчику заглянуть в помещение. Сэвориан сидел на диване, подтянув колени к груди, и смотрел в одну точку, погруженный в беседу с чем бы то ни было. Дэмиан присел на краешек стола, раздумывая, как бы начать беседу, но взгляд черных глаз старшего вампира посерьезнел подозрительно быстро.

- Дэми?

Предупреждение в голосе, смешанное с непониманием и вопросом. Дэмиан молча протянул отцу амулет.

- Мама уже объяснила мне, что это такое. Нашел в озере.

- Забери себе, - Примаген бросил подвеску сыну и снова вернулся к созерцанию темных половиц. – Он мне не нужен. Это и так слишком большая память...

- Что? – уже собравшийся было уходить молодой Малкавиан замер, ощутив перемену в настроении отца.

- Я не могу не думать о нем, Дэми, - прошептал Сэвориан, безумными глазами глядя на сына. – Ты уже взрослый мальчик, ты знаешь, что связывало меня с Джеем... Это больно – помнить и знать, что больше никогда не увидишь. Очень больно. Даже мне. Он просто потрясающий, и как чело... Вампир, так и как правитель. Жаль, что ты не знал его, малыш...

- А как же мама? – медленно проговорил мальчик, ловя взгляд отца. – Как же мама?

- Мама – это мама, - полуусмешка-полуоскал. – Она женщина. А я говорю про мужчину. Одного конкретного мужчину. Понимаешь, Дэми?

- Не очень.

- Ты просто еще никогда не любил. А я... Я любил дважды. Черт... – Сэвориан опустил голову. – Иди, мальчик.

- Отец...

- Иди.

- Но...

- Иди!!! – низкий рык заставил Дэмиана пулей вылететь из комнаты.

Теплый летний ветерок охладил разгоряченную кожу, сгоняя непрошенный румянец со щек. Юноша сжал в руке камень, не обращая внимания, что острый верхний скол оставляет на ладони кровоточащую ранку.

~ Что же это такое... ~

~ Оно самое, ~ глубокомысленно заметил кто-то внутри.



Рин наблюдала из окна кухни, как уходит в сторону озера ее сын. Заходящее солнце окрашивало его кожу в золотой свет, и было странно наблюдать за гуляющим под солнцем вампиром... Однако Малкавиан знала, что солнце наименее опасно в создавшейся ситуации. Гораздо страшнее было то, о чем мог думать ее отпрыск после беседы с отцом, которому так неосторожно показал напоминание о Джуманджи. А значит, и о Джее ЛаКруа.