Просто остаться

Дорога как всегда манила за собой в беспечную даль, но я, поднимаясь на ноги, решил, что останусь здесь.

Земля всегда была мягкой в этих краях, она всегда с радостью принимала каждого, кто так сильно хотел уснуть навсегда. Кладбищ в округе практически нет, потому сама округа и есть кладбище, но сейчас не об этом.

Тучи перекрывали всё небо, швыряя на землю суровую тень, которая поглощала всё на своём пути, включая борющийся свет и сдавшиеся усилия.
Я сидел на самом краю и молча смотрел вниз: там забавно суетились насекомые, словно перед дождём. Но я-то знал, что дождя не будет, ведь я и есть дождь, но сейчас не об этом.

Воздух прогрелся до критической температуры, заставляя людей всё время кашлять, плеваться собственными внутренностями, ругать бесстыжую погоду. Они уже были у самого входа, когда в небе сверкнула молния, которая как уличный фонарь осветила их лица, бледные и пугливые лица. Они не умели приходить по одному – только все сразу, но сейчас не об этом.

Рассвет давно сменился закатом, ночь подступала к краям дня, жадно поглощая остатки солнечного света, неосторожно разлитого на окнах и сухом, прогретом асфальте. Отец был не в духе и решил сорваться, конечно же, на слабых…
Тучи перекрывали всё небо, швыряя на землю суровую тень, которая поглощала всё на своём пути, включая борющийся свет и сдавшиеся усилия людей, потерявших всякую надежду на спасение.
Я отказался идти, да при том ещё и сто дней, и сто ночей! Уговорил его снизить срок хотя бы до сорока. Я уселся на краешек оборванного облачка и посмотрел вниз – там забавно суетились люди, словно перед дождём.
Воздух прогрелся до критической температуры, заставляя людей всё время кашлять, плеваться собственными внутренностями, ругать бесстыжую погоду. К домам людей подошли беды и болезни. Беда никогда не приходит одна, вот и в этот раз Они уже были у самого входа, когда в небе сверкнула молния, которая как уличный фонарь осветила их лица, бледные и пугливые лица. Они морили людей, заставляя просить о пощаде.
Земля всегда была мягкой в этих краях, она всегда с радостью принимала меня, когда я хотел уснуть. Она жадно всасывала куски моего тела, превращая их лишь в пищу для корней.
Я шёл очень долго: сорок дней, сорок ночей…я очень устал и присел. Дорога как всегда манила за собой в беспечную даль, но я, поднимаясь на ноги, решил, что останусь здесь.