О чем плачет дождь. Глава вторая

Все два с небольшим месяца я деятельно помогала Нинке готовиться к бракосочетанию. Как подруга, я моталась с ней по магазинам, составляла меню в ресторане, как будущая свидетельница, в тайне от жениха и невесты готовила всяческие розыгрыши и конкурсы для молодоженов. Торжественный день приближался неумолимо. Николай и Нина потихоньку начали сходить с ума. То один, то другая жаловались мне, что не могут дождаться момента, когда уже будут вместе. Иногда Нинка начинала причитать, как она боится семейной жизни, что совершенно не представляет себе их совместное будущее, потом спохватывалась и кидалась в другую крайность, пускаясь в сумасшедшие фантазии о той самой жизни, которой она только что боялась. Жених параллельно занимался покупкой квартиры. Предполагалось, что трехкомнатное гнездышко должно быть равноудалено от места жительства родителей той и другой стороны, но в результате квартиру он купил в доме напротив. К декабрю все были измотаны и физически, и морально, и материально.
Я все думала, что подарить им на свадьбу. Сначала хотела отделаться сервизом или постельным бельем, но, рассудив здраво, решила, что этим их вполне обеспечат гости и родственники. Собрав все свои сбережения, купила им по совершенно одинаковому золотому браслету, чтобы потом сцепить их руки за свадебным столом.
И вот настал торжественный день. В ЗАГСе мы должны были быть в половине шестого вечера, ресторан был заказан на семь тридцать, все складывалось вполне благополучно.
...На улице еще стояла жуткая темень, когда в мой сон ворвался звонок. На будильнике около кровати светящиеся стрелки показывали пятнадцать минут шестого. Телефон трещал непрерывно. Включив настольную лампу, я сняла трубку:
- Мммм... - выдавила я.
- Лиз, ты когда придешь? - услышала я дрожащий голос подруги.
- Слушай, счастливая невеста, который сейчас час, знаешь?
- Нет.
- Ну так посмотри на часы.
- Ой... А ты спала?
- Нин... - вздохнула я, - ну сама-то подумай... Впрочем, я, кажется, сегодня слишком много от тебя хочу... Спала, конечно.
- Извини, - загрустила Нина. - Тогда спи...
- Куда уж теперь... Говори, что случилось?
- Я всю ночь жду, когда мы пойдем в парикмахерскую...
- Так ты не спала, что ли, совсем?
- Нет.
- Немедленно ложись спать, сумасшедшая! Хочешь быть, как вареная весь день, а потом под стол в осадок выпасть? Я сейчас на самом деле поднимусь к тебе, возьму у Виктора Олеговича ремень и элементарно и банально тебя выпорю.
- Не сердись, Лиз, я так боюсь... Всю ночь просто не могла заснуть, а теперь глаза закрываются.
- Ладно, не переживай, - смягчилась я. - Ложись спать. Восемь часов у тебя еще есть. Спи и ни о чем не думай.
- Извини, что разбудила.
- Спать, Нинуля, спать.
Плюхнувшись в постель, я попыталась задремать, но сон уже не шел. Прокрутившись минут пятнадцать, я встала и пошла умываться. Душ окончательно прогнал остатки сна, а жаль. День предстоял долгий и трудный. Это лишь кажется, что свадьба - дело легкое и приятное. То есть для гостей это на самом деле так. Для главных же участников к бочке радости и счастья добавляется немалая ложка дегтя в виде морального и физического напряжения. Кто это испытал, тот меня поймет.
За окном медленно светлело. Вчера неожиданно грянула оттепель, и почти целый день шел дождь со снегом. Теперь на дорогах была каша из снега и реагентов, сугробы превратились в черные кочки, из-под снега местами повылезали асфальт и мокрая земля. Голые ветки деревьев мотались под порывами ветра. Серое низкое мрачное небо оптимизма тоже не добавляло. «Неужели придется мокнуть, - подумала я. - Нинка платье замызгает, а я обязательно заляпаю брюки... Обидно». Времени было еще не так много. Делать было нечего, я включила телевизор и… заснула. Что уж мне там грезилось, я не помню, но только подскочила я, как ужаленная. И тут же услышала звонок. Спросонок я схватила трубку телефона, но оттуда рванулись в ухо гудки, а звонок продолжал звенеть. И звонили ко мне, видно, уже давно, потому что давили на кнопку сильно и часто. Я побежала открывать.
- Ты спишь, что ли? - разъяренной тигрицей метнулась ко мне Нинка. - Нам же в парикмахерскую пора.
- Ну, заснула, прости, каюсь. Больше не буду... и меньше тоже, - засмеялась я.
- Тебе смешно, а я так нервничаю. Собирайся быстренько, да пойдем.
- Ну, пошли.
И мы отправились наводить красоту.
К тому моменту погода снова изменилась: дождь перестал, но с неба посыпался мелкий колючий снег. В воздухе явно ощущалась морозная свежесть. По земле мела поземка. А я никак не могла сообразить, каким образом мы сможем сохранить наши прически. Парикмахерская находилась в соседнем доме, расстояние не такое уж огромное, но при такой зверской погоде от нашей красоты могло вполне остаться одно воспоминание уже через пару шагов от подъезда. Приходилось уповать лишь на искусные руки нашей Галочки.
Если бывают люди, родившиеся мастерами своей профессии, то Галя Свиридова была именно из этого числа. За свою недолгую жизнь, ей было всего-то девятнадцать, она стала высококлассным парикмахером. Прически она делала просто феерические. Особенно ей удавались праздничные конструкции.
Открыв дверь, мы с Нинкой буквально онемели от ужаса. В не слишком просторный зал парикмахерской набилось столько народу, что протолкаться к мастерам было просто невозможно. Создавалось такое впечатление, что именно сегодня все окрестные женщины решили сделать себе праздничные прически, хотя до тридцать первого декабря оставалось еще четыре дня. С огромным трудом, размахивая, как флагом, Нинкиной фатой, мы пробились сквозь кордон, выстроенный вечными хранительницами очередей - невесть откуда взявшимися здесь бабушками. Выслушав немало "добрых" слов и "лестных" отзывов о современной молодежи, мы, в конце концов, оказались в тишине рабочего зала в соседних креслах. Только через два с половиной часа мы вышли оттуда совершенно преобразившимися.
Каково же было наше удивление, когда с порога парикмахерской мы шагнули не в метель и ветер, а в легкий морозный воздух и в лучи заходящего солнца. Природа, будто проникшись нашим настроением, сменила гнев на милость и теперь дарила нам такой шикарный подарок, решив не портить ни настроение, ни прически.
До назначенного часа времени было достаточно, но Нинка, не утерпев все-таки, влезла в свадебное платье и теперь боялась дышать, а уж подойти к ней ближе, чем на два метра, было просто невозможно. Она извела всех, кто находился в квартире, вопросами по поводу ее вида в целом и каждой детали в частности. И так продолжалось бы довольно долго, если бы Виктор Олегович, уже триста тридцать три раза ответивший на вопрос дочери о том, как она выглядит, не сказал: "Нина, если ты еще раз спросишь кого-нибудь об этом, свадьбы не будет". И Нинка, наконец, заткнулась, потому что прекрасно знала своего папу. Если он сказал - не будет, значит, не будет. Ее отец, бывший военный, слов на ветер не бросал.
Чем быстрее время приближалось к часу икс, тем нервознее и стервознее становилась невеста. Ее уже не одолевал вопрос, как она выглядит, зато замучила другая проблема: "А вдруг Коля передумал и не приедет?" опасаясь отца, Нинка уже не приставала с этим вопросом ко всем подряд, поэтому все ее переживания свалились на мою бедную голову. И именно тогда, когда я, полностью осатанев, уже хотела пригрозить ей карами египетскими в лице ее папеньки или просто придушить, раздался звонок в дверь.
Нинка заполошно заметалась по квартире, не зная, куда деваться. Валерии Игоревне удалось, наконец, направить ополоумевшую дочь в ее комнату. Далее все пошло по традиционному сценарию. Невесту сначала покупали ее родственники во главе со свидетельницей, потом бледный жених выбирал ее вслепую из хоровода подружек, потом поездка в ЗАГС и небольшая экскурсия по Москве с возложением цветов ко всяческим мыслимым и немыслимым памятникам. Тем не менее, в ресторан мы приехали вовремя.
К нам подошел метрдотель, построил едва ли не парами, и мы под марш Мендельсона вошли в просторный, но почти до отказа забитый зал. Посетители сначала недоуменно завертели головами, оторвавшись от своих тарелок и разговоров, а потом заулыбались и зааплодировали. И, честное слово, наша пара заслуживала такого внимания.
Николай, высокий, темноглазый, в смокинге и Нинка, в белом атласном платье и серебристой фате казались принцем и принцессой из старой доброй сказки.
Свадебное застолье потекло своим чередом. Я старательно воплощала в жизнь свои розыгрыши, спасовав только один раз, когда уже изрядно развеселившиеся гости заставили нас со свидетелем целоваться.
Разъезжались все очень довольные и женихом с невестой, и свидетелями, и танцами, и столом, и тем, что никаких неприятных эксцессов не произошло.
Ко мне подошли родители Коли.
- Лиза, мне очень хочется выразить вам свою благодарность. Можете мне поверить, такой свадьбы я не видел уже давно. Это не была банальная пьянка, а, действительно, событие, которое надолго запомнится всем. Мы от души благодарны вам. Правда, дорогая?
- Да-да, конечно, - улыбнулась Регина Александровна, - Лизочка, вы просто чудо, Ладик совершенно прав, и если бы у нас был еще один сын, мы обязательно вас поженили.
- Но в таком случае некому было бы вести праздник, - засмеялась я.
- Н-да… Это ты, Рина, что-то хватила лишку, - смутился Владлен Павлович.
- Боже, - встрепенулась Нинкина свекровь, - я ведь никого не хотела обидеь! Вы ведь не обиделись, Лизочка?
- Помилуйте, Регина Александровна, на что? На комплимент?
- Мама, оставь Лизу, - сказал подошедший Николай. - Гости уже разошлись, и нам пора. Лиз и Никита поедут с нами, а вы с Надюшкой езжайте к родителям Нины. Вас там уже ждут. Верно, Виктор Олегович?
- Так точно, там супруга с Елизаветиными родителями какой-то сюрприз затеяла, так что прошу в машину.
-А Наденьку можно отправить ко мне. Держи, ключи, Надюша, компьютер, холодильник и телевизор в твоем распоряжении. С вопросами к моей маме или к Нининой.
«Симпатичная девочка какая, - подумала я. - Сама темненькая, а глаза синие».
- Коль, а можно я с тобой поеду? - спросила девочка.
- Нет, Надюша, сегодня не стоит, - подмигнул Николай сестре.
- Но Никита же едет к тебе, - надула губки Надя.
- Никита и Лиза едут к нам, потому что нам с Ниной понадобится их помощь. Все, Дюська, иди к родителям.
Надя тряхнула густыми волосами и побежала догонять Владлена Павловича и Регину Александровну.
- Ник, - окликнул Коля свидетеля, - ты машину поведешь?
- Ну не ты же, молодожен! Тебе нынче по штату не положено. А я из-за тебя даже пива не пил. Зря, что ли, мучился?
- Ничего, сейчас приедем, еще посидим.
- Ну, тогда поехали.
Мы опять ехали по ночной Москве. В машине я немного расслабилась, и даже задремала, привалившись к теплому Нинкиному плечу. Сквозь дрему проскакивали какие-то образы, мысли, усталость сковывала и связывала, но она была приятной и легкой. Наконец, мы подъехали к дому. Было морозно, снег весело поскрипывал под каблуками, пока мы шли к подъезду. Поднявшись на пятый этаж, Николай вытащил ключи, намереваясь открыть дверь.
- Э нет, друг мой Колька, так дело не пойдет, - вдруг остановил его Никита.
- А как пойдет? - озадаченно спросил его Николай.
- Очень просто. Ты дверь открывай, но... - он полез за пазуху, - зайдете вы сюда только после этой юной леди.
В ладони Никиты лежал маленький меховой комок, при ближайшем рассмотрении оказавшийся котенком ангорской национальности.
Никита опустил малышку на пол. Котенок неуверенно шагнул, задумался над чем-то очень важным и... сделал лужицу.
- Все, помещение описано и готово к проживанию! - Возвестил Никита.
Николай подхватил на руки смеющуюся Нину и внес в дом.
       Раздевшись и скинув надоевшую за день обувь, мы стали осматривать квартиру. Мягкий желтоватый свет залил помещение. Квартира была новой, стандартной, практически без мебели. В комнате, куда мы вошли, стоял диван, два кресла и журнальный столик, половину которого занимал компьютер. Мы с Нинкой упали в кресла и с наслаждением вытянулись. Николай и Никита вернулись к машине, чтобы забрать подарки и перенести их в дом.
- Ох, и устала я, - пробормотала моя подруга. - Лиз, ну и как тебе свадьба?
- Здрасьте... - удивилась я, - это я у тебя должна спрашивать, как тебе твоя свадьба. Я ж ее вела. Мне понравилось, какая я молодец!
- А я вот ничего не помню...
- То есть... Как это?
- А вот так! Не помню, и все...
В комнату на мягких лапках вкатился белый меховой клубок с хвостиком и требовательно запищал.
- О... А ребенок-то, между прочим, есть просит, - перевела я с кошачьего на русский.
- Ох, и правда, она ведь, бедненькая, целый день в машине просидела. Пошли ее кормить.
- Пойдем, только ты переоденься, а то платье испортишь.
Нинка побежала разоблачаться, а я взяла на руки котенка и пошла кухню. Молоко стояло в холодильнике, пришлось его подогревать, я налила молоко в миску, и малышка начала увлеченно есть. Наконец, она оторвалась от еды, взглянула на меня осоловевшими глазами, села, решив умыться после ужина, но запуталась в лапках и хвосте и упала. Подняться у нее сил не обнаружилось. Через минуту кошечка тихонько сопела рядом со своей миской. Я тихонько подняла ее, устроила у себя на коленях и задумалась, поглаживая мягкую пушистую шерстку.
- Лизка, давай котенка кормить! - Нина влетела на кухню, полная решительности накормить сейчас всех.
- Да поела она уже, спит. Давай лучше что-нибудь для нас поесть сообрази. А то я с этой свадьбой и куска в рот положить не успела. Да и ребята, наверное, голодные.
Нинка молча кивнула головой и стала рыться в холодильнике, благо заботливые родители, видимо, предположили, что после свадьбы детки захотят чем-нибудь подкрепиться.
- Ты знаешь, Лизка, у меня такое ощущение, что все, как в тумане или во сне... а завтра я проснусь и не будет ни счастья, ни радости, ничего не будет... Я спать боюсь идти...
- Поэтому и уговорила Колю нас с Никитой сюда притащить?
- Угу...
- Дурочка ты, Нинуся, все у тебя будет хорошо.
- Я никак не могу поверить в то, что Коля мой муж. Муж... Господи, слово-то какое жесткое... Я смотрю на своих родителей и никак не могу понять... Папа ведь тоже муж, а мама к этому относится совершенно спокойно. Муж, жена... Как переход в другое качество.
- А это и есть переход в другое качество. К тебе уже и отношение другое. Жена - самостоятельная женщина, и Колька не парень, мужчина. И слова не жесткие, а солидные. Они, скорее, весу добавляют, а не жесткости. Но это с моей, холостой, точки зрения. А твои родители... они для тебя - папа и мама, а их отношения между собой тебя касаются только косвенно. Они о тебе заботились больше четверти века, теперь твой черед пришел.
- Умная ты, Лизка, - вздохнула Нинка.
- Ага... Аж тошно... - скривилась я.
В этот момент хлопнула входная дверь.
- Коль, вы там скоро? - спросила молодая жена.
- Сейчас, еще раз спустимся и все.
- Как котенка назовешь?
- Пусть будет Дашкой.
- Почему, - удивилась я. - Не кошачье имя какое-то.
- А Тася - кошачье?
- Ну, так то Тася. Маменьку ее Ася звали, папеньку, как ни странно, Тузиком, вот и получилась Тася. Ты еще заметь, что моя кошка чистых дворовых кровей, а эта ангорка, лапки, хвостик, шерстка. Тут на лицо, вернее, на мордочку, натуральная Изольда или Генриетта какая-нибудь.
- Все это несерьезно и длинно. А Дашка - очень даже хорошо.
- Ладно, пусть будет Дашка. Вот ей как раз, по-моему, абсолютно все равно, как ее звать-величать будут. Хоть горшком, как говорится...
Нина нашла в прихожей корзинку с подарком, который очень невежливо был вытряхнут, положила туда полотенце, а в него завернула котенка. Дашка взмуркнула во сне, поперебирала лапками и снова затихла.
Разбор подарков занял около часа. Потом мы с Никитой ушли. Мне предстояло проводить его к Нинкиным родителям. И идти-то было всего ничего, но в наш подъезд мы зашли, когда уже светало. По дороге мы говорили обо всем на свете. О чем-то спорили. Он оказался остроумным и интересным собеседником. Его выводы, порой, поражали, иногда смешили, но всегда были доказательны и точны.
Когда мы пришли к Лобовым, там уже все давно спали, но дверь была открыта, а в коридоре стояла застеленная раскладушка, на которой лежала записка: "Никита, у нас уже не было сил ждать тебя. Ложись здесь. Сам виноват. С добрым утром. Владлен Павлович".
Никита развел руками, мы тихонько рассмеялись. Я отправилась к себе.
Дома стояла сонная тишина. Я на цыпочках прошла в комнату. На диване тихо посапывала Надя. Улыбнувшись, я прикрыла дверь в комнату и ушла в спальню. Легла и тут же провалилась в густую черноту.
...День был пасмурным. Как и мое настроение. Почему-то мне совсем не хотелось куда-то идти, веселиться самой и веселить других. Почему меня вдруг одолела хандра? Что было тому причиной? Тоска? Зависть? Тоска, может быть, но не зависть... Не завистливый я человек.
- Тетя Лиза, а у вас запасной щетки нет? - услышала я голос Нади. - Ой... Простите... Вы спите еще...
- Нет, проснулась. Сейчас посмотрю щетку. Надюш, давай договоримся, до тети у меня еще нос не дорос, поэтому зови просто Лиза. Хорошо?
- Хорошо...
- Ну и ладненько. Пошли щетку искать.
Щетку я нашла довольно быстро, и пока Надя умывалась, я готовила завтрак. Звонок оказался настолько неожиданным, что я даже вздрогнула. На пороге стоял Никита с коробкой в руках.
- А я вам что-то вкусненькое к завтраку принес, - сообщил он, входя в прихожую. - Деликатесы всякие разные, тортик к чаю. Между прочим, я еще не завтракал, хотел к вам присоединиться. Разрешите?
- Как думаешь, Надежда, разрешим? - подмигнула я девочке.
- А почему бы нет, - ответила она и залилась румянцем.
- Устами младенца истина глаголет, - не показывая удивления, сказала я, приглашая Никиту к столу.
Весь завтрак он балагурил, шутил, рассказывал анекдоты, даже напел переделанный модный шлягер.
После завтрака, который вполне можно было назвать обедом, мы поднялись к Лобовым. Молодые уже во всю подметали забросанную мелочью комнату, гости от души веселились. В другой комнате играла музыка и танцевала молодежь.
Я вышла на балкон. Под тонкую ткань блузки мгновенно пробрался холод. Но уходить не хотелось. Воздух был чуть влажным, по небу плыли низкие тяжелые облака, сквозь которые пробивались лунные лучи. Вдруг на мои плечи опустилось что-то теплое. Оглянувшись, я увидела Никиту в белоснежной рубашке, а на мне был его пиджак.
- Спасибо, Никита, но ведь вы тоже можете замерзнуть...
- С вами, Лиза, мне мороз не страшен, - ответил он. - И знаете... Друзья называют меня Ником...
- Хорошо, Ник... Я тоже буду звать вас также. Ладно?
- Почту за честь.
- Пойдемте в комнату, Ник, мне бы не хотелось, чтобы у вас было воспаление легких.
- Хорошо, но прежде вы не могли бы выполнить одну очень невинную просьбу?
- Смотря, насколько она невинна... Какую?
- Мы можем перейти на "ты"?
- Вполне. И это все?
- Все.
- Тогда пойдемте танцевать. Вы... Ты пригласишь меня?
- Не вопрос.
Мы веселились в тот день от души: танцевали, пели, даже в жмурки играли. Короче говоря, свадьба снова удалась. Прав был Колин отец: все получилось вполне пристойно, совершенно не по-современному. Не было пьяных физиономий и скандалов, никто не дремал лицом в салате и под столом. Чинно, мило, достойно.
Когда была перемыта последняя грязная посуда, когда за последним гостем закрылась дверь, а я вернулась домой, на меня обрушилась тишина. Она закладывала уши ватными тампонами, обматывала голову пуховым одеялом, и я тонула в этой тишине без надежды вынырнуть обратно. Не раздеваясь, я улеглась на кровать, закуталась в плед и заплакала. Почему-то мне показалось, что вот именно сейчас, после этой шумной и такой веселой свадьбы, я осталась совершенно одна в этом огромном мире, и нет никого, кто бы мог вытащить меня из этого состояния.
Наверное, я задремала, потому что звонок просто надрывался. Кто-то по ту сторону двери жал на кнопку так, словно где-то был пожар, а воду можно было взять только у меня.
Вдруг мне в голову пришла одна мысль. Я сорвалась с места и опрометью бросилась к двери. Выскочила в коридор, рывком распахнула дверь и замерла, совершенно разочарованная. За дверью был Кирилл. Всего лишь Кирилл. Я развернулась и пошла в кухню. Он поплелся за мной, не обращая внимания на мой удрученный вид.
- Чай пить будешь?
- Буду. Что с тобой произошло? На тебе лица нет. Тебя кто-то обидел?
- Никто меня не обидел. Сама себя обидела. Тоскливо мне что-то, Кир, очень тоскливо.
- Мне можешь рассказать?
- Не знаю, я сама пока не знаю, что рассказать. Просто мне вдруг стало чего-то не хватать в этой жизни. Вернее, кого-то...
- Кто-то конкретный или так, мечты?
- Конкретный. Я с ним на свадьбе познакомилась. Это друг жениха. Свидетель.
- Записной красавец? - подмигнул Кирилл.
- Как тебе сказать... Нет, красавцем не назовешь. Но он чертовски мил и обаятелен. Высокий, зеленоглазый брюнет, а когда улыбается, то на щеке появляется ямочка... Почему-то только на одной щеке... Очень трогательная... А какие у него руки... сильные и нежные...
- Так ты... что?! - У Кирилла едва глаза на лоб не влезли.
- Что?.. А!.. Нет, конечно, с ума сошел?
Кирилл как-то облегченно вздохнул и спросил:
- Так ты влюбилась?
- Не знаю, Кир, но мне плохо, очень плохо...
- Он не попросил твой номер телефона, - полувопросительно сказал Кирилл.
- Нет. Но он знает, где я живу. Он был здесь. Мы завтракали. Вчера. Он сидел именно там, где сейчас сидишь ты...
Кирилл встал, прошелся по кухне, закурил и подошел к окну. Некоторое время мы молчали. Потом сел поближе ко мне, взял мою руку в свои ладони и поднес к губам, словно хотел ее согреть.
- Лиз, я могу чем-то помочь тебе?
- Чем?! - выкрикнула я, вырывая свою ладонь. - Разве ты можешь заменить человека, которого я...
Кир как-то странно замер и побледнел...
Я замолчала. Чего это я на него ору? Он-то ни в чем не виноват...
- Прости, Кирюш, - я провела ладонью по его волосам. - Я веду себя безобразно. Прости.
- Не переживай ты так, Лизка. Знаешь, что сказал царь Соломон? "Все пройдет"...
- ..."И это тоже". Только это не Соломон сказал, эти слова были выгравированы на его кольце.
- А какая, по сути, разница? Главное, что эти слова успокоили его гнев. Вот и ты должна прежде всего успокоиться, потом обдумать положение вещей и определить свои действия на будущее. Что, к примеру, ты предполагаешь делать? Молча страдать и лить слезы от неразделенной любви? Или бороться за свое счастье?
Вот об этом я, как раз, и не подумала. А надо было бы... Вот тебе и Кирилл! Что значит, настоящий друг. Не знаю, что я буду делать дальше, но истерику мою ему удалось остановить.
- А что ты приехал? На компьютере поработать? Для своего мастера так и не нашел?
- Ну, ты даешь, подруга... Или ты думаешь, что я к тебе только по делу приезжаю? Совести у тебя ни грамма нет, Лизавета, - пожал плечами Кирилл.
- Почему нет? Есть и совершенно чистая, я ж ей не пользуюсь, - отшутилась я.
- Уже хорошо. Раз шутишь, значит, жить будешь, - констатировал Кир. - А приехал я просто так. Тебя навестить, жилетку вот подставил. Не знаю, как домой поеду, на улице мороз, а я весь в твоих слезах. Дискету привез. Так что от моего приезда, подруга, тебе сплошная выгода. И еще... Через несколько дней новый год, а меня загоняют в командировку. Вернусь только тридцать первого. Заехать, чтобы поздравить, не смогу. Так что... С новым годом тебя.
Он положил на стол коробку, закутанную в подарочную бумагу. Сняв обертку, я завизжала от радости и повисла на Кирилле, от души расцеловав его в обе щеки.
- Ну, ты это... Ладно... - отчего-то смутился он.
- Кира, - восторженно выдохнула я. - Я же два месяца...
- ...Все мозги проедала. Твои любимые духи, которые ты так искала.
- Откуда?
- Гм... От верблюда... Папин знакомый ездил во Францию, а я ему строго-настрого наказал привезти эту ерунду, чтобы ты уже ото всех отстала. Так что в качестве и подлинности можешь не сомневаться. Ну, дай в щечку чмокну, всех благ тебе в будущем году. И пошел я. Тороплюсь.
Я проводила приятеля до двери и помчалась обратно открывать вожделенную коробку. И замерла от стыда. Я ничего не купила ему в подарок.