Левитация

       ЛЕВИТАЦИЯ


       …хоть и знал я, как много значат для первого сражения только что
       обретенная военная слава и пресладостный почет.
       Вергилий, «Энеида».


       Поверженный мысленной атакой, я брел домой. Усталость и изнеможение навалились на мои ноги. Голову занимало только одно – скорей бы в постель. И тут, не заметив на своем пути колышущуюся, как болотный камыш, преграду стукнувшись о нее, я опрокинулся на пыльную дорогу. Преграда, оказавшаяся человеком, причем весьма нетрезвого и в общем то не приятного вида, плюхнулась с громким шлепком напротив меня. Я быстро поднялся, отряхнулся, но пьяница все еще неуклюже кувыркался на земле. Я помог ему приобрести почву под ногами и узнал в нем своего соседа. Он тоже меня узнал и состроил какую-то глупую гримасу. «Ну и чудак»,- тут же пронеслось в голове. Я никогда не переставал удивляться его незаурядной наружности и такому же оригинальному поведению.
 - Эй, Сашок, ты? – радостно сказал он, снимая свой лакированный туфель. Он потрусил им, и оттуда посыпалась пыль. - Уже старые, вон уже труха с них сыпется. А новые купить не за что. – Пожаловался он.
       Но я резко вставил:
- Пить меньше надо. Тогда были бы деньги и на туфли новые, и детям в школу на тетради. Вон твоя Марья жалуется, что детям не в чем и не с чем в школу пойти. Подумал бы ты о семье.
- Ох, Сашок, надоели мне эти иждивенцы. Одно кричат, да жалуются, а ведь шея у меня не железная. Посидят на ней, посидят, и рухнет она. А другой шеи уже будет не сыскать, - вздохнул сосед. – Только в водке одна радость. Выпьешь, и все как-то легче на душе.
- Слабак ты, Меня, - с упреком сказал я, махнув рукой и собираясь продолжить свой путь домой. Но сосед тотчас меня остановил.
- Постой, Сашок. Тут такое дело. Завтра ровно в пять вечера Димка Косоротов будет демонстрировать свою уникальную способность.
- Что? – бросило меня в смех. – Это что же за уникум такой?
- Эх, Сашок, несправедлив ты к Диме. Хороший ведь человек. Об этой его способности говорит все село. Неужели ты не слышал об этом?
- Да что-то стороной обошла меня эта новость.
- Говорят, говорят. Но плохо говорят. Называют его всякими нехорошими словами. То, лжецом, то шулером, а то и вовсе подойдут к его дому и орут во все горло: мол, с дьяволом водишься, анафема. Пора ответ держать. На костре казнить будем, как в средние века. Понимаешь, каково ему сейчас?!
- Ну как же, - съязвил я, что обидело Меню, и он с состраданием посмотрел мне в глаза.
- Пожалуйста, друг, я не заставляю тебя поверить в это. Просто приди завтра и все увидишь сам. Это единственный способ для Димы, чтобы навсегда покончить с несправедливыми нападками односельчан.
- Хорошо, приду, - пообещал я. – Но только ты мне скажи, в чем заключается эта его способность.
- В полете. Он будет летать.
- И что, полетит как птица? – с насмешкой спросил я.
- Ну не совсем как птица. А в прочем приходи завтра и сам все увидишь.
- Да уж приду, - сказал я. – Интересно поглядеть на этот цирк. Вот смеху то будет!
- Давай, давай, приходи, – не обращая внимание на мой сарказм, сказал сосед и тут же удалился.
       Какой все таки идеотизм. Дима Косоротов уже летать начал. Допился до чертиков, что птицей возомнил себя. А сосед потворствует ему. Ну что тут скажешь – собутыльник, друг. Будут они вскоре в палате психбольницы летать, когда окончательно сопьются. Ну да их это дело…

       События следующего дня не выходили у меня из головы. Да, да, это все по поводу дара Димы Косоротова. Все село гудело об этом. И когда мои дедовские настенные часы провещали о том, что пора отправляться, я наспех накинул свой выходной костюм, причесался и покинул дом. По всем дорогам, ведущих к усадьбе Косоротова, медленно стекалась небольшими отдельными кучками толпа. Видимо предстоящая церемония не оставила равнодушным ни одного жителя нашего села. Даже, как мне показалось, подивиться на зрелище прибыли и из соседних деревень.
       Обступив Диму, народ гудел, словно на Октябрьской демонстрации, а вокруг бегал нетрезвый сосед Меня с каким-то транспорантом. Позже я разглядел на нем изображение Косоротова. Это начинало меня забавлять.
       Но когда из толпы понеслись оскорбительные тирады в сторону Димы , а набожные старушки, перешептываясь между собой, вешали ему ярлыки, что-то вроде «сатана», «черт» и «бес», у меня вдруг проснулось чувство жалости к Косоротову. Я вспомнил вчерашний разговор с соседом, и понял, что ничем не отличаюсь от любого из этой толпы. Мне стало стыдно за себя. Ведь я никогда не считал, что страдаю критиканством и завистью, тщеславием и цинизмом. И сейчас мне безумно захотелось, чтобы Дима действительно вспорхнул к небесам.
       Косоротов стоял в окружении толпы. Он был серьезен. Слегка суховат и высок, точно ракета, которая вот-вот взлетит к небу. Он пытался успокоить зрителей.
- Тише, прошу вас, тише! – Перекрикивал голосившую толпу Дима.
       Наконец стало тихо.
- Я знаю, насколько враждебно вы относитесь к моему дару. – Спокойно начал Дима. – Я не хотел верить в это, но очевидное остается фактом. И от этого никуда не деться. Если вы думаете, что я кичусь этим, то глубоко ошибаетесь. Вовсе нет. Я сам не очень то рад этому. И скорей всего никто бы не узнал о моей способности летать, если бы не моя бабка. Она распустила об этом слух. Но теперь я вижу, что пришло время доказать, что я не лгу и не знаюсь с дьяволом, как вы о том говорите.
- Лжец, ты все врешь, - посыпались градом упреки из ревущей толпы. Мне показалось, что сельчане на грани того, чтобы растерзать Косоротова в клочья, хотя он ничем не обидел их. Как-то несправедливо получается.
- Тише, прошу вас, - успокаивал народ Дима.
       Он вдруг воздел к небу руки. Зажмурил глаза. И его обветренные уста неразборчиво запели рулады. Все его тело напряглось, вены вздулись, а лицо налилось томатным цветом, точно огромный помидор на грядке. Он перестал размеренно дышать и с трудом втягивал и выдыхал воздух. Мне представилось, что этот красный помидор, сидевший на его тоненькой шейке, сейчас же лопнет и забрызгает всю глазеющую толпу.
       Прошло минут пять, и зрители разочарованно загудели. Дима продолжал стоять на земле и весь азарт у людей, как волной смыло. Потихоньку все стали расходиться. Я тоже хотел было уйти, но сосед, внезапно появившись, схватил меня за плечо:
- Сашок, куда же ты?
- Бред все это, - уныло ответил я.
- Нет, нет, мой друг, смотри, - сказал он и крутанул меня на девяносто градусов так, что я чуть было не упал. Я хотел возмутиться таким поступком соседа, но то, что я увидел, ввергло меня в шок.
       Дима Косоротов повис в воздухе в полуметре от земли. Он все еще был напряжен и сосредоточен, а с больших ноздрей струилась на волосатую грудь алая кровь.
       Удивленные возгласы тех, кто еще не покинул место демонстрации, породили во мне чувство гордости за Диму.
- Молодец! – восхищенно крикнул я и захлопал в ладоши. Тотчас заликовала толпа. Подхватив Косоротова, люди подбрасывали его обмякшее тело в воздух.
       На Димином лице я заметил умиротворение и освобождение. Это было освобождение от всех несправедливых нападок и поклепов, от наговоров и лживых слухов. Но это только выражалось на его лице, я же считал, что это начало всему. Это только подножье той высочайшей вершины, которую Косоротову придеться преодолеть. Это начало грядущего сражения, которое не обойдется без жертв. Но такова судьба человека, который оказался за гранью общества. Его жизнь зиждется на борьбе, как и все окружающее нас бытие.

( Из раннего творчества, 1998г.)