Глава 8. Погоня

Все произошло так быстро, и было так удивительно, что свидетели - а их было немало - не успели ничего сообразить. А когда сообразили, медведя уже и след простыл. Кто-то побежал на комбинат за охранниками, кто-то к Северным воротам, где размещался сторожевой отряд. Первыми прибежали охранники комбината и пытались выяснить, что произошло. Однако показания расходились. Одни утверждали, что медведь снял с мужчины скальп и проглотил его через живот. Другие точно видели, как зверь нес несчастную жертву в зубах. Третьи уверяли, что медведь взвалил Картышку на спину и побежал на двух ногах. Не было также единого мнения, в какую сторону побежал зверь: одни показывали левее, другие правее, а один пожилой потертый господин, у которого, видимо, «крыша» поехала от всего увиденного, уверял, что медведь-крысоед был в сговоре с Картышкой и что оба они перемахнули через стену к «козочкам».
Пока охранники комбината все это выслушивали, командир сторожевого отряда у Северных ворот, которому доложили о нападении на Картышку, предпринял положенное по инструкции действие: нажал на кнопку «Чрезвычайный вызов». По поселку разнесся громкий воющий сигнал.
 По этому сигналу на площади перед зданием Управления Внутренних Войск должен был собираться Чрезвычайный отряд. Этот отряд был сформирован  на случай возникновения в Крюпинках каких-нибудь чрезвычайно опасных ситуаций. Правда, таких ситуаций в Крюпинках отродясь не было, по крайней мере, никто из стариков такого не помнил, а потому Чрезвычайный отряд пребывал в праздности и лени. Изредка устраивались учения, на которые с трудом удавалось согнать половину солдат отряда. Чрезвычайники сплошь состояли из «подзаборников» - привилегированного слоя простого населения Круглого государства. Но не всякий «подзаборник» мог попасть в Чрезвычайный отряд, а только тот, который настолько был глуп, туп и ленив, что его невозможно было пристроить ни к какому другому делу. Таких ребят записывали в Чрезвычайный отряд, где они били баклуши, пока не выходили на пенсию.
Вот этот отряд и собирался сейчас на площади. Как ни странно, пришло довольно много чрезвычайников. Однако узнав, что им предстоит погоня в ночи за каким-то медведем-крысоедом, похитившем человека, пришедшие постарались улизнуть под разными предлогами. Один доложил командиру, что подвернул ногу, пока бежал на место сбора, и хромая, пошел прочь. У другого как раз свело живот и он, согнувшись, пустился бежать к ближайшим кустам. Примитивная ложь - однако, помогала. Командир Чрезвычайного отряда, опасаясь, что скоро отряд совсем растворится среди зевак, запрудивших площадь, приказал оставшимся солдатам выстроиться и пересчитаться. В наличии оказалось семьдесят два человека.
- Кто сбежит, будет отправлен на фронт, - пригрозил командир отряда.
Он и сам ужасно боялся, что его отправят на фронт в случае провала операции.
- Отряд! Слушай мою команду! - крикнул он боевым голосом. - Стройся в колонну по два!
Отряд построился.
- Нале-во! Ша-гом марш! Запевай!
Раздались нестройные попытки начать песню.
- Что это за вой, вошь твою блошь!? – рассердился командир. - Разве так должны петь славные воины Чрезвычайного отряда? Где у нас запевала?
Запевала не откликнулся, вместо него заговорил зам командира Чрезвычайного отряда:
- Так у него еще вчера пятка разболелась. Он на ногу ступить не может, - выгораживал своего сынка зам.
И чтобы увести командира от опасной темы, спросил:
- А зачем петь-то? Так ведь можно медведя спугнуть.
- А и правда, - согласился командир.
- Пение прекратить! Разговоры прекратить! – приказал он.
В наступившей тишине был слышан лишь мерный топот идущих в ногу солдат.
- Пусть идут свободным шагом и как можно тише, - подсказал зам.
- Шаг свободный! Идти тихо! - гаркнул командир.
Вышли из ближайших к месту происшествия Северных ворот, и сразу оказались в кромешной тьме. Фонарь был только у зама.
- Как же мы в такой темноте искать будем? – удивился командир.
- Надо сбегать за фонариками, - подсказал зам. - Только не стоит их посылать, а то не вернутся. Я сам сбегаю.
Он отдал свой фонарь командиру и побежал назад в поселок.
Чтобы скрасить время ожидания и как-то занять своих солдат, командир приказал:
- Слева направо рассчитайся!
Счет кончился на пятидесяти трех.
- Как это пятьдесят три? – удивился командир. - Было больше семидесяти.
Но спорить не стал. Он решил использовать вынужденное ожидание для проверки знаний личного состава.
- Что должен знать солдат Чрезвычайного отряда о Чрезвычайной службе? – задал он свой первый вопрос.
Солдаты отвечали вразброд, путались. Командир ругался. Однако время шло. Зам все не возвращался. Исчерпав все вопросы, командир снова приказал:
- Слева направо рассчитайся!
Снова рассчитались. Оказалось сорок семь.
- Кто напутал счет, вошь твою блошь? – возмутился командир. - Должно быть пятьдесят с чем-то. Я точно помню. Считаемся еще раз. Начинай!
На этот раз насчитали сорок шесть солдат.
- Идиоты! Недоумки! – вспылил командир. - До ста считать не научились, вошь твою блошь! Опять неправильно посчитались!
- Это в первый раз неправильно посчитались, - подсказал кто-то.
- Давай по новой! - потребовал командир.
Но тут из темноты вынырнул зам. Он вытряхнул на землю принесенные фонарики.
- Вот все, что сумел надыбать, - сказал он. - На всех не хватит.
- Разбирай, ребята, - приказал командир. - А кому не хватит…
- Тому домой – подсказал кто-то.
- Я вам дам, домой! – взъерепенился командир, - Распустились от безделья, вошь твою блошь! У кого нет фонаря, вставайте рядом с тем, у кого он есть. И вперед, врассыпную! Кто найдет зверя, получит значок.
Солдаты оживились. Каждый мечтал получить значок, чтобы можно было хвастаться им до конца жизни. Однако идти вперед, в темноту леса, не решались.
- Вперед, вошь вашу блошь! – разорялся командир.
- Не найдете ничего, весь отряд отправят на фронт! – пригрозил зам.
Угроза подействовала, и солдаты нехотя двинулись в лес, стараясь держаться поближе друг к другу.
- Долго нам еще так тащиться? – раздраженно спросил один солдат другого.
- Кук его знает! Выслуживаются гады, - ответил другой.
- Да-а! Нам значок обещали, а им, небось, наградную ленту на берет дадут и премию.
Вдруг где-то впереди и слева раздался громкий крик:
- Идите сюда!! Быстрее!!!
Крик был радостный, поэтому солдаты охотно поспешили на зов. Когда они подошли, то увидели в свете фонарей солдата, который размахивал каким-то ботинком и кричал:
- Вот что я нашел! Смотрите, сыть вашу кыть! Ботинок! Свалился с того дядьки!
Подбежавший зам выхватил из рук солдата ботинок, осмотрел и обнюхал его. Новенький, хорошо начищенный ботинок.
- Быстро рассыпаться и обыскать окрестности! – приказал зам. - Он должен быть где-то рядом!
Кто «он», зам уточнить не успел. Подошел сам командир. Узнав в чем дело, командир рассердился.
- Вошь твою блошь! Идиоты! Обмылки! Сколько вас учить!? Что предписывает инструкция при нахождении улики? А!?
Командир Чрезвычайного отряда отличался очень скромными мыслительными способностями, но их недостаток с лихвой восполнялся прочностью его памяти. Он знал наизусть все - мы подчеркиваем, все - служебные инструкции, и это давало ему возможность действовать, не утруждая себя размышлениями.
Вопрос командира повис в воздухе. Все «идиоты-обмылки», включая зама, растерянно молчали.
- Инструкция предписывает, - нравоучительно начал командир, - при нахождении личным составом предмета, могущего служить уликой или другим приравненным к нему объектом или субъектом в расследуемом деле, необходимо, не трогая вышеупомянутый предмет, сфотографировать его минимум с двух ракурсов, установить около него охрану в количестве, определяемом командиром или замещающим его лицом, и доложить по форме в свое или другое замещающее его ведомство.
- А чем фотографировать-то? – удивились солдаты.
- Задницей! – в сердцах ответил командир.
Инструкция явно не соответствовала техническому обеспечению Чрезвычайного отряда.
- Ну, что стоИте? Вперед, по следу! – рявкнул зам, стараясь строгостью компенсировать свою оплошность и выйти из категории «обмылков».
- А где след-то? – поинтересовались солдаты.
- Куда смотрел ботинок? – обратился зам к солдату, нашедшему улику.
Тот замялся:
- Сюда, кажется.
- Кажется!? – угрожающим шепотом спросил зам.
- Точно сюда! – подтвердил испуганный солдат, показывая направление вперед по ходу движения отряда.
- Слушай мою команду! – снова заорал зам.
Но команду отдать он не успел, потому что командир ткнул его кулаком в бок.
- Что это ты тут раскомандовался? – спросил он злобным шепотом. - Здесь я отдаю команды.
- Отдавай! – согласился зам.
Но командир замешкался. Он мысленно перебирал инструкции в поисках подходящей и никак не мог найти.
- Прикажи двигаться вперед, - подсказал ему зам.
- Отряд! – прокричал командир, - Слушай мой приказ! Всем идти вперед!
- А почему это все вперед и вперед? – раздался недовольный голос из темноты.
- Почему «вперед»? – шепотом спросил командир своего зама.
- Потому что медведь, вошь вашу блошь, - громко заявил зам, - умнее вас и не повернет назад в Крюпинки, чтобы вы там его сцапали.
Потрясенные мудростью руководства, солдаты-чрезвычайники не стали возражать и, не спеша, двинулись вперед, светя фонариками себе под ноги. Некоторое время был слышен только шорох раздвигаемых ветвей. И вдруг новый крик:
- Нашел!! Нашел!!
Все бросились на голос и увидели солдата, радостно размахивавшего над головой медвежьим хвостом.
- Вошь твою блошь! – в отчаянии заревел командир. - Только что я объяснял вам, обмылкам!! Что надо делать с найденными предметами!!? А!!?
- Сфотографировать задницей, - ответил кто-то, и солдаты заржали.
До рассвета бродил Чрезвычайный отряд по лесу в поисках медведя-крысоеда и Картышки, но ничего больше не нашел. Однако командир и его зам были довольны. Репутация отряда была спасена. Две улики были достаточными доказательствами их усердия - так что опасение быть отправленными на фронт сменилось надеждой получить награду. Утром, когда жители Крюпинок уже проснулись и вышли на улицы, славный Чрезвычайный отряд вошел в поселок и торжественно проследовал к зданию  Управления Внутренних Войск, неся впереди на высоко поднятых руках драгоценные улики: ботинок Картышки и хвост медведя-крысоеда. Народ останавливался и радостно приветствовал героев ночной погони. На площади перед Управлением отряд построился.
- Слева направо рассчитайся! – приказал командир.
- Двадцать седьмой, - сказал последний в строю.
- Благодарю вас за службу, славные воины Чрезвычайного отряда! – радостно крикнул командир.
- Служим Круглому государству и всему круглому! – рявкнули солдаты.
- Буду хлопотать о награждении вас значками за отличную службу! И всем – недельный отпуск!
- Вы нас лучше перепишите, - посоветовали будущие обладатели наград, - а то найдутся желающие примазаться.
Солдат переписали, и они, довольные, разошлись по домам. Будет теперь чем похвалиться перед друзьями и соседями.
Командир и его зам, усталые, но довольные, направились вместе с уликами к Начу Внутренних Войск, чтобы доложить об успехе проведенной ночью операции. Работники Управления высыпали в коридор и с завистью глазели на героев. Еще бы! Не каждому достается такая удача за целую жизнь. Дежурный офицер отдал им честь и любезно открыл дверь в кабинет нача Внутренних Войск. Но едва они переступили порог кабинета, как на них обрушился шквал отборной брани:
- Ку-кук рас-ку-кук!! Клоп твою хлоп!! Кретины! Уроды! – разорялся нач.
- Что!? Что такое!? – удивленно воскликнули командир и его зам и испуганно переглянулись.
- Кто разрешил вам отправлять «чрезвычайников» на такое опасное  дело? Да меня тут из-за вас чуть на части не разорвали!
- Кто!? – удивились командиры Чрезвычайного отряда.
- Как кто!? Известно, кто! Родители чрезвычайников! Вы представляете, чьей жизнью вы рисковали? А если бы вы натолкнулись на зверя-людоеда? А если бы он напал на кого-нибудь из них? А если бы вас поймали инакозубые? Ну!? Отвечайте?
Командиры молчали, глупо моргая глазами, и это еще больше разозлило нача.
- На фронт! В штрафбат! – метал он молнии.
- Мы действовали по инструкции, - робко попытался оправдаться командир Чрезвычайного отряда.
- Какая инструкция для этих людей!? – взревел нач Внутренних Войск. - На фронт! В штрафбат! Обоих!
Перепуганный до смерти зам командира Чрезвычайного отряда, а за ним и сам командир, бухнулись на колени и умоляюще протянули руки к начу:
- Умоляем! Не надо! Мы думали… Мы не знали… Мы больше не будем!
В этот момент дверь кабинета с шумом распахнулась, и в комнату ворвался высокий худощавый человек, с висящим на его руке дежурным офицером. Это был нач Следотдела Кис, человек, которого уважали и боялись все.
- Убери своего пса, - потребовал он, презрительно кивнув на дежурного офицера.
Нач Внутренних Войск нахмурился, но просьбу выполнил.
- Иди! – приказал он дежурному офицеру, вцепившемуся мертвой хваткой в руку гостя.
Когда дверь за ним закрылась, разгневанный Кис спросил:
- Что за бардак в вашем ведомстве!? Почему я, нач Следотдела, последним узнаю о найденных под Крюпинками уликах?
Тут он обратил внимание на двух командиров, стоявших на коленях с протянутыми в мольбе руками.
- Эт-то еще что? – удивился он.
- Это мы, мы нашли улики! - прохрипел зам командира Чрезвычайного отряда, потерявший разум от перспективы оказаться на фронте. - Вот они!
Он схватил валявшиеся на полу хвост медведя-крысоеда и ботинок Картышки и замахал ими в воздухе.
- Ка-ак! – закричал Кис. - Как вы посмели тронуть улики!! Да я… да я вас за это…упеку...
Он в бешенстве посмотрел на нача Внутренних Войск.
- Вот за это я только что сам обещал отправить их на фронт. В штрафбат! Немедленно! Охрана! Взять их!
Ему хотелось поскорее избавиться от этих двух дураков.
- У-у-у-у-у! И-и-и-и-и! – в два голоса завыли герои ночной погони.
- Прекратите! – рявкнул Кис и, обратившись к начу Внутренних Войск, уже более спокойно сказал:
- Штрафбат от них никуда не уйдет. А сейчас я, с вашего позволения, заберу их в Следотдел для дачи показаний.
Составили протокол передачи провинившихся сотрудников Внутренних Войск в Следотдел и под охраной препроводили их в Следизолятор. Кис выслушал обоих командиров и осмотрел вещдоки.  Пригласили жену  и детей Картышки, и те опознали ботинок своего мучителя.
- Вы его найдете? – робко поинтересовалась жена Картышки и ее глазки беспокойно заерзали.
- А он насовсем пропал? – с надеждой спросили Картышкины дети.
Но на эти вопросы хитроумный Кис пока не мог дать ответа. Он размышлял. Кис еще раньше предположил, что медведь-крысоед не настоящий медведь, а теперь, увидев нитки, торчавшие из основания хвоста, убедился, что был прав. В шкуре медведя-крысоеда прятался человек, весьма искусный актер, если сумел ввести в заблуждение стольких людей. И назначение муляжей, найденных на дереве, не было для него загадкой. Единственное, что он пока не мог понять, это кому и зачем понадобился такой никудышный человек, как Картышка. Однако Кис предполагал, что за похищением Картышки могут последовать другие события, и он решил выждать.

Что произошло дальше с бедными командирами Чрезвычайного отряда, не имеет  никакого значения для дальнейшего повествования. Однако, полагая, что наш читатель любопытен и жалостлив, мы коротенько расскажем об их дальнейшей судьбе. Пока несчастные сидели в Следизоляторе, ожидая отправки на фронт, народная молва не без участия самих чрезвычайников и их родителей так разрисовала подвиги славного Чрезвычайного отряда, что не считаться с этим уже было нельзя. И хотя медведь-крысоед так и не был пойман, а Картышка пропал без вести, Чрезвычайный отряд иначе как героическим уже никто не называл. А героев надо награждать. В такой ситуации невозможно было дальше держать командиров героического отряда в Следизоляторе, а уж тем более отправлять их на фронт. Их потихоньку, без шума, выпустили. Более того, специальным приказом командир Чрезвычайного отряда и его зам были награждены лентами за безупречное руководство операцией и личное мужество. Рядовые чрезвычайники получили значки за храбрость. Награжденных солдат оказалось ровно восемьдесят девять. Чтобы не утруждать вас поисками предыдущих цифр, напомним, что собрались по чрезвычайному сигналу 72 солдата, в лес вошли 53, а к концу операции их осталось всего 27. Остальные по ходу дел развеялись, попросту говоря – дезертировали. Откуда же взялись восемьдесят девять? Объяснить? Не надо? Ах, у вас тоже так! Ну, и хорошо. Хотя, что уж тут хорошего!