Фэнтэзи

- Федя, сынок, принеси водички. Таблетки запить.
Смурная тощая фигура прошкрябала на кухню.
Стараясь не дышать в сторону матери, Фёдор поставил стакан на тумбочку. Полная старуха тяжело поднялась в кровати, непослушными пальцами распечатала таблетки:
- Ну? Полегчало? – как бы после отдыха раздался её придыхающий голос.
- Да какое там… - Фёдор махнул рукой. – Мать, дай два червонца. Не могу, горит всё внутри. Мать, ну!.. У тебя же есть.
- Есть… А Зинка что? В долг не даёт?
- Да должен я ей уже…
- Эк!.. И много?
Фёдор просяще сморщился.
- Федя… А конфетница хрустальная, что на юбилей мне дарили. Я её что-то не вижу.
- Так это… - неуверенно начал Фёдор. – Её вроде Васька разбил.
- Васька? И сервиз чайный, с кедровыми шишками? Тоже он? В один раз?
- Ну не вынимай ты из меня душу! Куплю я тебе сервиз. Куплю. Вот подвернётся калым. Заплатят. Сразу куплю и деньги отдам.
- Эх, Фёдор, Фёдор, и когда ты ума-то наберёшься? – вздохнула мать. – Ну, на черта она тебе? С этим Васькой ещё?
- Что ж мне? Гнать его что ли?
- Конечно, ишь как вцепилась! Из общаги да в двухкомнатную!
- Ну, жить-то надо где-то…
- В деревню-то, небось, не поехала. Хоть раз бы послушал, что тебе говорю.
- Это что ж это такое?! Всё одно да по тому же! Я ить тоже терплю, терплю… - Фёдор звучно сплюнул на пол и демонстративно вышел из спальни.
- Федь, а, Федь! – мать вытерла слёзы, - поди-ка суда.
Она протянула (откуда, Фёдор не успел заметить) две десятки.
- Держи вот.
Фёдор благодарно шмыгнул носом.


«Покорённый город встречал Ворона не стонами и криком, а смехом, песнями, улыбками девушек и весельем граждан, скинувших многолетнее тяжкое иго. К стремени приблизилась пожилая женщина, протягивая ему кувшин свежего молока.»


Васька вернулся рано. К бабке заходить не стал, проплёлся на кухню взъерошенный и злой. После очередного бурана Комар поднял таксу до двухсот. Васькин перекрёсток лежал на бойком месте. Его команда пусть и мелковатая, зато шустрая и сплочённая оккупировала место и давала отпор конкурентам. Там где не хватало сил и авторитета Васьки, подключался Комар. Конец зимы. Во двор уже не въедешь. Многие автомобилисты побросали своих коней в гаражах и на стоянках. А тех, что пытались всё же въехать во двор, ребятам приходилось вытаскивать, надрываясь из последних сил. Уставали как черти, а тут ещё и Комар поднял тариф. Что делать? Без Комара вообще крышка. Или сиди без работы и без денег, или вставай на другое место, что в принципе одно и то же.
Картошку Васька разогревать не стал. Ковырял сухие комки ложкой и запивал помидорным рассолом. «Хлеба опять нет».

«Ворон ударил ногой двери гарема. Царские жёны давно разбежались, не дожидаясь прихода нового правителя. Лишь дочь царя бу-Зейда, сверкая рубинами разъярённых глаз, как волчица закрывала собой младших сестёр:
- Не знаю, что ищешь, убийца, но здесь ты найдёшь свою смерть!
Она подошла ближе, и Ворон увидел в её руке узкий кинжал в виде змеи.
- Кинжал отравлен, чужеземец! Ты дорого заплатишь за смерть отца!
Ворон перехватил её руку, когда кинжал был в сантиметре от тела. Но загипнотизированный тёмно-черешневыми глазами девушки и близостью разгорячённого тела, изогнутого для удара, даже не взглянул на зазвеневшую на полу стальную змею.
- Я не убивал твоего отца. Он скрылся с отрядом гвардейцев в горах. Я и не собирался убивать его. Его бы убили горожане.
Рука бу-Зейды опустилась.»


- О-о-а, Васюган! Как – эк, дела у нашего бизнисьмена? – икая, в кухню ввалился повеселевший Фёдор. – Чего нового в школе? Домашнее задание задают?
Васька отмахнулся.
- Старая спит?
- Наверно.
- Слышь, вундеркинд, у меня какая мысля.
- Ну?
- В пятнадцатом доме фирма новая открылась.
- Ну? – Васька не понимал, куда клонит Фёдор.
- «Ну», да «ну» - заладил. Дай-кась рассола.
Фёдор достал из кармана начатую бутылку, налил из неё, выпил и сморщился, стараясь снова не заикать.
– У-эх, вот я о чём говорю. У них там, на фасаде доска бронзовая… килограмм тридцать будет.
- Ну, - Васька начал понимать.
- Не нукай… Ты это… сегодня рано спать не ложись. Пойдём её того… аккуратно. А завтра утром в цветмет сдадим.
- Дядь Федь, ты что? Сдурел?
- А ну-ка цыц, сопляк! Дядя Федя тебе дело говорит. Боишься? Работы-то на пять минут. Зато деньги будут. Кормить-то вас надо. А на что? А ты шаришься по дворам целыми днями. Небось, опять книжечек понакупил?
- А вам какое дело? Я на еду половину денег отдаю. Имею право.
- Ишь ты – «право», «на еду»… А мы телевизор починим. Магнитофон тебе… Что? Не хочется? Ладно! А мать вон на работу сегодня без сапог пошла, в туфлях осенних. Ты о ней не подумал?
- Ага! И сапоги, и телевизор, и магнитофон! Дядь Федь, - Васька встал из-за стола, - ты бы лучше на работу устроился.
- Ты кому это говоришь?! Ты забыл – кто я такой?! Эх! Воспитали коммерсанта! Привыкли жить на широкую ногу!
- Я уроки пойду делать.
Васька отправился в свою кондейку, отгороженную от общей комнаты шкафами. Уроки, однако, делать не стал, а достал, купленного вчера «Ворона». Это была восьмая книга: «В когтях». Семь первых, а так же Говард, Асприн, Кук полностью занимали его книжную полку.


«Ворон вошёл в караулку. Одноглазый Фрей сам расставлял посты. Он получил от лазутчиков предупреждение, что Сахи II, сверженный царь может напасть этой ночью на город. Ворона тронула забота друга. Вспомнилось, что и глаз он потерял, защищая его.
Караульные спали после тяжёлой битвы. Наёмники пробрались в самую палатку Ворона. Если бы Фрей не проснулся в этот момент и не подставил голову под удар меча, Ворон был бы давно мёртв. Фрей отдавал за него свою жизнь, но, к счастью, расстался лишь с глазом.»


***


На следующий день Васька снова не пошёл на улицу.
Стукнула дверь. Васька оторвался от книги. Фёдор привёл телемастера. Он что-то долго втолковывал ему, пытался помочь, пьяно жаловался на жену и пасынка.
Значит, продал доску.
Впрочем, тем дело и ограничилось. Кроме починенного телевизора всё в доме осталось по-прежнему. Разве что Фёдор купил «старой» маленькую стеклянную вазочку в виде пепельницы взамен конфетницы, унесённой в ломбард.

«А на пиру столы ломились от угощений. На больших подносах подали павлинов, начинённых тропическими фруктами. Перья павлинов, выпеченные из особого теста, колыхались при движении и таяли во рту.
Фрей угрюмо стоял сзади и первый раз, на памяти Ворона не занял место рядом с ним.
Сахи II дождался подкрепления от соседнего короля и угрожал осадой бывшей столице, несмотря на свадьбу Ворона и своей дочери бу-Зейды. Вероятно, поэтому Фрей не взглянул даже на целиком запечённую тушу быка, начинённую куропатками, перепелами, жаворонками и бекасами, которую вынесли на жердях двенадцать поваров.»

Васька выглянул в окно. На его перекрёстке засел жигулёнок Незадачливый водила позвал на помощь Узкого из второго подъезда. Но тот, попинав снежный бруствер, что-то сказал своим ребятам, и они скрылись за домом. Несмотря на Васькину «забастовку», никто не решался выталкивать машины с перекрёстка, опекаемого Комаром. Васька удовлетворённо хмыкнул, когда водила красного жигуля, закрыв дверцу, отправился искать буксир.
Сотка была хорошим куском, а Комар – прикормленным, зарвавшимся шпанёнком из старшаков. Васька прикинул, что через пару дней у Комара кончатся деньги, и он сам собьёт цену. Васька отправился дочитывать «Ворона».


«- Входите!
Магистрат из шести отцов города во главе с бургомистром в золотых цепях, при полном параде вступил в тронный зал.
- Что желаете, почтенные граждане?
Вперёд выступил бургомистр. Он теребил плюмаж своего шлема:
- Видите ли… мы обращаемся к вам, Великий Ворон, с необычной просьбой. Тем не менее, поскольку вы человек разумный, мы думаем – вы примете наше предложение.
- К делу! – Ворона тошнило от этого славословия.
- Так вот, Великий государь, не сочтите наше предложение за дерзость. Мы, отцы города, а так же самые знатные и богатые горожане собрали некоторую сумму в монетах золотой чеканки и драгоценностях. Мы подготовили также тысячу лошадей и обоз амуниции и провианта.
- К чему всё это, уважаемый губернатор?
- Дело в том, что к столице подходит огромная армия. Сахи II намерен вернуть себе престол. Мы боимся, что он сожжёт город, а нас предаст лютой казни…
- Вы предлагаете мне убираться отсюда?
- Не сочтите за дерзость, Великий государь, но у вас мало войска. Вам не удержать город.
- А каково настроение народа?
- Простолюдины готовят город к осаде, но они не понимают…
- Зато я понимаю! Фрей! В подвалы их! И всех этих петухов и павлинов, что стоят перед дворцом. Через полчаса доложишь!»


В дверь позвонили.
Быстро они вычислили Фёдора. Ничего не скажешь.
- Давай деньги, сволочь! – лохматый держал перед окровавленным носом Фёдора кастет. Смуглый, распахнув короткую дублёнку, демонстрировал рукоять револьвера. Фёдор, всхлипывая, доставал из кармана помятые червонцы.
- И это всё? – удивился лохматый. – Ты знаешь сколько вывеска стоит?
Он снова замахнулся. Фёдор спрятал лицо, однако удара не было. Васькина мать, робко плакавшая у стены, вдруг кинулась и повисла на руке крутого.
- Не трогайте! Не трогайте его! Не брал он вашу вывеску! Зачем она ему?! Не бейте! Оставьте нас! Ради бога!
Васька, насупившись, глядел из кухни. Фёдор заслужил разбитую морду. Жалко было кричащую мать. Но зачем она вмешивалась? Крутые переключились на неё. Фёдор вздохнул с явным облегчением.
- Его папа был баран и сделал барана, - пояснил смуглый. – Ты зачем табличка распилил? Ты думал – хитрый? Думал – распилю, продам, думал – Зинка не скажет, кто в собачий шапка к ней за водкой ходит?
Васькина мать опустилась на пол и лишь в беззвучных рыданиях причитала:
- Что же будет? Что же будет?
- Ты, ослиная голова, зачем табличка распилил, спрашиваю? Если бы она целая была, я бы на тебя плюнул и совсем сюда не пошёл.
- Её бы так в приёмку не взяли.
- Ты хитрый, да? Думал – буквы молотком разобью, вывеску разрежу – мы тебя не найдём, да? – смуглый нарочно заводил себя. Небольшой акцент в его речи становился сильней. Лохматый опять подступил к Фёдору:
- Ну, алкаш, где деньги брать будешь? – он неожиданно коротко ударил Фёдора в лицо. Тот захныкал:
- У меня нет больше.
Васька брезгливо поморщился. Он бывал в переделках и умел терпеть боль.
- Я не спрашиваю – есть или нет. Я говорю – где деньги брать будешь?
Лохматый за волосы приподнял Фёдора. Тот выставил вперёд руки:
- Не надо! Не бей! У старухи есть деньги. Там, в комнате.
Васька, вытянув шею, глядел в спальню. Крутые вывернули старую женщину из кровати. Опять закричала мать.


«- Что там за шум? Мне страшно! – бу-Зейда подбежала к окну. Город полыхал. Дверь в царскую спальню распахнулась. Шатаясь, вошёл человек. Ворон с трудом узнал в нём Рувана, одного из своих солдат. У него была отрублена правая рука, измятый панцирь висел на теле, пригвождённый стрелой.
- Государь, они повсюду… из… ме… на… - оборвался слабый голос. Руван рухнул на руки Ворона.
- Сюда, мой государь, - бу-Зейда опомнилась первая. – За балдахином – потайной ход.
Ворон положил на пол мёртвого воина.
Потайная дверь открылась. В неё вошёл Одноглазый Фрей. За его плечами, в свете факелов блестели клинки и шлемы незнакомых солдат:
- Извини, государь, но бургомистр был прав – тебе не удержать город.
Неожиданно для Фрея его горло хрустнуло от вонзившегося клинка. Это сослужил последнюю службу кинжал убитого Рувана. В два прыжка Ворон оказался рядом и перехватил меч из ослабевших рук предателя.
- Беги, бу-Зейда, я тебя догоню.
И в одночасье потерявший всё, Ворон в который раз оказался один против орды, жаждавшей крови.»


Лохматого след простыл. Мать попятилась из комнаты. В её глазах отразились ужас убийства и страх перед сыном. Лишь чужая старая женщина прижимала ватными руками его голову к своей огромной рыхлой груди.
- Васенька, сынок, всё будет хорошо.
На полу, неловко выгнувшись, замер смуглый, правой рукой пытаясь достать, торчащий из-под лопатки кухонный нож.


13-14/XII-2001 – 5/I-2002
Егор Черепанов.