Поговори с ней

Поговори с ней…
Просто скажи хоть слово…
Ведь в бесконечности дней
Нет ничего другого.

Просто держи ладонь…
Не отпуская, слышишь?
В сердце ее – огонь,
Он догорает, видишь?

Просто будь рядом с ней…
Даже если заря проснется…
Не закрывай за собою дверь,
И однажды она очнется… (c) NightSky



Она живет совсем рядом.
Всего-то на соседней улице.
Через дорогу, напротив.
Так близко.

Наверное, я прихожу к ней каждый день.
И меня здесь ждут. И мне здесь всегда рады.

Двери привычно и даже как-то приветливо распахиваются мне навстречу. Когда я захожу в ее комнату, миловидная женщина лет тридцати пяти – симпатичная, невысокая, даже какая-то уютная и с слишком печальными глазами – понимающе подмигивает мне и выходит.

А я – так всегда происходит – еще несколько минут смотрю на закрытую дверь и только потом обращаюсь к хозяйке комнаты.
- Привет, Элис.
Она, как всегда, молчит.
А я сажусь рядом и достаю еще одну книгу – на этот раз о Клеопатре.
- Элис, мне кажется, тебя понравится она. Очень интересная книга, я даже сам ее немного не дочитал. Думал, разделим конец вместе. Ты же не против? Я так и думал.
А она все так же неподвижно лежит, наверное, видит цветные сны. И поэтому не хочет просыпаться.

Элис лежит в коме уже три года.
И все эти три года я хожу к ней просто, чтобы поговорить…

Уже никто и не верит, что она очнется. Что однажды, откроет глаза и засмеется. И смех – будет звонким, чуть хриплым – из-за долгого сна.
Никто не верит.
Кроме ее бабушки.

У нее странная бабушка. Наверное, именно такая, какие бывают в сказках. Домашняя, уютная, с круглыми очками на переносице и спицами с клубком в руках. И, естественно, цветной шалью на плечах – каждый день разной.
Мне особенно нравится та, на которой вывязаны котята.

Наверное, мне так кажется, потому, что у меня нет бабушки. Нет, она, конечно, есть, но так далеко, что я ее ни разу не видел.
Только фотографии.
А они – не в счет.

Бабушка Элис ждет меня особенно сильно.
Вот только я не знаю, почему?

Сама Элис похожа на спящую красавицу. Да-да, именно из той сказки.
И она тоже спит беспробудным сном, пока не найдется какой-нибудь принц, который сможет разбудить ее.
Вот только она не любит эту сказку. Совсем.
И я даже знаю, почему.

- Как тебе погода? По-моему, лето выдалось слишком жарким и душным, правда? Даже на ночь не закроешь окно – иначе и не уснешь совсем. Эх, скорей бы дождь пошел… Элис, ты же любишь дождь? И я тоже. Очень.

Я часто разговариваю с Элис, и, как мне кажется, она меня слышит и понимает. Мы с ней вместе читаем книги, а потом, я ей рассказываю что-нибудь интересное.
Или приношу цветы. Элис любит фиалки.
Так мне сказала ее бабушка.

- Знаешь, вчера мне подарили щенка. Смешной такой. У него черное пятнышко на ухе. А сам – белый-белый. Лает заливисто и выкапывает ямы на клумбах. А когда мама на него ругается, стыдливо прячет нос в лапы. Как ты думаешь, как его можно назвать? Что? Думаешь, Лакки? А что, мне нравится. Наверное, я так его и назову. – Улыбаюсь я ей, а Элис опять молчит.
А за окном – садится солнце, много-много рыже-алого в комнате. Последние лучики щекочут ресницы.
Может, Элис чихнет? Хоть раз…

Когда-то – мне кажется, это было давно-давно – мы вместе бегали по улицам, пугали воробьев и кормили бездомных кошек. Элис всегда очень хорошо лазила по деревьям, и руки у нее были в тонкую сеточку царапин – иногда она была очень неуклюжей.
В дождь мы топали босиком по лужам. В жаркий день – прятались под тенью деревьев. По ночам – убегали из дома и долго-долго гуляли в парке, считая звезды на небе.
У Элис их всегда было больше.

- Знаешь, мне мама сказала, что если о чем-то разговаривать с человеком, то когда-нибудь он ответит. Смешно, да? Ведь ты же умеешь отвечать молча. Только ты так и умеешь. – Я чуть слышно смеюсь, а она – все так же, молчит.
Как всегда, нас разделяет лишь молчание.
И мостиком пролегает память.
Почти.

Вот только я не помню, какого цвета у нее глаза. Но на фотографии смотреть не хочу.
Я просто дождусь, пока она сама откроет глаза, и я увижу их цвет.

Может, они будут цвета весеннего неба в теплый полдень?
Или цвета дождя угрюмым седым вечером?
А может, ослепительно синие-синие, как море. С бликами на дне зрачков.
А может и вовсе – цвета так нами любимого горячего шоколада.
Я дождусь. Я ведь обещал… ей.

- Элис, а я-то помню, что у тебя завтра день рождение. Думаешь, если ты мне ничего не скажешь, то я и не вспомню? Зря ты так. Вот только я все еще не знаю, что тебе подарить. Простишь? – За окном дует легкий ветерок, а в комнате-палате – тихо. Я молчу. Молчит и Элис.

Странно, завтра ей исполнится уже двенадцать лет. Совсем взрослая стала. А я стал взрослым на два месяца раньше.
Вот так-то.
Я ведь старше, чем она, и должен защищать Элис.
И буду это делать.

И буду говорить с ней, потому, что однажды она ответит.
Я знаю. Она мне обещала. Вчера.

* * *

Сегодня на улице дождь. Проливной, сильный. Грибной, наверное.
Скоро мы с Элис обязательно пойдем за грибами.
Я это знаю. И Элис тоже.

Приветливо раскрываются двери клиники, и я, не дожидаясь лифта, бегу вверх по лестнице, скорее.
Сегодня – День Рождение, же!
Должен же я Элис поздравить первым.

В ее комнате – все так же тихо. Лишь за окном поет ветер и капает дождь на подоконник.
- Привет, Элис. С Днем Рождения тебя! Прости, что пришел без подарка. Ты его потом сама, выберешь, ладно?
Я держу ее за руку – она такая теплая-теплая. И мягкая. У моей мамы такие же руки.
И мне сразу становится уютно и спокойно.
Как дома.

- Видишь, сегодня пошел дождь. Все-таки мы дождались его с тобой. Знаешь, мне кажется, что он грибной. Мы же потом пойдем вместе в лес?
- Конечно. – Едва слышно отвечает Элис.
Я смотрю на нее, а она – улыбается.
Мы оба молчим, а я наконец-то вижу ее глаза.

Они зеленые – как неспелый крыжовник. Цвета лета. Цвета жизни.

И мы оба смеемся.





С сердечной благодарностью милой NightSky