Злой кусачий Ить

В крошечной волшебной стране Бултва живёт злой кусачий Ить. Страна у него очень маленькая, не страна даже, а так, странка, страничка. А волшебная она, потому что её существование не поддаётся описанию законами окружающей действительности.
Кусака-Ить тащит в свою страничку всякую всячину, чтобы было веселее. Чтобы не скучать, ведь он совсем один. Он вот так и появился – быц! – и осознал себя – маленький злой кусачий одинокий Ить. Первым предметом, который он слямзил из мира людей, было зеркало, в котором он увидел то, что до этого осознал – маленького кусачего одинокого Итя.
У него был не очень густой мех. Он был некрупным существом, но довольно вёртким и умелым. У него были мягкие подушечки на двух парах лап, таящие довольно внушительные когти. Но Ить практически никогда не пускал их в ход. Цепкие пальчики третьей пары лап очень любили выискивать вещицы в кутерьме материальных пластов мира.
Красивая сосновая веточка с тремя шишками, пакетик семян аквилегии, охотничий нож с рукояткой из оленьего рога – глянуться могли вещи самые разные и необычные. Но Ить не тащил всё подряд. Он долго искал, долго ощупывал и осматривал и обнюхивал, придирчиво выбирал. И потом, когда он приносил через портал вещь в свой мир, он долго наслаждался ею.
Ею – в контексте своей странички, своей страничкой – приобретшей новый оттенок благодаря ей. Он каждый раз заново смаковал чувство времени. Новая вещь, как листок, упавший в речной поток, постепенно набирала скорость, уравниваясь в движении с остальными предметами Бултвы.
Реже, но с большим удовольствием, Ить приносил в страничку образы людей. Это был просто праздник. Длительный и увлекательный.
Сначала Ить долго искал жертву. Сидел в разных кафе, заглядывая людям в рот. Трясся в поездах метрополитена, заглядывая через плечо в книги и наладонники читающих. Забирался в клубы, маскировался в нотах и ритмах, шныряя среди танцующих, раскачиваясь в такт музыке вместе со слушающими. Ить изучал людей во всех их видах и проявлениях. Сновал по городам и сёлам, по детским садам и домам престарелых, по университетам и клиникам. Пока не находил кого-то, кто цеплял его. Кого-то, кто, сам того не желая оставлял в сердце Итя какой-то след. Причём, и Ить не сам себе лепил отпечаток от человека на сердце. Просто в определённый момент он понимал – вот оно.
Он приникал к такому человеку, незаметно следовал за ним изо дня в день, грел его своим негустым мехом, равнял свой пульс по пульсу человека. Он становился частью жертвы, познавая её жизнь, усыпляя бдительность. А потом Ить кусал. И иногда это было очень больно – тому, кого Ить кусал. А самому Итю было хорошо, очень хорошо, он смаковал кровь человека, катая её частички языком по нёбу. Ему было хорошо по дороге домой и дома, в своей страничке. Образ человека, навсегда закреплённый с помощью жертвы в Ите, становился материалом для украшения Бултвы. Пользуясь богатством информации о человеке, Ить мог силой мысли построить красивую беседку у дома, мог пустить по лугу ручей, вырастить замшелую скалу. С каждым человеком, повстречавшимся Итю, его страничка становилась больше и красивее. Одухотворённее. Содержательнее.
А иногда Ить кусал себя. Это было очень страшно и больно. Он кусал себя за лапу, и чтобы не отдёрнуть её прочь от беспощадных зубов, приходилось выпускать когти и держать лапу ими.
Каждый раз, когда Ить совершал самокус, он говорил себе, что этот раз – последний. Такую муку пережить было очень тяжело. Много дней после укуса злобный Ить страдал, бессильно скуля. Но потом всё заживало, и оставался только вкус собственной крови на языке. Самый богатый материал. Источник злобы, силы, источник самых ярких образов, позволявших создавать не только неодушевлённые предметы, но и живые. Сказочная трёхкрылая птица Саймах, горный медведь Квир…
Страничка маленького злобного Итя становилась всё чудесней, всё одушевлённей. Она восхитительным небытием парила в мире людей, и была она прекрасна, как слёзы счастья на глазах великолепнейшей из женщин.
Ить сидел и улыбался, смотря на то, что создал. Он знал – ещё немножко, и можно будет сделать финальный штрих. Можно будет отпустить свою страничку в большое плавание. Освободить её от Хозяина.
Он чувствовал – ещё чуточку, и он решится – укусит себя так, что умрёт. Растворится сам в себе и в своей стране. Своей странке. Своей страничке.