Запах сурепки

Женька выглянул в окно и завис в нем. Было тихо-тихо, но тишина не холодная, а жаркая. Тишина летней больницы, где никого нет.
Нет, есть!
В корпусе напротив открылось окно. Выглянула девушка с длинными волосами. Ветер подхватил волосы и слегка побаловался ими.
- Привет! - сказала девушка. - Скучаем?
- Ага, - ответил Женька.
Женька за свои двадцать три года перебрал несметное количество женщин. И все равно он их смущался.
- Ты куда? - спросил в коридоре Вася.
Васи Женька тоже смущался. Дня три назад он слышал, как уважаемый хирург Луконин сказал медсестрам, что этот Вася - не жилец. Ему что-то вырежут и начнут химиотерапию. Васин срок на Земле - два года максимум.
- Погулять, - сказал Женька, - а что тут киснуть?
- Я с тобой, - крикнул Вася.
Он был неопределенных лет, в страшной казенной пижаме с клеймом на лопатке. Маленького росточка, метр шестьдесят. Женьке по плечо. Женька не мог отказать обреченному и представил его девушке:
- Это Вася. А я - Евгений.
- Марианна, - улыбнулась девушка.
У нее были красивые белые зубы. Как цветочки ландыша, только без зубчиков.
Все трое сели на больничную скамейку под цветущим кустом. Я не знаю, какое это было растение. Мелкие гроздья белых цветов, похожие на куски ваты.
- В субботу-воскресенье тут чокнуться можно, - сказала Марианна, - все домой отпросились. А вы в хирургии лежите?
- Да, - ответил Женька, - я руку чиню. Во вторник операция.
- А что с рукой? - Марианна посмотрела на Женькину повязку.
- Я автомеханик. Напарник по кисти "девяткой" нечаянно проехал. Будут вытаскивать обломки и собирать по частям.
Женька говорил вроде бы весело, но девушка жалостливо поморщилась. Зрачки у нее были собраны из трех оттенков: ивовых листьев, золотого песка и дорожной пыли.
- А я здесь, - Марианна показала на свой корпус, - в гинекологии.
Женька кивнул смущенно. А Вася ничего не стеснялся. Он пел что-то себе под нос и радостно щурился на небо с тонкими волокнами облаков.
- Я домой не пошла, - продолжала Марианна, - муж на курсах, в Москве. У меня муж тоже врач. В частной клинике. Пульмонолог.
- Это что лечит? - спросил Вася.
- Лёгкие.
-А, - уважительно сказал Вася, - а у меня-то с позвоночником. Опухоль меж позвонков.
Марианна заметно испугалась. Сказала Женьке:
- Родители у меня в другом городе. Неохота в пустую квартиру идти. Лучше тут.
Женька согласился. У него квартира тоже была пустая. Мачеха по выходным уезжала к возлюбленному в деревню. А родители у Женьки умерли так давно, что он даже не представлял себе их лиц.
- Слушайте, я все думаю, чем это пахнет? - воскликнула Марианна. Она точности повторила невысказанную Женькину мысль.
Запах окружал, брал в плен, опрокидывал. Он был везде, казалось, прямо в ноздрях.
Однозначно, растительный запах. Что-то цвело: терпкое, горьковатое, дикое-дикое.
- Вот эта растения, наверно, - Вася показал на куст с белыми кусками ваты.
Женька сломил ветку. Все трое обнюхали цветки.
- Не-а! - сказала Марианна.
- Не это, - подтвердил Женька.
Марианна вскочила и принюхалась к ветру.
- Оттуда! Идем, посмотрим!
Они пошли, прямо побежали. Вася чуть прихрамывал, но бежал быстрее, чем длинноногий Женька.
Дикий и горький запах летел из-за корпуса УЗИ. Там уже кончалась территория больницы.
Котельная. Помойка. А за помойкой ослепляло безумно-желтое пространство. Цвела сурепка.
Наверное, тридцать квадратных метров, заросших сурепкой. Растения были мощные, почти в рост Васи. От флуоресцентного блеска сурепки трое не сразу заметили четвертого.
Он сидел под стенкой котельной и жонглировал двумя резиновыми шариками. Такие попадаются в киндер-сюрпризах.
- Ничего себе сурепка, - сказала Марианна, - запах, блин, наркотический какой-то...
- Это непростая сурепка, - сказал парень, игравший шариками.
Трое посмотрели на него.
Ничего особенного, лет семнадцати, лицо слегка монголоидное. На ушах - плеер.
- А что - лечебная? - спросил Вася.
Парень встал. Подошел к больничной тройке и протянул ладонь:
- Илья.
Они тоже представились: Евгений, Марианна. А Васю назвала Марианна, потому что Вася поперся к сурепке, стал срывать и нюхать макушки.
- Ты не особо там лазь! - позвал Илья. - Она такая... она состояние сознания изменяет.
- Это как? - спросил Женька.
Илья был совершенно серьезен. Снял наушники и объяснил:
- Ты читал Кастанеду? Кастанеда дурман использовал. А здесь сурепка такая... я зашел в нее, потом три дня очухаться не мог.
- Не поняла, - строго сказала Марианна, - что с тобой было?
Илья оглянулся, как будто боялся удивительной сурепки.
- Не могу объяснить. Это надо прочувствовать.
Марианна посмотрела на Женьку. Женька кивнул. Вообще, они сразу стали понимать друг друга без слов, эти двое.
- А ты в каком отделении лежишь? - спросила Марианна.
- Ни в каком. Я тут живу... временно. Меня кочегары пустили, пока котельная на профилактике.
- У тебя что, дома нет?
- Есть, - Илья заговорил лениво и смотрел на сурепку, а не на людей, - в Новосибирске...
- А тут что делаешь? - продолжала допрашивать Марианна.
Она была крепкая девушка. Женька уже еле держался. Запах сурепки действовал, как гашишный дым... нет, как эфир... нет, как арабские духи...
Голова у Женьки стала пустая, как глобус. Глаза закрывались сами собой.
Вася бродил по сурепке и пел все громче и громче.
- Я из дома ушел. Решил поискать.
- Чего поискать?
- Смысла бытия...
Марианна сказала грубовато:
- Все понятно с тобой. Так бы и сказал, что из психиатрического!
- Марианна, - Женька взял ее за запястье (он еще никогда не брал девушку за руку через четверть часа после знакомства), - он не врет. Что-то такое есть. Я пойду проверю!
- Лучше не надо, - предупредил Илья.
Илья был спокоен. Слова Марианны его не оскорбили.
Женька пошел к сурепке. Марианне стало интересно и страшно. Чем глубже она заходила за Женькой в дикую желтизну, тем больше пожирал ее странный запах. Вася шел впереди и махал руками широко, как будто косил без косы.
- Блин, вот Фомы неверующие, - воскликнул Илья. Надел наушники и пошел за троицей.
Он не мог их бросить, не то воспитание.

Запах приобрел несвойственные запаху качества. Он стал осязаемым, пушистым, с давлением и силой тяжести. Марианне и Женьке показалось, что их замотало в невидимое шершавое одеяло.
Илью тянуло воздушной волной с сурепочным запахом. А Вася как будто катился с горы, и сурепочный ветер бил ему в лицо.
- Ну и что? - спросила Марианна. - Просто улица. Это улица Раевского, мы сзади больницы стоим.
Женька посмотрел на Илью пристально. В это время Вася засмеялся и сказал:
- А классно здесь! Лесок. Там, за лесом, наш детский дом. Я сам детдомовский... Мамка пила очень, поэтому материнских прав лишили. А я к ней вернулся после детдома. Не пьет теперь, совсем больная стала...
Женька обалдел. Он лежал с Васей уже неделю. И не слышал от него больше семи слов зараз.
Посмотрел на Марианну.
 Марианна присела на лавочку под березой. Около лавочки валялись пивные бутылки и пакеты из-под чипсов. Подростки, видать, часто веселились на краю леса.
- Надо это убрать, - деловито сказал Вася, - развели срач.
И стал носить мусор через сурепочную делянку в мусорный контейнер.
- У меня от этой сурепки реально голова разболелась, - сказала Марианна, - вообще, я лежу с эрозией. Эрозия врожденная. Это редко бывает, мерзкая штука - эта эрозия. Пока ее не вылечишь, мало шансов иметь детей.
- Надо верить в Бога, - сказал Илья, и тоже сел на лавочку, - Бог все прощает, все лечит, все дает.
- Тебе много дал? - вдруг сердито спросил Женька.
- Мне? - Илья посмотрел на огромное расплющенное солнце над прозрачными верхушками берез. - Много. Весь мир. И мою жизнь. Она интересная, моя жизнь. Я сюда на товарняке ехал. Потом с бомжами на вокзале два дня жил. Потом сюда прибился. Знаете, мир - он бесконечен. И жизнь бесконечна!
А Женька вдруг сел на траву, закрыл лицо руками и заплакал.
- Ты чего? - ужаснулась Марианна. Илья стал совать Женьке сигарету.
- Затянись. Пройдет.
- Марианна сказала - мало шансов. А мне врачи сказали - у меня никогда детей не будет.
- Почему? - крикнула Марианна.
- А потому что... целый букет был... хламидиоз, трихомониаз, микоплазмы... все убито, все сперматозоиды...
- Глупости! - крикнула Марианна. - Я столько про бесплодие читала... у мужчин каждый день клетки обновляются. Фигню тебе сказали!
- Правда? - Женька смотрел Марианне в лицо и затягивался жадно. Запах сурепки перебивал даже дым "Пегаса".
Марианна обняла его и прижала его голову к своему плечу.
- Никого не слушай. Все будет. Я говорю.
Вася подошел и тоже сел на траву. И сказал:
- У меня вообще рак, я и то не плачу. Рак лечится. Мне Луконин сказал, а он профессор.
Женька подумал - разве у меня проблемы? Вот у Васи - проблемы...
- Ненавижу врачей, - проговорила Марианна с яростью, - они людей презирают... Вчера лежу на этом долбаном кресле, с тампоном. Заходят двое врачей, оба мужики. Встали у меня между ног и базарят между собой. А меня как будто нет! Твари!
- Нельзя людей ненавидеть, - сказал Илья тихо, - все мы грешны. Вообще, пойдемте отсюда. Здесь как-то... депрессивно...
Четверо дружно встали и пошли вниз по улице. Сурепочные флюиды преследовали их, как будто въелись в мозги.
- Что-то я проголодалась, - сказала Марианна, - вот кафе. Зайдем?
- У меня денег нет, - грустно сказал Вася.
- У меня до фига денег, - Марианна погладила его по плечу, - я тебя угощаю.
Они вошли и сели за крайний столик. В кафе не было ни единого человека, только музыка играла. Неизвестно откуда поступала в зал эта светло-серая музыка. Ни центра, ни радиоприемника.
- Классный блюз, - заметила Марианна, рассматривая вьюнок, который симпатично оплел фигурные решетки на окнах.
- Это Шостакович, - возразил Илья. А Женька не стал спорить с Марианной, хотя ему казалось, что это - старая группа "Рейнбоу".
- Что заказывать будем? - спросил официант.
- Дайте меню, - попросила Марианна.
- Меню сегодня нет. Видите ли, - официант улыбался сиропно-сладко, - сегодня у нас юбилей. Десять лет кафе. Поэтому все бесплатно. Заказывайте любые блюда.
- Так уж любые? - Марианна прищурилась, - хорошо! Фуа-гра с трюфелями, пожалуйста.
Официант послушно записал.
- Все?
- Консоме с профитролями, - Марианна смеялась через стол Женьке, - кофе-гляссе. И бокал вина "Кардинал".
Кафешка выглядела в лучшем случае на пиццу и пиво. Но официант записал и повернулся к парням:
- Что будем кушать?
- Отбивную с картошкой фри. И салат. Огурцы-помидоры. (Стеснительный Женька).
- Салат оливье. И пельмени. (Не осознавший ситуации Вася).
- Овощное рагу. Без мяса. (Илья, смотревший в потолок).
На потолке была мозаика. Русалки и волны.
- А в прошлый раз были васильки, - сказал Илья.
- Эй, дружище! - крикнул Женька, - еще бутылку водки и минералку!
- В прошлый раз на потолке были васильки, - повторил Илья. И посмотрел на Марианну:
- И юбилей тоже был. Вам не страшно?
- Нет, - сказала Марианна, - мне забавно.
- Ты не заметила? Здесь совсем нет людей.
Илья не успел развить свою мысль. Прибыли блюда. Женька стал разливать водку.
- Ты на что намекаешь? Где мы? - спросила Марианна.
Официант принес вазочку с цветами и поставил в центр стола. Сурепки, обрамленные метелками аспарагуса.
- В Сурепочном королевстве, - засмеялся Женька, - не по фиг ли вам, где мы? Пейте, ешьте! Один раз живем!
Чокнулись, но тоста не сказали.
- Дай попробовать твою фуа-гру, - попросил Женька,- и откуда ты знаешь все эти фишки?
- Я технолог пищевой промышленности, - ответила Марианна, - но ни дня не работала по диплому. Забери ее всю. Я жирного не ем.
Вася выпил свою стопку и сразу закосел.
- Знаете, я думаю, что рака не бывает, - сказал он уверенно. - Мне всего двадцать, откуда рак? Брешут врачи, правильно Марианна говорит - твари!
- И муж мой тварь, - крикнула вдруг Марианна, - самоуверенная корыстная тварь. Больные для него - подопытные кролики. И на мне опыт ставит. Долго ли я выдержу - за деньги и без любви...
Она выплеснула на пол свой "Кардинал" и приказала Женьке:
- Водки мне!
Женька смотрел испуганно.
Марианна хлобыстнула водки, и, не заедая, приказала снова:
- Поцелуй меня!
Женька встал. Марианна тоже встала. Он вдруг подхватил ее на руки и понес к выходу. Покалеченная рука боли не чувствовала.
- Я сразу подумал, что у них будет секс, - сказал Вася и налил себе вторую стопку, - они очень подходящие. Верно, Илюха? Подходящие?
- Секс - это блуд. Если вне брака, - сказал Илья, - но Бог прощает все грехи. А ты не знаешь, есть он, Бог-то?
- Должен быть, - уверенно ответил Вася. И стал с аппетитом молоть все подряд: оливье, фуа-гра, пельмени. Илья, не съевший ни ложки, вышел на улицу.
Никого не было. Только Марианна и Женька лежали, обнявшись, на траве под кустами жасмина. Запах сурепки забивал жасминовую сласть. Женька и Марианна словно купались в бассейне из горького аромата.
- Я спал с другими, но это была ты, - говорил Женька, - я всю жизнь был один, а на самом деле у меня была ты...
Марианна гладила его по волосам и плакала.
Илья вдруг тоже заплакал. Сел на ступени кафе и плакал сам с собой. Потому что у него нет любви, нет рака, нет дома. А еще у него нет Бога, в которого он верил с семи лет.
Куда исчез Бог, Илья не знал. Но исчез - это стопудово.
Надо было возвращаться. Илья был почему-то уверен, что в сурепочном безумии долго жить нельзя.
- Эй, - сказал он, забыв вдруг все имена, - пойдемте отсюда!
Марианна и Женька не возразили. Молча встали и пошли. Не размыкая рук.
По небу пролетела стая белых птиц. Как будто протащили тюлевую занавеску с рисунком.
- Васька! Васька! - крикнул Илья. - Идти надо!
- Не хочу, - Вася жадно ел и пил. - Идите. Я попозже...
Илья так же отчетливо понял, что надо идти без Васи. Он догнал Марианну и Женьку уже около сурепочной делянки. Марианна отпустила Женькину руку и легла в желтое цветочное кружево. Волосы рассыпались. Романтическое кино прям...
- Хочу тут лежать до самой смерти!
- Нет! - закричал Женька. Слова Марианны почему-то перепугали его. Он схватил ее за руку и поволок прочь от сурепки.
Про Илью они забыли напрочь.
Илья отпер свою котельную. Сел за стол, на котором валялись грязные рукавицы, журнал и ручка. И записал в журнале, в графе "Температура на выходе":
"Изменение состояния сознания влечет за собой утрату или обретение новых идеалов. Илья Ефимов, 26.06.2007".

В корпусе Женька обнаружил беготню, толкотню и множество белых халатов. Пошел, спросил в чем дело. И остался сидеть в коридоре, около столика постовой сестры.
Зазвонил мобильник. Марианна.
- Ты там как? - спросила она.
- Вася, - ответил Женька, - помер. Сестры говорят - видимо, метастазы прошли в сердце.
- Слушай, - сказала Марианна прозрачным от страха голосом, - он же в кафе остался?
- Не знаю. Я плохо помню.
- А что я люблю тебя, ты помнишь?
Женька сглотнул с напрягом, потому что мимо прокатили Васино тело под простыней.
- Конечно. Это помню. Я тебя тоже.
Странно, подумала Марианна. Здесь ведь сурепкой не пахнет. Только хлоркой.
Она улыбалась. И Илья улыбался во сне в своей котельной. Он рано ложился спать.


Рецензии
У каждого своё горе. И каждый его избывает в одиночестве. В сурепковом же мире герои словно поменялись горями. Ведь ролями меняются. Ну и горестями можно. И каждый увидел надежду на... А потом они все снова взяли свои проблемы обратно. И они оказались легче на одно горячее сочувствие. А Васю сурепка не отпустила. Он был один. И она одна. Вот они и составили пару. Я когда такое читаю, потом плачу. Из-за невозможности чем-то помочь.
А на этих широтах город Ленинабад. Ну или Худжент сейчас. Я по интернету узнала.

Собственная Тень   01.10.2017 19:25     Заявить о нарушении
Спасибо, что вы так точно поняли этот рассказ. Его мало кто понимает почему-то. Приходите ещё!

Елена Тюгаева   27.10.2017 21:53   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 63 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.