страшный сон Веры Александровны

       Наталья Юрьевна отработанным движением нанесла экстравагантную помаду цвета "тушеной моркови" (это зять языкатится) и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Она уже не перешивала костюмы, позволяя висеть мешковато на тающем восковой свечой теле. Последний штрих - от шуршания до угрожающего всплеска-облако агрессивных духов, запах которых знала вся школа. Но в этом была вся она-духи, помады, немыслимого оттенка жесткие волосы и голос - "иерихонская труба с усилком" (все тот же зять).
       - Была да вся вышла,- пробормотала себе под нос и взяла сумку-портфель:пора на работу.
       Ко второму уроку - это хорошо, можно продуктов купить, а то потом сил уже никаких. Можно не врезаться ножом в ледяное масло утренней суеты, чтобы не видеть внимательных взглядов.
       Дверь в методкабинет была приоткрыта. Почему не вошла сразу, а как в плохоньком водевильчике осталась подслушать?
       - Ты Наталью видела?
       - ага, совсем плохая стала, а все помажется, хоть бы в зеркало на себя посмотрела.
       - Брось ты, Раиса, мне третьего дня такой сон снился страшный. Будто она померла она уже, а тут входит в учительскую, только такая, как в 74м, помнишь. когда Маринка-то Гуливанская мужа ее прям на празднике увела куда-то...вот...и говорит: "всех, мол, прощаю, а Маринку не прощу. И не потому, что с мужем развела-самой не больно нужен был, а за то, что Сашке Москаленко золотую медаль зарезала, а он мой лучший ученик"...
       - Да ты что?
       Дослушивать не стала, пошла в кабинет, разделась и впряглась в привычную рутину. в налаженном за десятки лет механизме что-то привычно щелкнуло и уроки прошли, как им и положено. А после ушла, не заполнив журналы, оставив в кабинете пакет с молоком и батоном колбасы.
       Вечером после привычной череды сериалов она подтянула к себе телефон и набрала номер, который за 30 с лишним лет так и не изменился.
       - Марин, это я - Наталья.
Струна напряженного молчания в трубке натянулась до предела.
       - Марин, я хотела сказать, что зла на тебя не держу за Сашу.
После паузы раздался голос - смесь недоверия с облегчением.
       - Это которого?
       - Москаленко. Помнишь, ты ему в 74м медаль зарубила на экзамене?
       - Нат, ты чего, совсем умом двинулась?
       Наталья Юрьевна положила трубку и выключила телевизор. Через полчаса должна была прийти дочь. А еще почему-то очень хотелось увидеть зятя-зубоскала и сказать ему "сынок".
***
       А на следующий день Марина Вячеславовна по-бабьи голосила на всю учительскую, масла в огонь подлила история о страшном сне Веры Александровны. Тем более, что на второй день после похорон в методкабинете отчетливо слышался резкий запах Натальиных духов, таких же, как ее трубный голос...