Машка сказка

Машка была толстой и неповоротливой. Коротенькие передние лапки очень похожие на человечьи руки едва-едва касались земли. Задние были чуть длиннее и когда Машка спешила куда-нибудь или пыталась скрыться от посторонних глаз, зубов и клювов, то она смешно дрыгала ими, пытаясь изобразить, прыжок. Но толстое Машкино тело чуть отрывалось от земли при таких прыжках и тут же тяжело шлепалось в траву. Машка была обыкновенной бурой жабой ничем не примечательной и ничем не выдающейся. И вся жизнь у ней была обыкновенной жабьей. Детство и юность она свои не помнила и не пыталась даже вспоминать. Это тем у кого в памяти лишь цветочные клумбы да ласковое солнце приятно вспоминать детство. А если ты родился в болоте и провел там лучшие дни своего нежного возраста память, ох, как неохотно возвращается по ниточке прожитых дней назад. Машка помнила себя только с весны. Отплавав в холодной воде пару недель и выдавив из себя тонкие кисельные нити с черно-белыми бусинками икринками Машка выползла на берег и пролежала два дня под старой корягой. Отдыхала. Очень уж утомительное это дело откладывать икру, хотя бы и жабью. Набравшись сил шлепнулась она было опять в воду, да не тут то было. Когда-то холодная бодрящая вода превратилась в теплую и противную. Проплыв несколько метров Машка была готова выпрыгнуть из своей шкурки, до того стало непривычно жарко, что закружилась голова и начало подташнивать. Ничего не оставалось делать, как выползти по скользкой рыжей глине снова на берег, печально оглянуться в последний раз на когда-то такие приветливые воды и где ползком, где прыжками пуститься в поиски нового жилья.
Нет ничего грустнее вида изможденного путника бредущего по пыльной дороге. Жаркое солнце печет его кожу, пыль разъедает слезящиеся глаза. Руки, ноги да что там, все тело болит и ломит. А он упрямо все идет и идет ища то место, которое можно назвать домом. И обязательно доходит. И обязательно находит. Нашла такое волшебное место и Машка. Когда силы были на исходе, а задние лапки перестали совсем слушаться Машка обнаружила средь поднявшейся высокой травы лаз. Цепляясь передними лапками за гладкие стенки вползла в лаз и… поняла что она дома. В лазе было прохладно и сыро. В воздухе пахло плесенью и грибами. Хотелось не нюхать, а пить этот воздух. Смертельно уставшая, но необыкновенно счастливая Машка блаженно закрыло свои янтарные глаза и впервые за несколько дней спокойно уснула.
С тех пор зажила Машка счастливо в своем великолепном доме, под стопкой шиберных листов. С наступлением сумерек, когда становилось прохладно и трава покрывалась такими приятными прохладными на ощупь капельками воды выползала Машка из своего укрытия. Ползала радостно по мокрой траве, слизывая розовым языком капельки росы. Утоляла дневную жажду. Шкурка ее становилась мокрой и блестящей и впитывала воду как сухая губка. Вволю напившись и наигравшись Машка короткими прыжками отправлялась на находившийся поблизости огород, где в изобилии водились черви и жуки, сладкие сочных гусеницы и нежная тля. Уже под самое утро туго набив пятнистое пузико вкусными насекомыми возвращалась Машка в свой дом. Сытая и довольная. Мысленно благодарила судьбу за счастливую жизнь и закрыв глаза засыпала на целый день в своем удобном жилище.
Впрочем, как всякая жизнь, жизнь Машки не состояла из одних только питательных набегов на огород. В самом начале, как только она поселилась в своем жилище, пришлось ей познакомиться со своими соседями. Соседи редко бываю доброжелательными, особенно видя как тебе хорошо живется. На третий или четвертый день к ней в лаз пожаловал уж. Был день, и Машка не ожидая гостей дремала. Вдохнув очередную порцию чудесного воздуха она взволнованно затерла лапками свой нос. Привычный запах ее дома исчез. Пахло кислотой и гнилью. Она открыла глаза и оцепенела от ужаса. На нее смотрело чудовище. Чешуйчатая черная кожа, злые черные глаза, оранжевые уши. Раздвоенный язык то и дело выскальзовал из ужасной пасти. Машка так разволновалась, так разволновалась, что не на шутку вспотела. Белые молочные капельки пота выступили по всему телу. Злой уж намеривался сделать последний выпад и схватить Машку за голову, но в последний раз решил попробовать на вкус ее своим языком. Он дотронулся до потной Машкиной кожи языком и буквально выскочил из машкиного жилища. С того случая прошла не одна неделя и Машка частенько видела в своем убежище проползающего на охоту и с охоты соседа. Сосед хранил гордое молчание и игнорировал Машку. Ну, по крайней мере неожиданные визиты больше не повторялись. Что не говорите, а это существенный плюс в добрых соседских отношениях.
Следующим соседом с которым пришлось познакомиться Машке был ежик. Огромный как колючая гора ежик тоже охотился по ночам. Однажды, уже под утро возвращалась Машка по обыкновению прилично перекусив под свой шиберный лист, как почувствовала что кто-то за нею гонится. Спасительный лаз уже был в двух прыжках, а поступь преследователя такой громкой и страшной что не было желания оглядываться и рассматривать кто это там бежит. Машка скользнула в лаз, однако преследователь успел таки схватить ее за заднюю лапку и попытался выволочить из убежища. Машка сопротивлялась изо всех сил. От страха и боли вся ее шкурка покрылась липкими белыми капельками похожими на молоко. И когда силы уже были на исходе и Машка смирилась со своей судьбой быть съеденной, еж ее отпустил. Мало того что отпустил, он бросился бежать со всех ног от Машкиного жилья на ходу хватая ртом с травы капли росы. С тех пор они встречались почти еженочно. Ежик так же как и Машка охотился на огороде, только в основном на мышей и кротов. Первое время завидев Машку он подбегал к ней и пытался ткнуть в бок своим холодным шершавым пяточком. Однако поняв по запаху, что это его соседка, огорченно отбегал. Взаимопонимание было достигнуто.
Третьим и последним Машкиным знакомым стал петух. Как-то припозднившись, солнце уже встало, Машка поспешно прыгала к себе домой. Путь к дому преградил громогласный статный красавиц со страшными шпорами на ногах. Вытянув шею и проорав благим матом «Ку-ка-ре-ку» красавиц больно клюнул Машку в голову. Машка прибавила в скорости, но горластый красавиц не прекротил ее преследовать и клевал Машку. Домой она добралась в синяках и ссадинах, прокляная себя за нерасторопность и невнимательность. Торжественно пообещав самой себе больше не задерживаться так поздно Машка забылась сном. Петух еще несколько дней крутился возле ее дома, даже заглядывал одним глазом в лаз. Но Машка сидела далеко, и поняв что достать прыгающую штучку не удастся, петух перестал охотиться за ней. В делах, треволнениях и обычных буднях промелькнуло короткое лето.
- Ну что, мелюзга, сходим сегодня вечером в последний раз поудим рыбу? – предложил Вовкин папа весело поглядывая на сидящих за кухонным столом и быстро опустошающих ложками тарелки с борщом Вовку и Степку, - а то ведь лето прошло. Вам в школу, и не до рыбалки будет.
- Сходим, сходим, - в один голос радостно завопили пацаны.
- Ну, тогда черви за вами.
После плотного обеда Вовка со Степкой вышли во двор, отыскали под забором ржавую лопату и отобрали у недовольной кошки консервную банку служившую ей миской. Можно было бы и оставить кошке ее обеденную посуду, но тогда пришлось бы искать что-то другое, а Степка ужас как не любил отвлекаться. Сказано черви, значит черви. И два семилетних мальчика отправились на поиски червей.
Дружба ребят была долгой. Ну очень-очень долгой. Никто их них и не помнил как и где они познакомились. Каждое утро на протяжении последнего года шебутной и непоседливый Степка громко барабани в дверь квартиры где жил Вовка с родителями. Врывался маленьким вихрем в дом где жил Вовка и жизнь начинала проживаться по другому. Родители Вовки поддавшись бурной энергии мальчика начинали суетливо одевать заспавшегося вялого Вовку. Распихивали ребятам по карманам яблоки и сухари, а рот забивали кашей. И только когда за ребятами закрывалась дверь, удивленно переглядывались друг с другом. «А чего, собственно суетились? Ни кто же ни куда не опаздывает. Просто ребенок ушел гулять.»
- Ну, и где мы будем еще искать червей? - зло пробурчал нетерпеливый Степка.
- Может, под забором попробуем? – неуверенно предложил Вовка.
- Ага, под забором. А может огород перекапаем? – издевательски предложил Степка.
- А что, можно попробовать.
Степка осуждающе посмотрел на друга. «Учишь, учишь этого дурачка, а все одно что ребенок, любой шутке верит».
- Вот что, под камнями надо искать, под камнями. Наверняка, они там прячутся.
Вовка понимающе закивал и ребята разошлись в разные стороны по огромному саду в поисках камней. Отворачивали кирпичи, сдвигали с мест старые ведра, приподнимали доски. Червей не было. Степке быстро надоело это бесполезное занятие, и он спрятавшись за вагонеткой с водой от Вовки длинным прутом хлестал по пыльной земле представляя, что это спина его старшего брата Игоря.
- Нашел! Нашел! Нашел! – раздался восторженный крик Вовки.
- Что нашел? Где? – прыгая через бывшие грядки и спотыкаясь Степка понесся к Вовке.
- Во, смотри! Здесь у нас шифер все лето лежал. Папка его только вчера весь в сарай перенес. А этот лист остался, Видишь треснутый. Я и думаю, а вдруг здесь черви есть. Приподнял, а там - во?
Вовка с трудом приподнял расколотый лист шифера и опрокинул его. Под листом в маленькой ямке сидела Машка. Солнечный свет резанул ей в глаза. И Машка их попыталась прикрыть маленькими передними лапками.
- Фу-у-у! Жаба! - с отвращением произнес Степка.
- Лягушка.
- Жаба, я тебе говорю. Что я жаб не видел? Смотри, черная вся и в бородавках. Фу-у-у!
- Интересно, что она тут делает?
- Что? Червей наших всех сожрала, ягоды на огороде сожрала. А теперь пришла нас бородавками заражать.
- Это как заражать? – не понял Вовка.
- А так. Цыкнет на тебя из задницы. Куда попадет, там и будут у тебя бородавки такие же как у нее. Видел у Лариски из средней группы в детском саду руки какие? Это на них жаба цыкнула.
Вовка задумался. Ларискины руки были все в мелких бугорках. Мама говорила, что это болезнь такая. Но с Лариской в детском саду никто не водился. Все дразнили ее «жабой» а если и дотрагивались до нее то только палочкой или прутиком. А затем с воплем «жаба, жаба» смеясь убегали. Вовка представил себя на месте Лариски. Ему стало не хорошо.
- Пусть уходит отсюда, это наш огород, - сказал он и взяв щепку стал подталкивать Машку.
Боль обожгла Машкины глаза. Это радостный Степка со всего размаху прутом огрел Машку. Ее тело инстинктивно дернулось, будто жаба хотела прыгнуть и при этом Машка цыкнула. Холодные капельки тоненькой струйкой оросили Вовкину руку.
- Окатила? – ошарашено спросил Степка.
- Чуть-чуть! Совсем чуть-чуть, почти не попала, - стараясь оттереть капельки с руки о рубаху и вот-вот готовый разреветься стал оправдываться Вовка.
- Теперь точно бородавки будут.
- Не будут, не будут. Она не попала. – заорал парень и заревел.
Вовка ревел минут пять. Постепенно рыдания его становились все тише и тише, а вид все несчастьнее и несчастнее.
- Зачем ты только полез к ней? - ворчал Степка издали пытаясь поддеть Машку прутом.
- Ты ее ударил, она и цыкнула.
- Не надо лезть было.
Мальчишки надулись друг на друга и повернулись друг к другу спинами. Молчание давило.
- Знаю, знаю что делать, - радостно завопил Степка, - я слышал Игорь рассказывал, что если убить лягушку или жабу то обязательно дождь пойдет.
Вовка еще ни разу в своей жизни никого не убивал. Он конечно видел как это делается по телевизору, но вот так вот самому? И не найдя, что возразить он почему-то вспомнил:
- А мне бабушка говорила, что все живущие люди и животные на земле твари небесные. И что все они попадут на небо.
- Ну, а я тебе про что говорю. И вообще ты знаешь кто такая тварь?
- Нет.
- А я знаю, тварей убивать не жалко. Людей жалко. Помнишь бабку Галю хоронили, пол села плакало. А тварей никто не жалеет. Это только небу тварей жалко. Оно и плачет по любой твари.
- Ну и пойдет дождик? Ну а дальше что? - произнес все еще не успокоившись Вовка.
- Как что, как что? Представляешь, ты завтра просыпаешься, у тебя все руки в бородавках. Как в школу пойдешь? Все увидят и будут дразнить тебя «жабой». А если будет дождик, то в школу можно и не ходить.
Вовка задумался на несколько минут, а потом переспросил:
- Точно можно?- с надеждой переспросил Вовка
- Ну-у-у, - неуверенно протянул Степка, - так Игорь говорил. Он наверное, знает.
- Угу, это завтра, а потом?
- А потом…, - Степка задумался, но тут же нашелся, - а потом можно еще одну жабу найти. А там может и бородавки твои пройдут.
Вовка посмотрел на жабу и представил как он ее будет убивать. Убивать не хотелось. Но если его будут дразнить так же как Лариску, то это быдет гораздо хуже.
- Да не бойся ты, вон кирпич лежит. Шмякни по голове, делов то, - дружелюбно подбадривал друга Степка.
Машка продолжала неподвижно лежать на брюхе. Желтые глаза ее привыкли к свету и она уже не пыталась их прикрывать лапками. Осеннее солнце, не такое жаркое как летнее ласкало бурую шкурку мягкими лучами. Удивляло Машку только одно «Куда подевался ее дом?». Только что была крыша над головой и вот ее нет.
Боли она не почувствовала. Огромный кирпич острым углом пробил Машке голову. И ее не стало.
На следующий день рано утром к Машке по очереди подходили ее соседи. Вначале подбежал ежик. Удивленно поводил носом, посопел, увидел неподвижную жабу и тут же убежал.
Затем приполз уж. Точнее прополз мимо, едва скосив взгляд на толстое Машкино тельце. «Ничего интересного - зима на носу. Надо накапливать жир а не на дохлых жаб любоваться».
Последним подошел петух. По обыкновению пару раз клюнул, и начал горланить. Затем ухватил клювом Машку за лапу и забросил Машкино тело в помойную яму. Там и нашла свой последний дом толстая Машка. Степка оказался прав. О тварях никто не плачет, разве что небо. И то как видно не всегда.
Рано утром родители разбудили Вовку и полусонного стали собирать в школу. Было первое сентября. Суматошный Степка нетерпеливо барабанил в Вовкину дверь. Небо было чистым и безоблачным, а солнце радостным. О том что произошло накануне никто из ребят даже не вспомнил. И только поздно вечером, когда уставшие за день от впечатлений они уже крепко спали в своих постелях небо позволило себе заплакать. Сколько сил ему понадобилось для того, что бы не разреветься тотчас после смерти его твари никто не знает. И сколько сил понадобилось чтобы оставаться безмятежным и радостным в то время когда так хотелось плакать. Оно не заплакало сразу же только по одной причине. Оно хотело уберечь как можно больше своих тварей от взрослеющих Степок и Вовок.