Мандали, рыба и вода

Роман в ХХХ.5.5 главах с прологом, эпилогом, завязками, кульминациями и прочими запятыми и литерами за пределами русских языков.

Пролог.
Из которого читатель узнает об отсутствии смысла, который может быть также приравнен к смыслу его отсутствия. Искать смысл там, где его нет – бессмысленно. Тем не менее, в этом-то и есть смысл осмысления бессмысленного. Итог: Нет смысла = смысл.


Глава I. Которая дает читателю представление о девочке Мандали как о девочке (и далеко – не как о мальчике). Мандали гуляет по улицам, и куда они ее с таким мировоззрением уводят-заводят.

Девочка Мандали шлялась по улицам и там же гуляла. Внезапно ей это надоело и она повернула за угол, где, никуда не отходя, стоял птичий рынок.

Глава II. Из которой читатель понимает – как далеко уводят девочку кривые улицы. А именно: на птичий рынок. Естественно, в поисках рыбок.

– У вас рыбки есть? – спросила Мандали у продавца птичьим, – Лучше живые.

Глава III. Из которой читателю становится ясно, что нужных рыбок на рынках нет, а также то, что его совсем скоро ожидают дальнейшие приключения-переживания в главе 4.

– Рыбок у нас нету, а живых – и подавно. Пойди-ка ты, девочка, на рыбий рынок, – посоветовал продавец Клестов, продавший за утро 3 вагона мертвых клестов и два с половиной счастливых крылышка из четвертого вагона.

Глава IV. Из которой читатель видит всю тщетность и бесполезность отстроенных на каждом углу птичьих рынков, когда тебе нужен именно рыбий рынок.

– Но таких не бывает, – досадно заплакала девочка Мандали, и пошла к птичьему прудику – смотреть, как мутят воды рыбаки.

Глава V. Которая дает представление о девочке Мандали как о совершенно незаурядной и смекалистой девочке, которая вот-вот найдет выход из сложившейся, казалось бы, тупиковой ситуации. Но она его не находит.

– У вас рыбки есть? – спросила Мандали у ловцов рыбьего.
– МЫ ЛОВИЛИ, МЫ ПОЙМАЛИ - ПТИЧКИ РЫБУ ВСЮ СКЛЕВАЛИ! – отвечали хором рыбаки, и, по-субботнему матерясь, вновь кидались своими дырявыми сетями и промахивались.

Глава VI. Из которой читателю становится заметно, что не только рыбаки промахиваются, но и девочки тоже. Также читатель сможет ощутить всю злобу и ненависть накатившую на героиню к представителям рыболовецкого хозяйства.

Девочка Мандали еще более заплакала. Вдоволь наплакавшись – так, что пруды вышли из берегов и унесли в свои пучины матерящихся субботних рыбаков – она весело поскакала к профессору Акулову: узнать о состояниях рыбных дел в округе.

Глава VII. В которой встреча Мандали с профессором Акуловым предстает в глазах и головах читателя не в самом лучшем свете и нелицеприятной стороне лиценеприятной стороны лица.

Профессор сидел у дверей дельфинария и спивался, поглощая девятый бутыль рыбьего жира за утро.
– У вас рыбки есть? – спросила Мандали у известного Акулова.
– Фиш, филе-о-фиш... вишь... Буууэ-э-э-э! – замычало пьяное профессорское сознание и его некрасиво вырвало.

Глава VIII. Озарение. Флэшандерстендинг. Инсайт, если хотите. (Если не хотите, то – ничего из перечисленного. Придумайте свое.)

Внезапно Мандали поняла нечто важное и глубоко секретное: Акулов – немец! А ровно после этого поняла, что все кругом что-то знают о рыбках, но не хотят ей говорить. А рыбки просто не хотят подвернуться ей на руку и под глаза.

Глава IX. Из которой становится понятно: дело-то в Питере происходит! И то – что там происходит.

Наступила темная ночь, и в Питере выключили на улицах весь свет и развели мосты. Позже Мандали осенил другой инсайт: это были злостные питерские ночные выключатели света и разводилы мостов, которые безвозмездно занимались этим беспределом каждую ночь. Но не это тяготило девочку, а то, что из-за темноты она наступила мимо тротуаров и упала в реки-воды невские... И понесла ее вода – куда-то в направлениях морей балтийских и еще более северных.

Глава X.Которая вообще ни о чем не говорит. Она просто для поддержания смысловой нагрузки. И о море с моряками.

Море и моряки.

Глава XI. Которая, похоже, самая длинная. И посему, пожалуй, похожа на завершающую. О хитросплетениях судьбы и судьбе этих самых хитросплетений. Также читатель узнает, что некоторые моряки, в общем-то, неплохие люди.

«Рыбки, рыбки!» – скандировала Мандали, оказавшись в мутных водах посреди всевозможных четырех океанов нахлынувшего счастья.
Но никаких рыбок кругом не было (позже Мандали осенит, а может, и очернит, еще один инсайт отсутствия положенного рыбного в морском). И она стала незамедлительно тонуть.
На счастье, мимо проходил корабль под управлением моряка Папайя отважного (Сэйлора, конечно). Мандали стала бойко голосовать голосом и другими видными над водой частями тела; и, в момент доголосовавшись, поинтересовалась: «Шеф, до города не подбросишь?» – кокетничая единственной свободной рукой с промокшей купюрой денег, производства самого российского банка.
– Какой тебе город, Мандали? – кричал Сэйлор с борта своего авианосца (нелегально он подрабатывал перевозкой секретной космической контрабанды: авианосцов, авиатрусцов и авиаподтяжек), хотя сам сидел в радиорубке и мощно рубился сам с собой в морской бой.
– Мне теперь все равно... – захлебываясь, произнесла девочка, а затем еще раз утонула.

На этом комическом эпизоде утопления автор теряет визуальный, ментальный, аудиальный контроль и тактильно-вербальный интерес к героям романа по причине их подводного исчезновения. Буквально через несколько минут ленивого ?х#х№(%5ъц+* автор находит потерянный с интересом контроль за героями романа. Где он его находит – не так уж важно, а хоть бы и там, где он его потерял.

Глава XI. В которой даже кратким образом не объясняется: почему национальная рыба Норвегии – форель и лосось, а национальное животное – лось.

И Мандали утонула… в объятиях надувной подводной лодки, что спустил на воды, авиаподтяжечным методом подтягивания, моряк-контрабандист, он же – отчаянный маринист (жена – Марина, прим. жены Марины. в смысле, у Марины пока нет жены (хотя, может, и есть – да только кому же она скажет?) – она жена у моряка, а моряк, иногда даже бывает вполне доволен женой, Мариной).
– Отвезу-ка я тебя, девочка, в славный город Осло, – вдруг восклицательно воскликнул Сэйлор, когда его судно причалило к пирсам города Осло. – Ибо я всегда туда плыву, но почему-то никогда не доплываю. Здесь нужно сказать, что Сэйлора периодически мучила мучительная мука вопроса: «Кто же проживает в Осло? И как можно безошибочно называть местных аборигенов: ослоиды, ословичи или ословчане?». С этим, безобидным на слух и вид, вопросом моряк и обратился к первому же прохожему норвежцу, и, получив в ответ ответ: «Осел!», вполне удовлетворенный вернулся на корабль. Теперь он четко знал, как именуются старожилы и новожилы из Осло. Оставалось самое малое и практически невозможное – узнать где живет национальный лось и достать для девочки хоть что-нибудь где-нибудь рыбное, ака лосось, на худой конец – селёдки.

Глава XII. Которая повествует о том, о чем она и должна повествовать – о том, что повествовательного происходит в главе 12.

Тем временем Мандали до тошноты надоело качаться и тошнить на кораблях и она пошла освежаться на улицы странного города Осло.
В городе было как-то пустынно и недружелюбно, и только знакомый силуэт Папайя-моряка резво шнырял из подворотни в рыбный маркет, из маркета в подворотню – в поисках национальных селёдок. Мандали стошнило еще раз (нельзя знать почему. однако стошнило. может, она хотела всем своим видом показать, что её тошнит, а может, ей просто надоели не совсем удачные поиски рыбы…). А тут еще набежал силуэт моряка Сэйлора и сказал, что ему только что звонила некая Марина и просила поскорее возвращаться домой к обеду, и опять предательски исчез в очередном рыбомаркете.
Мандали осталась совсем одна: без рыбок, отважных моряков, в чужом городе Осло. Что-то подсказывало ей, что нужно отчаливать домой, только это «что-то» не подсказывало – каким способом это можно сделать. Мандали села на камушек и – не стала плакать, а начала петь. В песне говорилось и пелось о сверхаддитивном эффекте коллективной синергии как одном из самых мощных показателей безрезультатного витализма и о Джоне Дальтоне, который так и не смог излечиться от дальтонизма… В сущности, пела она о своей нелегкой судьбе. Так могло бы продолжаться очень долго – пока в окрестностях Осло не передохла бы вся рыба, даже если бы она там и была. От этих заунывных куплетов Мандали самой стало как-то муторно, и она пошла домой.

Глава XIII. Из которой следует, что главы XIV, на радость автора, далее не последует.

Какого же было её удивление, когда открыв дверь собственного дома, она увидела странную веселую компанию: продавец Клестов, с тремя вагонами абсолютно живой рыбы, профессор Акулов, с лицом полного отсутствия утреннего тяжелейшего похмелья, субботние рыбаки, больше не оглушающие варварским способом рыбу в прудах, Сэйлор с женой и какой-то Мариной (вроде бы – женой), Дж. Дальтон, которому профессор Акулов, прилично опохмелившись, вставил-таки подходящий глаз от какой-то прищуренной селедки и даже национальное животное Норвегии – лось, забежавший на огонек из далекого Осло – все там были, пиво с рыбкой пили… а вечером – к злостным питерским ночным выключателям света ходили и вместе мосты разводили.

Конец