Я с тобой

В лесу Валео солнце лениво показывало предрассветные лучи. Невидимые среди деревьев пташки, изливали на свет резвые трели.

Небо было таким чистым и глубоким, что в него можно было упасть. Гулять в такой час в лесу, ступая по мягкой траве и вдыхая чистейший воздух, не это ли счастье? А делить это чувство с любимым — счастье еще большее.

Они шли вдвоем: юноша и девушка, держась за руки, и лесная тропа была для них путем в вечность, который они пройдут бок о бок, вместе, навсегда.


В этом маленьком городке Валай жизнь шла весело и дружелюбно. Люди помогали друг другу, и, встречаясь на рынке, приветливо кивали соседям.

Рынок всегда был самым оживленным местом.

 — Здравствуй Яков!

 — Здравствуй Петр!

 — Как твоя семья, Мария?

 — Ян, приглашаю тебя на охоту в Валео, на медведя.

 — Спасибо Марек, обязательно пойду с тобой!

 — Ой, Медея, ты прям невеста!

 — Спасибо, тетя Клода!

Правда не все в городе были такие приветливые и бескорыстные. Что не говори, а всегда найдется тот, кто держит свой камень за пазухой. Таким человек был булочник Стефан, чья дочка Медея, прошла в лавку отца с корзиной свежего хлеба в руках. Возле прилавка стояла вдова Лод. Весьма почитаемая женщина преклонного возраста. Её очень любили детишки за вкусные конфеты, которые она давала малышне, и весь городок по-доброму называл её Бабушка — Лодди.

Рядом с ней стоял её внук Индиан. Завидней жениха не было в Валае. Смелый, работящий, щедрый, хороший охотник, он в любом доме, где подрастала дочь — невеста был желанным гостем.

Но Медея уже давно положила на него свой хитренький глазик.

 — Привет Индиан. Как дела? — с ослепительной улыбкой девушка, махнув кудряшками, встала рядом с юношей.

 — Все хорошо, спасибо, — он улыбнулся в ответ. Ему очень нравилась Медея. Не мудрено! Красивая, румяная, и тоже завидная партия. И говоря на чистоту, все в городке уже давно считали их женихом и невестой.

За прилавком стоял сам Стефан. Большой бородатый дядя, с хитрым прищуром глаз. Человеку новому он, скорее, показался бы пиратом, чем булочником.

 — А ты помнишь, что через месяц будет праздник Хлеба? Моя дочка с радостью пойдет, да Медея?

Медея загадочно улыбнулась отцу.

Конечно же, Индиан помнил про это. Раз в год, в середине лета,

жители всей деревни собирались на лесной поляне и отмечали праздник. Молодые танцевали, все веселились, смеялись. Но дело заключалось не только во всеобщем веселье. В этот день каждый год проходил обряд сватовства. Юноши и девушки вставали по разные стороны от дорожки костров, и молодой человек должен был перепрыгнуть через стену огня, взять за руку девушку которую он хотел назвать своей женой и, если она прыгала за ним обратно, это считалось согласьем на предложение руки и сердца, и начинали готовить свадьбу.

Много раз в голове Индиана мелькали мысли взять Медею в жены, но что-то его останавливало. Что-то в душе. Что?

А сейчас он смотрел на Медею и думал, а не пригласить ли её пойти на праздник вместе с ним?

 — Медея, а не хотела бы ты...

Музыкальный колокольчик над дверью в булочную, словно стрекоза над цветком, неровно закачался, и звон поведал о приходе покупателя.

В магазин зашла девушка. Любопытным взглядом оглядела полки с выпечкой, прикрыв глаза, вдохнула ароматы, и только после этого заметила окружающих.

Взгляд её больших, голубых, словно разукрашенных небесной лазурью, глаз, упал на Индиана. Индиан в ответ посмотрел на неё. Ему показался знакомым её добрый наивный взгляд. Сердце, бывшее в покое, вдруг заколотилось, заиграло, воздух не мог наполнить грудь, и приходилось часто дышать.

Он видел, её, видел. Видел это нежное лицо, эти светло — кремовые волосы. Он видел это тонкое хрупкое создание, но где?

 — О, у нас в деревушке новые лица, — с улыбкой произнес Стефан, — милости просим. Как ваше имя?

 — Лилия.

Медея поймала направление взгляда Индиана, устремленного на Лилию и лицо её сразу изменилось. Приветливость исчезла, а на её месте появилась ревнивая настороженность.

 — Откуда вы дитя мое? — спросила бабушка — Лодди.

 — Из леса Клипс. Я приехала с родителями и младшим братом. У вас очень красиво.

 — И люди у нас красивые, — сказал Стефан, улыбаясь своей дочке, — я Стефан, хлебокормилец нашей деревушки,- сказал он с веселой улыбкою.- Это моя дочь Медея.

 — А я бабушка — Лодди.

Индиан не мог отвести взгляд. В горле пересохло. Но приличия требовали, что бы он представился.

 — Ин... Индиан.

Вдова Лод понимающе улыбнулась, глядя на внука. Когда-то и она не могла дышать в присутствии понравившегося молодого человека.

 — Надеюсь, вам у нас понравится! Пойдем Индиан, нам пора.

Индиан ушел, не отрывая взгляд от девушки. Лилия опустила глаза, не поворачивая головы, она подошла к прилавку, купила у Стефана хлеба, поблагодарила его и вышла походкой столь же легкой, как танец снежинок.

 — Видела, как на неё зятек смотрел? Смотри, дочь, не упусти самородок.

 — Не беспокойтесь папа, не упущу.


На свете, наверное, нет места прекрасней, чем лес Валео. Вековые деревья: дубы, ели, сосны. Мудрость их крон наполняла воздух успокоением, заботой. Как любящий отец или сильный брат — лес Валео давал жителям городка Валая кров, пищу, покой.

 — Индиан, смотри под ноги! — Дакки удивлялся старшему другу, — Ты же на охоте. Топаешь, как медведь. Волки тебя услышат и уйдут.

 — Ничего, Дакки. Посмотрим капканы. Ты проверь у поляны, а я у ручья.

Дакки — младший сын столяра Итона, веселый и немного наивный мальчик десяти лет отроду, очень гордился дружбой с Индианом и радостный, оттого, что ему доверили такое взрослое дело, как проверку капкана, убежал.

Индиан шел к ручью, слыша невдалеке песнь текущей воды.

По одну сторону от ручья стояли Старые деревья. Индиан подошел к одному из деревьев. На другом берегу, они с Дакки ставили капкан, надо было только перейти реку.

 — Не бойся хороший мой, больно знаю, потерпи.

Индиана словно пробило молнией. Этот голос. Каждый раз, услышав его в деревне, все в нем как будто замирало. Лилия. Он спрятался в тень от дерева, пригнул ветки и увидел как на той стороне ручья, возле капкана, куда попался волк, сидела Лилия в длинном белом платье, с венком из цветов на голове. Она держала морду волка на коленях. Серый, как верный пес, лежал и жалобно скулил от боли.

Индиан услышал шорох сзади. К нему подходил Дакки. Он хотел что-то сказать, но Индиан дал ему знак молчать. Дакки сразу пригнулся, тихо — тихо подошел к Индиану и они оба посмотрели на другой берег ручья.

 — Тише! Тише, маленький.

Лилия разжала капкан, но лапа была вся изранена и в крови. Девушка ладонью коснулась воды, положила руку на левую лапу зверя и начала медленно поднимать. Её рука источала свет, маленькие огонечки, отделяясь от света, вникали в рану, и та на глазах заживала. Дакки даже раскрыл рот от изумления. Он мечтал просто увидеть зверя, что бы потом рассказывать ребятам в деревне, а тут такое! Целое волшебство.

Индиан тоже смотрел как завороженный.

Через несколько минут от раны не осталось даже шрама. Благодарный волк, совсем уподобившись собаке, начал облизывать руку спасительнице.

Индиан взял за плечо Дакки и кивнул голову в сторону дома, одними губами прошептав: «Надо уходить!» Дакки послушно пошел за ним.

Уже подходя к деревне, Индиан сказал другу:

 — Дакки, не говори никому в деревне, что видел волшебство. Иначе соберутся Старшие и убьют её.

Дакки все еще не до конца придя в себя, согласно кивнул головой.



Прошло две недели с момента, как Индиан узнал, что Лилия умеет творить волшбу, он узнал, что она живет с родителями и младшим братом Алексом в доме на опушке леса. Отец её рыбак, а брату шесть лет и судя по тому, как она с ним возится, это её любимец. С каждым днем Индиан понимал, что все сильнее и сильнее влюбляется в Лилию и вот, проснувшись как-то утром под радостный щебет птиц он сказал себе: «Она будет моей женой!»


Наступил долгожданный праздник хлеба. С самого утра по всей деревне шли приготовления: ставили столы, готовили хворост для костров, музыканты настраивали инструменты, и как только стемнело, начались гулянья. Девушки в цветочных венках, словно нимфы, танцевали в хороводах. Юноши пели веселые песни, и не было не одного лица, на котором не играла бы веселая улыбка. Казалось, что это единственное место, где все люди могут быть счастливыми.

Индиан заметил, что Лилия, одетая в красивое белое платье, стояла возле бабушки Лодди и о чем-то разговаривала с ней. У него в голове, словно красочный сон, возникла картина, где он видел себя и Лилию вместе, навсегда, мужем и женой.

«Я люблю её,- думал Индиан.- Нет для меня большей мечты, чем она».

И в этот самый момент старший во всей деревне — дедушка Бон, поджог костры и попросил молодых собраться у дорожки огня.

Лилия с удивлением смотрела, как все вставали у горящего пламени. Бабушка Лод подтолкнула её и с улыбкой сказала:

 — Иди милая, не бойся. Может, ты найдешь себе мужа.

А потом заговорщицки подмигнув ей шепнула на ушко:

- Когда мой покойный муж Эдвард, в свое время, прыгал через костер, он опалил себе брюки.

Они обе засмеялись, и Лилия несмело подошла к огням. Рядом с ней стояла Медея.

Дедушка Бон называл имена юношей, и они прыгали через костер.

 — Индиан Лодд.

Индиан не отводя глаз от Лилии, без страха прыгнул сквозь обжигающий огонь и пошел к девушке. Медея, находясь в твердой уверенности, что он предложит руку и сердце именно ей, шагнула ему на встречу. Но Индиан прошел мимо неё и протянул руку Лилии. Медея не верила своим глазам. Её прекрасную, красивую девушку променяли на дочь рыбака. Но никто наверно не заметил этого. Индиан видел только глаза Лилии, и ответное чувство любви светилось в них ярче отблесков пляшущего огня. Вместе они повернулись к кострам готовые прыгать обратно, но…

Вдруг огонь полыхнул со страшной силой, и в оранжевых бликах появилось девичье лицо. И на удивление нежный голос произнес.

 — Иди ко мне Лилия. Время пришло…

После этого лицо исчезло. Место улыбок на лицах людей сменилось ужасом.

Медея поняв, что это её шанс отомстить и вернуть жениха, закричала, что Лилия — Ведьма!!! Люди, напуганные произошедшим, стояли в оцепенении. Отец Медеи Стефан, следящий за происходящим, понял хитрость дочери и первым схватил Лилию. Многие последовали его примеру, просто потому что не знали, что еще сделать? Индиан пытался отбить невесту, но что он мог сделать один против всех этих людей.

Пока его держали четверо мужчин, Лилию увели в Темницу, так назывался подвал, где держали воришек да пьяных, пока те не протрезвеют.

Об Индиане как будто забыли, всем было не до него.

Люди быстро расходились по своим домам. Праздник провалился.

Ушли все кроме Старших Деревни. Для Индиана это был ужасный знак. Это означало, что Лилию казнят за колдовство.

Индиан побежал к темнице. Через десять минут он был на месте. В подвале было лишь одно решетчатое окно, выходившее из-под земли.

Он подошел к нему и позвал Лилию. Она подошла к окну.

 — Индиан! Что ты здесь делаешь? Уходи, а не то тебя найдут.

 — Я не уйду, пока ты не скажешь, что это было.

 — Это очень долгая история.

 — Ничего, у меня есть время.

 — Хорошо.

И Лилия начала свой рассказ:

 — Мой прадед Николэй не полюбил невесту моего деда Михаэля, чудную Софию. Никто теперь не скажет, чем она ему не угодила, но девушка была хоть куда. Кроткая, любящая, нежная. Прадед запретил сыну жениться на Софии, но Михаэль настолько сильно был влюблен, что решил ослушаться приказа отца. Это неповиновение вывело Николэя из себя. В хмельном бреду, он пришел на свадьбу сына и убил ни в чем не повинную Софию. На глазах у своих родителей и всех гостей девушка упала. Торчащая из груди стрела и растекающееся кровавое пятно не давали ей надежды выжить. Прадед осознав, что он натворил, на коленях просил у всех прощения, заливая свой грех слезами.

Родители Софии прокляли Николэя, сказав, что ни один мужчина его рода не обретет любви, пока две сестры, не искупят его грех своими душами».

Индиан не до конца понимал смысл сказанных слов.

 — Но Лилия, почему ты?

 — Индиан ты же всего не знаешь,- печально сказала девушка.- У меня была старшая сестра Лидия. Это она узнала о проклятье и сказала мне. Отец не хотел, что бы мы знали. Со времен Николэя в нашем роду, мы с Лидией были первыми дочерьми.

 — А что случилось с твоей сестрой?

 — Лидия поняла, что должна разорвать проклятье, но не знала, как это сделать. Одних её волшебных сил не хватило бы, а меня она припутывать не хотела. Это все ради Алекса. Братишку не должно коснуться проклятье.

Лидия решила вызвать дух Софии, что бы просить её об одной жертве, вместо двух. Хотя вряд ли она смогла бы уговорить её. Сестра нашла способ сделать вызов, но у неё не вышло завершить ритуал. Кто-то из деревни увидел её. Она прибежала домой. Мы всей семьей хотели убежать, но не успели. Селяне схватили Лидию и без суда казнили на рассвете. Отец увез нас оттуда, что бы мы с братом не попали под подозрения.

Первая жертва уже есть. София ждет меня. Это она была в огне.

 — Старшие хотят казнить тебя за колдовство, но я не позволю им, Лилия. Я люблю тебя и не хочу тебя терять.

 — Индиан, я обязана разрушить проклятье. Смерть Лидии не должна быть напрасной. И я пойду. Не из-за Старших, а из-за Алекса.

Она встала и отошла от окна, показывая, что её решение обсуждению не подлежит.

Индиан не знал, что делать, но понимал четко — делать что-то надо.




На улице всего за полтора часа, словно жертвенный алтарь, возвели деревянный столб. Сухие ветки, словно бахромой окружали его.

Всегда живой и добрый народ медленно сходился к месту казни. Их лица были угрюмы и злы. Ни одного жеста сострадания.

Куда исчезли их улыбки? Где их доброта?

Одно зло на лице и в сердце. Индиан поражался, как он не замечал этого раньше? К нему подошла бабушка Лодди

 — Индиан, для чего это все? Что они хотят?

Единственное светлое лицо в темной туче людей.

 — Её хотят сжечь бабуля.

Старинный колокол на часовне зазвонил, и в окрестностях поднялись все птицы. Народ заторопился к площади, и уже через десять минут, возле столба яблоку было негде упасть. Толпа загнала Индиана в центр людской массы и сжала в тески.

Раздался еще один удар колокола, и вдали показалась процессия.

Четверо мужчин держась за веревки, привязанные к её ногам и рукам, вели Лилию к столбу. Длинные волосы остригли по плечи. На ней было лишь нижнее платье. Индиан попытался из центра толпы пробраться к ней и держащим её стражником, но он смог это сделать только в тот момент, когда её завели на помост и, привязав к столбу, начали зачитывать приговор.

 — За творение колдовства карается Лилия Алисия Борнелия смертью через сожжение.

Первый факел упал на хворост. Индиан бросился тушить его ногой, но сухие ветки быстро занялись, и огонь пошел по кругу. Тогда он взбежал по лестнице к девушке. Он смотрел на неё, на свою единственную любовь.

Огонь уже было не потушить. Её глаза полные скорби были направлены на юношу. Индиан не мог зайти за столб, и ему приходилось тянуться, что бы развязать узлы.

 — Оставь не пытайся меня освободить. Я должна выкупить счастье брата.

 — Я люблю тебя. Я не хочу тебя потерять. Я не смогу больше никого полюбить.

Индиан смог развязать ей руки. Она не уходила. Стена огня ширмой укрыла их от толпы.

 — Я не уйду. Прости.

 — Я не оставлю тебя.

Он обнял её. Крепко. Прижал к себе. Она обняла его в ответ. Жених не отпускал свою невесту.

Вокруг становилось все жарче. Индиан зажмурился…

Жар исчез. Исчезло все вокруг. Слышался лишь стук сердца Лилии.

Он открыл глаза. Вокруг был лес. Рассвет пронзал воздух.

Индиан посмотрел на возлюбленную. На ней из ниоткуда появилось белое платье, волосы снова были длинными, но самое странное, что сквозь прекрасные черты проходили солнечные лучи и он видел деревья. Индиан посмотрел на свою руку — прозрачная.

Лилия улыбалась.

 — Я искупила грех прадеда, она приняла жертву. Брат будет счастлив.

Индиан взял её за руку.

Они шли вдвоем: юноша и девушка, держась за руки, и лесная тропа была для них путем в вечность, который они пройдут бок о бок, вместе, навсегда.


В лесу Валео солнце лениво показывало предрассветные лучи.


15.12.2006.