Самая синяя ночь

СКАЗКА ДЛЯ ДЕТЕЙ И ИХ РОДИТЕЛЕЙ






Посвящается моему сыну Денису

______________________________________________


От автора

Нужны ли детям добрые сказки? О дружбе? О благородных поступках? О стремлении бороться с унынием, помогая другим? О готовности сражаться за своих близких и об умении прощать врагов?
Если вы думаете, что не нужны, то не читайте эту сказку
А. Павлова






Глава 1.

Мальчик болел. Он болел долго и очень устал. Его мама не спала уже вторые сутки, она часами молилась на коленях в углу комнаты, там, где висела старая потемневшая икона. Мальчик видел её, освещённую мягким светом лампады, слушал мамин шёпот, и ему становилось чуть-чуть спокойнее, но сил для того, чтобы встать, подойти к маме и утешить её всё равно не хватало.

Каждое утро приходил доктор, но и на его лице день ото дня больше проступала растерянность.

-Ребёнок так слаб, что не хочет жить,- сказал доктор маме.

- Неужели он хочет умереть?- поразилась она.

- Нет. Похоже, у него вовсе нет желаний.

Мама заплакала тихонько, но Мальчик услышал.

- Попробуем то самое средство,- предложил доктор и увёл маму из комнаты. Как ни прислушивался Мальчик, приподнимаясь с подушек на слабеньких локотках, но больше ни одного слова не смог разобрать. Вечером, когда мама поправляла его постель, он спросил:

- Ты принесла мне лекарство?

- Нет, у меня нет нужного лекарства,- она озадаченно развела руками,- его очень трудно раздобыть, и мне это не под силу. Вот разве у тебя получится?

- У меня?! Но я ведь не могу долго ходить,- удивился Мальчик.

- О, это не обязательно. Совсем недалеко отсюда живёт одна дама, у которой есть небольшой запас нужного лекарства, и если ты у неё попросишь…Я уверена, она не откажет больному маленькому мальчику.

- Я уже не маленький, мама,- возразил Мальчик,- а как зовут эту даму и где она живёт?

- Её имя – Самая Синяя Ночь. А вот где она живёт…

Конечно, Мальчику казалось, что мама знает всё на свете, или почти всё, но этого мама не знала.

- Может, спросить у Сегодняшней Ночи, ведь они родные сёстры,- подсказала она,- и ходить никуда не надо, ночь всегда приходит сама. Ты только закрой глаза, когда станешь у неё спрашивать, потому что ночи разговаривают на своём древнем языке, и человек может беседовать с ними, только если глаза у него закрыты.

- Я обязательно спрошу, где живёт Самая Синяя Ночь,- решил Мальчик.

Мама поцеловала его, перекрестила, пожелала приятного сна и потушила свет.

Сегодняшняя Ночь пришла сразу, едва ребёнок сомкнул веки. Она присела на край кровати, задев случайно Мальчика своим сверкающим плащом.

- Это Вы?- тихонько спросил Мальчик, не разжимая ресниц.

- Я,- ответила она,- а почему ты не спишь?

- Видите ли, я никак не могу сейчас уснуть. Наверное, Вы думаете, что это невежливо, ведь по ночам полагается спать, но у меня есть дело, которое мне непременно нужно выполнить.

- Надо же…- Мальчику показалось, будто она улыбнулась,- и ради этого ты отказываешься от чудесных цветных снов,которые я для тебя приготовила?

- Простите, но мне действительно совершенно необходимо узнать, где живёт Самая Синяя Ночь?

- Понимаю. Что ж, все мои сёстры живут в Лунном Дворце, в земле, которая лежит за вечно ускользающим горизонтом. Если хочешь, я отнесу тебя в эту страну, но до дворца тебе придётся добираться самому, потому что у меня очень много забот, и я не могу тратить на тебя одного всё своё время. Так отнести?

- Да-да, пожалуйста!- Мальчик чуть не захлопал в ладоши.

- Покрепче зажмурься, мы помчимся быстро,- предупредила Сегодняшняя Ночь.

Мальчик услышал, как хлопнула оконная рама, на него повеяло приятной свежестью, запах летних трав и сирени наполнил дыхание. Он почувствовал, что дом, парк, город остаются позади, пока он уютно и невесомо устроился на руках своей удивительной гостьи.
Наконец, Сегодняшняя Ночь поставила его на землю.

- Вот мы и на месте,- сообщила она,- можешь теперь оглядеться.

Мальчик осторожно приподнял одно веко и увидел, что стоит прямо перед высокими серебряными воротами, на которых алмазной россыпью выложены Большая и Малая Медведицы, Млечный путь и загадочные Магеллановы Облака.

Засмотревшись, Мальчик не сразу заметил, что здесь ещё продолжался день и солнце стояло в зените.

- Как красиво!- воскликнул Мальчик, не забыв прикрыть глазки.

-Да, детям у нас обычно нравится,- снисходительно вздохнула Сегодняшняя Ночь.

- А Лунный Дворец, наверное, ещё красивее! Там живёт Луна?

- Луна?!- Сегодняшняя Ночь рассмеялась,- да ведь Луна – это только птица, малыш! Она нигде не живёт.
 
- Какая же это птица, она ведь круглая!

- Что ты, она только притворяется круглой, чтобы её никто не ловил. На самом деле, Луна – чудесная птица с мерцающим оперением. На всём свете нет больше такой птицы, и потому она очень одинока.

Мальчик готов был заплакать от жалости к Луне, но сдерживался из последних сил, боясь, что Сегодняшняя Ночь решит, будто он ещё слишком мал и прервёт свой рассказ.

- Совсем-совсем одна?- тихо спросил Мальчик.

- Ну, не совсем. Вообще, это только нам на земле кажется, что она одна. Просто пока она жива, нет другой Птицы-Луны, а когда умирает – тут же рождается новая, совершенно похожая на первую. Это происходит каждый месяц.

- Какая короткая жизнь!

- Не печалься о ней, мир сотворён премудро, свою жизнь Луна проводит в небе. Её восторженный полёт начинается над гулкими водами океана, потом она устремляется к самому краю вселенной, чтобы поиграть на Лире и, резвясь, прячется в размётанных между звёздами Волосах Вероники. Ей нравятся песни ветра, которые она забывает тут же, едва услышит; она любуется своим отражением в горных ледниках; подсматривает людские сны и успевает пережить куда больше, чем даже очень старая сова или какой-нибудь африканский попугай, порхающий по веткам триста лет.

- Понятно. Только разве созвездие Лиры – на краю вселенной?

- А где у вселенной край?

- Не знаю.

- Тогда почему ты решил, что не там?

- Действительно, подумал Мальчик, - почему я так решил?

- Ну, мне пора. Дальше ты без труда найдёшь дорогу,- Сегодняшняя Ночь подмигнула Мальчику на прощанье и умчалась.

- Что ж, придётся постараться, чтобы сдвинуть тяжёлые створки ворот,- сказал себе Мальчик, решительно принимаясь за дело.

Против ожидания ворота поддались легко, и Мальчик очутился в шумном, многолюдном городе. Мощёные камнем улицы широко разбегались между домами и, как рукава большой реки, то делились на узенькие переулки, то разливались в просторные площади.

Никто не обращал на Мальчика внимания, и он, не решаясь сразу задавать вопросы, просто пошёл вперёд по одной из улиц. Справа и слева от него пестрели лотки и лавочки, жители города время от времени громко переговаривались между собой, многие смеялись, все вокруг спешили по своим делам, и Мальчик тоже невольно прибавил шагу. Его полностью захватила эта карусель лиц и красок. Раньше Мальчик никогда не путешествовал и не видел таких чудесных городов.

Улица привела его к искрящейся фонтанами площади, на которой высилась островерхая серая башня. В той башне, как водится, томилась принцесса. Самая настоящая. И хотя никто никогда не пробовал класть ей горох под перину, это была бесспорно особа голубой королевской крови. Звали её Сола, что значит Солнце, Солнышко. Когда-то принцесса-солнышко блистала на балах в Луном дворце, поражая всех своей красотой; у её ног преклоняли колено лучшие кавалеры. Но потом она оставила дворцовые забавы и поселилась в серой башне. Сола заперла двери и занавесила окна. С тех пор её больше не видели в городе. Лишь изредка повзрослевшая принцесса выглядывала из-за бархатной портьеры, чтобы полюбоваться радужными брызгами фонтанов, а порой с самой высоты из башни доносились аккорды клавесина.

Сола играла редко, обычно в пасмурные, дождливые дни. Музыка зарождалась под её пальцами, утекала сквозь щели в портьерах наружу, в город. Так постепенно утекала, таяла и красота принцессы. Она стала чуть скованней в движениях, под глазами легли сиреневые тени, плечи поникли, а чёрные кудри поседели и высохли. Сола не была ни слишком плохой, ни слишком хорошей, и её вовсе не держали взаперти силой, просто кто-то отравил воспоминания принцессы. Однако, Мальчик не знал печальной истории Солы и поэтому прошёл мимо башни, лишь слегка скользнув по ней взглядом.

Он устремился туда, где на берегу прозрачной речки буйно зеленел городской сад. Там Мальчик решил отдохнуть и присел на резную скамейку в тени каштанового дерева. Он глубоко дышал влажным прохладным воздухом и даже начал мечтать, что хорошо бы поселиться здесь, в этом замечательном месте, однако, его размышления прервала беседа двух важных господ, остановившихся поодаль. Мальчик быстро разобрался, что они говорили о книгах. Не о тех, которые ими прочитаны, но о тех, которые они писали. Эти двое оказались писателями: поэтом и прозаиком. Они выражались ужасно высокопарно, Мальчик даже смутился немного, как будто подслушивал через замочную скважину, ведь детям не пристало понимать взрослые разговоры.

- Мой друг! Мы бесконечно долго ведём этот спор,- сказал прозаик,- что же лучше выражает самую соль вещей: строгое повествование, дающее наиточнейшую картину, или пространно-отвлечённые певучие строфы, способные лишь запутать ум?

- Ах! Ты вновь поставил всё с ног на голову!- возмутился поэт,- разве может сухой язык прозы, коснувшись природного явления, остановиться, не поспешить дальше, к событию, заставляя читателей следовать лишь за перечнем действий!

- Действие движет любое повествование, разве не так? Оно вскрывает суть характеров героев. Поэзия же лишь описывает.

- Как ты несправедлив! И я докажу свою правоту в этот раз, как всегда!

- Но в прошлом споре победителем вышел я. Впрочем, теперь речь не об этом.- прозаик указал рукой на соседнюю скамейку, где над книгой склонилась золотоволосая девушка в ярко-розовом платье,- вот взгляни, красавица сейчас уснёт над виршами такого же, как ты рифмоплёта.

- Ну и пусть себе смежит очи, так скорее можно ощутить прекрасный ритм строк!- воскликнул восторженный поэт.

- Опять ты отвлёкся. Девушка совсем уже клюёт носом, скоро выронит книжку, и до самого вечера станет нечего о ней говорить. А возьмись писать о ней, так не лучше ли перейти сразу к действиям, которые она совершит, проснувшись?

- Друг мой! Рассказывать про жизнь красавиц в прозе – неблагодарное занятие! Их жизнь – вздохи да фантазии! Лучше оставь это нам, поэтам! Ведь не только сон, но и самое засыпание, и пробуждение для нас наполнено глубоким, возвышенным смыслом!

Невольно девушка прекратила их спор; она захлопнула книгу и удалилась вглубь каштановой аллеи. Мальчику стало весело. Его внимание привлёк лёгкий переливчатый звук, из которого вдруг выросла дивная, волнующая мелодия. Кто-то играл на флейте возле пруда, и Мальчик поспешил туда, он и сам не мог бы объяснить, зачем.

Кое-кто из горожан уже собрались вокруг музыканта в нарядном кожаном жилете. Откинув назад озорную чёлку, он извлекал музыку из серебряной флейты, а прямо над его головой, на тоненькой, едва заметной струне, натянутой между деревьями, порхала, как мотылёк, маленькая танцовщица. Девочка приподнималась на носочки, делала шаг, переворачивалась в воздухе, а её руки взмывали вверх, задевая облака, такие же пышные, как и белое платьице, в котором вся она была похожа на пёрышко. Мальчик проскользнул сквозь толпу и встал совсем близко. Когда мелодия закончилась, и музыкант стал убирать флейту в футляр, ему закричали:

- Играй ещё, Пересвист! Играй!

- Нет, на сегодня достаточно, Пёрышку нужно отдохнуть,- ответил тот и помог девочке спуститься вниз.

Тут только Мальчик заметил, что глаза у неё закрыты. Она так и танцевала там, наверху, лёгкая и бесстрашная, и ни разу не оступилась, не видя струны. Толпа быстро разошлась, рассыпалась по садовым аллеям, как мамины жемчужные бусы. Но Мальчик не хотел уходить.

- Извините, она слепая?- спросил он у музыканта по прозвищу Пересвист.

- И да и нет. А ты кто таков?

- Я ищу Лунный дворец, меня принесла сюда Сегодняшняя Ночь,- отвечал Мальчик.

- Тогда ты, наверное, важная персона. А я вот десять лет сочинял музыку прежде, чем сумел перешагнуть через горизонт. Это не так уж просто, пришлось написать лучшую на свете мелодию для Пёрышка.

- Кто она? Балерина?

- Да нет, просто маленькая девочка. Там, где она живёт, ей бывает несладко. Её родители умерли, и Пёрышку приходится работать в душной прачечной у своей богатой тётки.

- Неужели её тётя заставляет работать слепую девочку?!

- Нет, дома она видит. Но здесь может очутиться только с закрытыми глазами, во сне. Ведь за линией горизонта не угнаться! Знаешь, в городе часто оказываются те, кто много трудился, сделал что-нибудь очень важное и уснул, утомившись работой. Многие остаются у нас жить. А Пёрышко переносит сюда лишь сильное желание и ещё мечта танцевать. Если она хоть на мгновение откроет глаза, то сразу снова окажется в доме своей тётки.

- Здравствуй, милый Мальчик!- Пёрышко протянула ему тонеькую ладошку.

- Но это неправильно!- огорчился он,- Я обязательно попрошу кого-нибудь в Лунном дворце, чтобы девочке позволили открыть глаза и остаться.

Пересвист вздохнул:

- Для этого нужно разрешение градоправителя, а к нему лучше не обращаться.

- Я не верю, чтобы в таком замечательном городе был жестокий, равнодушный правитель,- Мальчик совсем растерялся.

- Не жестокий. Он просто очень любит цветы и всегда прислушивается к своему главному садовничему.

- О. этот садовничий – страшный человек,- прошептала Пёрышко,- он заставляет бедных девочек поливать дворцовый цветник, где много хищных и ядовитых растений. Никому ещё не удавалось убежать из цветника.

- Надо что-нибудь придумать,- Мальчик был полон решимости,- я посоветуюсь с Самой Синей Ночью, может, она подскажет выход?

- Что ж, попробуй,- подбодрил его Пересвист,- а я покажу тебе дорогу. Ночи живут в западном крыле дворца.
















Глава 2

Главный садовничий города носил зелёный плащ, зелёную шляпу и высокие зелёные сапоги. В былые времена его за это называли Зелёным Человеком, но с тех пор многое изменилось, садовничий обрёл такое влияние, что никто не смел уже шутить на его счёт. У него везде имелись свои «глаза и уши», его именем родители укрощали перед сном своих расшалившихся чад, за его спиной шлейфом стелился липкий холодный ужас. Он слыл знатоком ядов и тайных снадобий, никто лучше него не разбирался в интригах и коварных заговорах, но и никто больше не смог бы вырастить такие необыкновенные цветы, которые он поставлял градоправителю из дворцового цветника.

Цветник находился в самой укромной части северного крыла, куда главный садовничий не пустил бы ни одного постороннего. Там же, в цветнике, в его мрачных углах, среди тропической зелени набирались соками чудовищные деревья со змеистыми ветвями; огромные бутоны, обладавшие рядами острых зубов или ядовитыми жалами; там росли травы с дурманящим ароматом, отнимавшим рассудок, и кусты с шипами, которые шевелились словно щупальца в поисках жертвы. Между клумбами и вазонами там бродили милые маленькие девочки с хрустальными лейками. Они двигались медленно, словно спали. Но то был сон без сновидений, ненастоящий, тягостный сон, ведь у каждой девочки на головке красовался венок из белых колокольчиков: колокольчики тихонько звенели, баюкая маленьких садовниц, и они, не помня себя и своих родных, снова и снова набирали воду в хрустальные лейки и поливали, поливали, поливали цветник.

Да, главный садовничий был страшным, безжалостным человеком, но даже в самом лучшем на земле городе всегда найдётся хотя бы один настоящий злодей. Однако, и у этого чудовища существовало своё представление о чести. Давным-давно кое-кто оказал ему большую услугу. Один человек выкупил его у дикого племени, жившего в горах за северной границей. Главный садовничий попал в ловушку, когда слишком далеко отошёл от города в поисках новых семян и кореньев. Он готов был отдать всё, что угодно тому, кто спас его; и хотя тот человек ничего не попросил взамен, гордец считал себя обязанным ответить, увы, не из чувства благодарности, но только чтобы не остаться в долгу. С тех пор некая забота томила его, ведь всем известно, что доброе дело требует гораздо больше усилий, чем злое.

Но не о прошлом теперь сосредоточенно размышлял главный садовничий. В тот день, когда Мальчик появился в городе, злодей принял важное решение. Рано утром, ещё засветло, он явился к градоправителю с целой коробкой душистых орхидей и спросил вкрадчиво:

- Мудрейший правитель, как протекает Ваша жизнь? Не гнетёт ли Вас недуг? Всё ли спокойно во дворце? Нет ли возле границ врагов? Не замышляют ли чего против Вас друзья?

- Нет, мой лучший вельможа,- ответил градоправитель,- с тех пор, как ты оберегаешь меня от неприятностей, я о таких вещах и думать забыл.

- А хорошо ли Вы спали, в добром ли проснулись настроении?- продолжал допытываться главный садовничий.

- Откровенно говоря, сон мне снился гадкий, но едва я увидел эти орхидеи, как сразу повеселел, и всё благодаря тебе.

- Так значит, мудрейший правитель доволен мною?

- Очень, очень доволен!

- Тем лучше. Выходит, я оставлю дела в наиблагополучнейшем виде,- главный садовничий притворно поклонился.

- Как?! Неужели ты хочешь покинуть нас?! Зачем? И куда ты пойдёшь?- вскричал градоправитель.

- Я уже немолод, мне пора позаботиться о себе. Я поселюсь в какой-нибудь деревушке, женюсь и стану торговать цветами, радуясь тихому счастью.

- Что ты, что ты! Радуйся счастью здесь! Мы найдём тебе жену во дворце, какую захочешь, тебе вовсе незачем уходить!

- Какую захочу?- настойчиво переспросил интриган.

- Да, да! Какую захочешь!

- Что ж, пожалуй, я мог бы остаться, если…

-Если…- градоправитель в нетерпении потирал руки; ему казалось, что всё на этот раз уладилось как нельзя лучше.

-Если мудрейший и справедливейший правитель на свете отдаст мне руку одной из своих дочерей!

Градоправитель помрачнел. У него было две дочери, и ни одну из них он не хотел отдавать за Зелёного Человека.

- Может, к кому-нибудь ещё приглядишься,- жалобно протянул он,-я никак не думал, что ты имеешь в виду моих дочек.

- Я думал, Ваше обещание – закон!- возмутился садовничий.

- Конечно, так оно и есть,- градоправитель заёрзал на месте,- но ты же знаешь, Пиона ещё слишком юна, ей всего семнадцать, и она – сущий ребёнок. А Гиацинту я уже обещал в жёны одному благородному рыцарю.

- Кому? Назовите только имя, и я вырву у него согласие уступить мне Вашу дочь!- сурово прогромыхал злодей.

Градоправитель почувствовал, как по его коже побежали мурашки, и кончик носа невольно покрылся испариной.

- Может, не стоит?- попробовал он протестовать.

-Имя!!!

- Градоправитель набрал в лёгкие побольше воздуха и храбро выдохнул:

- Доблестный кавалер Смелобой.

Признаться, главный садовничий опешил, услышав это имя, и на то имелась причина. Но он вовсе не собирался отказываться от своих коварных замыслов, о которых, вероятно, догадался бы всякий, кроме «мудрейшего правителя». Конечно, садовничий стремился к браку с его дочерью, чтобы самому потом править городом. Ничего не поделаешь, ни один закон не запрещает злодеям жениться.

- Если мудрейший правитель пожелает, то уладит это дело и без моего вмешательства. В конце концов, у Вас есть вторая дочь, а юность не является недостатком,- кинул главный садовничий, выходя из залы. Аудиенция закончилась, настало время удалиться в его любимый цветник, где так хорошо грезилось о безграничной власти.

Градоправитель велел принести горячего чаю, чтобы немного успокоиться, и позвал обеих дочерей. В тот день ему совершенно не хотелось думать о городских делах. Больше всего на свете он желал вновь, как много лет назад, стать простым учеником часовщика. Тогда, в юности, он тоже женился на дочери градоправителя, но ведь он её так любил! А теперь…Слово не заберёшь назад! Даже птица Луна плотно укуталась облаком, чтобы ни один астроном на земле не заметил, что она плачет.

Но девушки вовсе не стали плакать. Младшая, Пиона, сказала отцу:

- Гиацинта хочет выйти замуж за рыцаря, которому принадлежит её сердце. И если это – кавалер Смелобой, то пусть он и будет ей мужем, когда вернётся с северных границ. Моё сердце ещё никому не отдано, значит, я должна пожертвовать собой, если придётся. Но, возможно, мы ещё спасём положение.

Градоправитель громко высморкался в батистовый платок и с удивлением посмотрел на Пиону.

- Можно спасти положение?

- Да, я думаю. Передай Зелёному Человеку, что я прошу у него несколько дней на размышление; только несколько дней. А ты,- она обратилась к сестре,- ты должна успеть послать за рыцарем Смелобоем к северной границе.

- Конечно, я отправлю письмо тотчас и напишу, чтобы он поторопился. Если кто-то и может сразиться с главным садовничим, то только мой Смелобой,- отвечала Гиацинта.

В ту минуту градоправитель твёрдо решил, что всё-таки прогонит садовничего, если рыцарю удастся одержать победу.Рыцарскую схватку вместо опрометчивого слова правителя законы чести и города позволяли.

***

Пиона поднялась по витой лестнице под самую крышу дворца, где на пыльном чердаке кто-то свалил самые разные, давно забытые вещи. Тяжёлым ключом девушка отперла заржавевший замок, и её взору предстали горы хлама: сломанные игрушки, старые остановившиеся часы, выцветшие карнавальные платья, гнутые канделябры и главное – книги: рваные, без обложек, во многих из них не хватало страниц. К ним и направилась Пиона. Она точно знала, что ищет, и уже через полчаса, изрядно запылив рукава, вынесла с чердака обтрёпанный томик в красном переплёте. «Эту книжку нам с сестрой мама читала в детстве,- вздохнула девушка,-«Поэма о принце в чёрном». Пиона надела своё любимое розовое платье и, захватив книжку, отправилась в городской сад, где могла спокойно всё обдумать. Ей не помешали даже те двое чудаков, которые о чём-то горячо спорили, глядя, как она читает. Разве могли знать поэт и прозаик, какое важное дело предстояло ей совершить. Пиона помнила содержание книги, и всё же прошёл почти весь день, пока она отыскала нужный отрывок. Пришлось перечитать все страницы, целиком. Вот что почерпнула дочь градоправителя из строф старинной поэмы.



ПОЭМА О ПРИНЦЕ В ЧЁРНОМ

Королева мать:

«1. На алых гербовых полях кресты и барсы –
Не зря игла золотошвейкам колола пальцы,-

2. Пятнистый зверь когтей не прячет, шкура в бликах!
Сплотили рыцари ряды, восторг на ликах;

3. Повеял пряный запах битвы: кровь и клевер;
Застыли лучники без лат, глядят на север.

4. Не там ли, где ещё рассвет не красит окон,
Поднявшись с ложа, дева-смерть свой чешет локон?

5. Но гребень на клинок сменив без сожаленья,
Предстанет грозно в боевом вооружекньи.

6. И канет барс у стен своих – мой сын любимый,
Падёт впервые гордый принц непобедимый.

7. Казны, и доблести, и трона он лишится!
Не меч сразит его, и стрел он не боится!

8. В жестокой схватке сотни раз казнил врагов он.
Но вот повержен, побеждён, в металл закован.

9. И если б материнских слёз мне не хватило,
В стенаньи скорбном небеса б я вопросила:

10. – Какою мощью враг коварный обладает?
- Он – чародей,- мне с неба ангел отвечает.

11. – Как мог он мой народ пленить, мой герб низринуть?
- Он чародей, и сил его нельзя постигнуть.

12. О, милый сын мой, мой герой! Твой враг ужасен!
Он – чародей, народ пред ним, увы, безгласен.

13. Народ твой в горе – покорённый раб и данник.
Да будет проклят чародей: мой принц – изгнанник.

14. Ещё не скоро храбрый барс залижет раны.
Скитальца скупо приютят другие страны.

15. Бальзам из чужеземных трав тоски не лечит,
И в чёрный траурный наряд одел он плечи.

16. Я у ворот простилась с ним, я с ним рассталась,
И лишь кольцо с его руки мне в дар осталось.

17. О, ангел мой, прости, что жажду утешенья:
Пусть будет малое кольцо большим знаменьем.

18. Пусть в глубине его камней, во мгле, в мерцаньи
Играет искра, тёплый свет, луч узнаванья,

19. В котором принца силуэт мелькнуть успеет.
Пусть тот мерцающий огонь мне лгать не смеет!

20. В слезах, в молитвах, взаперти, в опале, втайне
Узор я вышью серебром по белой ткани,

21. Чтоб в день иной и в лучший час в том белом платье
Мой принц явился, и врага предал проклятью.

22. Просохла горькая роса, иссякло утро.
 На счастье, бренный мир земной устроен мудро.»

Рыцарь Ледяных Земель:

«1. В снегах моих непроглядных белее мрамора ночи.
Звёзд в белом небе не видно, полярных дней червоточин.

2. Сквозь мох болотный на кочках не всходят сладкие злаки,
И льдов моих не исчертят следы, как смутные знаки.

3. Его не ждал я и верно, что с ним не жаждал сраженья.
Искал в тайной надежде не смерти, но пораженья.

4. Носил он траур, и спали на лбу бездонные тени,
И в чёрных спрятанный ножнах, был меч его драгоценен.

5. Не раз тот меч на турнире пронзал и сёк без пощады,
Но знал одну лишь победу. Ему ж победы не надо!

6. Он звал того, кто сильнее, молил он Бога о даре:
Послать искусного в схватке, чьи руки крепче в ударе.

7. Чем больше битв и турниров, чем больше рыцарской славы,
Тем больше мрака в глазницах, тем больше в речи отравы!

8. Всё жёстче губы сжимались, о сердце память забыла.
И в жилах кровь холодела, пока вконец не остыла.

9. Тогда безмолвный и гордый в мои снега он явился.
От солнца спрятавший тело, он душ живых сторонился.

10. Без сна бродил он, без пищи, безумный, страшный, жестокий.
И горе, если встречался ему хоть зверь одинокий!

11. Он сеял смерть, одевал он метель в багровое платье.
Мои дрожали вассалы, их жёны слали проклятья.

12. Настигнув рыцаря в чёрном и в гневе вызов бросая,
Не знал я, небо свидетель, что тем его побеждаю.

13. Мой гнев спалил ему сердце, один лишь миг мы сражались.
И вот, скользнув с рукояти, невольно пальцы разжались. –

14. Он с раной пал на колена, ладонью кровь зажимая,
Вскричал: «О. мой победитель! Мечом тебя заклинаю,

15. Приди на южные склоны холмов у тёплого моря!
Дерзни! Убив чародея, моё ты вылечишь горе!

16. Искал тебя я, сильнейший! И, жизнь свою отдавая,
Я платы требую высшей, казнить врага умоляю!»

17. И слов поток захлебнулся в пылу его обречённом.
Так умер принц незнакомый, пленённый трауром чёрным.»

Чародей:

«1. Рождает ярость в жилах яд, сдвигает брови.
Боль шепчет вкрадчиво: «Ты – маг! Не царской крови!»

2. Я – властелин, тиран, злодей, я – скорбь народа!
Но боль насмешлива: «Не царского ты рода!»

3. В котлах, неистово шипя, вскипают травы,
А боль твердит: «Ты – не король! Помысли здраво!»

4. И разорвать дугу, сомкнувшуюся кругом,
Могу я только, королеве став супругом.

5. За лбом высоким мне не скрыть желаний алчных,
И не готовят для меня покоев брачных.

6. Ни слова вымолвить она со мной не хочет,
Её я волен истязать, но не порочить.

7. Её я волен заточить, обречь на гибель,
Но будет сердцу лишь урон, а боли прибыль.

8. Тем паче знать не суждено ей, что злодея
При ней пронзает острый страх, и речь немеет.

9. Я ненавижу тайных сил её оковы!
Я – не король! Я – маг! Но сам, как околдован!

10. В догадках странных и неясных я терзаюсь,
И, выпив зелья, скользким гадом обращаюсь.

11. Ползу по лестнице витой: наверх и влево…
К заветной комнате, темнице королевы.

12. Там чёрным дымом я сливаюсь с мраком ночи
И отражением огня вхожу ей в очи,

13. Гляжу, как в бронзовом кольце туманный камень
Мерцает истово, превосходя мой пламень.

14. Но тяжкий стон сорвался с губ моей царицы,
Не тратят слёз, печалью выжжены глазницы.

15. Она обманута мгновеньем узнаванья:
Не сын! Другой её рыцарь грезится в мерцаньи.

16. Суровый, благородный, нелюбимый.
Не то, что принц – юнец, герой непобедимый!

17. Опасен этот, сединой пробился опыт,
Уже он близко, слышен мерный конный топот.

18. Как вихрь взмываю я, бледней прибрежной пены,
И королева вслед за мной спешит на стены.

19. Внизу, на клеверных лугах, где ветер пляшет,
Оруженосцу он копьё подать прикажет.

20. Сияет щит его мудрейшим из девизов:
«Дитя пред Богом, для врага – последний вызов!»

21. В хранящих тайны манускриптах потускневших
Есть заклинанья против духом не окрепших,

22. Но мой противник не податлив тёмным чарам.
Копьё пронзит меня, заклятья станут паром.

23. С последней каплей чёрной крови я увижу,
Как та, в которой каждый жест я ненавижу,

24. Смиренно подойдёт к нему, несмело
Ему на плечи бросит плащ расшитый, белый.

25. Не для того он выткан был, кому достался.
Не для того предсмертный вздох, кто жив остался.»






Глава 3

Когда Мальчик увидел Лунный дворец, то на мгновение даже застыл на месте. Множество выгнутых крыш с резными краями ярусами уходили вверх. Они состояли из чистейшего хрусталя, в котором преломлялись солнечные лучи, и становились фиолетовыми, зелеными, голубыми… Стены дворца, сложенные из нежно-сиреневого мрамора в молочно-белых прожилках, обрамляли отшлифованные колонны, очень тонкие и изящные, увитые цветущим плющом. Широкие, но совсем не крутые ступени, ведущие ко входу в западное крыло, оказались усыпаны мелкими серебряными блестками. Порывы ветра сдували блестки с места, заставляя их виться и кружить в потоках воздуха. Внизу, у лестницы, на страже стояли два пажа в шляпах с перьями и настоящими шпагами в ножнах. А рядом, в ажурном строении, напоминавшем беседку и сторожевую будку одновременно, сидела бледная дама в очках под табличкой, на которой от руки было выведено: «Запись на аудиенции. Западное крыло открыто для посетителей с 10 часов. Пожалуйста, вытирайте ноги».

- Что такое аудиенции? – тихонько спросил Мальчик Пересвиста.

- Не знаю, - ответил тот, - но, наверное, тебе следует спросить об этом у дамы в очках.

Мальчик подошел ближе. Дама привычным движением придержала пальцем бумагу, которую перед тем внимательно изучала, и строго взглянула на Мальчика.

- Слушаю вас, молодой человек, - официально произнесла она.
 
Но Мальчик ничего не понял. Пересвист тоже пожимал плечами, ему не удалось разобрать слов. И только Пёрышко бойко отвечало даме все на том же неведомом языке.

- Этому юному кавалеру необходимо видеть Самую Синюю Ночь, - объяснила маленькая балерина.

Тут только мальчик вспомнил, что глаза и у него, и у Пересвиста широко открыты, а древний язык, на котором разговаривают ночи, можно понять лишь с закрытыми глазами.

- Простите, извинился Мальчик, плотно сомкнув веки, - Вы ведь ночь, правда?
Казалось, даме нравились хорошо воспитанные дети, голос её потеплел и она охотно представилась:

- Ну, конечно, Белая Ночь, к вашим услугам. Весьма польщена, что вы узнали меня. Видите ли, многие считают, что если я белая и не ношу старомодных плащей в звездочках, то уже вроде как и не считаюсь. Но это не правильно! Я тоже знаю тайну, - прошептала дама совсем тихо.

- Ух ты, ту самую великую тайну, которую ночи хранят испокон веков?! – восхитился Пересвист.

- Итак… - Белая Ночь вновь стала строже, - Вы просите аудиенции?

- Н-н-не знаю, н-наверное, - неуверенно предположил Мальчик.

- Сейчас?! Днем?! Это немыслимо! Вопиющее нарушение протокола!

- Дома как раз сейчас ночь… - Мальчик огорчился, - Придется подождать.

- Но здесь сказано: с десяти часов! – возмутился Пересвист.

- С десяти часов ве-че-ра! – Белая Ночь была непреклонна.

- Конечно, мы придем позже, - уверила её Пёрышко, - но, возможно, нам следует записаться заранее?

- Охотно внесу вас в список. – Белая Ночь извлекла из кружевной манжеты карандаш. – Записываю: прекрасная маленькая дама, которая не видит и двое… гм…

- Двое её друзей, - подсказал девочка.

- Так, приходите ровно в десять, не опаздывайте.

- Ни в коем случае. Мы вам очень благодарны.

Они отошли немного и присели на скамейку возле розового куста. Тут только Мальчик почувствовал, как он голоден, и, сколь не старался скрыть это, в желудке предательски заурчало. Пересвист спохватился:

- Ты наверняка устал и проголодался. До вечера ещё много времени, что же мы сидим? Я приглашаю всех к себе домой, только… это… - он немного смутился, - Я не ждал гостей и, по правде сказать, у меня не прибрано.

- Ничего, я быстро помогу тебе навести порядок, ведь я уже изучила на ощупь каждый уголок в твоем доме. И, «по правде сказать», - передразнила Пёрышко, - у тебя всегда не прибрано.

Перешучиваясь, они отправились по узким, но чистым боковым улочкам к кварталу, в котором жили музыканты. Всё здесь полнилось звуками. Из всех окон дудели, барабанили, звенели чем-то. Голоса настраивающихся струнных перекликались над крышами, откуда-то из глубины дворов неслась неистовая рулада распевающегося тенора. Мальчик ощутил восторг, он словно оказался посреди огромного оркестра, готовившегося к выступлению. Он вспомнил, что когда мама водила его в театр, больше всего ему было любопытно, что же творится в оркестровой яме, такой загадочной, ведь музыкантов из зала не было видно. Казалось, что даже сама сцена оживала, фигурки актеров начинали двигаться лишь по звучному приказанию инструментов, зарождавшемуся в этой яме. Только руки дирижера порой взлетали вверх, так показываются руки пловцов над поверхностью воды.

И вот теперь Мальчик наконец сам соприкоснулся с загадкой оркестровой ямы. Но Пёрышко вовсе не разделяла его настроения, она покачала кудрявой головкой: «Да, Пересвист, здесь ничего не меняется».

Квартира Пересвиста находилась на втором этаже красивого каменного дома. Там Пёрышко сразу наглухо закрыла окна, и стало почти тихо.

- Самое время вскипятить чай, - сказала она, удаляясь на кухню, откуда уже через мгновение послышался веселый перестук чашек, и по всем комнатам разнёсся запах жареных гренков.

- Как она со всем управляется? – удивился Мальчик, - Ведь она же…

- Не видит? – Пересвист откинулся в кресле, положив футляр с флейтой на колени, как дремлющего котенка. – Она научилась воспринимать окружающий мир по звукам и чувствовать предметы на ощупь. Меня больше удивляет, как бедняжка справляется с усталостью. Сейчас у неё дома ночь, но она бодрствует, а когда ночь наступит в городе, по ту сторону горизонта начнется утро, и ей надо будет приступать к работе в прачечной. Она спит урывками, совсем мало, но с нами она счастлива и не хочет проспать своё счастье.

Пёрышко принесла чашки с блюдцами и поставила их на низенький столик.

- Скажи, а почему ночи живут здесь? – поинтересовался Мальчик.

- А где же ещё? Подумай сам, откуда приходит ночь, как не из-за линии горизонта?

- А-а, - Мальчик отпил глоток душистого мятного чая. – А что это за тайна, о которой ты говорил с Белой Ночью?

- Ну, это такой секрет… Ночи считают его ужасно значительным и никому не говорят. Вообще-то я тоже толком ничего не знаю.

- А я думаю, что вовсе нет никакой тайны, - улыбаясь, заметила Пёрышко. - Это ночи только говорят, что она есть, для пущей важности.

Друзья рассмеялись. Приятно было вот так пить чай с гренками и ждать вечера в квартале музыкантов. Многие хотели бы оказаться в чудесном городе. Многие оказывались там во сне, а кто-то просто родился в нём, и даже не знал, что по другую сторону горизонта есть другие города и земли. Город как город! Над ним парили птицы, а в окрестных горах даже водились дикие звери.

- А домашних животных здесь держат? – спросил Мальчик.

- Я не видел. – Пересвист задумался. – Впрочем, есть одна легенда. Так, городская басня. Скорее всего, вымысел. Это о Тоскующем Псе.

- О собаке?

- Ну да. Говорят, когда он ещё был щенком, у него имелся хозяин, который каждое утро кормил его и уходил на работу, а вечером возвращался и вёл пса на прогулку. Но однажды хозяин не вернулся. Пёс ждал хозяина весь вечер и целую ночь. В миске ещё оставалась пища, но он не притронулся к еде, лишь скулил жалобно. Когда же настало утро, пёс, разбив стекло, выпрыгнул через окно на улицу и пошёл искать хозяина. Так он скитался много дней, пока не добрёл к нам, на самый край света. Дальше идти было некуда, и Пёс теперь живёт в подземелье под Лунным дворцом, где тысячи неведомых ходов ведут в тысячи потайных комнат. Там он воет от тоски по хозяину, и всё ещё надеется, что хозяин найдется.

- Этот пёс, наверное, ужасно голодный. Какие кошмарные истории ты рассказываешь, просто кровь в жилах стынет,- Пёрышко действительно поёжилась.

- Да нет, просто уже темнеет, и стало прохладно. Нам пора отправляться во дворец,- Пересвист бережно убрал флейту за пазуху и, дожёвывая гренок, поднялся с кресла,- скоро десять.

Вечерний город пронзал сумерки лучами разноцветных фонарей. Лучи эти, переплетаясь и рассеиваясь, образовывали в небе немыслимые узоры. На улицах ничуть не стало менее многолюдно. Только вместо того, чтобы торопиться по делам, горожане теперь бродили взад и вперёд мерным прогулочным шагом, беседуя, останавливаясь, здороваясь со знакомыми.
Во дворце тоже зажгли вечернюю иллюминацию, только здесь, как в старинном замке, настоящий «живой» огонь плясал на кончиках факелов, отчего хрустальные крыши окрасились неровными всполохами апельсинового оттенка. Блёстки на ступенях тоже отражали свет и казались теперь золотыми.

Белая Ночь вновь внимательно оглядела посетителей поверх очков.

- Аудиенция у Самой Синей Ночи. Десять ноль ноль. Вы точны. Следуйте за мной, пожалуйста,- она поднялась по лестнице и, не оглядываясь, скользнула в завешенный кисеёй дворцовый вход. Изнутри дворец переливался всеми цветами радуги. От обилия хрусталя в залах стоял тонкий, мелодичный звон. Ночи – дамы со смуглой кожей в звёздных плащах – плавно передвигались по анфиладам западного крыла. Здесь встречались совсем ещё юные девочки такие, как, например, Самая Короткая Ночь В Году. И тут же находились вполне взрослые ночи: Вчерашняя, Позавчерашняя, Завтрашняя. Едва уловимый запах еловой хвои исходил от плаща кроткой Рождественской Ночи, а у Пасхальной Ночи плащ был ярко-алым и источал аромат ладана. Все они приветливо раскланивались с гостями.

- Да, в таком удивительном обществе обязательно должна храниться своя тайна,- подумал Мальчик.

Но Пёрышко прервала его размышления:

- Нам с Пересвистом лучше подождать здесь,- резонно заметила она.

И Мальчик один продолжал свой путь вслед за Белой Ночью. Наконец, та привела его в маленькую комнату с камином и усадила на мягкий диван.

- Ждите,- велела Белая Ночь, после чего, качнув кринолином, чинно удалилась. Вероятно, в свою сторожевую будку.

Мальчик аккуратно одёрнул жилетку и проверил, хорошо ли застёгнуты пуговицы на рукавах. Он уже собирался затянуть потуже шнурки ботинок, но в этот момент гобелен на стене отодвинулся, и в помещение вошла Самая Синяя Ночь. Если бы не смуглая кожа, Мальчик мог бы перепутать её со своей бабушкой. Самая Синяя Ночь была похожа одновременно на всех лучших бабушек в мире. Глаза её светились такой синевой и лаской, что от их взгляда сразу становилось спокойно на душе. Седые волосы она собрала в пучок, а вместо звёздного плаща Самая Синяя Ночь носила простой кружевной передник со множеством карманов, наполненных носовыми платочками, леденцами, свистульками и ещё всякой всячиной.

- Ну, Слава Богу, вот и ты!- сказала она, улыбаясь,- Доктор очень беспокоился, хорошо ли ты доберёшься?

- Да, спасибо, я хорошо добрался,- удивлённо промолвил Мальчик, не забыв зажмурить глаза. Ещё секунду назад он с беспокойством думал о том, как заговорить с Самой Синей Ночью, но теперь всё так легко решилось само собой!- Я добрался просто замечательно!- на всякий случай вторично заверил он, принимая в руки огромную шоколадную конфету в шуршащем фантике.

- Что ж, я рада. Тебе ведь нужно лекарство, не так ли?- Самая Синяя Ночь стала рыться во многочисленных карманах, пытаясь отыскать склянку.

Тут только Мальчик вспомнил, что уже несколько часов совсем не чувствует себя больным.

- Ах да, вот оно,- Самая Синяя Ночь протянула ему крохотный пузырёк с запечатанным горлышком,- Я, признаться, ну просто не выношу лекарств, даже чуть не забыла про него. Но оно хорошее и помогает от разных болезней.

- Я тоже не люблю лекарств,- вздохнул Мальчик.

- Правда? Так не торопись принимать микстуру. В первую очередь тебе надо отдохнуть, ты выглядишь усталым.

- Да, сегодня у меня был необычный день. Или ночь?

- День или ночь, но тебе совершенно необходимо выспаться и набраться сил,- заявила она тоном, не допускающим возражений,- Где ты остановился?

- У моего нового друга Пересвиста…

- Это в квартале музыкантов?!- Самая Синяя Ночь всплеснула руками,- но там ведь ужасно шумно! Нет, нет, это абсолютно исключено! Я сейчас же дам знать твоей маме, что ты погостишь недельку-другую у меня, будешь жить в моих покоях!

Мальчик боялся верить своему счастью. Целую неделю или две ему предстояло провести в этом невероятном городе, в Лунном дворце, в гостях у ночи, разве ещё вчера он посмел бы мечтать о таком?! Но он не забыл и о маленькой балерине.

- Извините,- потупился Мальчик,- Я очень Вам благодарен, но могу ли я просить ещё об одном одолжении?..

***

- Ур-ра!- Мальчик радостно ворвался в большую залу,- Я говорил с Самой Синей Ночью! Это называется «а-у-ди-ен-ци-я»! Она пригласила меня погостить и обещала помочь Пёрышку!

- Как можно помочь Пёрышку?- серьёзно спросил Пересвист.

- Самая Синяя Ночь сказала, что мы представим её особе королевской крови, и тогда градоправитель обязательно позволит девочке остаться. А кстати, где она?

Пересвист вздохнул, едва заметная тучка омрачила его лицо.

- Там, откуда она приходит, как раз наступило утро. Ей пришлось вернуться.

- Жаль, мне так хотелось обрадовать её уже сейчас.

- Ничего, мы порадуем Пёрышко завтра. А теперь нам с тобой лучше отправиться спать. Придёшь ко мне завтракать?

- Хорошо. Спокойной ночи,- попрощался Мальчик, но вовсе не был уверен, что сможет быстро уснуть после всего, что с ним приключилось.

Однако, Самая Синяя Ночь не склонна была сомневаться относительно необходимости отдыха для больного ребёнка, она немедленно отправила Мальчика в постель, специально устроенную для него в покоях западного крыла.

- Ну что ты всё ворочаешься?- беспокоилась она,- Рассказать тебе сказку или, может, спеть колыбельную песню? Мы ночи знаем тысячи колыбельных песен.

- Я люблю песни, но мне интереснее было бы узнать одну вещь,- отвечал Мальчик.

- Какую?

- Тайна, которую ночи хранят испокон веков, действительно существует?

- Конечно,- Самая Синяя Ночь горделиво поправила передник,- Это очень важная тайна.

- И её никто больше не знает?

- Ну вообще-то узнал ещё кое-кто с той стороны горизонта, но теперь он живёт здесь, в нашем городе.

- А вдруг он кому-нибудь расскажет?

- Нет, не думаю. Он – хороший человек и будет молчать до поры.

- До какой поры?- Мальчику было ужасно любопытно всё, что связано с тайнами.

- Вот глупыш! Ведь даже наиважнейшая тайна в мире нужна только для того, чтобы вовремя её открыть. Спи,- Самая Синяя Ночь укрыла Мальчика вторым одеялом и тихонько, на цыпочках, вышла из комнаты.




Глава 4


- Вставай же, бедное дитя! Просыпайся! Вот ленивый ребёнок, совершенно не желает поступать в соответствии со своим положением!- невысокая сухопарая женщина, затянутая в строгое шерстяное платье, тормошила Пёрышко. Локоны девочки разметались по снежно-белой льняной наволочке, она с трудом сумела разлепить ресницы.

- Да, тётя, я уже встаю. Доброе утро.

- Доброе? Уже завтрак остыл, через полчаса ты должна спуститься в прачечную и приступить к работе! Помни, дитя, трудолюбие –единственное богатство, которое тебе доступно, оно определяет твоё положение.

- Конечно, тётя, я никогда не должна забывать о своём положении.

Пёрышко наскоро умылась, стянула волосы узлом и вышла к завтраку. Тётя налила ей горячего молока и пододвинула тарелку с нарезанной ломтиками булкой.

- Она совсем не злая,- подумала девочка,- И желает мне только хорошего.

- Ты опять замечталась! Ешь скорее! Пустые грёзы не улучшат твоего положения, только труд, обыкновенный ручной труд, к которому я уже который год стараюсь приучить тебя,- тётя могла говорить на свою любимую тему очень долго.

Да, Пёрышко не смела позволить себе мечтать о школе танцев. Денег у неё не было – родственница из милости кормила её. Предназначение Пёрышка – прачечная, находившаяся здесь же, в подвале тётиного дома, в котором у девочки есть своя комната, чистая постель, пара простеньких, но удобных платьев, а также завтрак, обед, ужин каждый день. Всё, что нужно в её положении – положении сироты на попечении.

В гладильном помещении стоял такой жар, что тётя редко туда заходила. Среди добрых, весёлых работниц Пёрышко чувствовала себя свободно. И ещё она обладала сокровищем, которое умела ценить, как никто другой – зрением, возможностью видеть все эти милые раскрасневшиеся лица, утюги, стопки пёстрого белья на полках. То, что происходило с нею ночью, казалось полузабытым сном, ведь на самом деле золушек не бывает, прачки не становятся принцессами и даже балеринами.

- Смотрите-ка, тётка совсем измучила ребёнка,- шептали за спиной,- всё равно как неродная! Девочка работает, не покладая рук, без выходных и праздников!

Пёрышку стало немножко совестно. У неё действительно ещё ни разу не было выходного, всё время с утра до вечера она проводила здесь, но ведь в том, что она так устаёт, виновата вовсе не тётя. «Разве не так? Разве не мои собственные фантазии – причина того, что я опять не выспалась?»- спрашивала себя Пёрышко. Она поставила горячий утюг на подставку и развела руки в стороны, чтобы немного размять затекшие плечи. Неожиданно ей в голову пришло изящное танцевальное движение, и она, не задумываясь, выполнила несколько невесомых па. Вокруг заапплодировавли. Девочка присела в озорном реверансе и только было собралась опять взяться за утюг, как сквозь пар на неё надвинулось строгое тётино лицо.

- Что это?!- возмутилась попечительница,- Дитя, ты не только сама не желаешь работать, как того требует твоё положение, но и других отвлекаешь! Боюсь, мне придётся тебя наказать.

- Но я всего одну секундочку…

- Из секунд, дитя, состоят минуты, из минут – часы, из часов – дни, а из дней – вся жизнь,- тётя назидательно подняла вверх палец,- тебе будет полезно подумать об этом часок в чулане. Надеюсь, тогда ты проживёшь сегодняшний день осмысленно.

Пёрышко даже обрадовалась передышке. В чулане оказалось тесно, кругом стояли банки и ящики, даже присесть там было негде. Темнота не позволяла ничего толком разглядеть, и Пёрышко решила, что сможет немного поспать, стоя; тётя ведь непременно разбудит её через час.

Вскоре она почувствовала лёгкое дуновение. Услышав знакомые едва уловимые запахи, звуки, девочка поняла, что находится уже по другую сторону горизонта. Она замерла. Где-то поодаль мелодично звенели хрустальные подвески на светильниках. «Я в Лунном дворце»,- догадалась Пёрышко и осторожно наощупь нашла стену, затем двинулась вдоль по ней, пока рука не коснулась перил, далее лестница повела её вниз, она свернула в незнакомый коридор, миновала полукруглые колонны и, наконец, наткнулась на дверную ручку. Пёрышко взялась за неё, несмело приотворила дверь, совсем немного. Услышав голоса, она хотела сразу же извиниться и попросить указать ей дорогу на улицу, однако взволнованный шёпот беседующих привлёк её внимание. Пёрышко знала, конечно, что подслушивать нехорошо, но ребёнку, даже очень послушному, так трудно бывает преодолеть любопытство!

- Поверьте мне, история уже знает подобный случай, вы помните о принце в чёрном?- шептала Пиона, младшая дочь градоправителя,- Вот ключ к победе: часть третья, двадцатая строфа!

Послышался шелест страниц, и глубокий мужской голос произнёс:

- Я так торопился сюда не для того, чтобы читать книжки! Простите мне мою неучтивость, милая Пиона, но не объясните ли Вы мне сами, в чём дело?- это говорил рыцарь Смелобой, едва успевший прибыть с северных границ, человек благородный, хотя и немного суровый. Он победил в сотне битв, и для каждой сам мастерил себе оружие. Сейчас он в пыльном дорожном костюме мерил шагами маленькую гостиную своей невесты Гиацинты, та с восхищением следила за ним взглядом, а Пиона продолжала разъяснения.

- Видите, в этой строфе седьмое слово как будто выделено ярким шрифтом. Сначала я думала, что это случайность, но затем поняла…

- Это ключевое слово,- сообразила Гиацинта.

- Ну конечно! «Дитя». Чтобы победить такого злодея, как Зелёный Человек, Вы, кавалер Смелобой, должны снова стать немного ребёнком. Только бесхитростное и чистое сердцем, доверчивое, да-да, доверчивое дитя может победить само коварство.

- Милая Пиона, Вы, вероятно, забываете, что я давно не юнец. Увы, я уже забыл, что чувствовал, когда был ребёнком. Я жил далеко отсюда, и моя жизнь не казалась мёдом. Только одержав множество побед, я смог пересечь линию горизонта. А теперь вы хотите, чтобы я забыл весь свой боевой опыт и снова стал мальчишкой?!

- Именно.

- Неужели это поможет в схватке?

- Ещё как поможет!

- Дорогая Гиацинта, Вы тоже так считаете?

- Да, безусловно! Я читала поэму и до сих пор не могла понять, почему Рыцарь Ледяных Земель так легко победил чародея? Но Пиона, кажется, докопалась до сути,- отвечала старшая дочь градоправителя.

- Я всё равно не сумею,- кавалер Смелобой с силой хлопнул ладонью по резному столику так, что с него посыпались выложенные горкой апельсины,- Вот видите!- с сожалением вздохнул он,- Я воин. Просто медведь, место которого на поле битвы, а не на игровой площадке.

- Его надо научить,- предложила Пиона,- у нас ещё есть несколько дней. И нам нужен ребёнок, который согласился бы обучать его.

Гиацинта задумалась. Это была очень любознательная девушка, она всегда держалась в курсе дворцовых дел. Гиацинта просто не могла пройти мимо чего-то, не сунув туда свой вездепроникающий носик. Ещё в детстве она облазила все закоулки дворца и однажды даже видела цветник, издали, но ужасно испугалась и убежала. Сейчас она напряжённо морщила лоб.

- Вспомнила!- воскликнула она с радостью,- Во дворце как раз гостит один мальчик, в западном крыле. Надеюсь, у него найдётся немного свободного времени.

Пёрышко за дверью едва сдержала удивлённый возглас. В это мгновение чья-то цепкая рука схватила её за плечо и резко развернула. Девочка почувствовала, как страх сковал всё её беззащитное существо. «Может, просто открыть глаза?»- мелькнула у неё мысль,-«Но нет! Это я всегда успею…»

- Так-так, мило!- произнёс, ухмыляясь, главный садовничий, не выпуская девочку из своих крепких лапищ,- очаровательная шпионка, что мы тут делаем?

- Я всего лишь слепая девочка,- попыталась оправдаться Пёрышко,- И я заблудилась.

- Куда же ты шла, маленькая лгунья?

- Я – не лгунья! Мне нужен выход. Я хочу выйти из дворца,- возмутилась она.

- Так идём, я покажу тебе дорогу,- почти ласково пропел главный садовничий и потянул Пёрышко за рукав.

Девочке стало жутко, но она твёрдо решила не открывать глаз до последней возможности. Ей так не хотелось снова оказаться запертой в тётином чулане.

Главный садовничий вёл её по запутанным дворцовым переходам, они часто сворачивали в узкие боковые коридоры, спускались и поднимались по ступеням, опять сворачивали, пока не очутились в просторном помещении, пропитанном ароматами цветов и трав.

Тихий печальный звон баюкал Пёрышко. «Подвески светильников?» Что-то коснулось её головы. «Венок»,- успела догадаться она и провалилась в странный тяжёлый сон. Девочка пыталась проснуться, но тщетно, поздно. Сон сковал, подчинил себе её волю. И всё же Пёрышко двигалась. Как сквозь густую пелену она делала шаг, ещё и ещё один. В руке была плотно зажата хрустальная лейка. «Это так просто. Надо лишь подойти к небольшому фонтану, набрать воды и вылить под корни растений, тех самых, которые словно о чём-то зловеще перешёптываются между собой. Как испугается тётя, когда обнаружит, что я исчезла!»- последняя ясная мысль пришла в кудрявую головку Пёрышка. Дальше было только нежное позвякивание колокольчиков.


***


« Цветы Зубохватки сегодня не голодны»,- с удовлетворением отметил главный садовничий,- «Что ж, проверим, как себя чувствуют стручки Крокодилового Дерева. Прекрасно! Почти созрели. А вот Драконьей Траве явно не хватает лунного света. Поймать бы за хвост глупую птицу и привязать где-нибудь поблизости, чтобы всегда была под рукой, если потребуется! А это что? Ах, прекрасные свадебные лилии! Скоро я женюсь»,- главный садовничий присел отдохнуть возле куста рододендрона,- «Конечно, нахальные девицы придумают какую-нибудь уловку, чтобы помешать мне. Ну, например…Что же они могут сделать? От лица Смелобоя прислать мне вызов? Это уж наверняка!»- злодей усмехнулся,- «Что же, если меня вызовут, думаю, для дуэли сгодится отравленная шпага. Старый трюк, но всё ещё хорош! Или нет, веселиться, так с размахом! Пусть невеста восхищается моей победой. Кстати, кто из двух дочек тюфяка-градоправителя станет моей женой?»Впрочем, главному садовничему было всё равно. И он нисколько не боялся кавалера Смелобоя, хотя его беспокоило одно обстоятельство. Меньше всего ему хотелось бы причинить вред именно этому человеку. «Достаточно просто победить, разгромить, растоптать его славу»,- решил главный садовничий. Он любил обдумывать коварные планы и теперь целиком предался сему безмятежному занятию. Мимо сновали несчастные маленькие пленницы в веночках, а главный садовничий уже забыл о Пёрышке, юной слепой балерине, поившей из хрустальной лейки ядовитые ростки гремучника.






Глава 5


Улизнуть из дворца без завтрака Мальчику не удалось. Напрасно он уверял Самую Синюю Ночь, что поест у Пересвиста, тарелку овсяного киселя и несколько бутербродов всё же пришлось одолеть. За то время, пока он спал, в обществе ночей кое-что изменилось, некоторых дам теперь звали по-другому: Сегодняшняя Ночь стала именоваться Вчерашней, Вчерашняя – Позавчерашней, а Завтрашняя – Сегодняшней. Но это Мальчик легко запомнил. По-настоящему его поразило письмо с печатью, доставленное рано утром. В письме говорилось, что его приглашают тайно посетить восточное крыло Лунного дворца для аудиенции. Мальчик уже знал слово «аудиенция», и оно ему нравилось. Не смотря на надпись «секретно», украшавшую конверт, Мальчик решил показать приглашение Пересвисту и Пёрышку, потому что полностью доверял своим новым друзьям. С таким настроением он отправился в квартал музыкантов.

Нежаркие утренние лучи струились по стенам домов, растекаясь на мостовой рыжими солнечными «лужами». Приятный ветерок сдувал чёлку со лба. Город ещё не вполне проснулся, людей на улицах почти не было. Мальчик с лёгкостью нашёл знакомый переулок и уже через четверть часа стоял перед дверью Пересвиста. На дверной ручке висела записка. Сначала Мальчик не обратил на неё внимания и просто громко постучал, но, не дождавшись ответа, решил всё-таки заглянуть в записку.«Дверь открыта»,- писал Пересвист неровным торопливым почерком,- «На столе найдёшь свежие рогалики и кофе. Я ушёл искать Пёрышко, она ещё не вернулась. Жди нас здесь, пожалуйста, не то и тебя придётся искать».«Надо же»,- подумал Мальчик,- «Я меньше суток нахожусь в этом городе, а уже получил целых два послания!»

Есть ему не хотелось, но он с удовольствием выпил кофе и воспользовался временем, чтобы повнимательнее осмотреться в жилище Пересвиста; вчера Мальчику было не до этого, он просто захлёбывался новыми впечатлениями. Обстановка квартирки оказалась на редкость удобной: никакой лишней мебели, ноты – в шкафу, в серванте и даже на подоконнике. Пол ничем не застелен, а потолок образовывал небольшой свод или купол. «Чтобы лучше звучало»,- догадался Мальчик. И тут он заметил на полочке чёрный кожаный футляр с флейтой. «Странно, кажется Пересвист всегда носит инструмент с собой. Что же должно случиться, чтобы он забыл дома свою флейту?!»- Мальчика охватило беспокойство,- «Неужели Пёрышко вправду пропала? Может, тётя не отпустила её? Но не могла же тётя совсем лишить девочку сна!»

Дверь хлопнула, на пороге появился совершенно взъерошенный Пересвист.

- Ты здесь?- крикнул он, едва отдышавшись.

- Да. Доброе утро.- вежливо ответил Мальчик.

- Уже позавтракал?- Пересвист бережно убрал футляр за полу жилета.

- Спасибо, я не голоден. Ты вернулся за флейтой?

- Нет. За тобой. Я не нашёл её.

- Не нашёл Пёрышко?

Пересвист растерянно помотал головой:

- Сначала я думал, что она придёт сюда, как обычно, но она не пришла. Тогда я стал искать её в парке и в городе, спрашивал у всех, кто мне встречался, но никто её сегодня не видел.

- Где же она может быть?

- Наверное, во дворце, где мы вчера расстались. Вдруг Пёрышко заблудилась, дворец такой огромный!

Мальчик встал и решительно направился к выходу.

- Идём,- сказал он,- Если Пёрышко во дворце, отыщем её. У меня как раз сегодня назначена аудиенция, и вы оба могли бы пойти со мной. А потом Самая Синяя Ночь представит Пёрышко принцессе.

- Соле?

- Да, кажется, так мне её называли. И девочке не придётся больше уходить к тёте.

Они старались идти как можно быстрее, самой короткой дорогой.

- А кто она, эта принцесса?- спросил Мальчик.

- Не знаю. Когда я здесь поселился, она уже заперлась в башне.

- В башне? Но почему?

- У неё отравленные воспоминания. Так говорят.

- А кто их отравил?

- Наверное, какой-нибудь злодей, колдун или ещё кто пострашнее.

- Здесь такие водятся?- испугался Мальчик.

- Вроде, нет. Здесь есть только главный садовничий. Но мало ли кто тут бывал раньше!

Ближе всего к кварталу музыкантов находилось восточное крыло Лунного дворца, очень похожее на западное, с той лишь разницей, что ступени входа усыпали не блёстки, а мелкие душистые цветки белой сирени. У резных ворот также стояли двое пажей.

- Ты уверен, что нас сюда впустят?- усомнился флейтист.

- Давай попробуем,- предложил Мальчик и, не дожидаясь ответа, направился прямо к пажам. К его изумлению, пажи оказались предупреждены о визите Мальчика.

- Вас ожидают,- важно произнёс один паж, не поворачивая головы.

- Можно мой друг пройдёт со мной?

Пажи задумались не более, чем на мгновение, но видимо решили, что количество посетителей их не касается.

- Я провожу вас,- ответил второй паж и повёл гостей вдоль колоннады, через галерею залов в уже упоминавшуюся нами гостиную Гиацинты. Мальчик хотел было возразить, но паж так спешил возвратиться на свой пост, что исчез раньше, чем кто-либо успел вымолвить хоть слово.

- Что поделаешь,- Пересвист пожал плечами,- Остаётся только обратиться к хозяевам этих покоев. Бедняжка Пёрышко! Она наверняка сейчас блуждает по этому нелепому строению.

- Это строение – воплощение замысла замечательного архитектора, во дворце столько удивительных уголков, что все их не изучить и за целую жизнь, если, конечно, вы не моя сестра Гиацинта,- в комнату вошла приветливая девушка в розовом платье,- Меня зовут Пиона, я – дочь градоправителя. А это…(на пороге появилась ещё одна девушка и высокий широкоплечий человек с открытым взглядом)…это и есть моя сестра. А также славный кавалер Смелобой.

Присутствующие склонили головы в церемониальном приветствии.

- Вообще-то…- начал Пересвист, но Мальчик незаметно толкнул его в бок.

- Тише,- прошептал он,- постараемся соблюдать этикет,-Здравствуйте,- произнёс Мальчик громко,- Мы очень благодарны вам за приглашение.

- Вот и замечательно,- Пиона жестом пригласила гостей сесть,- Мы очень нуждаемся в твоей помощи, милый Мальчик.

Рассказ Пионы изумил Мальчика. Он со всё большим интересом вглядывался в суровое лицо рыцаря. Он понимал, как нелегко будет научить его играть, веселиться, думать, как думает ребёнок. Сейчас рыцарь угрюмо молчал и даже сопел недовольно. Но Мальчик жалел дочерей градоправителя и, конечно, дал согласие.

- А ведь может сработать,- поддержал его Пересвист,- Я верю, у тебя получится. Только начать придётся чуть позже – мы ещё не нашли Пёрышко.

- Пёрышко?- Пиона заинтересовалась,-кто это?

- Маленькая танцовщица. Она слепая,- ответил Мальчик,- Мы думаем, она заблудилась во дворце.

- Если бы слепая девочка попросила проводить её куда-нибудь, никто не посмел бы ей отказать,- уверенно заявила Гиацинта,- Если только…

- Только что?- Мальчик насторожился.

- Вы ведь не хотите сказать, что главный садовничий схватил её?- ужаснулся музыкант,- тогда покажите мне его логово, я разнесу там всё в пух и прах!

- Если у Зелёного Человека и есть логово, то это – цветник,- Пиона напряжённо покусывала ноготь, чего никогда не позволила бы себе в официальной обстановке. Это показалось Пересвисту таким трогательным, что он едва не расплылся в улыбке, не смотря на серьёзность ситуации.- Если ваша подруга там,- продолжала девушка,- То задачку запросто не решить. Впрочем, надо сначала убедиться, в цветнике ли она.

- Я могу привести вас в потайной бельэтаж,- предложила Гиацинта,- собственно, в нём нет никакого секрета, просто им давно не пользуются; оттуда немного виден цветник, это хороший наблюдательный пункт. Но ближе подходить очень страшно. Горе, если главный садовничий нас заметит!

Друзья закивали.

- Я иду с вами,- впервые подал голос кавалер Смелобой.

- Что ты! Тебя никто не должен видеть, ты ставишь под угрозу весь наш план,- когда Гиацинта волновалась, она сразу же забывала протокол и становилась простой озорной девчушкой, говорящей близкому человеку «ты», как и все обычные девушки.

- Я иду,- снова пробасил рыцарь,- не могу же я отпустить вас одних в такое опасное предприятие!

- Хорошо, идём все вместе,- прекратила споры Пиона.

Странная процессия, стараясь не шуметь, чтобы остаться незамеченной, двинулась под предводительством Гиацинты в получердачный этаж, откуда просматривалась часть самого загадочного и пугающего места в Лунном дворце. Полы в бельэтаже оказались такими старыми, что как высоко не поднимай стопы, делая шаг, доски всё равно скрипели. Каждую секунду друзья рисковали быть обнаруженными главным садовничим, который, как они ясно видели, расположился в полудрёме под каким-то кустом.

- Да он же огромный!- невольно вырвалось у Мальчика, сразу покрасневшего от смущения, ведь стоявший рядом кавалер Смелобой ничуть не уступал Зелёному Человеку в росте.

- Смотрите, там, кажется, действительно есть маленькие девочки, если бы мы не поднялись сюда, то никогда бы не увидели!- поразилась Пиона.

- Я всегда подозревала! Иногда и сплетни не лгут!- воскликнула Гиацинта,- Но отец не хотел меня слушать, утверждал, что это выдумки.

Вскоре они увидели Пёрышко. Маленькая балерина шла, как по канату, осторожно переставляя ножки, словно боясь расплескать воду из хрустальной лейки. Её непослушные кудрявые локоны безжизненно поникли, к вискам льнули вероломные белые колокольчики.

- Что же нам теперь делать?- выдохнул Мальчик.

- Сражаться,- ответил рыцарь,- Мы одолеем его. Я буду упражняться целыми днями и с твоей помощью сумею победить злодея.

- Надо возвращаться,- сквозь зубы шепнул Пересвист, глаза его пылали яростью. Может, из-за гнева он утратил осторожность и слишком поспешно, не ощупав прежде доску деревянного настила, оперся на обе ноги. Доска пронзительно скрипнула.

- Бежим!- почти выкрикнула Пиона, и все они стремительно нырнули в боковой коридор.
Однако, главный садовничий проснулся секундой раньше и успел заметить исчезающую спину рыцаря. «Так-так»,- подумал коварный вельможа,-«Значит, Смелобой уже здесь. Пора поторопить хитроумных девиц с ответом. Нельзя дать им выиграть время».
















Глава 6


На следующий день уже весь город знал, что на предложение главного садовничего обе дочери градоправителя ответили отказом, свободу девушек и честь их отца, давшего Зелёному Человеку неосмотрительное обещание, вызвался защитить доблестный кавалер Смелобой, а главный садовничий по праву выдвинул свои условия поединка.

- Право выбора оружия принадлежит мне, ведь это я принимаю вызов,- ухмыльнулся злодей,- Так вот, мне безразлично, каким именно оружием воспользуется противник. Пусть наше оружие останется секретом друг для друга. Но я настаиваю, чтобы схватка проходила в подземном лабиринте Лунного дворца. Тогда победителю потребуется не только справиться с соперником, но ещё и выбраться наружу, что будет непросто.

Рыцарь Смелобой принял условия, хотя ни Гиацинте, ни Пионе они не нравились: в подземелье никто не увидит поединка, никто не сможет удостовериться в соблюдении всех правил, в том, что победа добыта честно. Зелёный Человек никогда не предложил бы условий, невыгодных ему самому. Роковой день назначили через трое суток. Все понимали – надо торопиться.

Первым делом наши заговорщики отправились в личную оружейную мастерскую Смелобоя. Здесь на стенах было развешено самое разнообразное оружие, которое рыцарь делал себе сам для каждой битвы. У Мальчика захватило дух от обилия шпаг, мечей, луков и арбалетов.
«Лететь»,- прочитала Гиацинта на одной из стрел с синим оперением,- Что это означает?

- Я приказал стрелам лететь, и они летели. Дальше других,- отвечал рыцарь, надевая широкий кожаный фартук.

- Это что, колдовство?! - ужаснулся Мальчик.

- Да нет, просто когда я вырезаю или выплавляю на оружии слова, мне становится ясно, чего я хочу от него добиться.

Друзья осмотрели другие стрелы. На второй было написано «парить», на третьей – «пронзать ветер». Пересвист снял со стены изогнутую длинную саблю, на которой витиеватыми буквами проступала гравировка: «поющая сталь». Сабля действительно пела в руках, стоило только взмахнуть ею, но флейтист не стал пробовать и аккуратно повесил её на место. Он вовсе не хотел случайно кого-нибудь поранить. К тому же, он боялся выглядеть неуклюжим перед Пионой; та в это время заправски натягивала тетиву большого охотничьего лука. «В сердце добычи»,- красовалось на его изгибе. Тяжёлый двуручный меч звали «Не умеющий плакать». Только у одного великолепного старинного арбалета не имелось имени.

- Его не трогайте,- строго предупредил рыцарь,- Это страшное оружие, пусть оно больше никогда не выстрелит!

- Извините, а что Вы собираетесь мастерить сейчас?- вежливо поинтересовался Мальчик.

- Я думал об этом. Гиацинта, Пиона, каким оружием владел герой этой вашей книжки?

- Он сразил чародея копьём,- отвечали девушки.

- Значит, я изготовлю для боя с Зелёным Человеком копьё,- и он взялся раздувать огонь в плавильном горне,- Настоящее рыцарское копьё с железным наконечником! Щит, разумеется, тоже надо бы выковать, но мы ведь не знаем, чем запасся против меня враг.

- Наверняка, отравленной шпагой,- предположила Гиацинта.

- Или ещё чем похуже,- добавила Пиона.

***

После обеда, который решили съесть прямо в мастерской, Мальчик приступил к своему первому уроку. Никогда прежде ему не доводилось учить взрослого рыцаря, тем более таким вещам, жутко увлекавшим его самого!

- Сначала Вы должны припомнить, что Вы любите больше всего?- спросил маленький учитель.

Кавалер Смелобой сосредоточенно наморщил лоб, на лице его отразилась целая гамма чувств. От напряжённого скрипения зубами он перешёл к состоянию полной растерянности. Гиацинте не терпелось подсказать ему какую-нибудь хорошую штуку, но она побоялась, что это будет непедагогично. Наконец, рыцарь с трудом выдавил из себя:

- Ну-у, я люблю…Может, манную кашу?

- Нет, каша не подходит,- расстроился Мальчик,- Даже если бы Вы назвали пирог с яблоками или конфету, было бы куда лучше. Но манную кашу многие дети терпеть не могут. Мне, правда, она нравится, но это к делу не относится.

- А что любят дети?- спросил Смелобой.

- Дети любят играть!- не выдержал Пересвист и тут же смутился.

- Ты совершенно прав,- кивнул Мальчик,- Играть дети любят больше всего. Давайте попробуем все вместе! Игра называется «жмурки».

- Чур, не я вожу!- разом закричали все, кроме рыцаря.

- Похоже, водить Вам, кавалер,- Гиацинта завязала ему глаза косынкой,- Ой, какой Вы забавный!

Водить кавалеру Смелобою не понравилось. Он постоянно натыкался то на стол для работы по дереву, то на огромные металлические тиски, пока в конце концов не споткнулся и не упал, сильно содрав колено.

- Это пустяки,- заверила Гиацинта, накладывая ему бинт на «рану»,- В детстве я всегда сбивала коленки.

Следующим водил Пересвист. Он смешно хватал руками воздух, когда другие с визгом разбегались в разные стороны. Поймать Мальчика нечего было и думать, он являлся мастером своего дела. А вот рыцарь Смелобой вскоре попался, так как вместо того, чтобы бегать и уворачиваться, глупо топтался на месте.

- По-моему, жмурки – совсем не весёлая игра,- пробурчал он, с недоумением глядя на восторженные лица остальных,- И потом, разве обязательно так верещать?

- Совершенно необходимо,- заверила его Гиацинта и рассмеялась.

- Боюсь, у меня не получится,- рыцарь понурил голову,- Я всё время думаю о предстоящем бое и вообще о серьёзных вещах.

- Понимаете,- Мальчик даже привстал на цыпочки, почему-то ему казалось, что так его ученик лучше усвоит то самое главное, что следует запомнить,- Понимаете, дети всегда забывают о серьёзных вещах во время игры. Взрослые разучились это делать. Но как бы ребёнку ни было худо до того, играя, он всегда счастлив.

Слова эти прозвучали в полной тишине. Казалось, даже рыцарь Смелобой почувствовал их значимость.

- Пожалуй, на сегодня хватит,- смягчился Мальчик,- Нам требуется отдых. Завтра по плану прыжки на пружинном диване, поедание клубничного мороженого и купание в фонтанных брызгах.

Девушки захлопали в ладоши.

- Хотите, я вам сыграю новую мелодию?- робко предложил Пересвист.

Все очень хотели, только сами стеснялись попросить. Музыкант вынул из чёрного футляра серебряную флейту, приложил её к губам, и проникновенная музыка наполнила простоватую оружейную мастерскую. Звуки перекликались, будто птицы в далёком саду. Где-то высоко-высоко, под сводами каменного потолка, живой водой ещё разливалась трель, а по стенам уже струилось ласковое легато, словно окуная грозное оружие в сладкую дрёму. То ли с губ музыканта, то ли из недр самой флейты вырвалось лёгкое дуновение и стремительно пронеслось по кругу, касаясь каждого, поиграв на скулах рыцаря, запутавшись в локонах Пионы, задорно задев за нос Мальчика, покачавшись на ресницах Гиацинты.

Мелодия кончилась так, словно не умерла, а спряталась за верстаком или в груде железных обломков. Где-то в комнате ещё можно было уловить её нежные отзвуки. Мальчик заметил, как в глазах Пионы сверкнула слезинка, Гиацинта мечтательно оперлась подбородком на кулачок, унизанный колечками, а суровый воин изрёк задумчиво: «А и вправду, я вспомнил, пока мы с соседскими мальчишками ещё не выросли, нам целыми днями не надоедало играть в жмурки, нам было даже как-то особенно радостно уставать от игр. Это такая детская благодарность. За жизнь».

Вечером Мальчик уснул быстро и спал, как сурок. Самой Синей Ночи даже не пришлось уговаривать его считать овечек. А наутро он проснулся полным сил и решимости. Рыцаря он нашёл в мастерской, в прекрасном расположении духа. Древко копья было почти готово, оставалось лишь немного отполировать поверхность, чтобы не занозить руку сквозь рыцарскую перчатку. Наконечник, выкованный накануне, лежал здесь же и выглядел очень острым.

- Я назову его «Прощание»,- похвастался мастер,- Чтобы нам никогда больше не видеть подлого Зелёного Человека!


***


Прыгать на пружинном диване оказалось не так уж трудно. Сложность заключалась лишь в том, что надо умудряться получать от этого удовольствие. Даже когда диван предупреждающе трещал и грозил развалиться. В целом, Мальчик остался доволен уроком. Зато с клубничным мороженым вышла загвоздка. Кавалер Смелобой сдался слишком рано, на втором шарике он уже, не стесняясь, стучал зубами, а на третьем заявил, что сейчас у него заболит живот.

- Это с непривычки,- успокоила его Гиацинта,- У всех так сначала бывает, надо просто потренироваться.

- Не знаю, есть ли в подземелье хоть один диван,- оправдывался рыцарь,- Но уж мороженого там точно не припасено.

- Не в том дело!- приговаривал Мальчик,- Главное, ни в коем случае не показать, что Вам уже не хочется его есть. Считайте это испытанием стойкости!

Мороженое так изнурило рыцаря, что лезть в фонтан он наотрез отказался. Пришлось заменить весёлое разбрызгивание воды безобидным озорством, заключавшемся в разрисовке стен красками. Мальчик справедливо рассудил, что тащить сегодня ученика в парк на карусели, пожалуй, не стоит, для такого трудного дела тот ещё слишком неопытен. Итак, карусели и фонтан отложили на завтра, а к вечеру, изрядно вымазавшись в сурике и белилах, рыцарь с храпом свалился прямо на полу, под оранжевым слоном и парой синих пингвинов, давшихся ему с особым усилием. За последние сутки кавалер Смелобой усвоил, что быть ребёнком – наисложнейшая задача. «И как я справлялся со всем этим в детстве, ума не приложу»,- думал он.

Однако, всё пережитое показалось ему цветочками по сравнению с каруселью. Его привели в парк поутру, не позволив съесть завтрак.

- Так будет лучше,- зловеще пообещал Мальчик, и все с удивительным единодушием согласились.

Выяснилось, что карусель – это такая пыточная машина, которую по ошибке ставят посреди аттракционов. И не сказать, чтобы голова у рыцаря кружилась! Головы он попросту не чувствовал, а чувствовал желудок и искренне благодарил Мальчика, убедившего его воздержаться от завтрака.

Наконец, наступил так долго оттягиваемый момент. До схватки с главным садовничим оставался всего один вечер. «Другой возможности враг нам не предоставит»,- подытожили друзья, и рыцарь, тяжело отдуваясь, с несчастным выражением лица полез-таки в фонтан. И тут, неожиданно для самого себя, он вдруг ощутил, что нравится плескаться в прохладной воде, когда в мелких брызгах дробится солнце и разлетается кругом, оседая на траве и коре деревьев. Рыцарь радостно поливал друзей, они отвечали ему тем же. Только Пересвист отошёл в сторонку, чтобы не намочить флейту. С громким хохотом рыцарь вскричал: «Вот это да! Вот это я понимаю! Устроим злодею ванну! Ха-ха-ха!»,- он буквально давился от смеха. Если бы главный садовничий видел его таким, возможно, поколебался бы в своей самонадеянной уверенности, будто коварство и страх – лучшее оружие.


***

Главный садовничий полагал, что Смелобой станет дрожать от страха и сдастся на милость победителя, из этого расчёта гордый вельможа строил свою тактику. Сейчас его приготовления подходили к завершающему этапу, но всё же он слегка нервничал перед поединком и провёл последнюю ночь, беспокойно ворочаясь на своей широкой дубовой кровати.
Кавалер Смелобой, напротив, прекрасно выспался. Он бодро умыл лицо холодной водой, вкусно с аппетитом поел, а потом направился в мастерскую за копьём. Когда, насвистывая приятную песенку, он повстречал в колоннаде Гиацинту, девушка протянула ему нечто похожее на старый бумажный свиток.

- Вот, возьми! Пригодится,- прошептала она заговорщицки.

- Что это?- удивился рыцарь.

- Карта подземного лабиринта.

- Откуда она у тебя?

Гиацинта пожала плечами:

- Нашла на чердаке, ещё в детстве. Её, наверное, составил архитектор, построивший дворец.

- Умница, но я воспользуюсь ею только в крайнем случае. Бой должен быть честным, а у главного садовничего карты нет.

Гиацинта проводила жениха долгим обеспокоенным взглядом. «Только бы он победил!»- прошептала она.

Мальчик хотел пожелать рыцарю удачи и тоже заглянул в мастерскую. Тихонько приоткрыв дверь, он просунул туда голову. Рыцарь стоял посреди комнаты с копьём в руке и изумлённо взирал на древко.

- Что-то случилось?- осторожно предположил Мальчик.

- Посмотри…имя…- только и смог вымолвить Смелобой.

Мальчик подошёл поближе и с удивлением прочёл на копье глубоко врезанное слово: «прощение». Не «прощание», нет.

- Ты ошибся? Это ведь ошибка, да?- Мальчик испугался, не потеряет ли рыцарь свой боевой задор из-за столь досадной неурядицы.

- Н-не знаю, малыш. Может, я и не ошибся, - кавалер задумался,- Может, наоборот, я случайно назвал копьё правильно.

Потом он присел на корточки, чтобы оказаться с Мальчиком вровень, лицом к лицу, и задал вопрос:

- Скажи-ка, что бы ты сделал в самой безнадежной, самой тупиковой ситуации, если бы попал в такую?

- Я бы спросил у мамы, как поступить,- ответил Мальчик.

- Но если бы мамы рядом не оказалось?

- Всё равно, мне кажется, я всегда знаю, что могла бы сказать мама.

- Тогда зачем спрашивать? Ты меня совсем запутал!

- Я не виноват, просто Вы задаёте вопросы, ответы на которые Вас путают. Не надо сейчас об этом думать. Главный садовничий уже ждёт у южного входа.

И двое мужчин, большой и маленький, отправились защищать прекрасных дам.



Глава 7


Южный вход вёл, как водится в южное крыло Лунного дворца. На ступенях, на перилах, на воротах и даже на головах пажей, охранявших его, восхищённый Мальчик увидел бесчисленное количество разноцветных бабочек с подрагивающими на ветру крылышками. Они перелетали с места на место, и от того вход смотрелся ещё праздничнее и прекрасней. Стоило пажу лишь немного пошевелиться, потревожить бабочек, как они начинали кружиться в воздухе маленькими стайками, а затем снова чинно рассаживались, образуя пёстрые крапины на лестнице южного входа. Градоправителю было жаль беспокоить крохотных красавиц, поэтому он давно распорядился запереть южные ворота. Никто не входил через них во дворец, но прямо у ворот находился невзрачный каменный колодец без воды, который представлял собой спуск в подземный лабиринт. Обыкновенно его заваливали тяжёлой крышкой с надписью: «Нижний этаж. Закрыт по техническим причинам». Однако, теперь крышка лежала рядом, на земле, а колодец зиял пугающей чернотой.

Когда рыцарь с Мальчиком приблизились, там уже собралась приличная толпа. Градоправитель хотел произнести речь, но передумал, его настроение оставляло желать лучшего.

- Ну вот,- шепнул он Мальчику на ухо,- Либо я лишусь моего рыцаря, либо останусь без цветов.

Он ещё не понимал, что победа главного садовничего могла обернуться несчастьем для всего города.

Пиона поочерёдно поднесла соперникам золотую шкатулку, в которой лежали аккуратно сложенные листы бумаги. Лист кавалера Смелобоя оказался чист, а на листе главного садовничего за подписью градоправителя и городской печатью значилось следующее: «Настоящим удостоверяется, что Вам выпал жребий первому проникнуть в лабиринт для участия в поединке. Вам предоставляется десять минут времени, в течение каковых всякое преследование Вашей персоны исключается правилами». Садовничий криво усмехнулся, скомкал документ и швырнул в колодец. Это выглядело бы невероятно эффектно, если бы и самому вельможе не пришлось сразу лезть следом.

- Готовьте свадебный бал!- крикнул он и скрылся в непроглядной глубине.

Градоправитель самолично перевернул песочные часы, такие большие, что все могли видеть, как песчинки ведут свой скрупулёзный отсчёт. Рыцарь встал у тёмного зева колодца, оперевшись на своё надёжное копьё. «Что-то я не заметил оружия у Зелёного Человека»,- подумал он. Любопытствующие притихли в напряжении, все неотрывно следили за уровнем песка в часах. И тут Мальчика кто-то с силой дёрнул за рукав. Обернувшись, Мальчик увидел Пересвиста, тот прижал палец к губам:

- Тс-с, тише, идём скорее…

- Куда?- оторопел Мальчик,- Разве тебе не хочется узнать, кто победит?!

- Во что выльется схватка ещё неизвестно,- ответил музыкант,- Хотя я, безусловно, от души желаю победы кавалеру Смелобою. Но вот что я знаю точно, так это то, что главный садовничий сейчас ужасно занят и в ближайшее время в цветнике не появится. Пора спасать Пёрышко!

За всеми событиями последних дней Мальчик нисколько не забывал о маленькой балерине. Он с готовностью юркнул в гущу народа вслед за Пересвистом, лишь на секунду усомнившись, не стоит ли прежде посоветоваться с кем-нибудь из взрослых. Пересвист, разумеется, не в счёт.

Как ни старались друзья улизнуть незаметно, кое-кто это всё-таки обнаружил, а именно – Пиона. Младшая дочь градоправителя мгновенно догадалась, куда они могли так торопиться, но пойти за ними сразу не решилась, ведь именно её прочили в жёны главному садовничему, а значит, взгляды многих исподволь обращались на неё. Только после того, как последние песчинки коснулись дна часов, и её отец громко возгласил: «Вперёд, доблестный рыцарь!», кавалер Смелобой скрылся в колодце, а люди устремились к дыре с целью попытаться что-нибудь разглядеть, девушка воспользовалась общим замешательством, чтобы исчезнуть.

Она обогнула дворец так быстро, как только смогла, ведь он был поистине огромен. Очутившись у северного входа, откуда в секретный бельэтаж, находящийся рядом с цветником, вела потайная лестница, она сразу поняла, что не ошиблась в своих предположениях: Мальчик и флейтист пошли этой дорогой.

Ступени северного входа усыпал чистейший белый снег, он искрился на солнце так ярко, что даже слепил глаза, но тем не менее, никогда не таял; а по обе стороны от ворот росли зелёные сосны и ели. Пажей поблизости не наблюдалось - только седой сторож в тёплом овчинном тулупе и валенках. Пиона улыбнулась: старичок в подобной одежде вряд ли кого удивит, а вот вырядись так пажи!.. То-то некому было помешать друзьям войти: сторож мирно спал на низком табурете, привалившись спиной к дереву. На снегу чётко отпечатались две цепочки следов. Пиона не стала будить старика, она осторожно приоткрыла ворота, стараясь не скрипеть, и ловко проскользнула внутрь. Девушка слегка поёжилась в своём лёгком платье, но без приключений миновала ступеньки и вошла во дворец.

Мраморная зала, в которой она остановилась, совсем не хранила холода. По стенам её были развешаны портреты незнакомых дам в старинных платьях и рыцарей, облачённых в стальные латы. Даже над дверью, ведущей в длинную анфиладу пустующих комнат, раскинулся красочный холст. Как ни спешила девушка догнать новоявленных героев, не засмотреться на это полотно было невозможно. На фоне ясного синего неба, каковой синевы ещё не доводилось видеть Пионе, художник написал мириады звёзд, лучами освещающих высокую замковую стену. На стене стояла женщина в королевском венце, её печальные глаза наполняли слёзы. Казалось, с холста в залу струится сама тишина. Потеряв счёт времени, Пиона всматривалась вглубь картины, словно хотела шагнуть туда через раму, так манила и притягивала её прозрачная синева. Девушка очнулась внезапно от негромкого оклика. Подле неё стояла пожилая дама со смуглой кожей, должно быть - ночь. На ресницах дамы осела звёздная пыль, с плеч ниспадал шёлковый плащ со шлейфом, ясно-синий, цвета небес с картины, а из-под плаща высовывался край кружевного передника.

- Хочешь разгадать, отчего плачет королева?- спросила она.

Пиона не ответила. Воздух залы, напоённый торжественным молчанием веков, словно заставлял её удерживать слова, не произносить их без нужды, ведь Самая Синяя Ночь и так всё поняла.

- Я помню её,- продолжала «собеседница»,- Я помню, как она плакала здесь. Давным-давно. Лунного дворца ещё не было и в помине, даже прапрадедушка построившего его архитектора ещё не родился. На месте северного крыла высился замок всего с одними, но очень крепкими воротами, наглухо запиравшимися по ночам. А с самой высокой башни можно было увидеть море. Теперь от замка осталась лишь эта зала с портретами прежних королей. При постройке дворца её не стали ломать, но, конечно, сильно изменили и перекрасили, так что ныне никому и невдомёк, до чего она древняя! В этом замке жила вдовствующая королева со своим сыном, пока все их земли не захватил чародей. И, хотя принц всё же погиб, рыцарь с севера спас королевство.

-Я знаю эту историю,- прошелестела Пиона чуть слышно,- Она о принце в чёрном. А королева на картине та самая?

- Та самая. И она плакала в ту самую ночь, в мою ночь, когда замок был освобождён совершенно удивительным образом. Ты догадываешься, наверное, простым копьём не одолеть настоящего колдуна.

- Конечно, я всегда знала,- обрадовалась девушка,- «Дитя пред Богом, для врага последний вызов». Его девиз! Ведь в нём дело, правда?- и Пиона рассказала Самой Синей Ночи, как она не хочет замуж за Зелёного Человека и поэтому попросила помощи у кавалера Смелобоя; как придумала способ победить коварство, приметив, что слово «Дитя» в книжке выделено ярче; как Мальчик учил рыцаря – всё, всё, всё! Она и сама не знала, почему рассказывает это. Может, ей просто захотелось с кем-нибудь поделиться? Не с друзьями, но с мамой, если бы та была жива, или с бабушкой?..

Самая Синяя Ночь выслушала её внимательно, а затем с одобрением покивала головой:

- Что ж, у вас всё должно получиться. Вот увидишь, деточка, ваш рыцарь победит, он просто не может теперь не победить! Однако, слово «Дитя» выделено совсем не специально!

- Как?!- Пиона всплеснула руками,- Это действительно случайность? Ошибка книгопечатника?

- Боюсь, что так. На самом то деле всё произошло иначе, чем пишут в книжке. Ведь если верить написанному, получится, будто эта поэма – о ненависти. Ненависть – плохое чувство, оно не стоит стихов. Поэмы пишут о любви.

- Так Рыцарь Ледяных Земель любил королеву?

- Рыцарь? Нет, он увидел её впервые в тот раз.

- Но кто же тогда? Ча-ро-дей?!

Самая Синяя Ночь кивнула:

- Он и сам думал, что ненавидит её. Но, видно, в нём ещё осталось что-то человеческое. Когда королева узнала о гибели принца, то едва не совершила непоправимый грех – она хотела броситься с башни вниз. В одно мгновение чародей осознал, что не может позволить ей этого. Он выскочил из укрытия, чтобы оттолкнуть её от края, и…копьё настигло его.

- Значит, он погиб, спасая королеву?

- Злые силы не вынесли его самопожертвования и отступили от него. Он больше не был чародеем, но твёрдая опытная рука уже направила копьё в цель. И королева плакала той ночью: о сыне, о себе, о своей вине. Только я это видела да ещё придворный художник, никак не сладить с художниками, вечно они не спят по ночам! Из-под его кисти вышла эта картина, а много-много поколений спустя написали и поэму.

- Но почему же поэт не рассказал правды?- удивилась девушка.

- Он хотел. Только гильдия прозаиков воспротивилась. Решили, что правда слишком высокопарна и вычурна, как в сказке.

- Но ведь это было!

- Деточка, прозаики видят лишь то, что можно узреть глазами, а разве любовь глазами разглядишь, да ещё с такого расстояния?! Вон, какая башня высокая!

Внезапно до залы докатился оглушительный грохот, будто огромным молотком били по стеклянной горе.

- Торопись,- шепнула Пионе Самая Синяя Ночь,- Твоим друзьям потребуется подмога.
Девушка решительно устремилась на звук, минуя лестницу, ведущую к секретному бельэтажу, прямо, прямо, направо, ещё один поворот, и она оказалась перед сплошным куполом оранжереи. Там, за мутными хрустальными стенами, и располагался пресловутый цветник. Пиона не ошиблась в своих впечатлениях: Пересвист действительно пытался продолбить стену молотком, а Мальчик стоял подле, о чём-то напряжённо размышляя.

- Что вы делаете?- вскричала дочь градоправителя.

Пересвист опустил молоток.

- Пиона! Вот хорошо, что Вы пришли! Мы хотим выручить Пёрышко и всех этих несчастных девочек, но купол не поддаётся, а двери нет.

- Дверь должна быть, ведь главный садовничий как-то заходит туда. Не стучит же он каждый раз по стенам молотком!

- Да, так можно долго провозиться,- согласился музыкант и устало присел на пол.

- Неужели нет совсем никакой щёлочки? И с другой стороны?

- А может, дело в том, что мы не такие высокие, как Зелёный Человек,- предположил Мальчик, ковыряя ногтем пуговицу,- Вдруг вход открывается каким-нибудь рычагом или пружиной, которую мы не видим снизу.

- Ты мог бы встать мне на плечи и взглянуть повыше,- с готовностью предложил Пересвист,- Так и сделаем, полезай!

Мальчик взобрался на флейтиста и, стараясь держать равновесие, внимательно осмотрел верхнюю часть свода:

- Ух ты,- забеспокоился он,- Боюсь, мне с этим не справиться!

- Что ты видишь?

- Здесь рычажок, но вокруг него – какая-то гадость! Она щёлкает зубами и шипит.

- Это растение? У него острые длинные листья коричневого цвета, а зубами щёлкают жёлтые бутоны?- спросила Пиона.

- Да-а, извините, но как Вы…

- С детства люблю рассматривать книжки, даже учебники по ботанике. Это зубохватка. Отвратительные цветы и очень хищные! С дикими – трудно справиться, но они поддаются дрессировке и тогда слушаются только голоса своего хозяина.

Мальчик расстроился:

- Но где же мы возьмём голос Зелёного Человека?!

- Я попробую изобразить,- вызвался Пересвист,- Понимаете, у музыкантов так устроен слух, мы всегда подмечаем всякие особенные интонации. Я буду говорить, а ты наблюдай, что станет делать зубохватка.

Тут он глубоко вдохнул и р-рявкнул р-раскатисто, подражая голосу главного садовничего:

- А ну-ка пр-р-рочь!

Растение чуть дрогнуло, но не двинулось с места.

- Пр-рочь, я сказал!- гремел Пересвист.

Щёлкнув бутонами, стебель медленно, словно в сомнении, «попятился» от рычажка.

- Пр-рочь! Бр-рысь! Кыш!- разошёлся флейтист.

Пиона прыснула в кулачок от смеха, столь уморительно звучал голос Пересвиста.

- Уползает! Слушается! Улепётывает!- едва сдерживая радостный вскрик, прошептал Мальчик.

- Скорее, жми на рычажок!- подбодрили его друзья, и он смело дёрнул за крохотную ручку.

По всему куполу пробежала мелкая дрожь, и в сплошном своде обнажилась дыра. Вход открылся. Не смотря на немалую ширину проёма, трое прошмыгнули в него осторожно, боком: было бы совсем неприятно задеть ещё какое-нибудь мерзкое растение! Впрочем, таковые росли больше по краям, а в центре цветника, у фонтана, покачивали нежными венчиками орхидеи и лилии, даже розы притворялись не такими уж колючими.

- Сюда, скорее,- скомандовал Пересвист,- Вот они – девочки! Срывайте с них гадкие цветки!

Череда прелестных маленьких девочек с пустыми лейками приближалась к фонтану. Среди них мерно двигалась Пёрышко, такая потерянная, отрешённая, что сердце у Мальчика горестно сжалось. Пересвист побелел – Пёрышко была ему дороже родной сестрёнки, которой у него никогда не было! Пиона опомнилась первой и кинулась сбрасывать с юных головок белые колокольчики. Едва венок касался пола, девочки широко раскрывали глазки и чаще всего спрашивали: «Где я? Что со мной?»

Мальчик выпутал венок из кудряшек Пёрышка и отшвырнул в сторону. Маленькая балерина тоже очнулась, но удержалась и не открыла глаз, ведь тогда она тут же оказалась бы в тётиной каморке, вновь взаперти.

- Мне здесь не нравится,- слабо пролепетала девочка,- Не найдётся ли у вас немного воды?- Пёрышко пошатнулась и упала на руки подоспевшему вовремя Пересвисту.

- Они совсем обессилели,- захлопотала Пиона,- Надо вывести всех на воздух!

Друзья повели ещё не вполне пришедших в чувство девочек по переходам Лунного дворца в сад, обыкновенный, не под стеклянной крышкой, а под самым настоящим небом, усеянном золотистыми облаками.


















Глава 8


Едва отзвучали слова градоправителя: «Вперёд, доблестный рыцарь!», как кавалер Смелобой разом спрыгнул на дно колодца. В серой, грубо отесанной, стене он заметил узкую дубовую дверцу в пол-человеческого роста. Ему пришлось не только согнуться, но и присесть, чтобы протиснуться в неё. Дверь вела в первое из тысяч помещений лабиринта. Рыцарь выпрямился посреди круглой комнаты с двенадцатью такими же дверями, расправил плечи и огляделся. «Минотавра» здесь не оказалось, но расслабляться было бы легкомысленно. «Куда же идти дальше?»- задумался рыцарь,- «Где искать злодея?» Он решил заглянуть в каждую дверь и убедился, что две из них вообще никуда не ведут, через одну он вошёл, другие девять оказались входами в систему коридоров и их разветвлений. В любом коридоре мог притаиться Зелёный Человек.

Другой герой, возможно, посчитал бы дилемму неразрешимой и отправился бы бродить по подземелью наугад, но кавалер Смелобой куда лучше подготовился к трудностям! «Поиграем в жмурки!»- сказал он себе и стал подходить к каждому входу вновь, но уже не приглядываясь, а прислушиваясь. За большинством дверей его встречала «кромешная» тишина; за одной ему почудился отдалённый стон или вой, даже мурашки пошли по коже; туда рыцарь решил пока не ходить. А вот за последней дверью его чуткое, натренированное жмурками, ухо уловило лёгкое движение, шорох. «Так, похоже, мой противник направился сюда»,- подумал кавалер и резко распахнул дверцу.

В ту же секунду у него под ногами зазмеилось что-то длинное и зелёное. Сначала рыцарь Смелобой принял это нечто за кобру или гадюку, но вскоре понял, что змеёй прикинулся стебель странного растения. Стебель двигался и пытался обвязаться узлом вокруг сапог рыцаря. Пришлось пробираться вперёд по краю коридора, но и там растение продолжало путаться под ногами. Если бы кавалер Смелобой в детстве столь же усердно изучал ботанику здешних краёв, как Пиона, он сразу узнал бы узлохлёб – очень редкую водоросль, которая опутывает собой первое попавшееся живое существо и со страшной силой сжимает его, словно морской спрут. «Вот пакость!»- подумал рыцарь и тут же заметил, что пол коридора буквально кишит противными стеблями. Он без труда догадался, кто их там разбросал.

Вообще-то, с узлохлёбом можно бороться двумя способами: первый – подождать, пока стебли засохнут, а без воды это произойдёт минут через двадцать; второй способ – постоянно отскакивать в сторону, чтобы сбить растение со следа. О первом способе кавалер Смелобой просто не имел представления, а вот второй ему вполне удался и даже понравился, уворачиваться от узлохлёба оказалось почти также весело, как прыгать на пружинном диване. Задорно громыхая тяжёлыми рыцарскими сапогами по гулкому коридору, герой доскакал до следующей двери, за которой его ожидал новый неприятный сюрприз.

Вступив в светлую комнату, устланную коврами, рыцарь безошибочно определил, что Зелёный Человек побывал в ней. Посреди комнаты стояло серебряное блюдо, на котором курились непередаваемым ароматом коренья причудливой формы. Взгляд кавалеру застлал белёсый туман, в голове звенело; комната качнулась и поплыла, закружилась, завертелась перед взором всё быстрее и быстрее. Пиона с лёгкостью определила бы и это растение – корень Ведьминого Сердца, невзрачного кустика с ядовитыми плодами. Аромат корня был столь тонок, что мог бы куриться во дворцах, не вызывай он сильнейшее головокружение, каковое испытывал теперь рыцарь.

«Ну, хорошо…»,- рассудил наш герой,- «Надо взять себя в руки и идти вперёд, к следующей двери. В конце концов, на карусели мне было гораздо, гораздо хуже, а я потом умудрился дойти до дома, меня даже почти не держали. Ну, разве только чуть-чуть, самую малость.» Шаг за шагом, невообразимыми усилиями, кавалер Смелобой пересёк помещение и выскользнул в очередной тёмный коридор. Здесь он вынужден был ненадолго остановиться, чтобы мысли улеглись в голове, и пол не уходил из-под ног. Именно тогда ему снова послышался надрывный вой. Рыцарь насторожился. Отражённый во множестве изгибов лабиринта звук раздался как-будто ближе, чем в прошлый раз, и кто знает, какому чудищу он мог принадлежать?!

Через несколько секунд кавалер сумел различить во мгле тусклое свечение где-то там, впереди, и неторопливо двинулся по направлению к источнику света. Вскоре он обнаружил на полу вещь, похожую на гнилушку, от которой исходило неровное голубоватое сияние. Коридор в этом месте разветвлялся на несколько узких ходов. Рыцарь постарался сосредоточиться, но призрачный свет гнилушки искажал все линии и перемешивал краски, а другого света здесь не было. Рыцарь ещё не догадывался, с каким коварным растением он столкнулся. Вернее, не совсем с растением - это, в действительности, был гриб. По правде сказать, обыкновенный шампиньон, только выращенный в драконьей траве, а потому очень большой, размером со шляпку старого боровика. Драконья трава вместо воды «пьёт» лунный свет и насыщает им почву; под ней часто находят настоящее серебро; а если в почве вырастить гриб, то он начнёт светиться в темноте, заставляя всё вокруг выглядеть иначе: неясно, иллюзорно. При таком освещении легче заблудиться, чем найти дорогу, даже если у вас в перчатке спрятана карта.

Рыцарь помнил из городских рассказов, что где-то в лабиринте должно проходить русло подземного ручья, и ведёт к нему коридор, помеченный буквой «Р». Смутные изображения букв мерещились теперь Смелобою на стенах, над входами в несколько «рукавов» тоннелей. «Пойду к ручью»,- принял решение герой,- «Заодно промою глаза – что-то я стал плохо видеть, наверное, пыль забилась под веки. Но как отыскать нужное направление?» Ни один из таинственных знаков на стенах на первый взгляд не был похож на букву «Р».

Разумнее всего в таких случаях – пнуть гриб ногой и просто прислушаться, как в самой первой комнате. Рыцарь непременно услышал бы журчание или плеск ручья, но он никак не предполагал, что зрение играет с ним злую шутку, поэтому лишь внимательно изучал рисунки. «Нет, ничего не получается»,- промучившись довольно долго, он отчаялся,- «Только время теряю, нет здесь никаких букв, буквы такими не бывают!»- но справившись с минутной слабостью, кавалер оборвал себя,- «Стоп! Я размышляю, как скучный-прескучный взрослый. Рисовать на стенах – не взрослое дело! А у детей всё бывает: и оранжевые слоны, и синие пингвины! А это что?» У едва приметного лаза рыцарь обнаружил небрежно вычерченный на камне трилистник клевера. «Ну чем не буква «Р», если отбросить два листочка, оставив лишь тот, что справа, и ножку?!»- обрадовался он и смело сунулся в подозрительное отверстие.

Пришлось ползти, но вскоре можно стало подняться на четвереньки, а затем и на ноги, только идти, пригнувшись. Впереди показался не призрачный, а довольно яркий настоящий огонь. Ход вывел к ручью. Скорее, его можно было назвать небольшой подземной речкой. По берегам её горели факелы, а над самой водой склонялись своды ракушечных гротов. От такой красоты просто захватывало дух, и кавалер Смелобой, вероятно, залюбовался бы рекой, если бы на противоположном берегу не сидел, поджав колени и ухмыляясь во весь рот, главный садовничий. Он смеялся не напрасно – от моста остались лишь отдельные дощечки!

- Я смотрю, доблестный рыцарь, Вы оставили позади все мои подарки! И как только Вы не свернули назад?!- потешался Зелёный Человек.

- О, поверьте,- отвечал в тон ему кавалер Смелобой,- Я хорошо тренировался, вот выдержка и не подвела меня. Признаться, перенести тяготы моего пути было куда проще, чем, скажем, съесть несколько шариков клубничного мороженого!

- Вы издеваетесь!- возмутился злодей,- Тем хуже для Вас! Я не хотел причинять Вам вреда, но Вы меня разозлили! Теперь борьба пойдёт насмерть!- с этими словами главный садовничий выхватил из-под плаща горсть каких-то горошин.

Рыцарь сжал кулаки. Даже он, при всём своём неуважении к ботанике, понял, что этот горох – из стручков крокодилового дерева, которые созревают раз в сто лет. Каждая горошина, если её ударить о землю, лопнет с оглушительным треском, словно начинённая порохом. А целая горсть способна разметать в щепки не то, что мост, но и весь лабиринт. Теперь кавалер не смел метнуть копьё, ведь тогда злодей обязательно уронил бы горошины.

А Зелёный Человек уже взял одну, покрупнее, и прицелился ею в рыцаря.

- Последний раз спрашиваю, Вы готовы сдаться?

И тут рыцаря посетила замечательная идея. Он ринулся в реку, дёрнул злодея за край плаща и стянул его в воду. «Горох», конечно, рассыпался, но не лопнул, а плавно пошёл ко дну.

- Глупец!- шипел главный садовничий, отплёвываясь и сверля рыцаря свирепым взглядом,- Неужели я рискнул бы погубить самого себя?! Я сорвал стручки недозревшими, но у меня есть кое-что получше!»

В руке злодея сверкнул кинжал, а копьё рыцаря осталось на берегу, теперь он оказался беззащитен. Разумеется, Зелёный Человек сражался не по правилам, используя уже второй вид оружия, после кошмарных растений.

- Вы действуете неблагородно!- укорил его рыцарь.

- Неужели?! Я пощажу Вас, может быть, если Вы объясните мне, считаете ли благородным себя после того, как поступили с её высочеством Солой?! Доблестный рыцарь отравил воспоминания юной принцессы! И это называется благородством?! И это рыцарская честь?!

Кавалер Смелобой застыл, как вкопанный, даже горох Крокодилового дерева поразил бы его не так сильно. Ему нечего, абсолютно нечего было возразить. Мокрый и усталый, он понимал, что удача отшатнулась от него, игра закончилась и обернулась страшной явью. Чернейшая страница его жизни напомнила о себе в самый ответственный, в самый важный момент. Сотни раз рыцарь вспоминал события того дня, когда принцесса-солнышко из-за него утратила свою беззаботную весёлость. Он вновь и вновь переживал все свои действия, словно решал арифметическую задачу, у которой должен быть другой ответ. Кавалер думал об этом, засыпая, во сне, пробуждаясь, в любое время года, а особенно, когда рука его готовилась нанести удар, что случалось не раз на северных границах. Он был виноват. Так виноват, что и сам не искал себе оправдания.

Тогда, десять лет назад, никому не известный ещё рыцарь вместе с другими сопровождал принцессу на загородной прогулке по восточным холмам. Нельзя представить места спокойнее поросших травой и мхами холмов. Её высочество безмятежно любовалась видом, её румяное личико было непривычно рассеянным – думы или грёзы скользили бликами в глубине девичьих зрачков. Ничто не предвещало опасности, но внезапно, прямо к кавалькаде с пронзительным воплем кинулось какое-то лохматое существо. То был человек в шкуре, обвисшей клочьями. Он кричал и свирепо потрясал дубинкой. Речь его звучала нечленораздельно, никто ничего не смог разобрать.

«Успокойтесь, прошу Вас»,- промолвила, почти пропела, принцесса. Но дикарь завопил пуще прежнего, он подобрал с земли тяжёлый острый камень и занёс над головой с явным намерением швырнуть его. Смелобой в ту секунду заботился лишь о безопасности принцессы, ибо только это и составляло его службу. При виде человека, замахнувшегося камнем, он, не раздумывая, выстрелил из арбалета. Стрела пронзила грудь дикарю, тот пошатнулся и упал навзничь. Только тогда все увидели, что из зарослей кустарника к принцессе подкрадывается большой, чёрный медведь. Незнакомец пытался предупредить их, показать, что нужно вооружиться и быть начеку. Он нисколько не угрожал чьей-то жизни, а, напротив, хотел защитить её высочество.

Дикаря излечил придворный лекарь, но это слабо утешило рыцаря – он помнил главное: он пронзил грудь невинного! Медведя, конечно, отогнали, но арбалетная стрела навек стала отравой для воспоминаний Солы, томящейся в башне принцессы.

- Что же Вы молчите?- скалился в беззвучном смехе главный садовничий,- Я мечтал уничтожить Вас и оказать тем услугу её высочеству, единственной, кто пожалел меня и прислал пажа с двадцатью чеканными монетами, когда эти Ваши северные племена торговали меня друг у друга за лишнюю тушу оленьего мяса! Она вызволила меня из плена, и я готов был прикончить двадцать наглых юнцов, по числу монет, дабы отплатить ей! Но великодушная принцесса просила за Вас. Она запретила мне Вас трогать,- Зелёный Человек заиграл желваками на скулах,- Однако, сейчас я готов нарушить данное принцессе обещание, ибо ни Вы, ни она, никто другой, не помешает мне воплотить мои планы!

Кавалер Смелобой впал в уныние, он не знал, как поступить, что ему делать теперь, сражаться ли, или принять казнь, назначенную собственной совестью? И тут он вспомнил: «Надо спросить у мамы. Даже если её нет рядом, сын всегда догадается, что сказала бы мама». Лицо главного садовничего подёрнулось пеленой, перед мысленным взором рыцаря встала его мать, такая, какой он запомнил её в юности, когда жил ещё не в этом, а в самом обычном городе с кривыми улочками и дымными тупиками. У мамы были длинные косы, убранные под платок, добрые руки и тихий голос.

- Что случилось, милый?- спросила мама,- Почему ты не защищаешься? Разве прежде тебе не приходилось драться врукопашную с вооружённым до зубов противником?

- Да. На северных границах приходилось,- отвечал рыцарь. Или думал, что отвечает, потому что слова не слетали с губ.

- Так почему же ты не сражаешься?

- Однажды я совершил ошибку, я сделал принцессу несчастной, я виноват. А этот человек… Принцесса спасла его, он имеет право мстить мне.

- Мстить?- мама строго сдвинула брови,- Где ты нахватался таких глупостей?! Немедленно возьми себя в руки! Да, тогда ты ошибся. Зато теперь перед тобой враг и настоящий злодей. Так покажи ему, что рыцарская доблесть – не пустой звук!

Мама исчезла, растаяла в недрах памяти, а перед кавалером Смелобоем вновь проявилось изуродованное злобой лицо Зелёного Человека. Рыцарь брызнул в него водой, как в фонтане. Соперник на секунду опешил, и тогда кавалер Смелобой одним скачком перелетел ручей, подхватил копьё и метнул его, направив острие не в сердце злодея, но в его плечо! Рана заставила главного садовничего отползти на свою сторону, бормоча ругательства.

- Победа!- закричал рыцарь. Но совсем близкий душераздирающий вой, от которого закладывало уши, стал ему ответом.




Глава 9


Когда возле колодца появились трое в сопровождении повеселевших маленьких девочек, в толпе сразу раздались радостные возгласы. Вчерашних пленниц выкликали по именам, целовали, обильно поливая слезами, уводили по домам. Пёрышко тоже успела оправиться, щёчки её порозовели на солнышке, а локоны вновь скрутились в крупные, сильные кольца. Градоправитель онемел от удивления – выяснилось, что всё, о чём со страхом перешёптывались горожане, оказалось правдой.

- Какой ужас! А я никому не верил!- сокрушался градоправитель.

- Ничего, папа, теперь дела пойдут на лад,- утешали его дочки.

Начало вечереть. Толпа возле южных ворот заметно поредела. Затем сгустились тревожные сумерки. Наконец, наступила ночь, а ни один из поединщиков до сих пор не возвратился из лабиринта. Наскоро перекусив, градоправитель сказал:

- Думаю, пора отправляться за ними. Из-за меня это всё началось, я и пойду.

- Но ты не знаешь ходов, и карты у тебя нет. Я иду с тобой!- заявила Гиацинта.

- Вот оно что…- догадался градоправитель,- Ты, стало бать, уже и в подземелье успела слазить.

Гиацинта потупилась, но и не подумала отказаться от намерения следовать за отцом.

- Я тоже иду,- твёрдо сказал Пересвист.

- И я обязательно пойду с вами,- решился Мальчик,- Рыцарь – мой ученик, я не должен оставлять его в беде.

- Хорошо,- согласился градоправитель, а сам подумал: «Какой ответственный ребёнок!»
Безусловно, детям – не место в подземных лабиринтах, но даже Самая Синяя Ночь без возражений отпустила Мальчика: место учителя – рядом с его учеником.

- Пиона, Вы остаётесь с Пёрышком,- распорядился Пересвист, когда над кромкой колодца виднелась уже одна его голова.

- Вот раскомандовался!- заворчала девушка, но не обиделась. Ей нравился Пересвист, и нравилась его музыка.

За Пересвистом в дыру последовали остальные. Последним, отдуваясь, полез градоправитель, но не успел он скрыться под землёй, как несколько смуглокожих дам в плащах, расшитых звёздами, окружили его и стали вполголоса щебетать что-то на своём особом языке. Друзья терпеливо ждали, пока градоправитель совещался с ними, наконец, он произнёс: «Настало время!» В ту же секунду часы на городской площади пробили полночь, бой их донёсся до колодца, зазвенел по хрустальной крыше Лунного дворца, проник в сам лабиринт. Градоправитель спустился на дно и обратился к спутникам.

- Простите меня за невольную задержку, пожалуйста. Обстоятельства таковы, что мне позволено открыть вам великую тайну, которую ночи хранят испокон веков. Настал момент, когда она может послужить людям.

Мальчик даже ахнул от предвкушения, а градоправитель продолжал:

- Я расскажу вам свою историю по порядку. Когда я был ещё молод и жил по ту сторону горизонта, я занимался прекрасным делом, гораздо более интересным, чем править городом. Я был учеником часовщика. Не стоит полагать, будто стрелки и шестерёнки скучны; в них живут секунды, минуты, да что там – целые столетия! Впрочем, я отвлёкся. Так вот, однажды я задержался в часовой мастерской, меня посетило странное предчувствие, словно я стою на пороге чего-то неизведанного. Казалось, только чуть-чуть подтолкни, тронь пальцем стрелку старинных ходиков, и сделаешь великое открытие! В таком мечтательном настроении я пребывал до полуночи, а потом открыл… тринадцатый час ночи!

Обычно мы не замечаем его по разным причинам: либо слишком заняты своими делами, либо просто спим, и в суете не успеваем ощутить, как время утекает. Тик-так, шестьдесят минут, и час уже прошёл!- низенький, толстенький градоправитель совершенно преобразился, сейчас речь его лилась складно, во всём облике проступала одухотворённая величественность,- Так я, сам того не ведая, проник в древнюю тайну ночей, а потом просто пошёл, куда глаза глядят, мне нужно было привести мысли в порядок, и я не заметил, как в размышлениях добрёл до самого горизонта, миновал вечно ускользающую черту и очутился здесь, в городе.

Сначала я собирался вернуться домой, но потом встретил свою жену и остался. Я рассказываю вам это, потому что сейчас как раз пробило двенадцать. Дети досмотрели первые сны, взрослые отложили свои труды до завтра, Золушка потеряла туфельку, а на земле наступил тот самый тринадцатый час, когда все двери открыты, все пути свободны, а птица-луна спускается к подземной реке, чтобы напиться, ибо в этот час никто не станет её ловить.

Друзья слушали градоправителя, затаив дыхание. Им чудилось, что в воздухе можно уловить чуть слышное «тик-так», размеренное постукивание, неизменно точные шаги времени, тринадцатого часа ночи. А затем все, молча, тронулись с места вглубь лабиринта, им не требовались слова, не требовалась и карта, многочисленные ходы и изгибы коридоров не могли их запутать в этот час. Словно путеводная звезда, сквозь бесчисленные двери их вела маленькая светящаяся точка, искорка лунного света. Впрочем, маленькой она казалась лишь издали, пока друзья не вышли к реке, где вспенивая на воде рябь, била крыльями сияющая дивная птица.

Любоваться ею можно было целую вечность, ни у одной другой птицы нет таких трепещущих перьев и вычурно изогнутого клюва. Но не красота птицы восхищала более всего. Птица пела! Голос её, одновременно гулкий и нежный, разливался по всей земле, но та песня звучала не громче самой тишины. Витиеватая, словно горная тропа, мелодия проникла в самое сердце Пересвиста. Он прижал ладонь к груди, это была та самая музыка, которую он слышал всю свою жизнь, но не смел доверить её даже флейте. Птица стряхнула с перьев жемчужные капли и плавно взмыла ввысь. Ни потолки лабиринта, ни сам Лунный дворец не помешали её. Таково свойство свободного полёта, для него не существует преград!

Немного погодя, опомнившиеся спутники огляделись. В свете факелов хорошо просматривалась поверхность воды, берега и ракушечные гроты.

- Видите, главный садовничий проходил здесь!- Гиацинта подняла с земли мятую зелёную шляпу.

А Пересвист уже держал знакомое копьё, на древке которого кавалер Смелобой вырезал странный девиз: «Прощение». И вот что удивительно: рыцарь смастерил копьё для себя, но Пересвисту оно пришлось как раз по руке.

- Оружие выдернули из раны и отбросили, наконечник покраснел,- объяснил музыкант.

- И на камнях – отчётливые следы,- добавила Гиацинта.

- Сюда, скорее!- позвал их Мальчик. Будучи самым маленьким из всех, он без труда проник в один из гротов – просто не смог не залезть туда, разве ребёнок в силах от этого удержаться?!

В глубине грота он обнаружил кавалера Смелобоя и Зелёного Человека. На плече злодея зияла кровавая рана, а рыцарь разорвал свою рубашку на повязки. Вот только картина эта застыла, словно фигуры были вылеплены из воска. Друзья переглянулись.

- Ничего удивительного,- пожал плечами градоправитель,- Сейчас тринадцатый час ночи, они не двигаются, потому что для них этого времени вроде как и нет. Они его не замечают. Вот пройдёт шестьдесят минут, и они «оттают». Словно в подтверждение его слов, по всему подземелью прокатилась волна лёгкой дрожи. Главный садовничий застонал, кавалер Смелобой кинулся перевязывать ему рану, но, обнаружив рядом целую компанию, обомлел:

- Как вы здесь очутились?- только и смог вымолвить он.

- Долго рассказывать. Объясните лучше, что у вас произошло? Вы – победитель?- засуетилась Гиацинта, помогая сматывать бинты.

Вдруг протяжный вой огласил своды подземелья.

- Быстро прячьтесь!- закричал рыцарь, но было уже поздно. К друзьям огромными прыжками приближалось жуткое бочкообразное чудище с огромными зубами и ужасающими жёлтыми глазищами. Страшилище топорщилось густой шерстью и выло, как безумное.

- Тоскующий пёс!- выпалил Пересвист. Прятаться было уже бессмысленно, музыкант нацелил в пса копьё.

- Подождите,- вмешался градоправитель,- Ну ка, иди сюда, малютка!

Животное заскулило и поползло к градоправителю на пузе, помахивая хвостом.

- Вовсе это никакой не пёс,- приговаривал градоправитель,- Это собака моя, Плюшка. Когда я так неожиданно переселился в наш город, она была ещё щеночком. А ты искала меня, собачка?

На глазах у всех проступила влага, даже суровый рыцарь тёр сырую щёку. Только Зелёный Человек продолжал зажимать рану, не обращая на происходящее никакого внимания.

- Плюшка хорошая!- градоправитель трепал чудище по загривку,- Ты и прежде была не худенькой, но теперь! Кто же тебя так раскормил?

- Боюсь, это я, папа,- пришлось сознаться Гиацинте,- У меня была карта, и я нашла здесь собаку. Вобщем, так получилось.

- Ничего себе история!- улыбнулся Пересвист, и тут же спохватился,- Не забывайте, с нами раненый! Ему требуется помощь!

- Я попробую помочь!- Мальчик достал из кармана стеклянный пузырёк,- У меня есть очень хорошее лекарство. Похоже, мне оно уже не понадобится. Вдруг микстура залечит рану?

- Давай попробуем,- согласилась Гиацинта и капнула прозрачной жидкостью на свой платок, а потом протянула его главному садовничему.

Тот не стал спорить или обсуждать их идею, что было весьма разумно с его стороны. Он приложил платок к ране, кровотечение тут же прекратилось, плечо ещё болело, но не очень сильно. Опираясь на руку рыцаря, Зелёный Человек сумел встать.

- Постойте, а как же мы выберемся отсюда?- испугался Мальчик.

- У нас есть карта,- вспомнил кавалер Смелобой.

- И собака, которая может взять след,- важно добавил градоправитель,- Но пока мы все в сборе, надо закончить одно дело. Я официально лишаю этого человека вельможного сана и должности главного садовничего. Как злодей и интриган, он приговаривается к изгнанию из города. А теперь поспешим наверх, а то Мальчику давно пора в постель.

Все двинулись в обратный путь. Впереди семенила Плюшка, а замыкал шествие Пересвист с копьём. Теперь оно принадлежало ему. Настоящее рыцарское копьё, подаренное кавалером Смелобоем, узнавшим сегодня, что принцесса Сола давно простила его, да и сам рыцарь от души простил Зелёного Человека. Выходит, имя копью он дал верное.



Эпилог


Утром, внимательно проследив за тем, чтобы бывший садовничий покинул город, градоправитель пригласил Пересвиста с Мальчиком к праздничному завтраку. Вместо орхидей столовую украшали простые полевые цветы и ветки орешника. За столом, уставленным сладостями, восседал сам градоправитель с дочерями, а также доблестный кавалер Смелобой. Ещё три прибора стояли нетронутыми.

Когда завтрак был уже в разгаре: свежевыпеченные бублики с маком сменили взбитые сливки с карамелью, по всему дворцу загремели фанфары, и в сопровождении пажей в залу вступили три дамы. Одна носила синий плащ со звёздами, другая золотую корону, а третья, совсем маленькая - изящные балетные туфельки. Глаза девочки были широко распахнуты, а озорные кудряшки постоянно налезали на лоб.

- Её высочество принцесса Сола и её высокочтимые спутницы!- провозгласил герольд.

Присутствующие церемонно поклонились. Сола словно светилась, как солнышко. Хотя она не была уже юной, как прежде, в лице её сохранилась мягкость, а в осанке достоинство. Пиона сразу отметила очевидное фамильное сходство с королевой на картине, на той, что – в портретной зале.

- Оставим этикет,- просто произнесла принцесса,- я пришла, чтобы лично представить нашему почтенному градоправителю новую жительницу города.

Пёрышко присела в реверансе. В ответ из-под стола послышалось аппетитное чавканье Плюшки, и все рассмеялись.


***


Мальчик возвратился домой.

- Мама, мамочка! Я здоров!- закричал он с порога,- Ты беспокоилась обо мне?

- Немножко,- ответила мама, гладя Мальчика по взъерошенной макушке,- Но я верила, что всё будет хорошо.

- Правда? Почему?

- Я молилась за тебя, малыш. А теперь давай-ка умывайся и ложись спать, время позднее!

Вот, вроде бы, и всё. Что? В сказке не названо имя мальчика? Ничего, попробуйте припомнить сами, может, это кто-то из ваших знакомых или даже…Вам никогда не доводилось гостить за линией горизонта?..