1794

       Пятого февраля 1794 года на стол Её Императорского Величества Божьей Милостью Самодержицы Всероссийской и проч. Екатерине II секретной почтой было доставлено два письма, настоятельно требовавших самого что ни есть пристального августейшего внимания.
       Первое, от прусского короля Фридриха Вильгельма, из безупречно дипломатического языка которого можно было понять la proposition* об окончательном разделении польских земель между тремя окружающими les puissance**.
       Уступив однажды, хотя бы вынужденно, давлению из Берлина, России не оставалось иного, как, в той либо иной форме выразив согласие, проявить политическую последовательность. Но, в 1772, и в 1793 натуральное стечение несметного множества обстоятельств каждый раз создавало к этому ПОВОД, не оставлявший сомнения в обоснованности действий, предпринимаемых государями Австрии, Пруссии и России. Никто, даже наиболее отъявленный якобинец и враг монархического правления не мог тогда, evidemment*** оставаясь в ладах с самим здравым смыслом, возразить против этих мер в отношении страны, не способной своими усилиями излечиться от собственных внутренних пороков. Однако, к настоящему моменту жизнь в польских землях вот уже почти год протекала относительно спокойно, не представляя оказий для сколько-нибудь решительных actions****.
       Раздумывая над ответом, императрица обратилась ко второму письму - доставленному из Кракова от одного из представителей местного шляхетства, оказывавшего определённые услуги российскому двору. (Как стало известно после II Мировой войны, некто С. Косовский, чей почерк идентичен тому, что можно видеть в письме, полученном Екатериной, оказывал прусскому двору аналогичные услуги.) В послании сообщалось о сорокавосьмилетнем генерале Тадеуше Костюшко, который уже (весьма талантливо, впрочем, в итоге безуспешно) воевал против России и Пруссии в 1792. В этот раз неугомонный поляк готовил в Кракове вооружённое восстание с главной целью реставрации для Речи Посполитой её границ 1772 года.
       Польских магнатов можно было не опасаться. Два года назад эти люди сделали всё, чтобы силами чужих войск не допустить урепления королевской власти даже ценой территорий, ещё принадлежавших тогда Речи Посполитой. Не приходилось ожидать, что в восстании примут участие крестьяне и другие сословия помимо шляхты. Единственное в их интересах - отсутствие потрясений. Что-либо, имеющее практическую пользу, повстанцы попросту не могли предложить.

       «НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ до особых приказаний». (Исследования, проведённые в 2001 г. под руководством профессора Н. К. Алексеева в Государственном архиве Санкт Петербурга, показывают, что резолюция поставлена под документом намного позже описываемых событий. Начало фразы датируется периодом около 1800 г., и принадлежит, скорее всего, императору Павлу I. Окончание относится к началу 1830-х. Принадлежность почерка в этой части не установлена. Остаётся непонятной какая-либо необходимость в появлении самой этой надписи. Что же касается Екатерины, то, прочтя донесение, она, скорее всего, убрала его в ящик письменного стола.)

       Ноябрьским питерским вечером 1796 года в Мраморном дворце, где содержался под арестом руководитель польского восстания, заканчивали накрывать на стол. Минуя вытянувшихся по струнке лакеев, Павел Петрович прошагал в кабинет Костюшко.
       - Благодарю за службу! – распахнув дверь, отчеканил император и, тотчас же обернувшись к стоящей позади дворцовой прислуге, приказал живо нести бутылку рейнского.

       Двадцать шестого января 1797 г. в Петербурге был подписан договор о границах между Австрией, Пруссией и Россией.


* предложение (фр.)
** держав (фр.)
*** видимо (фр.)
**** действий (фр.)