Принцесса Дали. Эпизод 8

8. Торжество королевы Дали.

       Наступило время обряда сочетания. Во дворец были приглашены верховные жрицы Совета Матерей, главные жрецы Семи храмов Аталанты, члены королевской семьи, номы и видные начальники. Огромный тронный зал вместил всех приглашённых. Верховные жрицы, герцогини и архонтесы разместились за столиками, расставленными у стен вблизи трона. Мужчины - члены королевской семьи, верховные жрецы и видные начальники - выстроились вдоль стен позади. Всё в рамках приличий: чем выше положение в обществе, тем ближе к трону. По правую руку от королевы расположилась её тётка герцогиня Боавильская со своей свитой. Слева в окружении жриц храма Аталанты восседала гордая и неприступная в своём величии Верховная Жрица Атикрина.
       Дали, впервые после коронации занявшая место на троне, выглядела решительной. Она отвоевала своё право на королевскую власть вопреки попыткам Атикрины помешать ей. Теперь молодой королеве предстояло выдержать ещё одну, незримую для непосвящённых, битву. Несмотря на маску холодного пренебрежения ко всему происходящему, резкие, чёткие движения выдавали внутреннюю собранность. В этот день решалась её судьба. Решалась судьба королевства.
       После отъезда Дали в Аквилонию с принцем Коном место первой архонтесы королевства, титул, равный королеве в её отсутствии, займёт Мать-хранительница рода атлантов, председательствующая в Совете Матерей Верховная жрица Аталанты Атикрина, ведущая родословную от самой Богини-матери и первых королев Атлантиды. Она станет фактической главой государства при здравствующей, но не властвующей королеве Дали. Король Нойан, утративший свои полномочия регента королевства с момента вступления королевы на престол, оставался королём без короны и королевства. Король-вдовец, король-отец, доживающий свои годы на задней половине королевского дворца.
       Придворные дамы, герцогини и сопровождающие их члены семей, приглашённые жрецы, номы, начальники и начальницы после приветствия молодой королевы спешили засвидетельствовать своё почтение Матери-хранительнице. А заодно и её дочери, возможно, будущей наследнице трона.
       Дали холодно взирала на суету у подножия трона, лишь лёгким кивком отвечая на приветствия. Обычно живое и выразительное её лицо было сегодня непроницаемо. Что, впрочем смущало только самых близких ей атлантов, знающих пылкий нрав и решительность королевы. Другим присутствующим на торжестве сочетания такая непроницаемая маска безразличия к происходящему была понятна и привычна: королева, почти богиня, величайшая и недоступнейшая в Поднебесной, не могла выражением лица выдавать свои эмоции подданным.
       Паладдин подошёл к трону одним из последних. Несмотря на нынешние свои звания и известность, он оставался незначительным лицом в элите королевства. Он даже не рассчитывал на приглашение. Но королева не забыла своего друга и фаворита, да к тому же столь прославившегося адмирала-мореплавателя. Произнося приличествующие случаю слова приветствия, Паладдин вглядывался в глаза королевы, надеясь найти в них ответ на мучавший его вопрос: для чего Дали пригласила его на торжество, являющееся торжеством его соперника. Но ничего в глазах недоступной королевы, кивнувшей ему, как и другим с высоты своего трона, не удалось прочитать. Впрочем, Паладдину показалось, что глаза Дали чуть потеплели при виде бывшего фаворита.
       Поддаваясь общему течению, Паладдин подошёл и к матери Атикрине. Своё почтение он выразил перенятым у восточного царского двора поклоном, приложив правую руку к сердцу. Верховная жрица обратила внимание на прославившегося путешественника и представила его дочери:
       - Запомни, Крина, этого молодого адмирала. Он прославил своё имя на века, опрокинув представления географов Поднебесной о её лице, - и добавила пророческие слова: - Этот атлант изменит наш мир.
       Адмирал ещё раз поклонился в ответ на этот лестный для него отклик и, поймав внимательный взгляд молодой жрицы, поспешил отойти подальше, спрятавшись за спинами жрецов, среди которых были и его старые знакомые.
       Тем временем церемония продолжалась. Пришла очередь жениху появиться в зале.
       Кон вошёл в зал в сопровождении многочисленной свиты. Северяне пришли в воинских доспехах, всем своим видом подчёркивая могущество и богатство своей страны. Правда, оружие им пришлось оставить у ворот дворца. Но и без оружия выглядели аквилонцы очень воинственно. Их кожаные латы были сплошь обшиты стальными пластинками, усеянными драгоценными камнями с острыми гранями, так что спереди стали похожи на хищных бородавчатых ящеров. К спинам были прикреплены ряды жёстких перьев чёрного кондора Прибрежных гор. Перья в два локтя длиной создавали дополнительную защиту спине и делали рыцарей похожими на летучих ящеров. Вид вошедших был устрашающим и одновременно нелепым в этом зале, наполненном тончайшими газовыми вуалями дам и лёгкими, украшенными красно-чёрным орнаментом накидками кавалеров.
       Оценив обстановку, Кон дал знак своему воинству остановиться. И крылато-стальное рыцарство растеклось вдоль противоположной от трона стены по обе стороны входа, придав обряду сочетания угрожающий оттенок.
       Сам принц отстегнул свои латы и передал их оруженосцу. Без воинственного одеяния претендент на руку королевы стал похож на собравшихся атлантов. Лишь накидка его отличалась цветами аквилонского двора – бело-синими.
       Внешне Кон столь же сильно отличался от утончённых атлантов, как бело-синие башенки орнамента его одежды отличаются от красно-чёрных спиралей атлантов. Он и сам был похож на башню среди довольно высоких герцогинь и атлантов-мужчин. Унаследовавший могучее телосложение деда, короля-варвара Конана, внук, однако, выгодно отличался изысканностью манер и мягкостью движений.
       Принц подошёл к трону и намерен был подняться по ступеням к самым ногам королевы. Но откуда-то из-за спинки трона выскользнули два офицера и преградили ему путь, скрестив у подножия трона свои алебарды. Кон склонил голову в знак уважения к неприкосновенности королевы и всё же дотянулся своей длинной рукой до её сандалии.
       Королева не шелохнулась, оставаясь равнодушной к происходящему, как изваяние. Офицеры охраны древками алебард слегка оттеснили жениха от трона невесты, и тот укротил свой порыв, смирившись с обычаями хозяев. Лишь шорох недовольного ропота донёсся от противоположной стены, где собрались рыцари, приученные за два поколения со времён короля Конана к повиновению женщин в своей стране.
       Считая, что с выражением своего превосходства над женщиной можно и повременить, Кон отошёл в сторону. В конце концов, эта гордячка королева окажется у него в замке, и там уже не будет её охраны, чтобы помешать хозяину применить свою силу и показать, кто всё-таки главный в семье. Пока же ему оставалось лишь терпеливо ждать конца этой длинной и ненужной церемонии, всего лишь символизирующей брак, тогда как настоящее торжество будет отпраздновано в замке Кватерон, столице принца. Только тогда Дали станет его женой.
       Как только принц занял отведённое ему церемониалом место, Верховная жрица подала знак кому-то невидимому. Собравшиеся атланты и аквилонцы невольно содрогнулись, когда от потолка вдруг отделился кусок и начал падать на пол. Даже атлантам, привычным к подобного рода чудесам королевского дворца, зрелище свободно парящей каменной плиты показалось неожиданным. А среди аквилонцев прокатилось нервное движение, ясно показывающее, что ещё не всеми секретами Атлантида поделилась с Аквилонией.
       Возле самого пола плита замедлила своё падение и мягко опустилась в открывшуюся нишу, заменив ушедшую вниз плиту пола так точно, что через мгновение и следа состоявшейся замены не осталось. На полу посреди зала очутился маленький массивный каменный столик с золотым ларцом, украшенным спиралями. По рядам зрителей этого необычного явления пробежал восторженный ропот: искусство, с которым были выполнены спирали из полированного твёрдого дерева, и интуиция мастера, расположившего спирали в волнующем сочетании, по достоинству были оценены не только искушёнными атлантами, но и мало разбирающимися в произведениях искусства рыцарями Аквилонии.
       Первый удар гипнотического воздействия чередующихся в определённом ритме спиралей приняли на себя стоявшие поблизости герцогини. И по их рядам прошёл сладкий вздох любовной истомы. А менее устойчивые к чарующей смене нарастания и убывания витков спиралей мужчины, и в первую очередь рыцари аквилонского воинства, в немом восхищении опустились на колени перед источником могучей силы Дающей жизнь.
       И все с невольным уважением проводили взглядом молоденькую миниатюрную жрицу храма Аталанты, без волнения подошедшую к ларцу, как будто ей были подвластны чары всесильной любви. Девушка осторожно, словно боясь прикоснуться к источающим магическую энергию спиралям, открыла крышку ларца. В нём на маленьком золочёном подносе оказался плод, напоминающий сочное красное яблоко, и миниатюрный золотой ножик, предназначенный для одной только цели – разрезать это яблоко.
       Поднятая крышка ларца разорвала чарующую цепочку спиралей, прервав распространяющиеся гипнотические волны. Постепенно пришли в себя герцогини и жрецы, рыцари и начальники. Выждав, когда уляжется вызванное появлением ларца волнение, Мать-хранительница кивнула маленькой жрице. Та, до тонкости изучившая порядок церемонии, подняла на миниатюрной ладошке поднос над головой и прошла с ним по залу в танце, повторяющем ритм спирального орнамента на золотом ларце. Танец вызвал новый прилив эмоций у собравшихся. Если бы он затянулся, многие из присутствующих, не в силах сдержать захлестнувшие эмоции, лишились бы чувств. К счастью, этого не произошло. Умело дирижируя настроением зала, маленькая фея перешла на шаг и прошла остаток пути до трона так плавно, что казалось, будто она парит над зеркальной поверхностью каменных плит.
       Танцовщица приблизилась к трону королевы, легко взбежав по высоким ступенькам. Встав на колени, она вытянула руки вверх и замерла. Перед королевой возник живой столик с подносом. По ритуалу она должна была разрезать яблоко пополам, оставить одну половину себе, вторую передать своему избраннику. Этот ритуал символизировал первоначальное разделение Дающей жизнь целого на половинки, которые должны были, сочетаясь, вернуть целостность творения Богини. Несомненно, что, пролежав какое-то время в ларце, источающем столь могучую силу любви, яблоко получило внушительный заряд этой силы и должно было наполнить чувством взаимности тех, кто его разделил.
       От стоявших поблизости дам не ускользнула лёгкая дрожь, охватившая непроницаемую королеву. Мгновение Дали колебалась, не решаясь разрезать яблоко. Затем взяла из рук жрицы поднос и встала.
       Видимо, подобное движение королевы не было предусмотрено ритуалом. Непроизвольно жрица потянулась за подносом. Но и встав во весь рост, она не смогла достать его и обернула растерянное лицо к Верховной жрице.
       Недоумение и гнев на мгновение отразились на лице Матери-хранительницы. Недовольно взглянув на королеву, Атикрина утвердительно кивнула стоявшей у подножия трона девушке. Маленькая жрица, оказавшись между двух огней, с мольбой протянула руки к королеве. Но та, не замечая протянутых рук, медленно, словно ожившая статуя, сделала шаг с трона.
       Жрица вынуждена была отступить. По залу прошёл недоумённый ропот. Все знали традицию сочетания, и в ней не было места такому недостойному королевы шагу. Неужели королева Атлантиды сама подойдёт к Кону? Этому принцу-варвару, только и ждущему проявления слабости со стороны правительницы Великой империи?
       В зале началось движение. Первой шагнула к трону Верховная жрица, взмахом поднятой руки как бы пытаясь остановить королеву. Но ей дорогу перекрыл аквилонец, с самодовольной улыбкой вышедший навстречу королеве и остановившийся перед замершей в бессильном гневе Атикриной. Невольно шагнули вперёд и все собравшиеся в зале гости. Ими двигало всего лишь любопытство: каждому хотелось получше рассмотреть происходящее.
       На какое-то время торжественную тишину тронного зала сменили шорох шагов и встревоженно-недоумённый ропот. Но затем всё стихло: подданные королевы не должны обсуждать её поведение, недоступное пониманию простого смертного. Как бы извиняясь за невольное непочтение, атланты замерли, склонив головы перед лицом могущественной королевы. В то же время аквилонцы вздёрнули подбородки, подражая своему предводителю, высокомерно вытянувшему шею.
       Принц Кон стоял с высоко поднятой головой и, - верх непочтения к королевской особе, - уперев правую руку в бок. К собственному несчастью, он плохо знал характер Дали. Иначе бы он сильно удивился происходящему и стал бы внимательнее.
       А тем временем королева спустилась с трона и двинулась по зеркальному полу с подносом в руке, как бы повторяя круг, совершённый только что жрицей храма Аталанты. Недоставало только танца. Но его никто и не ожидал от божественной королевы. Теперь уже никто не шевелился, замерев в ожидании развязки этого происшествия. И решительно никто не понимал подоплёки происходящего. Кроме, разве что, Паладдина, вышедшего вперёд и сделавшего безотчётный шаг навстречу своей царственной подруге.
       Дали улыбнулась ему одними лишь глазами. Но все без исключения уловили это движение глаз повелительницы и повернули головы в сторону адмирала, и вспомнили вдруг, что недавно ещё относились к нему с достаточным почтением как к фавориту принцессы. Молодой атлант справился с охватившим его волнением. Мягкой вкрадчивой походкой, приобретённой им за время морских странствий, он двинулся навстречу королеве, всё ускоряя шаг по мере того, как она его замедляла.
       Дали и Паладдин встретились у стола с золотым ларцом. Дали как бы невзначай опустила крышку ларца, поставила поднос на него, взяла половинку яблока и подала его Паладдину. Тот взял его машинально, даже без влияния ларца окутанный магией захлестнувшего чувства. Не отрывая глаз от осветившегося счастьем лица королевы, адмирал протянул вторую руку и коснулся плеча своей повелительницы, сделавшей свой выбор в присутствии огромного количества приглашённых ею свидетелей.
       И вдруг волшебство этого таинства было прервано шорохом и тревожным окриком:
       - Пал…! – кричавший кто-то из друзей не успел закончить имя, как ему на голову опустился тяжёлый локоть в металлических доспехах.
       Но Паладдин уже очнулся от любовных грёз. Подняв глаза, он увидел за спиной королевы стремительно надвигающегося разъярённого обманутого жениха. С быстротой ночного хищника он метнулся навстречу аквилонцу и принял на себя удар, предназначенный королеве. Столкновение сбило с ног атланта, но и остановило аквилонца.
       Раздражённый неудачей принц выхватил из-под накидки длинный тонкий клинок и бросился на упавшего атланта. Но тот откатился в сторону, и удар клинка лишь высек искры из камня. В тот же миг Паладдин взвился вверх, как развернувшаяся пружина, и в новом падении нанёс выпрямляющемуся аквилонцу страшный удар сцепленными кулаками в затылок.
       Аквилонец упал лицом вниз и замер. Из-под неподвижного тела по зеркальному полу потекла тоненькая струйка крови. Толи принц наткнулся, падая, на собственный клинок, толи кровотечение было вызвано ударом или излишней впечатлительностью, этого никто не успел разобрать. В суматоху в центре зала вмешалась толпа аквилонцев, бросившихся на выручку своему предводителю. Добраться до Паладдина и королевы им не дали атланты. Северянам удалось лишь забрать бездыханное тело принца. Глухо ворча, словно побитые псы, бросая угрожающие взгляды на обступивших их плотной стеной атлантов, рыцари Аквилонии попятились к выходу.
       Лишь очутившись у выхода, аквилонцы дали волю своим чувствам:
       - Мы уходим. Но мы скоро вернёмся, - угрожающе проговорил один из них и сделал недвусмысленное движение рукой, изображающее удар мечом.
       - Мы будем ждать, - звонким голосом откликнулся Паладдин из глубины зала. – Не забудьте завещать свои пещеры своим вдовам!
       Оскорбительная выходка молодого рыцаря-адмирала вызвала осуждающие взгляды жриц, утонувшие в одобрительном хохоте светской знати. Окинув злобным взглядом развеселившихся атлантов, аквилонец процедил:
       - Посмотрим.
       И стремительно покинул «поле боя».
       Оживление, вызванное инцидентом, было остановлено офицером охраны, по приказу королевы потребовавшим тишины. В наступившей через некоторое время тишине раздался голос повелительницы Атлантиды:
       - Друзья мои! Мы собрались здесь сегодня на торжественную церемонию, поистине историческую для нашего государства. Продолжим же её. Мы приглашаем собравшихся занять свои места и уделить внимание словам своей королевы.
       С этими словами Дали взошла на свой трон. Несколько мгновений спустя зал принял прежний вид, исключая недавнее траурное оформление противоположной от трона стены, откуда удалились посланцы холодной страны с чёрными крыльями за плечами. Конечно, чёрный цвет перьев кондора, давно прирученного атлантами, не вызывал сам по себе неприятных ощущений. Но перья, выдранные у этих добродушных могучих птиц и воткнутые в латы рыцарей, были вызовом церемонии, несущей в себе добро и жизнь.
       После ухода аквилонцев герцогини и жрецы заметно оживились. Лишь в глазах жриц храма Аталанты мелькали молнии затаённой угрозы. Был нарушен веками соблюдавшийся закон, соединявший души и тела по воле Всевышней. Порок должен быть неминуемо наказан. Иначе авторитет совета Матерей падёт, и не станет порядка в Поднебесной.
       Атикрина не дала королеве начать свою речь. Как только в тронном зале установилась тишина, раздался её низкий грудной голос, разливающийся широко под сводами зала:
       - Мы были приглашены на торжество сочетания двух половин одной души, как это предписано каждому из атлантов Великой матерью всего живого и неживого Аталантой. Мы знаем её волю. И вы знаете: принцесса Дали должна была взять себе в мужья принца Аквилонии Кона, чтобы предписанное сбылось. Но в присутствии многих свидетелей королева дала волю своему пороку, избрав своего фаворита, которому уделяла внимание ещё в детстве.
       Королева требовательно подняла руку. Но жрица уже вошла в священный транс и, всё больше распаляясь, продолжала вещать:
       - Детские пороки извращённой души мы могли простить при условии, что, став взрослой, королева забудет о них. Но этого не произошло. Свидетельствую перед лицом Аталанты, и вы будьте свидетелями в Поднебесном мире: королева Дали нарушила волю Богини-матери! Кроме того, мы стали свидетелями позорного избиения законного претендента на руку Дали, нашего северного соседа принца Кона. Горе народу Атлантиды, погубленному коварной правительницей! Горе жрицам Богини, не сумевшим предостеречь народ от обмана! Ничто не спасёт Атлантиду от неминуемого возмездия!..
       Возгласы ужаса раздались в тронном зале. Паладдин невольно откинулся назад, к стене, пытаясь укрыться от ужаса и гнева, направленного на него, ставшего причиной предрекаемых бедствий.
       Но в эту минуту с другого конца зала раздался другой голос, принадлежащий главному жрецу храма Неба:
       - Требую слова Истины!
       - Высшая истина в устах Верховной жрицы, - в священном экстазе вскричала Атикрина, но её не поддержали, в зале наступила тишина.
       Жрец вышел на середину зала, к столу, ставшему недавно центром печальных событий. К груди он прижимал тяжёлый свиток. С удовлетворением служитель стихии неба отметил изумлённое внимание атлантов, не привыкших к возражению со стороны жрецов, выполняющих вспомогательные наблюдения в храмах джунглей. Но требование истины было правом каждого из атлантов. Тем более внимательно прислушивались к мнению умудрённых тысячелетним опытом научных исследований учёных жрецов.
       - Говори, жрец, - разрешила герцогиня Боавиль. – Мы ждём, что ты действительно скажешь Истину. В противном случае, храму Неба придётся выбирать себе нового главного жреца.
       Угроза, казалось, не произвела на жреца никакого впечатления. Лишь мрачный огонь в огромных глазах учёного мужа осветил его решимость побороться с Верховной жрицей.
       - Вы знаете, что Совет Матерей ведёт родословную тысяч поколений народа Атлантиды. Вы знаете так же, что в свитках храма Аталанты заключены родословные высших правителей соседних с Атлантидой стран.
       - Конечно, все знают это, - воскликнула Мать-хранительница. – Обязанность Верховных жриц храма Аталанты – соблюдать чистоту рода потомков Давшей жизнь.
       - Всемилостива воля Богини, устами своей Верховной жрицы изрекшая Истину, которую я желал донести до вас, великие герцогини, - с важностью выполнившего свою миссию произнёс хитрый жрец.
       Герцогиня Боавиль в великом раздражении топнула ножкой:
       - Да что же всё это значит, Великое Небо! Если Атикрина говорит истину, то зачем ты, жрец, занимаешь наше время своим вторжением.
       Койатоласт, а это был знакомый нам жрец-астроном, развернул начало длинного свитка и поднял его над головой, показывая собравшимся:
       - Этот свиток подобен тому, что хранится в ларце Матери-хранительницы. Лишь она имеет доступ к подлинному списку всех родов Поднебесной. Поэтому я не ручаюсь, что в нём вы сегодня прочитаете то же самое, что и в моём списке. Но свиток, который я держу в своих руках, подобен ещё шести свиткам, имеющимся в каждом из храмов Атлантиды.
       В зале поднялся ветерок понимания. Атланты видели перед собой один из тех самых легендарных списков тысяч поколений королевских семей, которые втайне друг от друга вели жрецы всех храмов Аталантиды. И который впервые возник перед взором светской знати по прихоти верховного жреца храма Неба, по какой-то причине усомнившегося в словах Верховной жрицы.
       - Говори, жрец! Мы требуем Истины, жрец Койатоласт! – послышались возгласы со всех сторон.
       Койатоласт взглянул на королеву. Та сидела с бледным неподвижным лицом, устремив взгляд в бесконечные дали, доступные лишь её взору. Но жрец уловил движение пальцев правой руки, выразивших внимание и одобрение говорящему. Движение, оставшееся незамеченным никем, кроме Верховной жрицы, объяснило Матери-хранительнице суть происходящего: жрец был в сговоре с королевой. И королева знала заранее, что он хотел сказать.
       Атикрина закусила губу в бессильной ярости. Она проиграла партию, задуманную много лет назад. Шах и мат ей поставит сейчас этот жрец, влияние которого на королевскую семью она никогда раньше не ощущала. Только теперь она поняла, когда проиграла свою партию: как только Дали вступила на престол. Не видя угрозы осуществлению своего плана в её короновании и считая коронование Дали лишь отсрочкой задуманного, Верховная жрица хитроумно плела свою паутину. А паутина оказалась сплетённой в воздухе и парила теперь, готовая сорваться от лёгкого дуновения слов, произносимых в эту минуту малозначимым жрецом храма Неба.
       - Любой умеющий читать прочтёт в этом свитке родословную тысяч поколений. Если найдутся сомневающиеся в его достоверности, то можно обратиться в хранилища других храмов: в них вы найдёте то же самое, ибо до сих пор никому не приходило в голову вписать в летопись Атлантиды не существовавшее имя.
       Койатоласт замер, наслаждаясь вниманием, подаренным ему величайшими людьми великой страны. И в наступившей тишине, в которой не слышно было даже дыхания присутствующих, он завершил фразу, поставившую мат интриге Верховной жрицы:
       - Король Конан, провозгласивший шестьдесят лет назад себя единственным наследником убитой им королевы Аквилонии, не имел никакого права на трон. Его родословная, переплетающаяся с родословными атлантов, сочинена от начала и до конца. Не сомневаюсь, что жрицы храма Аталанты, а тем более Матери-хранительницы того времени, знали об этом. Но по каким-то причинам не довели до сведения королевы Найаны, а затем до королевы Дальяны, тем самым вынудив мать ныне здравствующей королевы дать согласие на брак внука самозванца Конана с единственной дочерью королевы Дальяны. Нынешней Матери-хранительнице было выгодно поддерживать это заблуждение, чтобы избавиться от наследницы и самой занять трон, прервав древнюю династию.
       - Здесь нет истины, глупый ночной жрец, - вскричала вдруг Верховная жрица. – Сочетание Дали и Кона было предречено Аталантой. А дочь Дали от брака с Коном оставалась бы наследницей престола Атлантиды.
       В тронном зале, оглашаемом перепалкой жреца с Верховной жрицей, раздался вдруг спокойный, но мощный голос, покрывший все остальные шумы. Это на своём троне заговорила королева, и голос её, многократно усиленный акустикой трона, заставил замолчать Атикрину.
       - Лишь одной Аталанте, милостью своей сохранившей мне жизнь, известно, как часто жизнь наследницы трона подвергается опасности. Я благодарна провидению Богини-матери, не допустившей несправедливости в Поднебесной и открывшей нам глаза на Истину. Вся эта затея сочетания наследницы с принцем варварской страны была задумана с единственной целью: лишить наследницу возможности вступить на трон. И вместо того, чтобы отступить перед могуществом Всевышней, Мать-хранительница, председательствующая в Совете Матерей, клевещет на Давшую жизнь.
       В зале поднялся ропот. Прямое обвинение в клевете означало открывшуюся войну между королевой и Верховной жрицей. Занимаемое положение позволило Дали выступить в свою защиту, тогда как будучи принцессой Дали не имела шансов на победу в этой войне, проигранной её отцом. И королева бросила вызов могущественной жрице, в присутствии цвета королевства показав её в невыгодном свете.
       Дали продолжала:
       - Неправда, что воля Аталанты избрала Кона мне в мужья. Предрекая сочетание, Аталанта награждает взаимностью людей, готовящихся к браку. Вы видели, какое чувство двигало принцем Коном. Лишь быстрота реакции рыцаря Паладдина, не раз спасавшего мне жизнь, спасла меня от покушения и на этот раз.
       - Никогда атланты не покушались на жизнь половины, предназначавшейся им, - выкрикнула герцогиня Гама. Её поддержали возгласы атлантов всех возрастов.
       - Вы правильно поняли мою мысль, - кивнула Дали. – Думаю, нет необходимости спорить сегодня со жрицей Атикриной, не только клеветавшей на Богиню, но и готовившей гибель стране, носящей имя Давшей жизнь.
       - Твои обвинения требуют доказательства, королева, - выкрикнула одна из жриц, сопровождавших Верховную жрицу.
       - Доказательства придут из-за гор через пять дней, - загадочно произнесла королева. – Принц Ной, прочитай гостям вчерашнее донесение наших дозорных.
       Принц вышел из тени трона и, высоко подняв лист тончайшего папируса, прочитал наизусть:
       - «У подножия Прибрежных гор с северной стороны в пяти днях пути от границ Атлантиды укрывается хорошо вооружённая армия короля Аквилонии, возглавляемая чёрным рыцарем Саном. Армия насчитывает десять тем мечей, две тьмы всадников, большой обоз осадных орудий», - опустив лист, принц спросил: - Не торговать ли с нами нашим же оружием пришёл к Прибрежным горам рыцарь Сан?
       По залу прокатился гул возмущённых голосов. Герцогиня Боавиль обернулась к Атикрине:
       - Об этом возмездии вещала ты, старая колдунья? Так ты хранишь род атлантов, доверенный тебе Давшей жизнь?
       Оценив угрозу, звучавшую в словах герцогини, Верховная жрица стремительно кинулась к столику-лифту. Но дорогу ей преградили охранники королевы.
       - По обвинению в преступном сговоре с королём Аквилонии, угрожающем безопасности нашего государства, мы своею волею лишаем Верховную жрицу Атикрину свободы до полного расследования, - прогремели усиленные акустикой слова королевы.
       Жрица беспомощно оглянулась на свою свиту. Но её спутницы не рискнули вступиться за несостоявшуюся архонтессу, перед которой ещё сегодня раскланивались все собравшиеся в зале. Тяжесть предъявленного обвинения погасила порыв молодых телохранительниц храма Аталанты. Неожиданный оборот лишил жрицу способности бороться, и она безвольно двинулась к выходу.
       Когда Верховная жрица покинула тронный зал, сопровождаемая новой свитой из арестовавших её охранников, Дали позволила себе расслабиться и с улыбкой обвела взглядом своих гостей. И все без исключения поспешили ответить своей королеве радостными улыбками и почтительными поклонами. Королева праздновала сейчас победу над коварной соперницей, и ей была простительна эта улыбка.
       Но тотчас же улыбка погасла на её лице. И это было принято с пониманием благодарной аудиторией, принявшей вслед за королевой серьёзный вид: над страной нависла угроза, тем более страшная, что к ней никто не был готов. Даже если рыцари королевства смогут собрать за два-три дня свои дружины под стены столицы, они не успеют выйти далеко от города навстречу армадам врага. Война развернётся вблизи королевской столицы. Война опустошительная и разорительная. Война, которой так боялась королева Дальяна. Война, которую всеми путями предотвращали политики и королевы Атлантиды на протяжении всей истории.
       - Мы благодарим своих верноподданных за сочувствие своей королеве, - Дали по достоинству оценила мимику своих гостей и отблагодарила их лёгким кивком. – Но теперь мы должны вернуться к тому, для чего и собрались сегодня в этом зале. Герцогиня, прошу вас, по праву опытнейшей из Матерей королевства продолжить торжество, так нелепо прерванное этим дикарём.
       Герцогиня Боавиль, занявшая место у трона по праву старейшей после Верховной жрицы, с некоторой растерянностью подняла глаза на королеву, забыв как будто об избраннике Дали. Но встретив твёрдый взгляд королевы, нехотя отыскала в толпе гостей смущённого Паладдина и вытолкнула его к подножию трона.
       - Мы уже привыкли к мысли отдать свою королеву в жёны будущему королю Аквилонии. Но тот исчез неожиданно, не оставив себе преемника. Лучшие рыцари королевства были отвергнуты сначала королевой Дальяной, затем королём Нойаном и Советом Матерей, затем самой принцессой под предлогом богоизбранности жениха - названного пронца Кона. И вот результат: лишив рыцарей и принцев надежды на взаимность, королева выбрала себе в мужья незнатного атланта, своего слугу, которого сама же и произвела в рыцари.
       Подобная характеристика вызвала ропот недовольства среди придворных, хорошо знавших Паладдина. Но королева повелительным жестом заставила всех замолчать:
       - Продолжайте, герцогиня.
       Герцогиня улыбнулась, выдавая лукавство своих слов, и продолжила:
       - Что можно ещё сказать про парня, бывшего телохранителем своей будущей жены? Не принц Кон оберегал её от многих опасностей. Хотя многие из рыцарей желали бы быть на месте Паладдина, чтобы подобной ценой заслужить выбор королевы. Многие из вас видели его, неотступно следовавшего за девочкой-принцессой. Мы были свидетелями рвения, с каким он охранял жизнь молодой принцессы, будучи её телохранителем. Недаром он дважды заслужил право называться рыцарем: и принцесса, и король Нойан жаловали его этим званием. А ум его позволил возглавить экспедицию, повторившую попытку его прадеда адмирала Синьяна обойти Континент со всех сторон. Эта экспедиция, закончившаяся весьма успешно и очень неожиданно, принесла Атлантиде новое знание, королеве – неисчислимые богатства, а самому Паладдину – известность и состояние. И я спрашиваю у вас сегодня: достоин ли этот юноша выбора королевы?
       - Слава и хвала адмиралу Паладдину! – раздались голоса жрецов и начальников, знавших адмирала и не имевших повода завидовать ему.
       - Пусть проявит себя в рыцарском звании! – воскликнул кто-то из рыцарей.
       - За этим дело не станет, - остановила возгласы королева. – Завтра мы объявляем поход наших верных рыцарей на север, навстречу армии аквилонского короля. Маршалом нашей армии назначаем рыцаря Паладдина. Если благородные рыцари оценят опасность внезапного вторжения и поймут, что бессильны в три дня опрокинуть войска аквилонцев, они с почтением отнесутся к нашему выбору. Поскольку только рыцарь-адмирал Паладдин способен встретить врага в горах и там обратить его в бегство, не допустив его на территорию Атлантиды.
       Снова по залу прошелестел недоумённый ропот. Видавшие виды начальники, опытные всадники-рыцари и мысли не могли допустить, что возможно собрать и перебросить в Горы армию, достаточно мощную, чтобы разбить двенадцать тем аквилонцев. Но королева снова подняла руку, требуя внимания:
       - У рыцарей будет ещё сегодня время обсудить наш приказ. Теперь же мы предлагаем вам, досточтимые гости, веселиться от души, радуясь счастливому исходу нашего сегодняшнего торжества, - и, обращаясь к герцогине Боавиль, она добавила: - Герцогиня, на сегодняшний день вы объявляетесь хозяйкой этого зала. Прошу вас, распорядитесь подать столы.
       Королева сняла подушечку с королевского трона и подала её Паладдину, приглашая усесться на ступенях у подножия трона. Близость друга внесла покой в сердце Дали, которого она не испытывала за годы его отсутствия. Но эта близость и этот покой были вырваны ею ценой большого нервного усилия. И сколько ещё сил потребуется, чтобы отстоять своё счастье. Оно всегда будет сочетаться с интересами государства. А завтра страна переходит на военное положение, и её счастье снова будет испытано. Выдержит ли она испытания? Конечно, выдержит, если друг будет рядом.
       Королева едва слышно вздохнула и откинулась в глубину трона. Лишь Паладдин услышал этот вздох. Или даже не услышал, а почувствовал. Он обернулся и подмигнул королеве, как в детстве подмигивал принцессе, желая успокоить её и развеселить.
       Герцогиня Боавиль распоряжалась балом. Если к произошедшей перемене в настроении королевы и к неожиданной смене претендента никто не был готов, то к последовавшему балу подготовились заранее, и он прошёл на славу. Скрытые в недрах дворца подъёмные механизмы извергли в зал потоки столов, накрытых изысканными блюдами заморских стран. Большинство из них прибыло недавно на кораблях экспедиции Паладдина, что было отмечено принцем Ноем.
       Неведомо откуда по залу разнеслись волнующие звуки торжественной мелодии, несшей под сводами ритмичный шорох прибоя, обволакивающей слушавших томной лаской. Молодые жрицы храма Аталанты закружились вокруг гостей в ритмах чарующего танца.
       Постепенно дурманящие ароматы и напитки, чарующие ритмы мелодии и танца заставили гостей забыть о тревогах, предшествовавших балу. Зазвучали шутки и смех, молодые наследницы замков своих матерей приглашали рыцарей на танец. Начались беседы, сопровождающие обычно встречи знатных атлантов.
       Лишь королева не участвовала в общем веселье. Дождавшись, когда веселье достигнет своего пика, Дали исчезла в своих покоях через потайную дверь, прихватив с собой друга и советчика Паладдина. Постепенно из зала были изъяты и некоторые из рыцарей, необходимые королеве для обсуждения предстоящих военных действий.