Обещание

Я стоял возле могилы шефа и смотрел на его почти живую фотографию. В руках же держал пол литра водки и два гладиолуса. Хороший памятник сделали. Мраморный, с гранитной облицовкой. Народу в этот день было мало. Можно даже сказать, почти никого. Да и погода была пасмурная. Того и гляди дождь пойдет. Не зря я всё-таки плащ нацепил. А то промок бы совсем. Недолго думая, я положил цветы на могилу, откупорил бутылку и отпил немного из горла. Спирт сразу ударил в голову, отчего пришлось сесть, прямо землю, так как ни столика, ни лавок почему-то не предусмотрели.
- Э-эх, - тяжко вздохнул я, ложа одну руку на памятник. – Семён Аркадич. На кого ж ты нас покинул. Вот смотрю на тебя, сразу вспоминаю тот самый день. Причем с точностью до секунды…
10 лет назад
Я был тогда начальником отдела продаж в фирме Семёна Аркадиевича. Вообще-то он был не злым человеком, но ко всем относился предвзято. Особенно же он придирался ко мне: то не так стоишь, то не так сидишь, то не то печатаешь, то не так ведешь маркетинговую политику… и, наверное, поэтому платил мне не очень много. Я бы даже сказал мало. Но я всё равно не уходил, потому, как нужно было отработать хотя бы ещё лет пять, чтобы получить нормальный стаж. Вот и приходилось терпеть все его маразматические выходки (хотя сам Семён Аркадиевич, не был старым человеком: лет пятьдесят, немного полноват, небольшого роста, обычной внешности.). Но сегодняшний день буквально перевернул всю мою жизнь.
- Ген! – отвлекла меня от ковыряния в бумагах секретарша шефа – Полина. Но все её звали просто Поля. - Там тебя шеф на ковер вызывает. Сказал, чтобы ты пришёл с отчётом.
- Опять? - сетовал я. – Ну, сколько, можно, а? Он у меня из-за него весь мозг уже выел. Если ему и в этот раз ничего не понравиться, я такое сделаю… век не забудет.
- Ну, что ж. Удачи тебе, – улыбнулась белозубой улыбкой Поля, и продолжила заниматься своим любимым делом: рассматривать себя в зеркале. Конечно же, она ведь любовница Аркадича. Может себе такое позволить. Поэтому и ходит вечно в модной одежде, с кучей брюликов на шее, руках и ушах, всегда шикарно выглядит… Да-а. Чтобы стать любовницей, своего шефа у меня шансов мало. Хотя если, ему вдруг захочется разнообразия под старость лет, то…
Я взял под мышку отчёт и решительным шагом направился к кабинету Семёна Аркадиевича. Сейчас я ему всё скажу. Всё, что накипело за эти тринадцать лет. Постучав в дверь, дождавшись ответа, я вошёл и остановился в дверях. Шеф как обычно сидел в своем кожаном кресле, курил сигару и смотрел в окно.
- Ну, чего стал, проходи, - подозвал меня поближе он, не поворачиваясь. Я подошёл и сразу же положил отчёт ему на стол. – Что это? – спросил он, беря его в руки.
- Отчёт по нашей стратегии на рынке. Я всё исправил, как вы и просили, - буркнул в ответ я.
Аркадич пролистал несколько страниц, многозначительно хмыкая каждый раз, затем отложил его и затушил остатки сигары.
- Хорошо, - констатировал он. – Очень хорошо, Геннадий. Мне нравиться. Ты буквально превзошел самого себя. Молодец! Далеко пойдешь.
- Спасибо, - ошарашено ответил я, открывая рот от удивления. Надо же: всё время хаял, почем зря, а сейчас: “молодец”. Что-то тут не так. – Скажите: всё настолько плохо?
Шеф мгновенно переменился в лице.
- Откуда ты знаешь? – с подозрением спросил он.
- Знаю, что? – не понял я.
На, что он встал и закурил новую сигару.
- Не хотел тебе, сейчас это говорить, но видимо придется. Видишь ли… я умираю.
Я удивленно поднял брови в непонимании.
- В каком смысле?
- В прямом, - вздохнул Аркадич. – Неделю назад мне поставили диагноз – рак головного мозга. Сказали, что жить осталось где-то два или три месяца. Максимум полгода.
- Неужели нет никаких шансов?
- Никаких, – развел руками он. – Если бы болезнь была на первой стадии, то тогда бы шансы ещё были, а у меня уже начало третьей, когда опухоль проникает довольно глубоко в мозг. До четвертой стадии, как ты понимаешь, доживают немногие. И я не исключение.
- Но вы же сами знаете, что наша медицина не самая лучшая. Может быть, Вам поставили неправильный диагноз или...
- А кто тебе сказал, что я проходил обследование в нашей стране? Я пол Европы объездил, чтобы узнать, можно ли избавиться от этой опухоли. Но всё как видишь напрасно.
Где-то десять секунд, я обдумывал сказанное.
- А зачем Вы мне сейчас это всё рассказали? – спросил я шефа.
- Просто нужен тот, кто занял бы место владельца компании, после моего ухода.
У меня глаза чуть из орбит не вылезли.
- Вы предлагаете своё место мне?!
- Ты доказал, что достоин, руководить компанией. Не смотря на, то, что я был к тебе излишне придирчив. Ты уж прости, если, что не так. Просто мне надо было тебя проверить.
- Да, ладно, - махнул рукой я. – С кем не бывает. А как же ваши родственники, жена, дети?
- А что они? - пожал плечами шеф, - Оставлю им, что-нибудь. Но дело всей моей жизни я раздербанить им не дам. Мне так составили завещание, что ни один нотариус не подкопается. Я уверен, что ты будешь лучше меня управлять фирмой. Ну, ладно. Теперь ступай. И о нашем разговоре, чтобы никто не слышал. Обещаешь?
Я молча кивнул.
- Да. Вот ещё, что. Пообещай мне, что будешь почаще, ко мне приезжать, когда я буду там. А, то я так думаю, больше некому будет. Обещаешь?
- Обещаю. Каждую неделю, буду приезжать, и приносить Вам свежие цветы.
- Спасибо, - улыбнулся шеф. – Ну, а теперь можешь идти, - отпустил он меня.
Я вернулся на свое рабочее место и уставился в одну точку.
- Ну!? Как всё прошло? Он тебя уволил, да? – сразу налетели на меня с вопросами все.
- Нет. Наоборот. Даже хвалил, - ответил я в сторону.
Они ещё с минуту меня расспрашивали о чём-то, но когда им это надоело, просто разошлись по своим местам. Я же продолжал, тупо глазеть в стену.
Семён Аркадиевич умер через неделю, после нашего с ним разговора. Врачи ошиблись даже в расчете, сколько ему оставалось жить. Ну и соответственно после оглашения завещания, начался форменный кошмар. Было около восьми судебных слушаний. Формальные наследники пытались доказать, что я угрожал Семёну Аркадьевичу, что он был не в себе, когда писал завещание и многое другое. Но у них ничего не выходило. Эта бумага и, правда, была очень профессиональна составлена. Даже малейшей лазейки никому найти не удавалось. С тех пор много воды утекло. Скоро наследнички разбежались кто куда, а жена шефа с дочкой уехала, куда-то за границу, на те деньги, что он им завещал. Сумма-то была немаленькая: примерно 15% нашего уставного капитала (и к тому же в иностранной валюте). Так что на эти деньги можно жить и даже не работать, ближайшие лет триста. Даже правнукам, что-нибудь останется. Что до меня, то я являюсь генеральным директором нашей фирмы 10 ближайших лет и за все эти годы, благодаря, нашим командным стараниями, мы поднялись в рейтинге самых влиятельных маркетинговых фирм в России.
Наши дни.
- Единственго я не пму, Ахадич – пчему, ты всё-таки выбрал меня? - положил руку на памятник я и с трудом встал. Всё-таки одному целой бутылке водки – это много. Поэтому остаток я вылил ему на могилу. – Мож… Ик… ет потму, что у тбя не было сына. Птму, да? Эх, Ахадич, Ахадич. Интресно, ках там с тыбой обращаюся, а?
Сказав это я заплакал, сам не знаю, от чего: то ли из-за пол литра водки, я стал через чур, сентиментальным, то ли из-за жалости к нему, а может быть и к самому себе.
Последнее, что я помню, до того, как трубится, это то, что охранник с водителем сажают меня обратно в машину, и мы уезжаем, до следующей недели. Именно раз в неделю, я приезжаю сюда к нему со свежими цветами и кладу их на его могилу. А как же иначе. Я ведь, ему обещал. Да и кроме меня, как он и говорил, этого сделать просто некому.