Уважаемый

УВАЖАЕМЫЙ


Посередине маленького-маленького города Пукина теснилась маленькая-маленькая площадь, на которой кукожился маленький-маленький пукинский театр драмы. Актеров в нем не было, а ставили спектакли на маленькой-маленькой сцене большие артисты из столицы.
В Пукине почти все жители носили и фамилию Пукины, доводились друг другу родней, но почти ничего не знали об этом, а держались при встрече подальше друг от друга, если позволяли узкие тротуары.
 Каждое утро театральную площадь пересекал большой-большой внедорожник самого богатого человека в городе, которого называли просто Уважаемый Пукин. Он проносился мимо притулившегося неподалеку от входа в театр на разложенной газетке самого бедного человека в городе – Карлуши Пукина- и останавливался, поднимая серую пыль, на противоположной стороне, рядом с мэрией. Пыль долетала до Карлуши, он кашлял и чихал к неудовольствию Уважаемого, который все слышал, выходя из машины, но делал вид, что никакого Карлуши нет.
Однажды Уважаемый вышел из мэрии рассерженный. На утреннем совещании мэр сообщил, что в столице приняли закон об увеличении богатых людей в стране. Мэр сам не знал, как становятся богатыми людьми, поскольку он был богатым с рождения, когда его мама- заведующая общепитом, которую в Пукине также звали просто - Уважаемая, собираясь в роддом, спрятала под половицами своей квартиры девяносто тысяч советских рублей, сэкономленных ею на бумажных котлетах пукинской рабочей столовой. На эти деньги в те времена можно было построить ресторан или хотя бы вторую столовую, или открыть еще одну ясельную группу для подрастающих пукинцев, или парикмахерскую для подросших пукинских девушек. Но всего этого тогда маме мэра открыть было невозможно, и пришлось ждать своей поры. Теперь у мэра были и рестораны, и кафе, и парикмахерские. Вот детских яслей не было. И в рабочей столовой город Пукин тоже не нуждался. Потому что рабочих в нем теперь не было. Все абсолютно пукинцы торговали на местном рынке или в ларьках. А самые достойные стояли за прилавками столичного супермаркета, который открыли торжественно, с музыкой и воздушными цветными шариками московские уважаемые люди.
Не зная, как становятся богатыми людьми, мэр решил не тужиться сам и не тратить время на обучение персонала, а по-мэрски строго распорядился каждому Уважаемому через неделю привести с собой по одному новенькому.
-Оформим богатыми людьми всех без промедления, в одном окошке, главное – чтоб были!
Таково было краткое и решительное распоряжение мэра. Уважаемый вышел на улицу в расстроенных чувствах. «Где я ему возьму нового богатого?- тоскливо размышлял он,- рожу, что ли? Надо у Адама Авербаха спросить, где этих новых богатых вообще берут?» И, достав мобильник, начал названивать главному консультанту мэрии по экономическим вопросам. Тот выслушал просьбу Уважаемого Пукина и согласно покивал, заметив только:
- Мою цену, вы, конечно, знаете?
- Знаю, знаю. Сочтемся,- буркнул в трубку Уважаемый
и, нажав на кнопку мобильника сказал недовольно:
-«Кровосос!»
Между тем Адам Авербах, выйдя легким шагом из дверей мэрии, уже спешил к внедорожнику Уважаемого. Сев в машину, попросил:
-Остановите у театра, пожалуйста.
Уважаемый кивнул водителю, который с недоумением посмотрел на хозяина. Когда внедорожник, проехав по площади, резко затормозил у театра, обдав клубами пыли сидящего на газетке Карлушу Пукина, Уважаемый удивился, но вышел из машины, потому что выскочивший вперед Адам Авербах поманил его сухонькой ладошкой.
-Вот этот,- сказал советник и кивнул на кашлявшего и чихавшего Карлушу.
Тот , откашлявшись, приподнял лежавшую на асфальте мятую фетровую шляпу и протянул Уважаемому. Он вопросительно посмотрел на Авербаха. Тот кивнул, и Уважаемый отсчитал три рубля мелочью и кинул в шляпу. Карлуша не скрывал радости и выгреб милостыню к себе в карман.
-Фирму откроешь?- спросил Уважаемый.
Карлуша засмеялся и сказал, подмигивая Авербаху:
-А как же!
-Когда?- настаивал Уважаемый.
-Как только, так сразу.
-Смотри у меня!
-Слушаюсь!- взял Карлуша под невидимый козырек.
Он привык к странным забавам пукинских Уважаемых , которые, подавая милостыню, хохмили над городскими побирушками как могли.
Однако Карлуша Пукин и предположить не мог, что на этот раз все серьезно. Уважаемый уехал, а Авербах остался, присел рядом с Карлушей на театральную скамейку и спросил:
-На что деньги копите, Карл Иванович?
-На театр,- ответил тот, отряхивая пыль с брюк на заднице.
-На какой?
-Да на этот самый, на пукинский.
-Но здесь не играют.
-Почему же? Просто вы не интересуетесь, а вот и афишка висит. «Царь Федор Иоанович». Приезжает на гастроли столичный театр. Играют знаменитые братья Солонкины. Я пойду и девушку свою приглашу, Марину. Вон она сидит, на растворимую лапшу подаяние собирает… А я ей – подарочек. Теперь как раз на два билета хватит, мне трех рублей только и не доставало. А тут Уважаемый, вовремя!
-Нет-нет, постойте,- удивился Адам,- какой театр? Вы не поняли. Господин Уважаемый дал вам деньги вовсе не для театра, а для того, чтобы вы фирму свою открыли. А вы – театр. Разве можно так бездумно сорить деньгами?
Карлуша изумленно смотрел на Авербаха и осторожно перебирал в кармане мелочь, старясь поглубже засунуть монеты, потому что в его душу начало закрадываться подозрение в скрытых недобрых намерениях Адама. Он боялся, что этот рассудительный еврейчик еще чего доброго отнимет у него милостыню, которую подал Уважаемый. Адам между тем продолжал:
-Видите ли, уважаемый Карл Иванович,- тут Карлуша Пукин даже вздрогнул: его ни разу в жизни не называли уважаемым, а тут – на тебе. С чего это вдруг? Неужели трехрублевая милостыня теперь так дорого стоит?- Страна надеется на вас. На вашу смекалку, гражданскую сознательность и предприимчивость. А знаете, почему вы стали так востребованы?
-Почему?- спросил озадаченный Карлуша.
-Потому что стране нужно больше и больше продавцов, которые будут продавать больше и больше товаров, платить больше и больше налогов, и эта площадь в Пукине из маленькой-маленькой станет большой-большой, театр из тесного-тесного – просторным- просторным…
Карлуша окинул взглядом пукинскую площадь и театр и сказал с сомнением:
-Не может быть!
-Почему?
-А потому что давно никто ничего не покупает. Кроме господина Уважаемого, конечно. Но он ведь пукинский олигарх, ему по карману. А остальным – нет. В витринах муляжи лежат театральные, я видел. Если настоящий товар положить – все равно протухнет… Денег потому что у людей нет.
-Вот! А у тебя теперь есть. Значит, иди и торгуй.
-Как это?
-Очень просто. Доставай свою заначку, что в кармане спрятал, открывай магазин, лавку и торгуй.
-Чем?
-Чем хочешь! Чего твоя душа пожелает.
-Я не могу, нет.
-Почему? Не боги горшки обжигают. Вот мой папа – при советах работал на заводах простым кладовщиком, а сейчас держит собственный свечной заводик, выпускает фирменные свечи. Все пуковцы пользуются.
-Да, но им их в виде гуманитарной помощи раздают.
-Правильно, мэрия выдает заводику, как важному социальному объекту, средства на эти цели. И ты составь свою программу, выйди с ней в мэрию, найди спонсоров, может, и тебе что-то перепадет. Действуй, не сиди, зажав рублики в кулаке!
-Не могу я!- застонал Карлуша.- Год на паперти собирал деньги на театр. Марине обещал, вон она сидит, на растворимую вермишель собирает. Мы ничего кроме этой вермишели не едим, чтобы только столичный спектакль посмотреть. Пьесу «Царь Федор Иоанович»!
-Зачем тебе смотреть на наших непутевых царей?- рассудительно возразил Адам Авербах, по-дружески переходя на ты.- Тем более – на совершенно никудышного Федора Иоановича? Никогда не понимал, для чего вообще написана эта пьеса! Бери пример с наших людей, с того же господина Уважаемого. Заслуженный человек, краса Пукова! Тем более, он ведь, кажется, родня тебе?
-Да вроде бы, но мы не знаемся. И матери наши не знались, и отцы. Мы, которые бедные Пукины, исстари разводили гусей и исстари бедствовали. А они, которые богатые Пукины, всегда разводили свиней и богатели, богатели и нас, бедных Пукиных, не признавали за своих. Одним словом – гусь свинье не товарищ…
-Оставим классовое неравенство в стороне, это проблема сложная. Нам ее сейчас здесь не потянуть. Ты лучше скажи свой окончательный ответ : пойдешь открывать магазин?
-Ох, и до чего тяжелая жизнь пошла,- вздохнул Карлуша,- даже на паперти покою нет. Дался вам этот магазин. Кто в него пойдет? Говорю же, в тех, что есть, никто ничего не покупает.
-Не будем и об этом,- отмахнулся Адам Авербах,- я опять тебя спрашиваю, гражданин нашего города Пукина,- согласен ли ты пополнить ряды Уважаемых?
-Да согласен, согласен,- кивнул Карлуша и подумал про себя, «только отвяжись, репей липучий!»
-Очень хорошо,- удовлетворенно проговорил Адам и крепко пожал руку Карлуше.
Он пошел через театральную площадь, вошел в мэрию и, умывая руки в туалете, шептал себе под нос, подсчитывая выручку со сделки с Карлушей и его дальним родственником Уважаемым. Вытерев руки бумажной салфеткой, удовлетворенно сказал:
-Вот как надо делать деньги, господа, а то – магазин, магазин!
А в это время обеспокоенная долгими переговорами своего друга с советником мэра Марина расспрашивала Карлушу, что от него хотели представители власти и бизнеса. И, узнав, какое условие поставили ему, заплакала, утирая глаза сухой грязной ладошкой. Марина, как и Карлуша, была кандидатом филологических наук. Ученую степень они защищали, еще будучи совсем молодыми – в «той стране», в их маленьком-маленьком пединституте. И увидеть спектакль «Царь Федор Иоанович» в исполнении знаменитых артистов большого-большого столичного театра было их давней заветной мечтой. И вот, когда деньги собраны, приходится с мечтой прощаться?
-Ни за что!- тряхнул непокорным седым чубом Карлуша и прижал к себе плачущую Марину.- Мы обязательно пойдем в театр и увидим совсем другую жизнь и будем аплодировать знаменитостям, как тогда, когда были молодыми и ходили в театр по билетам, которые бесплатно раздавал профком, помнишь?
-Да-а,- плакала Марина, утирая грязные худые старушечьи щечки.
Прошла неделя. Уважаемый приехал, как обычно, вечером в мэрию, чтобы отчитаться о полученных сверхдоходах в магазинах, магазинчиках и ларьках и отдать малую толику на перспективное развитие города Пукова. Мэр встретил его сурово и спросил:
-Почему один?
-А с кем мне быть?- удивился Уважаемый.
-Как это – с кем? А соцзаказ? Где новый пукинский бизнесмен? Все привели по одному новенькому, как и планировалось. Один ты явился сам по себе. Что это значит?
-Как!- воскликнул удивленно Уважаемый,- разве он еще не здесь, не принес прибыли? Я ведь его финансировал, он согласился развернуть активную предпринимательскую деятельность. Да и консультацию получил достойную- от вашего советника Авербаха…
-Не знаю, что вы там с Авербахом ему насоветовали, только ваш Карлуша сейчас сидит в первом ряду в нашем театре и смотрит столичного «Царя Федора Иоановича». Пуковские денежки, между прочим, московским знаменитостям отдал.
-Я сейчас!- крикнул Уважаемый и выскочил из кабинета мэра. Сел в джип и помчался к театру.
Его водитель резко затормозил у самого входа, и Уважаемый выпрыгнул из машины и, расталкивая поклонников московских знаменитостей, ринулся было в театр. Но, к его изумлению, столичная охрана встала стеной на пути Уважаемого, и в театр ему попасть не удалось до тех пор, пока спектакль не кончился и Карлуша и Марина, сидя в первом ряду, тщательно умытые , причесанные и одетые в праздничные одежды «той страны», не нааплодировались вволю вместе со всеми любителями театра города Пукова.
Уважаемый не стал дожидаться непутевого родственничка с театральной паперти, он снова сел в машину и укатил в мэрию. Там он рассказал о новом проекте. Уважаемый решил потратить все сбережения на покупку пуковского театра с той целью, чтобы организовать в нем торговлю ранними овощами с пуковских огородов.
-Что ж,- сказал на это мэр,- идея вполне национальная, нужная, театр продадим.
И театр продали.
Каждое утро Уважаемый посещал его, чтобы проверить, как идет торговля капустой, и старался поддать носком дорогого ботинка старую фетровую шляпу, в которую собирал милостыню Карлуша. Заядлый театрал решил теперь набрать денег и отвезти свою подругу Марину в столицу. Чтобы она могла посмотреть вместе с ним спектакль «Царь Федор Иоанович» на сцене большого-большого театра. Кушали они совсем мало, в основном, быстрорастворимую лапшу. Но мстительный Уважаемый распорядился, чтобы во всех магазинах, палатках и ларьках Карлуше и его подруге продавали лапшу по самой высокой цене.
Наступил день, когда он набрал денег на билеты в большой-большой театр и пришел купить им с Мариной в дорогу лапши. Увидев наспех приткнутый к лапше новый ценник, он пожаловался горластой продавщице, пытаясь вызвать в ней сочувствие:
-Дорого-то как стало питание нынче!
-А зачем тогда на рынок ходишь? Если дорого, сиди дома и попердывай!
Карлуша только хотел было возразить, что на рынке вроде бы должно быть все подешевле, как в театре рвануло так, что на прилавки упала хрустальная люстра. Это был теракт. Поскольку пуковский рынок-театр был разрушен, Карлуша осторожно пополз к выходу, и вскоре они с Мариной уехали в столицу, чтобы посетить большой-большой театр.
Но мстительный Уважаемый помчался за ними в столицу на своем большом-большом внедорожнике. Однако в театр он снова опоздал, и строгая охрана его на спектакль не пустила в то время, как Карлуша и его подруга Марина сидели в первом ряду и аплодировали любимым знаменитостям, братьям Солонкиным.
 Тогда Уважаемый пошел в столичную мэрию и купил этот большой-большой театр и стал продавать там капусту. Братья Солонкины едва не умерли от разрыва сердца, а потом улетели играть свои роли в театре на Бродвее, потому что их столичный театр не только превратили в рынок, но потом его террористы еще и взорвали.
 Карлуша стал снова сидеть на паперти и собирать деньги на поездку в Америку. И к новому сезону братьев Солонкиных они с Мариной прилетели в Нью- Йорк и отправились на любимый спектакль «Царь Федор Иоанович» на Бродвее.
Однако мстительный Уважаемый, успевший на торговле капустой в большом-большом театре сколотить немалый капитал, полетел за ними и кинулся покупать билет в театр на Бродвее. Однако все билеты были уже проданы, и он в театр не попал. Обидевшись, Уважаемый пошел в Нью-Йоркскую мэрию и пока Карлуша с подругой аплодировали Солонкиным, сидя в первом ряду, купил бродвейский театр и стал там торговать капустой.
 Карлуша снова сидел на паперти, правда, теперь на Бродвее, и собирал деньги…
Уважаемый постоянно маячил где-то поблизости и только и ждал, когда Карлуша пойдет в театр, чтобы тут же кинуться за ним и все-таки пройти туда же!