Настя

Настька шла по Вознесенскому, медленно, высоко подняв голову, щурясь от яркого весеннего солнца, размахивая сумочкой. Она, как всегда опаздывала, но ей было все равно. Я, как всегда ждала ее, бесилась и в тысячу первый раз обещала себе послать ее в пешее эротическое путешествие. Но каждый раз, когда она появлялась на пороге, со своей беспечной улыбкой и неизменным "Котя, привет!", мое бешенство внезапно улетучивалось. Мы часами болтали, пили кофе, курили и слушали музыку. Так было всегда, но так уже никогда не будет. Я боюсь ее, боюсь за нее.


Знакомы мы всю жизнь, она родилась, когда мне было девять. Я была ее первой нянькой, она моей живой куклой. Ее вечно занятые родители, подкидывали Настьку моей вечно свободной бабушке. Мы с подружками катали коляску со всем ее содержимым вокруг дома со скоростью, которой позавидовал бы Шумахер. Наверное именно поэтому сейчас Настя гонят на машине, как сумасшедшая. Читали Настьке сказки, пели песенки, привязывали бантики на белокурые волосенки. Наигравшись в дочки матери, возвращали моей бабульке. Так продолжалось лет пять, пока Настька с родителями не переехала в другой район.
Общаться продолжали наши родители, ездили друг к другу в гости. Мы начали дружить с Настей, когда ей исполнилось четырнадцать, у нее появилась первая любовь, о которой непременно хотелось кому нибудь рассказать. Да и просто заскочить ко мне перед дискотекой и спросить, не слишком ли короткая юбка, стало для нее делом привычным. Ее первая любовь, симпатичный голубоглазый мальчик Димка закончил школу и укатил в Москву. Настька переживала, обещала убежать из дома, мне удалось уговорить ее подождать еще год, закончить школу и уже потом бежать хоть на край света. Конечно, никуда бежать не пришлось, все забылось, улеглось. Она поступила в институт и на первом курсе выскочила замуж. Как я и предполагала закончилось это замужество так же скоропостижно, как и началось. Через три месяца после свадьбы она сидела у меня на кухне и рассказывала о том, что замуж надо выйти один раз в жизни, только для того, чтобы понять, что там делать нечего. Но нет худа без добра, от замужества у нее осталась небольшая квартира, подаренная родителями на свадьбу. Таким образом моя Настька стала самостоятельным человеком, а точнее мотыльком, решившим свободно и беззаботно порхать по жизни.


Прошло почти два года, отсутствие постоянного молодого человека у дочери беспокоило только Настину маму. Я как могла успокаивала ее и говорила, что 20 лет не повод для беспокойства и до старой девы Настьке еще очень далеко. И вдруг в один прекрасный день Настя позвонила мне и сказала, что заедет, но, если можно, не одна. Явилась, как всегда с опозданием бутылкой шампанского и двухметровым красавцем, пожирающим ее влюбленными глазами. Это чудо природы называлось Артуром, было вполне себе воспитанным, интересным и безумно красивым.
-Вари кофе, садись, я переезжаю - заявила мне Настька. У нее всегда так,
-А у нас в квартире газ, кошка родила, меня выгнали из института, как посмели, всего полгода прогуляла.
Переезжала она к Артуру, пришла поделиться радостью.
-Родители не против, ты, надеюсь, тоже.
Конечно я была рада за нее. Она даже изменилась как -то, повзрослела, засветилась вся, стала мягче. Часами могла рассказывать мне о достоинствах своего любимого, о том, как он заботиться о ней, балует подарками, какие у него замечательные друзья и родители.
-Такой любви не бывает, я готова ради него на все, теперь я понимаю, когда влюблена, готова,убить ради этого человека кого угодно, а когда любишь, готова умереть ради любимого сама.
В любви он ей признался первый раз в Венеции, в день ее рождения.



Прожили они почти два года, я не видела более счастливых людей. Они жили друг для друга. Расставаясь на пару часов, могли полчаса стоять целоваться около двери. Все было идеально, слишком идеально, как оказалось. Приближался Новый год, суета, подарки, генеральные уборки, елки. Встречать праздник они решили дома, вдвоем. 31 декабря Артур с утра уехал на работу, пообещав вернуться не позднее пяти. Настька, как сумасшедшая носилась по городу из салона красоты в магазины, заскакивая по пути к подружкам и родителям с подарками и поздравлениями. К пяти вернулась домой, в шесть позвонила мне и сказала, что Артур не приехал домой, на работе никого нет, сотовый не отвечает. Я попыталась ее успокоить, ну зашли с ребятами после работы отметить, скоро придет, не волнуйся. Когда она перезвонила в восемь и сказала, что его все еще нет и никто из друзей не знает где он, я сорвалась и поехала к ней. В дверях мой зареваный воробей зарыдал уже в голос, твердя, что в милицию и в морг сама звонить боится. Позвонила я, к счастью, безрезультатно. Подняли на уши всех друзей и знакомых, с работы Артур выехал в четыре. Больше его никто не видел. Встретили под Настин рев Новый год. Спать не ложились. Она беспрестанно набирала номер его телефона. Утром я забрала ее к себе домой. Искали мы его три дня. На четвертый день его номер ответил .
-Настя прости, я ухожу к другой, мы в Тайланде, с Новым годом!


Настька потеряла сознание. Когда пришла в себя, решила, что это все ей приснилось. Растерянно лепетала,
-Почему, за что?
Закрылась в ванной и сидела там больше часа, не обращая внимания на мои угрозы выломать дверь. Вышла другим человеком, чужим и странным, с потухшим взглядом и серым лицом. Молча села на диван и попросила,
-Только ничего не говори мне сейчас.
Потом свернулась калачиком и уткнулась носом в подушку. Я накрыла ее одеялом, села рядом и тихонько заплакала от боли и обиды за нее. Спала она недолго, когда проснулась, попросила отвезти ее домой, заехав в квартиру Артура, за вещами. Всю дорогу мы молчали, я не нашла тогда слов утешения, да и на ее лице было написано, что она все равно меня не услышит. Попросила остановиться около магазина, вышла, купила бутылку коньяка, какой-то еды. Когда подъехали к парадной увидели в окнах ее квартиры свет, приехал Настькин отец. Пока она, с отсутствующим взглядом, медленно и очень аккуратно раскладывала по ящикам и шкафам свои вещи мы с ее отцом разговаривали на кухне и на скорую руку сооружали обед. Сели за стол, выпили коньяка, и Настька тихо, очень спокойно и уверенно заговорила
- Да ничего страшного, справлюсь, все будет хорошо, теперь я точно знаю, что все будет хорошо.
Просидели до вечера, я хотела остаться, но она сказала,
-Тебе домой надо, провозилась со мной три дня, не ела, не спала, отдыхай, я утром позвоню. И сама отдохнуть хочу, уверена, что сразу усну.
Почему я уехала? Почему успокоилась? Почему поверила ей, что все будет хорошо? Мы с Настюхиным отцом уехали около десяти часов вечера, я завезла его домой, по дороге решали, как поступить с Артурчиком, если вдруг он захочет появиться в Настиной жизни. Папа этот вопрос взял на себя, Артура больше никто из нас не видел и ничего о нем не слышал. Приехав в пропахшую валерьянкой и корвалолом квартиру я легла спать. Но проснулась меньше, чем через час, меня трясло и колотило, как при высокой температуре. Не знаю почему, но мне стало безумно страшно, я боялась открыть глаза, как в детстве, после жуткого сна. Сердце колотилось, как сумасшедшее, в голове стукнуло - Настя, как я могла ее оставить. Кинулась к телефону, не отвечает, к тому времени я была уже уверена, что она не просто спит, а случилась беда. Вылетела на улицу, накинув прямо на пижаму шубу, села в машину и помчалась, тогда казалось, что еду целую вечность. Ее улица, дом, парадная, дверь. Звоню, дергаю за ручку, сонные, ничего не понимающие соседи помогают взломать дверь. Настька на кровати.
Трясу ее за плечи, бью по щекам, что-то кричу. Она белая, как полотно и ватная, как кукла.


Скорая приехала через десять минут, пока промывали желудок, делали уколы и ставили капельницу я обыскивала квартиру, в мусорном ведре нашла пустую коробочку от моего фенозепама. Настьку увезли в больницу. Она спала трое суток, мы с ее родителями по очереди сидели у ее кровати, иногда казалось, что она уже никогда не проснется. Не знаю каким чудом отцу удалось спасти ее от психушки, но через неделю она вернулась домой.
Она старалась не смотреть мне в глаза, нет, ей не было стыдно за свою слабость, она понимала, что я увижу в них, то что я боялась увидеть. Злость, нежелание жить и боль. Та Настька, мотылек, птенчик, котенок умер. Я не узнала ее. Я боялась ее.

Потом были килограммы кокаина, череда ночных клубов, непонятных поездок, странных людей, океаны спиртного, спала она по три часа в сутки, так долго продолжаться не могло, она убивала себя медленно и мучительно, это ей почти удалось, но вмешался отец.


Три месяца после этого кошмара она прожила в Испании. Иногда мы с ней созванивались, чаще перекидывались смсками. Как - то она написала, что влюбилась, легкий, ни к чему не обязывающий курортный романчик, длинною в месяц. Вернулась посвежевшая, отдохнувшая, с кучей фоток на которых она с красивой, смуглой, длинноногой девушкой, которая и оказалась ее курортным увлечением. Заявила Настька об этом гордо и громко, явно пытаясь сделать побольнее родным людям. Я улыбнулась. Папа рухнул на диван, у мамы вырвалось,
-Лучше бы ты умерла.

В тот день она умерла в очередной раз, теперь для мамы. Не слишком ли много смертей на одну человеческую единицу, такую маленькую и хрупкую? Ее не понял никто, ни подруги, ни родственники, но ей было все равно. Она плевала на людей, она ненавидела их и жестоко мстила всему белому свету.

Прошло много времени.....У нее есть девушка, они живут вместе. Замечательный и очень чистый человечек, талантливый и красивый. Интересная жизнь, масса путешествий. Иногда я наблюдаю за ними и мне кажется, что Настька оттаивает, рождается заново, но это только иллюзия. Как только у нее начинают возникать чувства к этому человеку, Настька беспощадно топчет их ногами, бросаясь в измены. А любящее сердце ее девушки безумно от этого страдает. Я точно знаю она потеряет эти отношения и что будет тогда?
Однажды Настя сказала мне,
-Я хочу изнасиловать и убить это чувство, какая любовь???, я ненавижу это слово. Я специально говорю ЛЮБЛЮ на каждом шагу, каждой случайно подвернувшейся мне девке, тогда оно теряет свой смысл. Я не хочу и не буду любить, как только это случится, я сделаю все, чтобы умереть и ты меня уже не спасешь. И не смей больше вмешиваться в мою жизнь, ее нет....Я соткана из ненависти и злобы, я ненавижу мир и чем больше романтики и чувств в моих стихах, тем больше во мне жестокости и желания уничтожить все и всех на моем пути.

Я очень боюсь за нее, почти уверена, что кончится все это плохо, но помочь ничем не могу, мне страшно, ведь я так ее люблю, как сестру, своего ребенка, самого близкого сейчас человечка...

Февраль 2006