Принцесса Дали. Эпизод 1

Принцесса Дали.
1. За миллион лет до нашей эры.

       Вековые сосны готовились спрятать вечернее солнце в своих кронах. Дневной жар сник, и воздух наполнился гомоном живого мира, вышедшего на вечернюю прогулку. Над высокой густой травой поднялись тучи насекомых – лакомой пищи для птиц и летучих мышей, устремившихся из прохладного леса на открытые просторы саванны. Высоко в небе, словно няньки над шалящими малышами, неторопливо парили огромные хищники, изредка ныряющие в суету мелких птиц. В суетливой толкотне птахи не замечали этого стремительного нырка и внезапного исчезновения одной из своей подруг и все также продолжали свой бесконечный танец над богатыми пищей сочными травами саванны.
       Вышли из своих нор, пещер и гнёзд животные: гигантские слоны, олени, жирафы, шерстистые носороги, саблезубые хищники. В этом мире развернулась своя будничная жизнь, наполненная ежеминутными драмами, как задумано было Природой испокон веков. Миллионы лет мирные травоядные вооружались бивнями, рогами, копытами, чтобы оградить себя от притязаний хищников. Те, в свою очередь, совершенствовали свои орудия убийства. Так продолжалось из века в век, изо дня в день. Так продолжается и сегодня: одни рвут траву, другие рвут шкуру первых. И всё это для того, чтобы в какой-то момент эволюции на вершине самосовершенствования кто-то из животных смог бы вдруг осознать своё место в мире и превратился бы из слепого исполнителя воли Природы в её разумного помощника.
       Посреди наполнившейся жизнью саванны, едва возвышаясь над травой, на огромных огненно-рыжих скакунах мчались два всадника. Почти скрывающиеся в густой шерсти саблезубых тигров всадники заставляли слушаться свирепых с виду животных, умело направляя их бег к своей цели – мощёной дороге, проложенной через лес к Прибрежным горам. Могучими прыжками тигры преодолевали милю за милей, не встречая препятствий
на своём пути. Животные расступались перед ними. Одни из опасения за свою жизнь. Другие, более могучие, попросту не желали связываться с парой бешено несущихся гигантских кошек. Ручьи, лужи, овраги, холмы просто не существовали для этих скакунов,
приученных их хозяевами к длительному бегу.
       До ближайших деревьев темнеющего впереди леса оставалось не более сотни прыжков. Вдруг из зарослей сочной травы, словно по команде, поднялись несколько десятков лохматых голов и взметнулись над ними огромные дубины. Возникшая неожиданно преграда заставила тигров резко остановиться.
       - Не останавливайся, Дали! Гони прямо через толпу! – крикнул один из всадников другому, и сам рванул своего скакуна вперед. Преграждавшие ему дорогу звери расступились, будучи не в силах преодолеть свой первобытный страх перед смертельным врагом.
       Но второй всадник, более хрупкий и менее сильный, не смог совладать со своим скакуном. Его тигр прыгнул в сторону, наткнулся там на новые орды вооруженных палками и камнями зверей и заметался по кругу, всюду натыкаясь на удары камней и дикий визг.
       - Смелее, Ресс! – кричал своему скакуну маленький всадник, но тот вдруг запаниковал
 и готов был сбросить своего хозяина, лишь бы самому уйти живым.
       Всадник, вырвавшийся первым из опасного кольца, круто развернулся под удары камней осмелевших животных. Прикрываясь одной рукой, другой он начал раскручивать «крыло смерти» - верёвку с привязанным на конце острым, как бритва, изогнутым в виде крыла хищной птицы стальным мечом. Всё быстрее раскручивая верёвку и удлиняя её конец, всадник направил своего тигра на толпу зверей.
       Бешеное вращение сверкающего в лучах солнца «крыла», перед которым не могли устоять ни палки, ни крепкие черепа, заставило нападавших спрятаться в траву. Дорога на
мгновение стала свободной. Всадники воспользовались минутным замешательством диких охотников, чтобы вырваться из кольца засады и устремиться к спасительному лесу. Вой разочарования раздался позади. Обманутые в своих надеждах звери ринулись за убегающей добычей, стремясь не пустить её к проложенной в лесу дороге.
       Оценив грозящую им опасность, оба всадника стали на ходу освобождать своих скакунов от упряжи, связывающей их страшные пасти. Не нуждающиеся в понуканиях тигры сами стремились донести до леса своих седоков, словно почуяв, что в их быстроте их собственное спасение.
       Как только всадники очутились в лесу, они на ходу соскочили с тигров и с недоступной преследующим их охотникам стремительностью взлетели к кронам деревьев, куда не могли долететь палки и камни разъяренных зверей. Оттуда они могли наблюдать за исходом событий.
       Тигры, остановленные лесом, перешли от спасительного бегства к нападению. Освобождённые от упряжи, они раскрыли свои страшные, даже с подточенными зубами-саблями, пасти и с грозным рёвом пошли навстречу нападавшим. Те разбежались широким полукольцом, чтобы не попасть под удары ужасных клыков, но и не дать тиграм выйти из леса. Скрываясь за стволами деревьев, непрерывно кидая из своих укрытий камни в сторону тигров, угрожающе потрясая палками и отчаянно визжа, звери медленно, но неотвратимо сжимали кольцо.
       Удары града камней привели тигров в ярость. Не видя пути к отступлению, они ринулись на нападавших. Огромные пятиметровые туши свалились на неудачников, оказавшихся в тот момент ближе других. Когти и клыки рвали тела, попавшие под их удары. Но, разорвав нескольких из сотни, тигры уже через минуту сами стали жертвами организованных действий многочисленной стаи охотников. Выставив перед собой частокол суковатых палок, стая буквально завалила тигров камнями.
       Через несколько минуту всё было кончено. Забив обоих тигров насмерть, охотники раздолбили камнями их туши на части и поволокли их в свои пещеры. Они прихватили с собой и трупы погибших в схватке сородичей, ставших теперь для них такой же пищей, как и только что забитые тигры. Двух мелких всадников звери даже не удостоили внимания, посчитав, что им хватит на сегодня того, что они уже добыли.
       Свидетели кровавой сцены, разыгравшейся у подножия огромных вековых сосен, с ужасом и отчаянием взирали на печальный конец своих скакунов, не в силах им ничем помочь. Не выдержав зрелища кровавой оргии, хрупкий юноша разрыдался, припав к плечу своего более крепкого спутника. Тот нежно обнял юношу за плечи и молча гладил его волосы, пытаясь грубоватой лаской успокоить рыдания.
       - Жалко Ресса, - сквозь всхлипывания объяснил молоденький всадник свою слабость. – Король подарил мне его ещё тигрёнком. Мы вместе играли, когда я была совсем девчонкой, вместе росли.
       - Ресс и Смелый спасли твою драгоценную жизнь, королевна, - мягко сказал её спутник. – Не забывай, что ты и брала их и меня с собою для этой цели.
- Не надо, Паладдин. Я знаю, что сама виновата, - печально проговорила та, кого ее спутник назвал королевной. – Но, согласись, подобного нападения никто и никогда ещё не видел. Кто мог предвидеть, что они нападут на нас здесь?
       Паладдин согласно кивнул:
       - Такого нападения ни я, ни тем более ты не могли предвидеть. Будь оно возможным, отец не пустил бы тебя в Боавиль в сопровождении одного телохранителя. Но ты сама приучила зверьё к виду лёгкой добычи: уж слишком часто ты ездишь через этот лес, - в голосе говорившего прозвучал укор.
       - Ах, Паладдин. Ты многого ещё не понимаешь.
       - Да где уж мне!
       - Не сердись. Но жить в ожидании немилого брака, быть почти королевой и знать, что не увидишь трона – это выше моих сил.
       - Что может помешать моей королевне занять престол в положенный срок? И чем не хорош жених, от которого только и слышишь, что во всём Подлунном мире нет никого, кто мог бы сравниться умом и красотой с принцессой Дали?
       - Не смейся, Паладдин, над бедной принцессой. Ты ведь прекрасно знаешь, что не по моей воле принц Кон выбран мне в женихи. Будь моя воля, я бы не расставалась с тобой до самой смерти. Но Совет Матерей ведёт родословную тысяч поколений и прочитал волю Богини-матери: Кон – моя половина, я – его половина. И никто не в силах изменить закон, установленный Давшей жизнь и прочитанный Советом Матерей: половинки должны соединиться и стать целым.
       - Но что может помешать тебе стать королевой?
       - Кон – наследный принц Аквилонии, и я должна по законам его страны следовать за ним на его трон.
       - Вот видишь, ты всё же станешь королевой, - с деланным простодушием воскликнул Паладдин.
       - Ах, помолчи, друг мой, - в голосе принцессы прозвучала досада. – Быть королевой дикой Аквилонии совсем не то же самое, что быть королевой Великой Атлантиды.
       Телохранитель усмехнулся:
       - У тебя прекрасный выбор: стать женой дикаря и королевой дикой страны или быть королевой Атлантиды, но без жениха.
       - Не смейся, Паладдин. Для меня это слишком серьёзно. Ты знаешь, что сырые каменные замки аквилонских королей не для принцессы Атлантиды. Но что я могу поделать против закона Всемилостивой?
       Лицо юной принцессы было столь серьёзно, что её спутнику оставалось лишь выразить сочувствие. И всё же он не удержался от того, чтобы ещё раз испытать её законопослушность:
       - А в законе не говорится о том, что будет, если одна из половинок не доживёт до счастливого момента сочетания?
       - Паладдин! Ты с ума сошёл! Уж не думаешь ли ты, что, погубив Кона, ты сможешь занять его место?!
       - Успокойся, принцесса, - невесело отозвался рыцарь. – До убийства я не дойду. Я хотел сказать о другом: о твоих прогулках. Ведь прогулки вроде сегодняшней могут оборвать твою жизнь и лишить Кона возможности взять в жёны прекраснейшую принцессу прекрасной страны.
       - Не кощунствуй. Если Атланте угодно соединить две половинки, то она не допустит гибели одной из них. Разве что обеих сразу.
       Паладдин неожиданно вспылил:
       - Вот и прогуливайся тогда вместе с Коном! А с меня хватит. Я совсем не хочу стать закуской для обезьян.
       Дали положила руки на плечи молодого рыцаря и заглянула ему в глаза:
       - Скажи, Паладдин, ты никогда не сомневался в правильности решения Совета
Матерей?
       - Никогда.
       - И никогда не испытывал горечи из-за свершающейся несправедливости?
       - Никогда, - повторил юноша. – За исключением случая, когда было объявлено о твоём сочетании с аквилонским принцем.
       - Так ты не согласен с этим сочетанием? – губы принцессы дрогнули. – Кто же, по-твоему, должен стать моим мужем?
       - Я не знаю, кто должен им стать. Но я чувствую, что только одна девушка во всём Подлунном мире могла бы составить счастье бедного Паладдина. Никакое решение Совета не изменит моих чувств.
       - Кто же эта избранница рыцаря Паладдина?
       - Ты знаешь, что я никогда не встречал никого прекраснее тебя. Кроме того, вспомни, что пока ты не на троне, моя королевна, я не имею права называться рыцарем. И, раз уж ты уезжаешь в Аквилонию, я не стану рыцарем никогда.
       - Что же будет с тобой, Паладдин, когда я уеду?
       - Я хорошо знаю дорогу в пирамиды восточных джунглей, - мрачная решимость юноши заставила принцессу содрогнуться.
       - Ты хочешь стать жрецом одного из этих ужасных храмов? – воскликнула она.
       - Они не так ужасны, как доносит о том молва. Волею моей королевны я бывал там не раз и успел познакомиться поближе с некоторыми жрецами. После твоего отъезда из Атлантиды мне останется только один путь – в храм.
       Девушка промолчала. Солнце клонилось к закату. В голубом небе стали появляться первые звёзды. Из-за леса показался краешек огромного диска ночного светила.
       Пора было подумать о ночлеге. Паладдин оставил принцессу наедине со своими мыслями и занялся сооружением крова. Сноровка, с какой юноша в считанные минуты справился со своей работой, говорила о том, что подобные упражнения привычны телохранителю принцессы.
       Паладдин связал бечевой верхушки ближних сосен. Стянул их вместе, образовав купол. Связав концы нижних ветвей, он обрубил их у самого ствола и подтянул к куполу всё той же бечевой. Получился поднебесный шалаш в форме шара. Шар Паладдин разделил пополам, просунув в переплетенье толстых ветвей поперечины. В верхней половине шара он расстелил на образовавшемся полу свои кожаные латы. Постель для принцессы была готова.
       Нижняя половина шара была удобна скорее для бодрствования: в ней можно было расположиться лишь сидя. Но спать верный страж и не собирался. Он должен был охранять покой своей госпожи.
       Когда место для ночлега было готово, Паладдин окликнул принцессу:
       - Всё готово, моя королевна.
       Но услышал в ответ взволнованный голос:
       - Паладдин! Скорее поднимись ко мне!
       Почувствовав тревогу, рыцарь в мгновение ока взлетел к вершинам, где расположилась принцесса.
       - Что случилось, Дали? – прошептал он, видя принцессу взволнованной, но невредимой. Рука телохранителя сжимала рукоятку кинжала.
       - Смотри! – принцесса вытянула руку в направлении ночного светила, поднявшегося над горизонтом уже на два своих размера. – Видишь, под правой щекой Луны!
       Паладдин обернулся, и волосы у него встали дыбом: из сверкающего диска Луны по самому её краю сочилась сверкающая капелька крови. Как будто небесные титаны в схватке между собой нанесли рану прекрасной царице ночного неба.
       Заворожённые жутким зрелищем Дали и Паладдин стояли не шелохнувшись и видели, как капелька оторвалась от лика Луны и полетела вниз, к Земле. Её падение было бесконечным. Так и не долетев до земли, она начала тускнеть и вскоре совсем исчезла.
       Тогда только молодые атланты сообразили, что в то время, как Луна медленно поднималась к зениту, красная капля висела над горизонтом неподвижно, не поднимаясь и не опускаясь. Движение Луны создало впечатление падения капли её крови.
       Придя в себя, Паладдин нарушил молчание:
       - Неподвижность красной звезды говорит о том, что это подвижная звезда, - сказал он, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Смотри, все звёзды на востоке поднимаются над горизонтом. А эта висела над лесом, как фонарь.
       Дали всё ещё находилась под впечатлением небесного знамения. Зловещий красный блеск небесного фонаря, неожиданное появление его прямо из лика царицы ночи неприятно поразили воображение девушки. Это событие вполне отвечало её внутренним переживаниям последних дней.
       Принцесса прижалась к плечу друга-телохранителя.
       - Паладдин, я хочу домой. Увези меня отсюда.
       Плечи девушки вздрагивали не то от пережитого страха, не то от вечерней прохлады. Паладдин обнял Дали за плечи, пытаясь укрыть от свежего ветерка и от незримо нависшей над ними угрозы. Принцесса перестала дрожать и с благодарностью взглянула на юношу. На мгновение тревога в её глазах сменилась счастливым покоем:
       - Как хорошо! Вот бы остаться здесь навсегда, - прошептала она и вздохнула, понимая, что ей не дано этого счастья.
       Сердце Паладдина исполнилось нежностью. Он ещё теснее прижал девушку к себе и с минуту удерживал в своих объятиях. Но разум пересилил нахлынувшие чувства. И как можно спокойнее рыцарь произнёс:
       - Утром мы пойдём домой. Надеюсь, завтра звери не выйдут на охоту. Они достаточно повеселились сегодня.
       - Мне жутко от твоих слов, Паладдин. Ты становишься жестоким, - принцесса сердито освободилась от объятия.
       - Это я-то? Да я и травинку не обижу! – весело воскликнул Паладдин. – Пошли, милая моя принцесса, спать. Твоя постель готова.
       Он лихо присвистнул. Но свист этот отозвался жутким эхом в настороженном почерневшем лесу. И всю весёлость рыцаря как рукой сняло. Он виновато склонил голову и извинился:
       - Прошу прощения, госпожа принцесса.
       - Не называй меня госпожой, Паладдин. Оставайся моим другом. Я боюсь, что скоро у меня совсем не останется друзей, - Дали снова вздохнула. – Ведь в стране Кона такие холодные люди.
       Вдруг её лицо осветилось надеждой:
       - Не оставляй меня, Паладдин. Поехали вместе в Аквилонию. Ты будешь всегда оставаться моим телохранителем, и мы никогда не расстанемся.
       Паладдин криво усмехнулся:
       - Я должен буду охранять тебя и в вашей с Коном спальне?
       Дали снова погрустнела. Конечно же, её мечтам о счастье не суждено сбыться. Она никогда не станет счастливой вдали от родного дома. И даже верный друг Паладдин отвернётся от неё, когда она сделает то, чего не может не сделать. А она никогда не сможет не подчиниться верховной воле богини Аталанты.
       Удручённые собственным бессилием перед жестокой судьбой молодые люди, словно стесняясь недавней взаимной нежности, церемонно раскланялись. Больше они не разговаривали друг с другом. Принцесса лишь по-королевски величественно кивнула, когда Паладдин пожелал ей добрых снов.
       Усталость дня вскоре взяла верх над юным организмом, и принцесса почти мгновенно уснула на приготовленной для неё постели из кожаных лат. Её верный телохранитель с удобством расположился в ветвях и приготовился бодрствовать всю ночь.
       Тревожные мысли не давали уснуть. Беспокойство за Дали, за собственную судьбу приводило молодого рыцаря в трепет. К переживаниям последних дней добавилась теперь ещё кровавая звезда, несшая, как показалось впечатлительному атланту, недобрый знак его народу.
       Постепенно в Паладдине сформировалось решение, которому суждено было изменить его судьбу и, возможно, в некоторой мере судьбу народов, населяющих Поднебесную. В мозгу правнука адмирала-мореплавателя созрел план повторить попытку прадеда обойти вокруг Мирового континента на парусниках Атлантиды.
       В случае успеха план, задуманный Паладдином, должен был принести признание и надёжное положение в элите королевства. В случае неудачи, на которую, конечно же, молодой атлант не рассчитывал, ему не оставалось бы ничего иного, как уйти в небытие.
       Рано оставшийся без родителей Паладдин был принят во дворец в качестве товарища для детских игр наследнице престола и её брата. Паладдин был родственником короля Нойяна, внука знаменитого адмирала-мореплавателя Синьяна. Но в иерархии королевства Атлантиды это родство не значило ровным счётом ничего для Паладдина. В королевстве Атлантида верховенствовала королева, которой наследовала старшая из дочерей. Король, избранный в мужья королеве, носил этот титул пожизненно. Но никаких привилегий или званий родственникам короля это не давало.
       Паладдину, двоюродному племяннику короля Нойяна, просто повезло. Щедро одарённый талантами товарищ принцессы не раз отличился в детских играх и заслужил детскую любовь наследницы, переросшую в любовь юношескую. Принцесса не желала расставаться с живой игрушкой ни на уроках, ни в путешествиях. Постепенно она сделала своего друга наперсником и телохранителем. И даже написала указ о присвоении Паладдину рыцарского звания. Правда, указ этот не имел силы до вступления принцессы на престол. После смерти королевы от восшествия на престол её отделял юный возраст. Недостаток существенный, но исправимый со временем: в день совершеннолетия принцесса становилась королевой, а её указы, если она не отменяла их по зрелому размышлению, вступали в силу.
       Разделяя общество принцессы и её брата Ноя, Паладдин получил королевское образование. Исполняя прихоти и пожелания принцессы, её страж и фаворит приобрёл вес в обществе и множество полезных знакомств, недоступных порою для члена королевской фамилии. Благодаря всему этому и собственным талантам, щедро отпущенным ему Богиней, молодой атлант, лишь формально не входящий в элиту государства, поднялся в глазах окружающих на головокружительную высоту. С которой, впрочем, легко было и слететь, не закрепи он надёжно этого положения для себя и своих потомков.
       Пока принцесса была благосклонна к своему фавориту, он обладал значительной силой. Но рано или поздно волею судеб им предстоит расстаться. Пока об этом никто не задумывался. Но склонность Паладдина заглядывать далеко в будущее привела его к мысли, что богатство и известность позволили бы ему закрепить своё положение в обществе и без поддержки принцессы. Приобрести же богатство и известность, по мысли Паладдина, он сможет, лишь осуществив задуманный адмиралом Синьяном и так неудачно закончившийся кругосветный поход.
       Едва забрезжил рассвет, Паладдин был уже на ногах. Он отвязал шалаш от стволов сосен и начал обрубать поочерёдно верхушки сосен, составлявшие купол шатра. Оставшиеся не срубленными вершины ещё ниже склонились под тяжестью шалаша, пока он не приблизился вплотную к стволу одной из вековых сосен. Тем временем Дали, разбуженная движением, стряхнула с себя остатки ночных грёз. По-королевски небрежно несколькими движениями принцесса привела себя в порядок.
       Сборы были недолгими. Как только принцесса покинула своё убежище, Паладдин обрубил верёвки, скреплявшие купол шатра. Согнутые в тугой лук ветви, распрямляясь, разлетелись в разные стороны. В один миг не осталось и следа ночного пребывания разумных существ в лесу. Лишь там и сям валялись разбросанные ветви, обрубленные острым орудием.
       Обратный путь был долгим, но прошёл без приключений. В ближайшем селении Паладдин взял у королевских крестьян вола, покрыл его, как попоной, своими незаменимыми латами и усадил на них принцессу. Так верхом на спине вола, в сопровождении пешего рыцаря без лат, никем не узнанная принцесса въехала в город.
       Паладдин провёз наследницу по тихим чистым улочкам ремесленной части города к хозяйственным воротам её флигеля. Но не успела принцесса стряхнуть пыль со своего дорожного костюма, как на террасу перед флигелем высыпали её слуги, няньки, алебардисты охраны и приветствовали её радостными возгласами. Сразу же к королю отправили посыльного с известием о возвращении принцессы.
       Из оханий и причитаний стала понятна причина вызванного волнения. Ещё вечером из замка Боавиль, куда направлялась принцесса, пришло сообщение, что наследница не прибыла в замок. Отряд, высланный на поиски, вернулся с вестями, встревожившими двор: на тропе, по которой скакали принцесса и её телохранитель, обнаружены следы борьбы с крупной стаей хищников. Отряд дошёл по следам крови до пещер обезьянообразных, разогнал в короткой схватке стаю и среди останков тигров нашёл ошейники Ресса и Смелого, скакунов принцессы. Но её саму и её спутника не нашли. Поиски пришлось прекратить из-за наступившей темноты.
       Король был встревожен не на шутку. Он приказал с рассветом возобновить поиски. Весь день двор гудел, как потревоженный улей, ожидая гонцов от поисковой экспедиции.
       И вдруг принцесса объявилась живой и невредимой у порога своего дома, не замеченная никем из сыщиков короля, сновавших по городу и окрестностям в бесплодных поисках.
       Няньки окружили Дали толпой и оттеснили от Паладдина, увлекая её в дом. Напрасно он искал её взгляд, ожидая одобрения. Принцесса даже не повернулась в его сторону, занятая своими переживаниями.
       Алебардисты, оставшиеся вокруг Паладдина в ожидании увлекательного рассказа о невероятной схватке со зверями, лишь сочувственно кивали. Они знали на собственном опыте, как горячо реагирует король-отец на любые неприятности, вызванные капризами наследницы. Паладдин молчал, предвидя недовольство короля и внутренне протестуя ему.
       Молчание не затянулось надолго. Почти сразу в воротах, соединяющих двор флигеля с королевских дворцом, появился кортеж, возглавляемый капитаном королевской охраны. Не ожидая приглашения, Паладдин пошёл навстречу офицеру. Обменявшись несколькими фразами, они исчезли в глубинах дворца.
       Охранники из гвардии принцессы ещё некоторое время обсуждали это небольшое происшествие. На сегодня приключения были закончены, и двор вернулся к обыденной размеренной жизни.