Восход

Ветер убегал куда-то вдаль. Александер стоял, не двигаясь, не дыша. Минорна сидела подле него и обнимала его колени. Она смотрела туда же, куда и он, но не сознавая того, что видит. Минорна была слишком счастлива тем, что она с ним. И какая разница была сейчас, что где-то позади стояли эти злобные, жалкие людишки, выжидая их смерти, и что жить осталось полчаса. Всё это таким ничтожным представлялось ей сейчас и совсем её не занимало. А он… он, наконец-то, рядом. Пусть он не видит её так же, как она не видит светлеющего на востоке неба, но он рядом, он так близко.
Минорна взглянула ему в лицо: обычно надменный, самолюбивый, жестокий, презирающий её взгляд исчез без следа. В его красивых глазах было лишь ужасное предвкушение того, что скоро свершится.
- Александер, - шептала она, когда слёзы катились у неё по щекам, - Александер, я всегда буду с тобой, где бы ты ни был, чтобы ни сделал…
Он её не слышал – слишком страшно было происходящее и слишком ничтожна она сама.
Небо светлело очень быстро. Таких быстрых восходов ещё никогда не было.
Минорне вдруг вспомнилось, что когда-то она не боялась рассветов, что когда-то она была обычной. Неужто это и правда было?
Она помнила, как всё произошло.
В тот вечер она поняла, что и её жизнь, и её душа лишь в тягость ей, если всё это без него. И Минорна искала того, кто обратит её. И нашла, разумеется. Тому, кто ищет смерти и страданий, не нужно далеко ходить, нужно просто не убегать. Тифани, тётка Александера, всегда по-доброму относилась к ней. Пожалуй, она одна понимала насколько велико стремление Минорны к нему, насколько она уже принадлежит ему.
Минорна упросила Тифани укусить её и сама подставила запястье.
Никакой боли. Никого страха. Лишь предвкушение близости, осознание своей любви. Быть может, в тот момент она даже была горда своей преданностью.
Мать и Диана, её подруга, не понимали, что происходило с ней в те полчаса, пока Александер не пришёл за ней. Они две вообще меньше всего её волновали.… А он сам пришёл за ней. Тифани всё рассказала, и он пришёл. Минорна очень счастлива тогда была. Ведь её жертва – всё, что она могла отдать, - оказалась ненапрасной. Хотя даже в ту минуту она видела в нём презрение к себе, глупой, наивной и приставучей дурочке…
О, как она была голодна тогда, как же ей хотелось впервые насытиться бурлящей пряной кровью. Но этого просил не её желудок, а её душа, ведь она была с ним на равных – замечательно, что теперь Минорна может делать то же самое.
В ту первую ночь её новой жизни он везде был с ней: поддерживал её неокрепшее после перемены тело на своих сильных красивых руках, искал ей еду, говорил о том, как ей теперь следует жить.
Да, это была самая счастливая ночь в её жизни. Ближе к нему она только сейчас. Смерть сближает даже мёртвых.
Небо на востоке стало совсем светлым.
Все эти неудобства жизни вампира всегда были в тягость Минорне. Прятаться от света, отказаться от серебра, шарахаться даже от сосновой мебели, подавлять жуткую тошноту при запахе чеснока – на всё это она никогда никому не жаловалась, но это было действительно тяжело. Особенно без него тяжело.
Через весьма короткий срок Минорна поняла, какая она обуза для Александера, насколько и она, и её жертва безразличны ему. И она ушла. Ушла тихо и незаметно. Бросать общину молодому вампиру – это всё равно, что бросать родителей в 17 лет, не имея ни средств, ни места проживания. Но не Минорну этим пугать – она бросила дом в 17 лет, бросит и общину.
Поначалу было очень тяжело: не было своего убежища, гроба, территории. Но потом она перебралась в прекрасный городок Оулу, где её жизнь постепенно устроилась. Общин в том городе не было. Был только один вампир – «старик», которому было далеко за восемьсот, и с которым она быстро нашла общий язык.
Там она прожила без малого 104 года. Её мать, подруга давно истлели в могилах, а она по-прежнему оставалась «семнадцатилетней влюблённой дурочкой». Минорна редко слышала об Александере от гостей «старого» вампира. Казалось бы, не видя его сто с лишним лет, она должна была забыть о его существовании, но этого не произошло. Её болезнь не ослабла, порой Минорна думала даже, что она наоборот набирает силу.
И вот однажды она услышала в доме того вампира, что «…вы не представляете, Мортимер, до чего обнаглел этот скот (имелись в виду люди). На днях поймали предводителя амстердамской общины! Вы, вероятно, наслышаны об Александере. Поймали! И буквально на днях собираются сжечь на рассвете. Повезло ещё, что попался в маленьком деревенском городе, а то бы не избежал вскрытия и опытов…» – «Почему же с сожжением так долго тянули?» – «Пытались сдать его учёным, но те просто рассмеялись…».
Минорна зашаталась и чуть не упала. Но уже через минуту она знала, что делать. Расспросив гостя, о каком именно городе он говорил, и рассеянно попрощавшись с Мортимером, она вылетела в окно…
Ещё бы чуть-чуть, и она опоздала; но всё же Минорна успела. Сначала она попыталась освободить Александера, но её тоже схватили, о чём она не жалела вообще. Сегодня её даже связывать не пришлось – Минорна сама пошла с этой ритуальной процессией…
Александера била едва заметная дрожь. Он боялся смерти, после которой его ждала неизвестность. Широко раскрытыми глазами смотрел он на вылезающее большое солнце. Он чувствовал что-то у своей левой ноги, но была ли это гадюка или кто-то ещё – было неважно. Вряд ли бы он узнал Минорну, даже если бы оторвал взгляд от своей смерти.
Тело начинало кипеть, красно–алый увеличивающийся кусок уже был виден. Жуткая боль пронзала каждую клетку…и кто-то крепче сжал колено.

2003