1. Аргент. Бегство из Тор Лары

Спешить было некуда, ибо спешка потеряла всякий смысл.
Аргент сидел на берегу озера, опираясь спиной о на редкость корявую и старую иву и бездумно кидал в озеро камешки.
Зарево над лесом на севере наглядно говорило, что Тор-Лары больше нет.
Насколько Аргент знал барона Хонкорта, тот не пережил гибель замка. Барон был отважный человек — пожалуй, даже слишком отважный. Аргент был уверен, что барон отдал приказ стоять до последнего, так что, скорее всего, все они там и погибли — вся дружина, каваны — вассалы барона и все, кто мог держать оружие, погибли, чтобы смогли подальше уйти беглецы, которых барон выслал на юг еще до того, как кочевники взяли замок в осаду.
Аргент нервно вздохнул. Последний приказ барона был недвусмысленным. Барон сгреб пытающегося забиться под лестницу менестреля за шкирку, встряхнул и рявкнул:
— Слушай, струнодер! Тебе тут делать нечего!
С этим Аргент был категорически согласен — драться он не любил, хотя и приходилось в жизни. Но осада замка — дело серьезное и ему, менестрелю при баронском дворе, участвовать в этом не хотелось. Барон и сам это понимал, потому что рявкнул прямо ему в лицо:
— Живо двигай в Кайэл Лоссег! Пусть гафейар Ли шлет армию! Дней пять, даст Крионнан, продержимся!
После чего барон потерял к менестрелю всякий интерес и позвенел кольчугой вверх, на стену, где уже разводили огонь под котлами с водой и маслом.
И вот теперь Тор-Лара пала. Озерный лес заполнен беженцами из Тор-Лары, у кочевников сейчас хватает забот. Кочевники… Откуда они вообще в Озерном краю? Даже во время Великого Нашествия их здесь не было!
Аргент вздохнул. То, что нет Тор-Лары, не значит, что не надо выполнять приказ. Наоборот! Менестрель отважно выпрямился. Последняя воля погибшего барона — закон.
Он поднялся и двинулся к парому, когда из леса вылетела лошадь, дико заржала, кося безумными глазами, и рухнула. Обе седока… Аргент приблизился и увидел, что на самом деле это были каван и оруженосец. Каван как выпал из седла, так и остался лежать, а оруженосец успел спрыгнуть. Оруженосец сориентировался и, подхватив кавана (точнее, уже явно не кавана, а просто благородного бойца) под мышки, затащил его на помост парома.
— Эй, паря! — гаркнул паромщик, обращаясь к Аргенту.— Шевели мослами, паря! Я отваливаю — говорят, кочевники уже близко.
Действительно, стоило поторопиться. Аргент ступил на деревянный помост, и паромщик оттолкнулся от берега. Из леса появились еще какие-то люди, они кричали и махали руками, но паромщик успешно прикинулся глухим.
Аргент отвернулся от берега. Теперь лучшее, что он мог сделать для этих людей — быстрее прибыть ко двору Ли Молота.
Паром был не переполнен. Сейчас на нем сбилось едва ли десять человек, но внимание Аргента, конечно, привлек каван. Был он явно молод — вряд ли давно получил право на боевой меч. Он был в одной рубахе и штанах — гамбезон и доспехи, скорее всего, были сброшены, чтобы лошадь могла унести двоих. Оруженосец сидел рядом с каваном и, сжав голову, раскачивался из стороны в сторону.
Аргент затравленно оглянулся. Да, паром был заполнен. Четверо женщин, трое детей, одиноко скорчившийся у перил старик — все, похоже, пребывали в шоке. Неожиданно, Аргент сообразил, что он здесь — единственный, кто сохраняет самообладание… Более-менее. Потому что больше всего доблестному менестрелю хотелось заорать от ужаса или потрясти головой и проснуться в своей комнате в Тор-Ларе. Пусть даже и с больной головой… Неважно!
Он зажмурился и потряс головой, но плеск воды о бревна основы не исчезал. Было тихо. Все молчали. Даже дети не плакали. Аргент открыл глаза и шагнул к кавану и оруженосцу.
— Вы из Тор-Лары? Как там?
Каван, пребывающий без сознания, на его вопрос не ответил, а оруженосец поднял на него затравленный взгляд и, как показалось Аргенту, с трудом выговорил:
— Да, сударь… Тор-Лара пала.
Казалось бы, очевидное известие, но у Аргента внезапно ослабели колени, и он тяжело опустился на настил. Мысль о том, что между ним и Кайэл Лоссегом нет ни одной крепости и ни одного серьезного гарнизона была невыносима.
— Как они успели за такое малое время это провернуть... — вырвалось у него.— Ведь была крепость, была армия...
Похоже, мальчик тоже задавался этим вопросом, потому что потряс головой и пробормотал:
— Я н-не знаю, сударь! Может, это колдовство!
Похоже, что одна мысль о том, что сейчас творится в Тор-Ларе, его приводила в ужас. А уж мысль о колдовстве заставляла вовсе терять голову. Аргенту тоже было невероятно страшно, настолько глубока была бездна отчаяния, которая простерлась перед ним, перед этим каваном и беженцами. Единственный представитель барона — последний, вероятно, из его каванов — был без сознания и быть опорой не мог.
Но оруженосец кавана с такой надеждой смотрел на менестреля, что тот глубоко вздохнул, понимая, что теперь вся надежда этого парня — на него. Аргент всмотрелся в лицо кавана, но бледное, залитое кровью лицо хоть и было смутно знакомо (скорее всего, они встречались в Тор-Ларе), но вспомнить его имя менестрель категорически не мог. Аргент заставил себя растянуть непослушные губы в улыбку и пробормотать:
— Давай-ка, дружок, успокойся. Мы сейчас в относительной безопасности, так что... умирать пока погодим…
Похоже, манера выражаться Аргента выдала, потому что мальчик посмотрел на него внимательно и осторожно спросил:
— А... сударь, вы ведь Аргент, менестрель, верно?
Бесхитростность вопроса заставила менестреля мигом исцелиться от страха и гордо выпятить грудь.
— Верно. Кажется, не самый плохой менестрель, а?
И широко улыбнулся. Нелепо в данной ситуации, но поделать с собой он ничего не мог. Мальчик робко улыбнулся и сказал:
— Я слышал вас в замке…— но упоминание замка тут же заставило его вспомнить, что замка нет, а на плечах висят не знающие жалости кочевники. Даже ребенку была известна их лютая жестокость и быстрая смерть от стрелы в общении с ними была предпочтительнее плена.— Что будет дальше, сударь?
Врать мальчику Аргент не хотел. Слишком уж мало оптимизма внушали последние события, поэтому он снова смог только криво улыбнуться и выдавить:
— Пока мы живы — ничего ещё не кончено. Ты пока жив, твой каван, вон, тоже...
— Да!— сам по себе этот простой факт явно ускользнул от внимания оруженосца. Он оглядел лежащего и заботливо поправил у него под головой плащ.— Только, боюсь, он не доедет до Кайэл Лоссега...
Вот этот вопрос уже был не теоретический, а практический и требовал немедленного решения. Но Аргент понятия не имел, как на него ответить. Однако, взгляд мальчика требовал ответа и менестрель выбрал единственный возможный вариант ответа: тянуть время.
— Давайте-ка глянем на этого доблестного воина! Кто может ему помочь?
Он огляделся вокруг, но на женщин надежды было мало. Две из них сидели с детьми, боясь их отпустить даже на секунду, одна — девица в богатом платье сидела, уперевшись лбом в колени и тихо раскачивалась из стороны в сторону. Взгляд менестреля, как к последней надежде обратился к старику.
— Дедушка!— нагнулся к нему менестрель и отшатнулся, когда старик поднял голову. В глазах его билось такое безумное пламя, что Аргент непроизвольно сделал шаг назад.
— Пламя Сэнтарзы!— каркнул он страшным голосом, таким, что все вмиг повернулись к нему.— Огонь, пламя! Пламя пожирает все! Пламя пожрет потомков убийц! Пламя очистит все! Огонь! Огонь! Кровь кипит в огне!
С каждым словом голос его становился все сильнее, а Аргент, бледнея на глазах, отступал назад.
Выкрикнув последнюю фразу, старик вскочил на ноги и менестрель уже подумал было, что он сейчас бросится на него, но у старика были другие планы. Он стремительно перескочил через ограждения помоста и бросился в спокойные воды озера.
Повисла мертвая тишина.
Аргент посмотрел налево, направо и понял, что старик с его бредом (или пророчеством) сейчас заставил и остальных сигануть в озеро. И хотя внутри его все связывалось в узлы, он заставил непослушные губы растянуться в самую паскудную из своих усмешек и прохрипел:
— Пошел тушиться.
Дурацкая шутка разрушила жуть, а окончательно развеял наваждение паромщик, который флегматично внес предложение:
— Вы это... милсдарю тару хлебом-то рану залепите, а там, глядишь, до таверны "У перевоза" доберетесь, там целительница дюже хорошая живет...
Аргент встряхнулся.
— Спасибо тебе, добрый человек,— и, доставая краюху хлеба, повернулся к кавану, делом заглушая ужас. И, вовлекая в работу и оруженосца, бросил:— Помоги мне. Сейчас мы его немного залепим. Как его, кстати, зовут?
— Тар Корат Гроссфор...— он сделал паузу, явно ожидая, что Аргент знает это имя. Вообще, если бы менестрелю не был знаком род Гроссфоров, то его следовало бы гнать поганой метлой из менестрелей вообще. Потому что именно Железный Маршал Гроссфор восемь десятков лет назад остановил в великой битве наступающие орды кочевников, именно он установил границу, которая худо-бедно но держалась до сих пор. Его сын, также получивший прозвище Железного Маршала, прославился уже во время гражданской войны. Именно благодаря ему нынешний Постефал был крупнейшим из осколков древней империи. А вот что делает юный Гроссфор в Сатаваре, даром что соседние гафейарства все время заверяли весь мир, что они лучшие друзья?
Частично ответ на этот вопрос Аргент получил, заметив мельком герб на плаще, который лежал под головой кавана. Всем известный герб с черным орлом с мечами в лапах был перечеркнут балкой. В голове менестреля уже мелькнула соблазнительная баллада «Аргент Серебряное Горло спасает благородного тара Гроссфора от неминуемой смерти».
Однако выдержка заставила Аргента не моргнув глазом буркнуть:
— Да, мы точно должны его спасти.
Конечно, могло статься и так, что этот самый бастард, тар Корат, новым воплощением Железного Маршала не являлся. Однако, какой ни есть, а он — Гроссфор, да еще Гроссфор, вырвавшийся из осажденной Тор-Лары, да еще вытащивший своего оруженосца… Хммм… А это сюжет! Да и о кочевниках тар Корат явно знает больше всех в округе. И на тайну падения замка авось прольет свет. Так что у Аргента были все стимулы к тому, чтобы спасти молодого кавана… Насвистывая «Балладу о Железном Маршале» (плохонькую, не своего сочинения), Аргент приступил к перевязке.
— Вы с таром каваном в Тор-Лару ехали, или просто мимо проезжали?- небрежно поинтересовался Аргент не прекращая заматывать голову Гроссфора.
— Тар Корат был на службе у барона Хонкота, — печально отозвался оруженосец. — Кто же знал, что кочевники через леса пойдут... Видать, кто-то дороги лесные да переходы озерные им сдал...
— Кочевники в лесах — вобще нелепость.. — авторитетно подтвердил Аргент. — Да, чего только не бывает...
Едва Аргент закончил перевязку, как его дернула за рукав одна из женщин. Лет сорока, в потрепанной и не очень чистой одежде, с седыми прядями на висках… Она обнимала ребенка, но все внимание ее сейчас было направлено на менестреля. Медленно, тщательно выговаривая слова, как бывает, когда стремятся не сорваться в пучину истерики, она проговорила:
— Сударь менестрель, что теперь с нами будет?
Оруженосец, подняв брови, тоже впился взглядом в лицо Аргента. Врать Аргент умел вдохновенно, но сейчас, глянув в глаза этой женщине, он осекся. В глубине ее глаз плескалось отчаяние, и Аргент вдруг со всей очевидностью понял, что если он сейчас скажет что-нибудь не то, она сиганет за борт. Вместе с дитем. Лучше уж так, чем от фалькат кочевников.
— Нам бы до замка добраться... — серьезно ответил он — Может, там всё в порядке пока, а гафейар как узнает — войска сюда двинет... — тут он возвысил голос, чтобы его слышали все:— Нам остаётся надеяться на лучшее. Пока у нас у всех есть дело. Добраться до Кайэл Лоссег. Дальше — можно будет думать ещё...
Видимо, особо вдохновляющей на подвиги его речь все же не стала, но успокоила всех. Только оруженосец мрачно покачал головой и буркнул:
— Нам бы для начала до таверны добраться. А до Кайэл Лоссега не один день пути!
Аргент лихо подмигнул.
— Ну, значит, у меня очень уж глобальные планы! До таверны-то уже недалеко... Дотянем, э?
— Дотянем, — встрял в разговор паромщик. — Дотуда, авось, кочевники не дойдут — у них сейчас и так полно дел...
При этих словах он мрачно сплюнул за борт.
После его слов говорить всем расхотелось. Все неожиданно остро почувствовали, что они—то живы, а сколько сейчас тех, кто не жив? Дел у кочевников и правда хватало. За спинами уплывающих остался полный лес беженцев. Весь Озерный тракт был запружен ими. И, конечно, вряд ли кочевники сунуться дальше на юг. Если конечно,— и от этой мысли у Аргента противно заныло под ложечкой,— это не начало большой войны. Тогда он точно должен спешить к гафейару Ли.
Над озером сомкнулась тишина. Только плеск воды о бревна парома нарушал ее. Лес притих. Даже птицы молчали.
Противоположный обрывистый берег все выше. Паром двинулся к деревянному причалу, откуда наверх шла лестница. Заросший деревьями берег тоже не казался Аргенту спасением. Сумрачно и зловеще навис он над водой. Отгоняя беду, Аргент сплюнул за борт.
Паром стукнулся о доски причала. Над озером снова сомкнулась тишина. Паромщик прыгнул на причал и привязал паром — чтобы не унесло. Остальные не пошевелились. Похоже, они не сразу сообразили, что произошло.
— Давайте, подсоблю кавана-то допереть,— буркнул сумрачно паромщик и, оглядев баб, выбрал одну посообразительнее на вид и быстро начал объяснять ей, как найти целительницу.
— Может, носилки какие сообразим?— жалко спросил Аргент. Он и не представлял себе как они втроем (на баб с детями рассчитывать особо не стоило), отнюдь не самые физически развитые, дотащат кавана до мифической таверны, которая самому Аргенту уже представлялась раем на земле.
— Носилки не знаю,— прогудел задумчиво паромщик,— но кое—какие идеи есть… Погодь-ка, паря..
Порывшись в груде каких—то свертков на причале, он вытащил здоровенную рогожу. Кислые лица Аргента и оруженосца сказали все, что они думают по этому поводу, но никто из них не сказал ни слова, когда они втроем тащили тяжелого бредящего кавана по лестнице вверх на обрыв.
Таверна была недалеко. Тяжеловесный основательный сруб, верхний этаж нависал над нижним. Дерево потемнело от времени и основательно вросло в землю. Она было со всех сторон, кроме озерной, окружено лесом и оттого казалась еще более сумрачной. Видимо, когда—то давно кто—то вырезал вывеску, но она так основательно заплыла, что разобрать можно было только кружку с пивом.
Входя в таверну и яростно делая вид, что он помогает нести кавана, Аргент оглянулся. Сзади в небо поднимался густой столб черного жирного дыма. Нагло. Вызывающе. Неизвестно, видели ли его в Кайэл Лоссеге — все же крепость гафейара Ли очень уж далека, но то, что он был говорило либо о полной глупости, потому что это был уж слишком яркое предостережение всем вокруг. Или же это кто—то из защитников успел зажечь огонь. И если это не новая война, а набег, кочевники, скорее всего, развернутся и уйдут. Но это было слишком слабым утешением.
Аргент тряхнул головой и нырнул внутрь таверны.
Внутри тоже было сумрачно — света из нескольких слепых оконцев было мало. Низкий потолок подпирали толстенные столбы, делящие зал на две части. В дальнем углу была видна лестница на второй этаж.
Внутри царила пустота — видимо, все уже видели столб дыма и смазали пятки жиром.
— Трактирщик, принимай гостей!- гаркнул Аргент, выглядывая в полутьме хозяина этого богоугодного заведения, впрочем, тот уже и так спешил к ним, распихивая толстым брюшком неосторожно оказавшиеся на пути столы, по пути сзывая прислугу.
— Это что же такое?- совершенно растерянно бормотал он, подхватывая (совершенно без толку) край рогожки.— Тор-Лара, значить? Это что ж, нет больше Тор-Лары, значит?!
Голос его звучал почти истерично. Паромщик с какой—то неприязнью и брезгливостью посмотрел на него и буркнул:
— Скоро у тебя много народу будет. Все, кто уцелел, по Озерному тракту идут.
Он осторожно передал свой край рогожи дюжему парню с простоватым лицом и вышел из таверны.
— Именно это и значит, уважаемый... — Аргент поспешил обратить на себя его внимание — На данный момент, Тор-Лара — это мы, все, кого ты видишь... Скоро ещё Тор-Лара прибудет... Но к делу! Есть ли у тебя чистые тряпки и водка… для промывания ран? — торопливо уточнил он.
Трактирщик охнул, словно только сейчас сообразил, что пришельцы несут на рогоже раненного человека.
— А каван ранен... Сейчас, конечно, лучшую комнату! Эй, там, подсобите, живо!
Аргент и оруженосец с кривыми усмешками наблюдали попытки трактирщика руководить, но он своим трепыханием, оханьем и противоречивыми советами так всех сбил с толку, что Аргент счел необходимым даже прикрикнуть на него:
— Садись, не нервничай. Здесь и так паникёров полно! Сейчас мы вот дождёмся целительницу, устроим кавана и решим, что делать,— тут он достал монетку и пустил волчком по столешнице — А нам с оруженосцем принеси-ка горло промочить… пожалуйста!- добавил он после небольшой паузы.
Видимо, вид монеты привел трактирщика в чувство. Денежку он подхватил — только ее видели! — и быстро принес по кружке пива, причем не долив, явно по привычке. Себе он тоже принес кружку и уселся за стол, за которым устроились менестрель и оруженосец. Оруженосец бережно принял кружку и — только кадык заходил — чуть ли не в один глоток высосал. Аргент завистливо крякнул — так он не умел, хотя и считал себя большим специалистом по питию различного рода крепких напитков. Сам он пиво тянул медленно, не желая разговаривать с трактирщиком. Оруженосец со стуком поставил кружку на стол, вытер рукавом рот и обвел слегка осоловелым взглядом трактир.
Бабы с детями тоже проползли внутрь, но куда как тише, уселись по стеночкам. «Денег, видать, нет»,— хмыкнул про себя Аргент, но платить за всех из своих не очень—то великих запасов он, конечно, не собирался.
На его счастье, молчание было прервано весьма необычным способом. Распахнулась дверь и вошла бойкая бабенка лет тридцати.
— Ну что, где болезный?- рявкнула она с порога хорошо поставленным голосом. Из—за ее плеча выглядывала посланница паромщика. Только сейчас поперхнувшийся Аргент сообразил, что это и есть целительница. Странно, он всегда считал, что целительницы должны быть сгорбленными старухами, а вовсе не симпатичными разбитными бабенками. Такие, как она, хорошо смотрелись бы в порту Тад-но-Хегара, в портовых тавернах, но отнюдь не лечащими раненных благородных бойцов. Нет,— Аргент мотнул головой, прогоняя наваждение. Их вообще должны лечить юные девы… Ну или не только лечить!
Однако реакция трактирщика была достаточным доказательством того, что оная дама пользовалась здесь уважением. Он слетел со скамьи и торопливо рванул вверх по лестнице, указывая дорогу в комнату, куда унесли тара Кората. Оруженосец встал, покачнулся, но потом все же, в целом держась вертикали, твердо пошагал за ними. Аргент оперся локтями о стол, ожидая спектакля — и не разочаровался.
Сначала вниз топоча сбежал трактирщик и тяжело плюхнулся за стол напротив менестреля, а потом началось очень активное движение вверх—вниз всей прислуги и оруженосца за компанию. То воды, то огня, то еще что-нибудь. Аргент в очередной раз поднял тост за свой здравый смысл, что заставил его сидеть и не дергаться. Богатый опыт менестреля подсказывал ему, что от таких дамочек, да еще наделенных силой, лучше держаться подальше. Светская беседа с трактирщиком неожиданно обернулась очень светлой стороной.
— Как тут у вас, любезный, дела обстоят?- самым что ни на есть великосветским тоном обратился к нему Аргент — Всё ли спокойно?
Невинная шутка Аргента заставила трактирщика подпрыгнуть.
— Какой тут!- простонал он — Не седня—завтра кочевники придут, всех порежут, все пожгут!
— Успокойся, друг,— Аргент отбросил все ехидство, осознав, что перед ним человек, который насмерть перепуган. Да, кто мог знать, что Тор-Лара, блистательная Озерная Крепость падет перед кочевниками?!- Не придут они. Ты дым видел? Ну вот и не только ты видел. Придут солдаты — авось и с самим гафейаром — и таких этим коноедам наваляют…
Он мечтательно причмокнул губами.
Трактирщик налил Аргенту еще кружку, но успокаиваться не желал (и Аргент не мог его винить):
— Дык и солдат-то нигде тут боле нету! Все ж на востоке и на юге!
Тон Аргента стал гораздо жестче, из него исчез любой намек на насмешку:
— Вот свяжемся с гафейаром, тогда будем знать, что делать! Думаю, гафейар Ли должен, всё же, быть в курсе событий!
Тут Аргент возвысил голос и громко объявил всем, кто был в таверне:
— Перед самым падением Тор-Лары барон послал меня к гафейару! К нему и поеду! Вот посижу здесь немного, выпью, песни попою, узнаю, что с господином каваном — и в путь! Вам, друзья мои, лучше тоже поспешить перебраться куда-нибудь в те же места... Не думаю, что здесь всё спокойно будет...
Трактирщик бросил на Аргента такой взгляд, что если бы менестрель был натурой более чувствительной, пожалел бы о своих словах, но в тот момент он не придал этому взгляду никакого значения.
Народу в трактире уже прибыло и прислуга уже раздавала плошки с какой—то похлебкой. Те, кто был с Аргентом на пароме, окаменели. Похоже, они думали и дальше идти с этим отважным менестрелем, и только сейчас до них постепенно начало доходить, что он всех с собой в Кайэл Лоссег не потащит, а после падения Тор-Лары никому из них никакой другой город не казался надежным укрытием. Разве что восточный аванпост Сатавара — Штерло, далеко на востоке. Но и та и другая крепость были все же очень далеко отсюда.
Повисла гробовая тишина. И Аргент уже начал лихорадочно думать, как исправить сложившуюся ситуацию, когда сверху спустился оруженосец тара Кората. Он подсел к Аргенту и кивнул трактирщику на пустую кружку.
— Как там Гроссфор? Жить будет?
Некоторое время оруженосец молчал, крутя перед собой наполненную по новой кружку.
— Будет....Лекарка обещала, что завтра он отоспится и… должен прийти в себя... — некоторое время он молчал потом резко вскинул голову, глядя на менестреля блестящими глазами. Аргент знал, что мальчик ни за что не позволит себе разрыдаться сейчас. Плакать он будет потом, сидя со своим господином наверху. В этом возрасте слезы приходят нечасто, но жалят очень больно. Некоторое время смотрел на Аргента, потом тихо спросил:— Вы уедете?- и быстро, не давая менестрелю ответить, заговорил:— Понимаете, сударь Аргент, эти люди... Они рассчитывают на вас. И... я, признаться, тоже.
Аргент тяжело вздохнул. Ну что ж, теперь приходилось рассчитывать только на то, что здравый смысл парнишке не изменит.
— Пойми, я не могу вести всех с собой. Я должен выполнить приказ барона… Видимо, его последний приказ… Я должен оповестить обо всем гафейара Ли. А любые спутники только замедлят меня.
Мальчик повесил голову и тяжело вздохнул.
— Да, я понимаю… Вы благородный человек, сударь Аргент!
Трактирщик елейно улыбнулся и почти пропел рядом:
— Вы только на ночь-то глядя не идите! На дороге, вишь—ты, какая жуть твориться! Днем—то оно вернее будет! День этот был длинный, а идти ночью не стоит — давайте вы пойдете завтра утром.
— Да,— встрепенулся оруженосец. — Это правильно! Может, к тому времени тар Корат придет в себя и... что-нибудь посоветует?!
— Прекрасная идея!— ненаигранно обрадовался Аргент, которому совершенно не хотелось тащиться куда-то на ночь глядя, тем более, что на тракте все могло случиться. А тут такой повод задержаться. — На ночь идти никакого смысла. Мы тут посидим, отогреемся, немного придём в себя... А завтра я поеду искать нам помощь. Не знаете, есть здесь какое-нибудь быстроходное животное?
Некоторое время его собеседники с застывшими лицами переваривали вопрос, потом трактирщик сказал, что коняшка у него есть, но не под седло. Можно, конечно, рискнуть, но... Есть вариант сунуться в монастырь лигах в четырех. Может, они уступят осла какого. Однако, по его тону было ясно, что он в этом очень сомневается.
— Хмм... Ладно,— резюмировал Аргент,— попробую тогда на своих двоих. Может, и быстрее выйдет оно...
— А пока, мастер Аргент, может вы попоете нам, грешным?— растянул лицо в улыбке трактирщик — Когда нам еще выпадет шанс послушать прославленного мастера?
«Вот лиса!» — не мог не восхититься трактирщиком Аргент. Он уже, конечно, прекрасно прикинул, сколько ему задолжают беженцы (а кормить бесплатно он явно не собирался) и сколько они ему долг будут отрабатывать.
— Для благородного мастера пиво, конечно, бесплатно!- улыбаясь, добил Аргента трактирщик — И вам, юный господин!
— А…— начал оруженосец.
— И ужин!- клятвенно заверил его трактирщик.
Аргент и оруженосец переглянулись и захохотали.
Менестрелю ничего не оставалось, как взять лютню и коснуться струн, прекрасно сознавая, что музыка сейчас способна куда больше утвердить витальность, чем что угодно иное.
Постепенно, в трактир подтягивались люди, беженцы пошустрее. Все они приносили такие слухи, что волосы на голове у Аргента начинали шевелиться. Говорили, в частности, что у кочевников есть специальные собаки с огненными глазами, натасканные специально на поиск девственниц. Кто-то клялся и божился, что сам видел такую тварь рядом. А кони у нападавших выше обычных и огнем дышат! А еще кочевники—то в броню зачарованную сплошь одеты и ничего им ни от клинка, ни от стрелы не делается. И вообще все кочевники, сколько их ни на есть на этом свете, собрались у Тор-Лары и сейчас пойдут на юг. Ну и, конечно, кочевники насилуют всех, кого находят, а потом жестоко убивают. Способы убийств разнились в зависимости от фантазии рассказчиков, но каждый клялся в абсолютной правдивости своего рассказа.
Когда начинался очередной рассказ, Аргент начинал петь громче, чтобы не дать рассказчику завладеть вниманием слушателей и не дать распространиться панике.
Однако, ничто не вечно, даже пение менестреля, особенно если этому менестрелю постоянно подливают пива. Была уже ночь, когда Аргент, слегка покачнувшись и сказал:
— Завтра рано вставать, добрые люди. Посему позвольте мне откланяться.
Трактирщик понятливо закивал и, кликнув служанку, приказал ее проводить менестреля, а самому Аргенту радостно сообщил, что его комната — почти самая лучшая, рядом с Его Светлостью Благородным Каваном.
Аргент поднялся наверх, оценив массивность бревен, из которых был сложен трактир, но еще больше оценив, что кровать, похоже, была удобной и, что важнее, в ней, похоже, не было клопов.
Комнатка была крошечная (хотя и лучшая) — кровать и ларь. На крышке ларя — масляная лампа.
Бросив взгляд за окно, Аргент рухнул на кровать и тут же отключился, даже не слыша уже, как внизу укладывались вповалку многочисленные беженцы.
Постепенно в трактире все утихло. Может, поэтому в тишине Аргент очень хорошо услышал, как открывается дверь.