Из записок бойлавера. Территория войны

Из записок бойлавера.

Территория войны.

- Я хочу на море. Поехали на море.
- Куда, в Ако, на наш пляж? Ты точно хочешь на море, или ты опять хочешь слопать то мороженное, которое купил тебе тогда?
- И мороженое тоже хочу…

Обычное летнее утро. Незатейливый, домашний разговор.

Вдруг, эту простую, семейную идиллию, как гром среди ясного неба, раскалывает резкий оглушительный взрыв. Бум!
Здание дрогнуло, и из соседней комнаты послышался колкий звук разлетающегося стекла. С кондиционера, этажом выше полилась вода. И как эхо в колеблющимся воздухе - жуткая какофония сигнализаций машин припаркованных на стояке возле дома.
Все инстинктивно вздрогнули и, вобрав голову в плечи, припали к полу.

- Саша! Быстро в убежище! Чёрт, где раннее оповещение ракетной атаки!?
Да босиком! Босиком беги!
- Ой, мне страшно!
- Не бойся малыш, я же с тобой. Всё хорошо ласточёнок!

Я хватаю на руки растерявшегося от испуга мальчишку, и молнией лечу по лестнице вниз, сдерживая бег, чтобы не дай Бог не поскользнуться. Взвыла леденящая душу, запоздалая сирена. Тонкие пальчики, крепко вцепились в мою футболку. Его тело напряжённо сжалось крохотным, живым комочком, как будто больше искало защиты в моём плотском существе, чем надеялось на прочность холодного бетона.


15-ть минут спустя. Отбой.

- Пойдём, посмотрим ямку!
- Сейчас нельзя малыш, не пустят, там полиция. Вон, лучше с окна посмотри, видно же всё.

Мальчик подошел к окну, и с детским любопытством, преодолевающим последствия пережитого шока, устремил свой взгляд на полицейских, осматривающих место падения ракеты.

Когда в моём городе, в первый раз прозвучал сигнал воздушной тревоги, возвестивший о начале "второй Ливанской войны",
не знаю почему, но меня охватило непреодолимое желание выйти на балкон своего дома.
Я стоял на балконе и, смотря на опустевшие улицы города, думал о том, почему я так легкомысленно поступаю? Зачем играть в эту бессмысленную "орлянку"?
Где-то, неподалеку от города послышались отголоски взрывов, и адреналин горячей волной хлынул в кровь. Моё мышление, всё больше принимало очертания молчаливого диалога с самим собой, а несколько фраз, даже вырвались вслух:
- Ты, как всегда один. Как всегда поступаешь не так, как другие. Как всегда рискуешь.

Именно в этот момент, я понял, что сама ситуация, обнажила глубоко скрытый, внутренний протест к тотальной несправедливости судьбы, который перед лицом реальной опасности, нашел своё отражение, в столь странной с точки зрения логики, форме поведения. Это был какой-то иррациональный вызов, некой абстракции, называемой словом – жизнь.

Но находясь в доме своего любимого человечка, всё было по-другому. Один испуганный взгляд мальчишки, заставил думать и действовать совсем иначе.
В тот миг, каждая мысль, каждое движение, было подчинено только одной цели - Как можно подальше уйти от риска, как можно быстрее спрятаться в укрытие!

Миновал год. Но этот детский, беззащитный взгляд, напоминает мне о том, что в хаосе безумия непрекращающихся войн, и моря человеческих слёз, ни основополагающий инстинкт самосохранения, ни стремление к материальному достатку, ни желания славы, никогда не превзойдут даже одно мгновения вспыхнувшей искры любви, имеющую несопоставимо больший смысл и ценность, чем все долгие годы земной суеты, которые по сути своей, ничто иное, как призрачная блажь.

Измотанный и уставший от воя сирен, ребёнок сладко спал. А я положив свою голову на подушку, рядом с ним, долго вслушивался в его тихое дыхание.
- Спи, мой маленький ангел. И когда повзрослеешь, постарайся сделать этот мир чуточку добрее.
Живи мой друг и помни, что нет, ни чужих войн, ни чужих слёз, и что когда на земле умирает человек, с ним умирает целый мир...