Глава четвертая

В подвале было тихо и сыро. Стены облупились и потрескались, с потолка что-то сыпалось. В углу свалены ящики. Сквозь маленькое оконце проникал вечерний свет – ровно столько, чтобы не забыть о его существовании.
После сумасшедшей гонки по подворотням и проходным дворам опустевшего города подгибались ноги, стучало в висках.
– Долго нам тут отсиживаться? – спросила я. Эмиль пожал плечами. Он притащил большой ящик, и мы сели на него спина к спине. Темнело стремительно, и очень скоро в подвале было, хоть глаз выколи. Я не переставала размышлять о том, что же произошло. Видно было, что Эмиль разбирается в ситуации лучше меня, но он молчал, а я из принципа спрашивать у него ничего не хотела.
– А как в такой темноте увидеть призрака? – задала я вполне справедливый вопрос.
– Молчи, – сказал Эмиль. – Проронишь хоть один звук – пристрелю. Я еще жить хочу.
Я ему поверила.
Тьма в подвале стала реже. Нет, не стало светлее, в воздухе будто повисла прозрачная блестящая пыль. Ее становилось все больше и больше, она собиралась в причудливые сгустки, которые покачивались и рассыпались, чтобы собраться вновь. Идиотский вопрос «Что все это значит?» готов был сорваться с моих губ, но ладонь Эмиля легла на них, и говорить мне расхотелось. Светящиеся сгустки росли, обретая форму, совершенствуя движения. Это было так жутко: танец светящихся призраков в абсолютной тишине. Я до боли вцепилась в руку Эмиля, пытаясь оторвать ее от своих губ. Он развернул меня лицом к себе.
«Ни звука, - прочитала я по его губам. – Не бойся»
«Мне страшно!» - хотелось закричать в ответ, но его рука прочно удерживала меня от этого.
«Они не тронут, пока ты молчишь, - объяснил он одними губами, поняв мой молчаливый крик. – Иначе…» Он неловко улыбнулся, а потом отнял руку от моих губ и… обнял меня, прижав к себе, спрятав мое лицо на своей груди. Знаете, так прячутся маленькие дети: они считают, что если не видеть окружающий мир, то их никто и никогда не заметит. Его руки крепко обнимали меня, пряча от призраков, сырого подвала, реальности, которая так неожиданно и некстати сошла с ума.
Моего лица что-то коснулось. Я высвободилась из объятий Эмиля и завопила от ужаса: передо мной висел призрак, вглядываясь в мое лицо пустыми дырками глаз, протягивая ко мне свои руки, или то, что заменяет их у призраков. Послышался странный шелест, воздух задрожал, заклубился серебристой пылью.
Эмиль рванул меня к себе, разворачивая, зажимая рот, выдернул из-за пояса пистолет с глушителем и выстрелил в ближайший призрак. Серебряная пуля пролетела сквозь него, и вошла в противоположную стену. Призрак упал на бетонный пол горсткой пыли, и вокруг него тут же возникли новые серебристые сгустки.
«Не смотреть, не смотреть, не смотреть» - как заклинание твердила я, закрыв глаза, слушая легкие хлопки выстрелов, чувствуя сухие прикосновения призраков, пролетающих сквозь меня, касающихся моих волос. Никогда в жизни мне не было так страшно. Но я знала, что еще страшнее станет, если я открою глаза. А у Эмиля мало серебряных пуль, и с каждым выстрелом их становится все меньше… А до рассвета так далеко…
Пистолет смолк. Эмиль обнял меня, покачивая, будто успокаивая. Страх сковал меня, заставил прижаться к этому незнакомому человеку, прогнал все мысли, подавил ощущения, оставив только тепло сильных рук и чужой пульс, бьющийся в унисон с моим пульсом. Его руки гладили меня по лицу, плотно сомкнутым глазам, поправляли растрепавшиеся волосы, прогоняли навязчивый страх…
Я посмотрела на него сквозь ресницы, а затем удивленно открыла глаза: сквозь оконце в наш подвал проникли солнечные лучи, чистые и яркие.
- Уже утро? – удивилась я, высвобождаясь из его рук.
- Ага, - улыбнулся он. – Мы продержались. Ну ты и вопишь! Мелкие монстры умерли бы от разрыва сердца.
- А откуда?.. – начала я, но Эмиль оборвал меня.
- Не знаю. Наверно, никто не знает, что случилось. Кажется, что весь мир сошел с ума.
Я промолчала, потому что была с ним абсолютно согласна.