Эпизод 109. Мы движемся по параболе...

*109*

Я – человек, которого не существует в реальности. Проще говоря, я – лирический герой. Я родился вечером завтрашнего дня и умру вчера. Но я имею такое же право на жизнь, как и каждый из вас. Глупо доказывать, что аз есмь, потому что я и так есть. И буду, несмотря ни на что. Мне даже вера ничья не нужна. Хотя я ведь вам наврал... нужна мне вера, но только одного-единственного человека, который/ая первого января откроет глаза и подумает обо мне с тихой и затаенной нежностью и умилением. Аз есмь
Всё уже случилось, всё давно известно, теперь я слишком спокоен и чист. Я жду, когда наконец начнется зима, чтобы отдать вам последний лист
Чем дальше в лес, тем меньше слов мне нужно. Слова передают мысли, но чувства способна передать только музыка. Но я не музыкант, и потому молчу. Я гордо делаю вид, что гуляю сам по себе, но куда бы я ни шел, я вижу перед собой твою спину. Мне нравится, что вы больны не мной, но я, кажется, неизлечим
Забудь, что нас ждёт в конце этой дороги. Иначе зачем идти по ней
И дураки и сущеглупые действительно счастливы, потому что знают ни слишком много, ни слишком мало, а ровно столько, сколько нужно для бессмысленной и безбедной жизни
Мы движемся по параболе
Зачем мне нужны чужие советы? Какая инструкция? Какая ещё книга? Прочь её! Самому чиркнуть, чиркнуть спичкой по коричневому истертому боку, и смотреть, как растёт пламя, и танцевать, танцевать при его свете, писать глупые стихи, бросать цветы и слова, петь песни... И я бесстрашно суну руку в огонь, разведённый мной же... А ведь потом я буду сидеть, скорчившись, и, свято полагая, что делаю то, что нужно, вписывать в эту книгу свои собственные советы, причём левой рукой, ведь правая обожжена, и нещадно... Но тот, кому она достанется, не разберёт моих каракуль, да и не будет стараться их разобрать. Нужно всё успеть, всё попробовать самому! Ничего... Я подожду, когда ты вернёшься ко мне, потухший или светящийся изнутри – неважно, какой, и ничего не скажу. Только быстро гляну на свою правую руку и молча протяну тебе чистый лист. Да не жаль мне руки. Брось к чертям эту книгу и не смей подсовывать её своим детям. Они всё равно попробуют всё сами. Учить их бесполезно. И хорошо. Для этого мы и живём. Мы ведь не слепые кроты или бездумные подражатели. К сожалению, мы умеем читать, но потому и не станем читать эту старую книгу, в которую каждый из нас рано или поздно впишет свои бесполезные строки. Дай мне спички
Не играй с огнем! Эта истина затерта до дыр, как старая пластинка. Шипение, треск, игла подпрыгивает, треск, треск поленьев в старой печке с железной дверцей, и языки пламени вырываются из неё и страстно лижут мои руки. Они по-настоящему любят меня, но я ребёнок воды, мне никогда не стать пеплом, я улетаю к небесам, чтобы вновь и вновь падать на землю, разбиваясь в кровь. Я могу дать вам нечто большее, чем это непостоянное жадное тепло. Почему вы молчите
Мы движемся по параболе
Не играй с огнем! От этой фразы сводит скулы, как от лимона или вида крайне дружелюбного контролера. Ты не понимаешь, что у меня нет денег? Ни монетки, представь себе! Примерзнув краем куртки к стеклу, я с тайным злорадством смотрю на твой незатейливый танец. Да, я прожил жизнь не так, как стоило, я неблагополучен, и я бреду по холодной улице с шишом в кармане, и мне нечего есть, и будет нечего есть и завтра, и послезавтра, и каждый день в жизни, но кто из вас слышит музыку, кто слышит эту дивную музыку? Вот-вот. Я и так слишком часто поглядываю на плинтус, настолько часто, что даже он начинает смотреть на меня свысока, но это меня ничуть ни волнует
Пропись зеркальной воды вкупе с зелёной кардиограммой звука способны рассказать мне больше, чем Толстой и Достоевский. Но я не собираюсь проверять билеты у плывущих на пароходе современности. Если он даст крен, данное вещество все равно не утонет. И будет болтаться, как знаменитый поросенок, между небом и землей. Или как отвернувшийся от всего мира подросток, которому совершенно все равно, к какому берегу прибиться, лишь бы там его поняли или хотя бы сделали вид, что понимают
Каждый, кто отличает гвоздь от молотка, должен работать. Только почему мы уже сотню лет усердно моем полы в новом доме, а праздник жизни все никак не начинается? Когда мебель заносить будем, товарищи? Стены рушатся! О чём вы говорите? Придётся снова рыть котлован. Работы хватит на всех. Не волнуйтесь, работы у нас всегда было с избытком. Носим воду в решете и получаем за это большие деньги. И пока платят, мы будем носить. На всё остальное – с высокой башни
Мы движемся по параболе
Мы смеёмся, увидев, что смеются все, и прячем глаза за черными стеклами, чтобы никто не увидел в них мыслей о чистой воде
Мы выращиваем друзей на дороге и с успехом продаем и покупаем их
И Джоконда улыбается. Ей льстит то, что она – крайне дорогая вещь, и не каждый позволит себе ей обладать. Льстит, что ею торгуют
А руки её пахнут дешёвеньким мылом и простынями
А деньги пахнут кровью
А я лечу по наклонной и уже не знаю, вверх или вниз
По-моему, это кольцо, это кольцо, это кольцо, это круг, это петля, это поводок
Ведь седой старик Эйнштейн доказал, что все в мире относительно, когда ему на голову упала треугольная груша. А сейчас бы он с не меньшим успехом объяснил, что он настолько же мертв, насколько и жив. Пациент скорее жив, чем мертв
А Гоголь с его остреньким птичьим носиком поведал бы мне про мертвые уши от осла в обнимку с Остапом Бендером, коего, как и Сэра Николаса, не принимают в клуб Безголовых. Ведь для членства в этом клубе необязательно отсутствие головы. Но присутствие мозгов нежелательно крайне
Мы движемся по параболе
Я говорю слова. Я не знаю, что с ними ещё можно делать. Когда я пытаюсь укладывать их в строчки, они смеются
«Пользуйтесь нашим шампунем, и мягкие и шелковистые волосы
Мать, дай мне пульт, и я разнесу его в щебёнку
Я могу купить себе имя, фамилию, ребёнка, славу, известность, и девушки всего мира станут мечтать продолжить мой род, мечтать пожать мою руку или пожить у меня... только зачем мне это надо
И если я ровно раз в день ежевечерне зажигаю в темноте оранжевую звезду, то лишь потому, что она дарит мне горечь и никогда не врет, что я – талант. Она говорит мне, что я – д...о. И только потому я делаю всё, чтобы д...м не быть
Уши вянут; следовательно, уши – это растение, так же, как и быльё, которым всё рано или поздно порастает
Мы движемся по параболе
Дают – бери? А если дают в морду
А когда начинают бить, то дай в морду сам, развернись и дай со всего размаху, пусть даже это будет твой последний сознательный поступок
И если страусы прячут головы в песок, то городской асфальт – не самое подходящее для этого место. Однако многим удаётся. Смешно смотреть, как вместо голов над землей колышутся сплошные ...ы
И любой дворник объяснит мне, в чем тут суть, гораздо проще, чем сложивший свой ум в стопы научных книг академик наук с головой, покрытой бледной содранной кожей апельсина. Объяснит на языке облезлых метёлочных прутьев и слипшегося комьями снега, вороньего гнезда и впаянных в асфальт осенних листьев, а иногда и простыми понятными словами, после которых наступает мгновенное отрезвление и почти что полная нирвана
Мы движемся по параболе
Можно ли разговаривать с человеком, живущим в городе GTA? Его законы очень просты. В каждую машину можно сесть, любого человека – убить за просто так и ровно с трёх ударов, с любой девушкой – переспать, причём она ничуть не будет против; а клавиша автосохранения работает отлично. В Багдаде всё спокойно. Пока что. Достань свою небритую башку из экрана. И если ты захочешь выйти вон и ударить кого-нибудь ровно три раза, я с удовольствием перейду тебе дорогу
В очереди за ливерной колбасой слыша самые последние новости, заменяя телевизором поход в театр, полуфабрикатами – дымящийся костром шашлык, а еженощным изнасилованием – мысли о том, что уже давно перестало быть большим и светлым
Увы, белый конь ныне работает в цирке, где пахнет навозом и опилками. Он неуклюж и разбит, его глаза заволокло туманом
И единственный выход зачастую оказывается вовсе не там, где был вход, ведь только твой ангел-хранитель, который давно спился и продал свой позолоченный нимб, ещё вползает в твою полутёмную хрущобу через окно
Ты просыпаешься в чужой квартире. Все лица помяты, в них отражается каждая складка подушки, они одинаково плоски и неопрятны, как тарелки со вчерашней едой. Из крана льётся коричневая жижа. На пиво похожа не только цветом, но и запахом. А чего ты хотел? За НТР надо платить
Я улыбаюсь, не разжимая губ, чтобы вы не увидели моих мыслей. Мои ресницы – узорная решетка сада. Не стоит входить без приглашения. Сторож Сидоров вечно неопрятен и пьян, но добросовестен донельзя, и ружьё его не всегда заряжено солью. А даже соль – это весьма болезненно. И унизительно. Не заставляй меня открывать огонь. Я, по сути, человек мирный. Но и нервный тоже. Время нынче такое
Битый не всегда небитого везёт. Чаще он везёт целую гроздь небитых и парочку необманутых. А чаще всего ему вообще не везёт
Кто сказал, что нельзя изобретать велосипеды? Глупости! Чем велосипед, изобретённый мной, будет хуже Артамоновского? Только тем, что я не первый? Ну и что с того? Изобретай велосипеды! Не нужно ехать на чужих! Сделай свой
Постимпрессионизм, батюшка
А вы не выражайтесь, батенька
Ничего на свете не стоит таких слез, разве что кроме смерти твоей матери
Лю-ди! Ау-у
Сам ты олигофрен
Е-е-е, мама Ева, а отец мой – Адам. Е-е-е, маму съели, а отца и не было никогда
Мы движемся по параболе
Бумага всё стерпит – это раз. Бумага не краснеет – это два. Бумага не краснеет, она желтеет, травка зеленеет, солнышко блестит, вроде всё на месте, только что-то не так, только где-то прошла трещина, а где-то оборвана нить... Что не в порядке? Отчего стало страшно и странно просыпаться по утрам? Увы, это никому не известно. Известно лишь то, что любовь всему виной. А всё остальное – за чертой, оно скрыто от посторонних и потому крайне любопытных глаз
Тот, кто любит, свободнее того, кого любят. Ведь влюблённому всё равно, что о нём думают. Он совершает безрассудные и глупые поступки с бездумной лёгкостью, он смешон, но ему на это наплевать. Он счастлив. Он мгновенно возвышается над всеми и мгновенно может рухнуть в пропасть тягчайшей депрессии. Его настроение переменчиво, оно подобно весеннему ветру, который сам не знает, куда ему хочется лететь, знает только, что не лететь, когда у тебя за спиной выросли крылья, невозможно – и он летит и закручивает лёгкие плащи вокруг женских ног в тонких прозрачных чулках...
Знаете, песня «Часики» Валерии написана в такт секундной стрелки. Случайно заметил. Интересно, никому из музыкантов не приходило в голову написать песню с ритмом шагов его любимой?
Что лучше: дом или дурдом – отнюдь не риторический вопрос, особенно если ты потерял свою Маргариту и с ней потерял всё
Мы движемся по параболе
Познания мои в области математики и геометрии всегда были весьма скудными. Синусоиду, косинусоиду, выкосинусоиду и прочие кривые и косые я называю параболой. И пусть будет так. Мы движемся по параболе. Вмятины в асфальте, волны, море, синяя плоскость моря, волны, горы, зелёная бархатная поверхность гор, горки, русские горки, радиоволны, радио-тишина, вверх-вниз... Эта истина затерта до дыр не менее, чем любая другая. Однако нам не дано знать заранее, когда наступит самая крайняя точка этой параболы. Самое темное и глубокое падение и стремительный пик... Браво параболе! Ура наклону земного шара! Спасибо ему за смену лета и зимы! Ненавижу зиму до дрожи, но кому нужно вечное лето? Ура параболе! Ура смерти! Ура всем началам и концам! Ура всему сущему и присущему, тем, кто врёт и рвёт, применяет и принимает, рождается и уходит в небытие! Когда-нибудь и я с улыбкой отдам концы в руки того, кто будет этого недостоин, и, как хвост кометы, мазну по глазам жадных зрителей, коих будет ровно трое на этом последнем празднике жизни
Привет, пуля-дура. Привет, хоть и заочно. Обещаю, что улыбнусь тебе на нашем первом и последнем свидании. Но не сейчас. Мне пока не тридцать шесть. Ты любишь меня, но это не взаимно... что ж поделаешь! Те, кого я любил, тоже отворачивались от меня, пугаясь глубины моих озёр. И я понимаю тебя. И потому с улыбкой протяну тебе руку
Наливай
Давай поговорим о дороге! Обожаю находиться в состоянии дороги. Да-да, именно в состоянии. Дорога – великолепная вещь. Дорога – путь в некое «светлое завтра», которое на поверку может оказаться ещё страшнее, чем сегодня, дорога – прекрасное времяпровождение, дорога – это моя философия и это моё всё. Самые прекрасные идеи озаряли мою тёмную голову либо ночью, либо в состоянии дороги.
И земля ходит под ногами плавно и ритмично – вправо-влево, вправо-влево, и мои ноги заплетаются в самую настоящую косичку и наконец завязываются бантом. Я улыбаюсь. Дорога не отпускает меня даже на твердой земле.
Давай поговорим о любви! Любовь! Что есть любовь? Это то, ради чего стоит жить. Любовь превращает меня в вечный двигатель. Я забываю о себе. Всё, что я делаю, я делаю ради этого человека, пусть даже он и не догадывается об этом... Я люблю, люблю, люблю, и нет, нет, я не бросаюсь словами, я готов ответить за каждую букву этого слова. Я люблю! И это прекрасно
Да, я неожиданно перехожу с одной темы на другую. Пусть вас это не удивляет. Просто так хочется всё успеть, просто очень остро кажется, что мое время коротко, и нужно всё успеть. Всё-всё. Ведь я умру вчера, и осталось совсем немного до восхода
В итоге мы все вернемся туда, откуда пришли
Говорят, кометы тоже движутся по параболе