Стать моряком

       На протяжении всей жизни я искала её смысл для себя. На первом этапе я, естественно, мечтала по большой любви выйти замуж и родить пятерых детей, играться с ними и воспитывать. Большую любовь, конечно же, порождают романтические обстоятельства. А в далёком Заполярье я связывала их только с кораблями, пришедшими издалека. Я очень любила родную Колыму и мечтала о море. Так я решила стать моряком. По Зодиаку я Дева - земной знак, и поэтому я скоро поняла, что моя мечта не достижима: в моряки девчонок не берут, а жить у моря родители не хотят или не могут.
       Много лет я жила бесцельно - по шаблонной схеме, пока меня не осенило, что можно стать шофёром: ездить по разным красивым местам и, может быть, когда-то достичь моря. Шофёры, как и моряки, должны быть самыми лучшими людьми в мире: работа обязывает. Родители вели меня по традиционному пути к успеху: я училась в ВУЗе. Но на купленную машину в семье не было шофёра, и мне разрешили кончить курсы (хотя я и без их разрешения уже записалась в автошколу). Больше я не стала слушать родителей и устроилась работать шофёром. Гоняла я лихо, но в ремонте машины ничего не понимала. Тем не менее, всё приходилось делать самой, так как шофера постоянно приставали ко мне, лезли с руками. Я испугалась такого обилия людей, пытающихся ввергнуть меня в пучину грехов, и подчинилась приказу родителей ехать в деревню учительствовать. Из романтики там были только природа и дети, увлекавшие меня рассказами об охоте и рыбалке. Чтобы вывести себя из сомнамбулического состояния, вызванного однообразными буднями, я стала проситься ко всем на охоту, но меня никто не брал. Была весна, ледоход. Я шла из школы по берегу Алдана, поя песни и пия сок с берёз, и увидела в лодке лесника: он возился с мотором. Я попросила взять меня на охоту. Он сразу согласился, только сказал, чтоб взяла ружьё. Я побежала к соседям за ружьём, а потом домой за патронами, и, под напутствие хозяйки квартиры "без утки не возвращайся", села в лодку.
       Льдины с большой скоростью проносились мимо, грозя опрокинуть лодку, но лесник ничего не боялся. Это был бородатый щупленький русский безобидной наружности. На одном затопленном острове мычали коровы, но лесник меня успокоил, что за ними придёт спасательный катер. Весь прибрежный лес был под водой, только кое-где верхушки тальника торчали подобно зарослям камыша. Именно в такое место лесник и напрвил лодку. Я зарядила ружьё, но патроны почему-то проваливались в ствол. Несмотря на это я подняла ствол и приготовилась стрелять. Вспугнутые рокотом мотора в небо взмыли тысячи уток, пролетая прямо над головой. Я нажала на курок, но выстрела не последовало. Птицы тут же растворились в небе. Лесник спросил:
- Почему ты не стреляла? - Но, увидев, как патроны выпали из моего ружья, засмеялся.
- У тебя ружьё двенадцатого калибра, а патроны шестнадцатого. - И отдал мне своё.
- А почему ты не стрелял? - Удивилась я.
- Боялся в тебя попасть, - ответил он.
Дальше нам не везло: утки взлетали раньше, чем мы могли к ним приблизиться. И мы высадились на большом острове, где у лесника была избушка, чтобы караулить уток, когда стемнеет. Мы поели и прилегли на разные лавки отдохнуть перед охотой. Лесник рассказывал про всякие случаи на охоте, про свою жену-охотницу. И вдруг произнёс что-то вроде:
- Мы с тобой взрослые люди. Давай согрешим. Ты ведь для этого со мной поехала.
Я сразу расстроилась и пошла караулить уток одна, думая о том, что мужчины способны испортить всякое романтическое приключение.
       Когда я ездила со стройотрядом на Сахалин, и мне удалось выйти с рыбаками в море, один моряк говорил мне примерно то же, и у меня сразу отбилась охота быть моряком, как впоследствии и шофёром, как теперь и охотником.
       Лесник пришёл за мной сообщить, что мы возвращаемся домой, но прямо у нас на глазах огромная льдина перевернула лодку, и та утонула в вертикальном положении. Лесник повёл меня на другой конец острова, чтобы я поймала "попутку", а сам вернулся в избушку. Дорогу назад я не запомнила, да и не хотела возвращаться к леснику, если что.
       Лодки шли далеко от берега и меня не замечали. На берегу была маленькая землянка. Я залезла на крышу, привязала свою жёлтую футболку к палке и стала махать ею, как флагом: бесполезно. Я почувствовала себя Робинзоном и закрепила флаг на крыше. Поискала ягод - не нашла. Решила поймать птичку на обед: птицы прыгали там и сям, но ни в руки, ни в мои ловушки не попадали. Я вспомнила, что у меня нет спичек и стала тереть палочки друг о друга - тоже ничего не получилось. Робинзон из меня вышел никудышный. Больше заняться было нечем. И, лёжа на крыше, я стала учить себя правильно выговаривать звук "р" - я с детства картавила - выкрикивала слова с твёрдым "Р", не стесняясь произношения. И так увлеклась "карканьем", что не заметила, как к берегу пристала лодка геологов, пока они не окликнули меня. Геологи ехали на какое-то задание и повезли меня в обратном направлении. Среди них был художник, который, работая в нашем клубе, всё время критиковал меня за картавость. Он не обратил внимание на моё уже правильное произношение, но за ужином у костра делал мне большие глаза, видимо, означавшие какие-то большие чувства. Геологи пили водку, ничего не рассказывали и не пели своих походных песен. Мне стало скучно, и я пошла спать.
       Назавтра меня повезли в моё село. На берегу меня встречали радостные ученики и сердитая директор школы. Оказывается, меня искали вертолётом, пока геологи по рации не сообщили о моём местонахождении и не обязались доставить меня в село. Потом я имела серьёзный разговор с директором, хозяйкой квартиры и женой лесника, но в этом уже не было никакой романтики.
       Потом я вернулась в Якутск и решила заняться наукой. В одном из НИИ мне дали литературу для изучения. На консультации по данному материалу представитель науки вдруг начал меня обнимать, и я сбежала от него, оставив ему все его учёные бумаги. Правда, на протяжении многих лет я не оставляла надежды стать учёной, выписывала и читала научную литературу. Когда, наконец, мне представилась возможность вплотную заняться наукой, я была уже обременена троими детьми, и мне было достаточно лет, чтобы иметь свои научные идеи, а их у меня не было. Море науки привлекало меня сильно, и ещё несколько лет я была моряком на корабле познания. Море было бескрайним. А на суше у меня оставались дети, и я оставила науку. Впервые меня заинтересовала сама жизнь, когда большая её часть была уже прожита. Чтобы не мучиться бессмысленностью своего существования, я решила совершенствовать себя. Как это было нелегко, видно хотя бы из следующего эпизода.
       Зима. Я торгую возле магазина в свободное время. Долгов выше крыши. Женщина даёт мне сто тысяч вместо одной. Язык не поворачивается сказать ей об этом. Может, она сама заметит и вернётся? В конце концов, я ведь могла и не заметить, что купюра не та. Через два дня я получила зарплату и пошла на китайский рынок, где, трясясь и экономя, купила пару тапочек, аккуратно положила их в пакет, чтоб не потерять, или чтоб не украли. Пройдя достаточное расстояние, оглянулась на настойчивые оклики китайца, у которого я сделала покупку. Он что-то кричал, жестикулируя, но никто не обращал на него внимания. Поэтому я вернулась узнать, чего ему надо. Он указал мне на моё портмоне, лежавшее на его товарах: в нём были все мои документы, всевозможные справки и зарплата. Я сразу поняла, что Бог хотел меня наказать за те сто тысяч, но почему-то пожалел. Китаец, никакого отношения к нашим нормам морали не имеющий, оказался просто честным человеком, а я, с претензиями на порядочность, поступила так низко. Я тут же дала себе слово вернуть деньги своей покупательнице, как только увижу её. Скомканно поблагодарив китайца, пошла дальше - расстрачивать всю зарплату, и домой пришла с полными сумками и пустым кошельком.
       В процессе поисков смысла жизни я обнаружила в себе склонность к сочинительству, точнее, к написательству. Из всех хобби это оказалось самым экономичным: оно не зависело от внешних обстоятельств и людей. Ручка, бумага, мысли, чувства были при мне всегда. Правда, времени на это хобби приходилось маловато, но зато теперь было, чему посвятить остаток жизни, потому что для большой любви все сроки уже вышли.

1995?