Трехгранный ключ

Всё! Наконец-то!

В руках её никелированный трехгранный ключ.

Им открывают двери железнодорожного вагона при переходе через тамбур.

Где она взяла этот ключ?

Может, украла. Она ведь выросла в детдоме.

С восьми лет.

Сейчас ей восемнадцать.

Она немка. Зовут её Эльза. Хорошее имя. Чисто немецкое.

Нет, не в Германии. Она жила в Москве.

Когда началась война, её отца расстреляли, матери дали десятилетний срок и отправили отбывать его на Север, в посёлок Княжпогост.

Эльзу определили в детский дом, и вместе с ним, она оказалась в Ташкенте.

В детдоме она почти никогда не плакала. Разучилась за десять лет. Знала, что утешать её никто не будет.

Всё о чём она мечтала, и засыпая, и просыпаясь: так это увидеть свою маму.

Она знала, мама на Севере, в Княжпогосте, недалеко от Ухты.

Туда можно добраться поездами. Так думает Эльза.

Сейчас ей восемнадцать. Она ДОЛЖНА поехать на Север, найти свою маму.

Конечно, что-то ей собрали на дорогу воспитатели её детского дома.

Свет не без добрых людей.

Но самое главное – это ключ. Трёхгранный ключ.

Как она додумалась до этого? Наверно, много думала о маме.

Ключ у неё в руках.

Теперь всё.

И она отправляется в путь.

Сколько времени она ехала, она не знает. Может, месяц, может, меньше. За это время два раза она останавливалась в каких-то городах и ходила там в баню. Всё лицо её и руки были чёрные от паровозной копоти. В бане она покупала кусок мыла и мочалку из рогожи, намыливала её и тёрла свою кожу до покраснения, смывала копоть, просыхала, и ехала дальше.

С дороги она писала маме письма, сообщала, что едет и просила встретить её на вокзале. Она точно не знает когда. Но встретить просила, она ведь не знает Север.

А в это время мама её, находясь в зоне, обратилась к своему лагерному начальству дать ей разрешение на предстоящее свидание с дочерью.

Ей разрешили: в течение пяти дней она будет находиться с родственницей, в специально выделенном помещении.

Целых пять дней! Свет не без добрых людей.

В бараке, где жила мать Эльзы, было не так уж много места, но бедная женщина никак не могла присесть, она так нервничала, ожидая свою дочь, что без конца ходила взад и вперёд по проходу между нарами. Ходила, пока не начинала кружиться голова. Тогда она садилась, отдыхала, а потом вставала и снова начинала ходить, прислушиваясь к каждому звуку, доходившему снаружи.

Начальница колонны, женщина работающая в лагерной системе по вольному найму, сама имела двоих детей. Она тоже была в разлуке со своими девочками в течение пяти лет. Она понимала Эльзину мать.

И так как выход из зоны не был разрешен заключенной матери, начальница колонны обещала сама встретить на вокзале её дочь.

Вместе со своими сотрудницами, бухгалтером и заведующей хозяйством, они примерно рассчитали, когда можно ожидать приезда девочки Эльзы и ходили на вокзал полустанка к приходу поезда ежедневно.

Но никто не приезжал.

Наконец, после недельного ожидания, они увидели, как со ступенек вагона шагнула голубоглазая девочка, с размазанной по лицу сажей.

Нет сомнения, это была Эльза.

И три женщины двинулись ей навстречу.

Девочка постояла в нерешительности некоторое время, потом сделала несколько шагов вперёд.

- Ты Эльза? – спросила одна из встречающих женщин.

- Да, - ответила девочка и обвела медленным взглядом лица женщин.

Затем она остановилась, еще раз внимательно посмотрела на женщин и спросила:

- КОТОРАЯ ИЗ ВАС МОЯ МАМА?

На глазах начальницы колонны блеснули слёзы.

- Ни которая. Твоя мама ждёт тебя в бараке. Ей нельзя выходить за зону. Идём с нами.

И они пошли.

До зоны было довольно далеко. Они проходили через железнодорожные пути, шли по шпалам, пропитанным черной соляркой, перешагивали через груды строительных материалов, через пустыри, заросшие репейником.

Шли и шли. Вот это и был Север.

Наконец, они были на месте. Вошли в комнату.

Посередине стояла женщина.

У неё были голубые глаза, как у Эльзы.

- Вот это твоя мама, - сказала начальница колонны.

Эльза остановилась. Глаза её застыли на женщине.

- Вы? – выдохнула она, - Ты моя мама?

Губы её задрожали, личико сморщилось, как у маленькой обиженной девочки, из глаз потекли слёзы.

Она размазала их тыльной стороной ладони, отчего по щекам протянулись черные полосы паровозной копоти и широко раскинув руки, бросилась в объятия матери.

Женщина метнулась ей навстречу, обняла её и заплакала.

Так стояли они посередине комнаты, прижавшись друг к другу и раскачиваясь из стороны в сторону.

Немного в сторонке от них стояли три женщины, лагерные сотрудницы, которые встречали Эльзу на вокзале, и тоже плакали.

- Идём, - сказала одна из них, - я больше не могу.


Все несколько дней, которые были отпущены им на свидание, Эльзина мать проплакала.

Она ничего не могла с собой поделать. Слёзы просто катились по её щекам.

Уже перед самым отъездом, она спросила свою дочь:

- Долгий путь ты проделала. Где же ты взяла столько денег на билет?
- Я не платила.
- Как же?
- У меня был трехгранный ключ.
- Ключ для железнодорожных работников? Где же ты взяла его?
- Я стащила его, мама.