Тяжёлый отдых

ТЯЖЁЛЫЙ ОТДЫХ


В этом повествовании, увы, мы не отправимся через тернии к звёздам, а потащимся более привычным путём через незначительную шелуху повседневности к ещё более бессмысленным событиям. Такова канва данного рассказа. Вы имеете что-то против? Тогда немедленно прекратите чтение, и посвятите драгоценные минуты досуга более разумному способу убивать время. В свою защиту могу лишь заметить, что, с точки зрения дзен-буддизма, а также экзистенциальной философии, читать любую чепуху – ничуть не менее полезно, чем ковырять в носу, созерцая застывшим взглядом потолок.
       Теперь к делу. А дело это было куда как давно, в конце восьмидесятых прошлого века. Как любая советская семья, наша тоже мечтала провести отпуск у тёплого моря. Тем более, сын был ещё маленьким. Наши друзья с таким же маленьким ребёнком ежегодно ездили в Евпаторию, и уговаривали нас присоединиться к их компании. В Крыму я знала много мест. Все они были мне по душе. А вот в Евпатории я никогда не бывала. Зато много слышала о «замечательных евпаторийских пляжах». Скажу вам честно: только здоровая психика помогла мне держать удар при личном знакомстве с этими пляжами. Никогда - слышите? - никогда, умоляю вас, не говорите мне об этих пляжах! Как сейчас перед моими глазами тянутся за горизонт бесконечные деревянные лежаки, скованые кандальными цепями попарно и все вместе, звенит и колышется человеческое море, а в бурой прибрежной воде счастливые дети играют ржавыми консервными банками, бутылочным боем и дохлыми рыбками. Именно там я остро ощутила желание отделиться от всего человечества. Это желание достигло пика в момент, когда на соседний лежак приземлилась огромная туша в гигантских розовых трусах и весёленьком голубом бюстгальтере. Окинув меня презрительным взглядом, она бросила плевком, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:
       - Ну що, дорвалися до бесплатного солнца?
И тут же заорала, прищурившись вдаль, размахивая здоровенной лапищей:
       - Суда идите! Тута никого нету!
Когда на её клич подгребли к лежаку кислого вида мужик и страдающий ожиреньем третьей степени мальчик лет двенадцати, она немедленно принялась метать из своего пакета еду: помидоры, хлеб, курицу, кукурузу, колбасу, сыр, варёные яйца, мятые персики, головки чеснока, термос с чаем, а также булочки и масло, завёрнутое в жирную бумажку.
       Вообще, Евпатория мне в тот раз как-то не показалась. Из развлечений предлагались в основном разнообразные очереди. И жители Евпатории мне не понравились, со своей особенной логикой, не подвластной моему разуму. Например, после того, как мы с маленьким ребёнком отстояли час в очереди в ресторан, мы так в него и не попали. Аргумент:
       - А нечего в шортах ходить! Откуда мы знаем, може, у ей там под шортами плавки мокрые! Сядють – а потом стул мокрый. И после ей нормальные люди должны на мокром стуле сидеть!..
       Но всё таки мы «дали себе установку» на отдых, и решили во что бы то ни стало как следует отдохнуть. И вот как-то раз нам на глаза попалась афиша, извещающая о том, что вечером в соседнем санатории состоится сеанс оздоровительного гипноза, проводимый доктором Кацем. Билет стоит двадцать копеек, дети и инвалиды проходят бесплатно, двери открываются за полчаса до начала. Мы решили пойти.
       Ещё солнце не покатилось к закату, на улице воздух ещё дрожал от жара и движения человеческой толпы, сопровождаемого криками детей, смехом, руганью и музыкой из репродукторов, а мы с друзьями уже стояли в прохладном холле санатория. Мне не терпелось воочию увидеть сеанс гипноза. Наши друзья, правда, не разделяли моего нетерпения. Выяснилось, что они уже бывали на подобных мероприятиях, оба поддаются гипнозу, и вовсе не горят желанием снова оказаться в роли подопытных кроликов. Тем не менее, как только двери зала распахнулись, мы повлеклись внутрь, и заняли места в первом ряду. Правда, нас тут же выгнали оттуда.
       - Чего эт вы тута расселись? – обратилась к нам бабка в шестимесячной завивке на жидких кудрях, - ну ка, давайте отсудова! Щас суда ребёнка приведут лечиться. От йенуреза.
       Больного ребёнка было жаль, и мы передвинулись на второй ряд, правда, расположились у прохода, чтобы беспрепятственно уйти, если станет скучно. Забегая вперёд, скажу, что скучно не было. Как только зал заполнился, на сцену выкатился лысоватый мужичок средненького росточка. Его телосложение как нельзя лучше иллюстрировало главу о жуках из школьного курса зоологии («брюшко, головогрудь и ноги» ). Сложив на брюшке пухлые лапки и слегка склонив набок голову, он некоторое время благосклонно прислушивался к аплодисментам, в то же время цепким взглядом обшаривая зал. Своё выступление он начал дифирамбами самому себе. Как-то так выходило, что он, доктор Кац, излечил от энуреза, ожирения и алкоголизма половину населения Советского Союза ещё в те годы, когда Чумак и Кашпировский ходили пешком под стол. Я огляделась по сторонам. Зал жадно впитывал священные речи, поток которых не иссякал. Подобно фокуснику, доктор ловко извлёк откуда-то пачку писем, и начал нараспев зачитывать слова благодарности в свой адрес. Больше всего мне понравились те из них, что были в стихах. Одна экзальтированная дама, очевидно излеченная доктором от энуреза, но не излечившаяся от недержания речи, написала целую поэму, заканчивающуюся словами: « Так будь же славен ты в веках, наш лучезарный доктор Кац!» Всё это было занимательно, но ещё интереснее стало, когда доктор для демонстрации своего могущества заставил зал без всякой причины смеяться. Он обращал взгляд на какой нибудь ряд, и люди в этом ряду начинали безудержно хохотать. По-моему, смеялись все, кроме нас с мужем. Через некоторое время он выкатился в зал и принялся метаться между рядами, время от времени подсовывая зрителям под нос микрофон. Усиленный микрофоном смех действовал на зал, как полено на огонь в печке, и всё это длилось, пока микрофон не оказался передо мной, и прямо мне в ухо великий гипнотизёр произнёс:
       - Ай-яй-яй, как смешно, уписаться можно!
И тут без всякого злого умысла я остановила эту цепную реакцию, сказав прямо в микрофон:
       - Фу, гадость какая!
Лучше бы я промолчала. Доктор Кац оказался мелочен и злопамятен. В результате я, а также мои спутники, сделались главными объектами его шоу. Тем более, что приятель и его жена действительно не смогли расцепить руки, и вынуждены были подняться на сцену.
       - Вот тут во втором ряду сидит дама с двумя мужьями. Попросим её поделиться!- злорадно произнёс доктор и плотоядно облизнулся. Можно было подумать, он хочет нашего приятеля съесть. Но он только принялся издеваться над ним, заставляя проделывать на сцене глупейшие штуки. Я виновата перед приятелем, но надеюсь, что эти издевательства он вынес не зря: может, в этом и заключается метод лечения больных детей? Через некоторое время доктор решил добраться до моего мужа, и вытащил его на сцену. Там он принялся делать различные пассы, призванные ввести моего мужа в транс и сделать его послушным воле гипнотизёра. Но муж пассам не поддавался, чужой воле не подчинялся, а через некоторе время вообще направился к лестнице со сцены. Правда, и доктор оказался шит не белыми нитками. Вцепился в мужа, как клещ, и затащил таки его обратно. Бросая в мою сторону злорадные взгляды, он вытащил из зала потную бабищу постбальзаковского возраста. Та, очевидно, пришла на сеанс в надежде сбросить сорок кило лишнего веса. Ей и пассов никаких не понадобилось. Едва доктор заглянул ей в глаза, как уж она была готова на любые перевоплощения. И он таки перевоплотил её... в молодого жениха, а в качестве невесты подсунул, гад, моего мужа!
       - Первая брачная ночь! – провозгласил мерзопакостный доктор, и победно уставился на меня. В этот момент бабища набросилась на моего мужа.
       - Пошли вы в ж...! – сказал муж. И я, в общем не одобряющая сквернословие, была с ним абсолютно согласна. Потом мы вынуждены были ещё полчаса дожидаться в холле наших друзей, потому что с нами был их маленький сын. Когда сеанс закончился и люди повалили из зала, откуда ни возьмись появился доктор Кац, и принялся нахально приставать ко мне с какой-то ерундой, а муж весьма ощутимо созревал для драки. Но тут к доктору бросились старухи и стали хватать его за руки, за пиджак, и даже, по-моему, за штаны, и нам удалось довольно мирно расстаться, хотя я долго ощущала на себе его взгляд профессионального гипнотизёра.
       Мы шли домой в душной и абсолютно чёрной темноте. Я взяла сына за руку, чтобы он не боялся.
       - А я и не боюсь, - сказал сын, - но ведь страшно!
И мне стало пронзительно жаль своего сына, да и всех других детей на Земле, за то, что им предстоит жить в мире, усилиями взрослых битком набитом чепухой, тупостью и предрассудками. И путь их проляжет не от звезды к звезде, а от одной глупости к другой. Тут я провалилась одной ногой в яму, и больше ни о чём глобальном не думала. А назавтра мы улетели домой.