Глава 9. Дизон выходит на тропу

Благодаря «героизму» Чрезвычайного отряда Дизону легко удалось уйти от погони. Если бы он знал, как его будут преследовать, он не стал бы ломиться сквозь заросли, и тогда с Картышки не свалился бы ботинок, а у шкуры медведя-крысоеда не оторвался бы хвост, не рассчитанный на такие приключения. Но тогда и Чрезвычайный отряд не стал бы героическим, а их командиры вместо наград могли бы угодить прямиком на фронт. Но получилось так, как получилось.
Отбежав подальше от Крюпинок, Дизон остановился. Как ни легок был Картышка, бежать с ним, да еще в шкуре медведя, было тяжело. Дизон отцепил от живота безвольное тело насмерть перепуганного Картышки и снял с себя оставшуюся без хвоста шкуру. Картышка находился в полуобморочном состоянии и не сопротивлялся. Дизон связал его покрепче, взвалил на спину и продолжил путь. А путь его лежал к реке, к обрыву, под которым, как знал Дизон, находилась яма, неведомо кем и зачем вырытая. Эту яму он решил использовать под временное жилье Картышки, - тащить его на вопийное поле было бы опасно, да и некогда - времени до встречи с Дусликом оставалось в обрез. Дизон, не церемонясь,  сбросил в яму свою мерзкую ношу. Послышался глухой стук упавшего тела. Дизон срезал несколько ветвей и замаскировал ими вход в яму. Сверху присыпал ветви землей, оставил лишь небольшое отверстие для воздуха. На сегодня - всё. Придется Картышке подождать до следующего вечера, когда у Дизона будет время оттащить его на вопийное поле.
 
Дуслик уже ждал своего друга в условленном месте.
- Я принимаю твое предложение, - сходу сказал Дизон.
- Я не сомневался в этом, - радостно откликнулся Дуслик. - Давай сразу приступим к делу.
- Давай.
- Наши люди обследовали весь материк и нашли ряд мест, подходящих для развертывания нового государства. Так что тебе остается только выбрать одно из них.
Дуслик вытащил из внутреннего кармана куртки клетчатый носовой платок, сделанный из тончайшей материи, и развернул его. Платок оказался изнутри географической картой материка.
- Смотри! – сказал Дуслик, подсвечивая карту фонариком. - Выбранные места отмечены красными кружками. При выборе учитывалось много факторов, включая, безопасность. Я эти факторы перечислять не буду, но поверь, у нас работали классные специалисты.
Дуслик аккуратно сложил карту, которая снова превратилась в обычный мужской носовой платок, и протянул его Дизону.
- Просмотри и выбери место на свой вкус. После этого я дам тебе подробную топографическую карту выбранного места.
- У вас есть топографические карты!? – воскликнул Дизон.
- Полный набор, - ответил Дуслик, скромно потупив глаза.
Вот это, да! Ему, разведчику, чтобы получить для работы топографическую карту, приходилось оформлять кучу бумаг. А тут какая-то незаконная организация запросто владеет целым набором топографических карт. Ну и дела!
- А ты не мог бы дать мне все карты отмеченных мест? Так легче будет принимать решение.
- Хорошо. Завтра они будут у меня. Заходи вечером. Слушай дальше. У нас разработан полный пакет документов по государственному устройству новой страны. Продумано все до мелочей. Над этим работали почти десять лет.
Дизон присвистнул.
- Так что у тебя не должна об этом голова болеть. Получишь все в нужное время. Кстати! – воскликнул Дуслик. - Хочу тебя поздравить. На чрезвычайном заседании комитета организации тебя, по моему представлению, утвердили первым президентом нового государства.
- Оперативно работаете! – удивился Дизон. – Только  почему ты меня не спросил?
- Я заходил к тебе сегодня дважды, но не застал дома. А что, есть возражения?
- Конечно! Какой из меня президент? Я простой разведчик. Руководящих постов никогда не занимал.
- Не боги горшки обжигают, Дизон. Ты умный, волевой, энергичный. Ты уравновешенный, умеешь ладить с людьми – да ты прирожденный руководитель! Цены ты себе не знаешь! Да и мотивирован  ты больше других. А опыту наберешься. Мы будем тебе помогать.
- Не знаю даже, что тебе ответить.
- Подумай. А пока пойдем дальше. Мы решили начать новое государство со строительства крепости, в которой должно разместиться с полсотни домов. Крепость надо оборудовать и укрепить так, чтобы она могла выдержать длительную осаду. Мы можем предоставить разные строительные инструменты и материалы, приборы ближнего и дальнего наблюдения, а также оборонительную технику.
Друзья углубились в обсуждение технических деталей строительства и обороны крепости. Когда все было обговорено, Дизон поинтересовался:
- Сколько человек и когда готовы приступить к работе?
Дуслик замялся.
- Пока двое.
- Как двое!? – удивился Дизон, - Десять лет вы разрабатывали проект, и за все это время в организации нашлось всего два человека, готовых этот проект осуществить?
- Не могут же люди так сразу бросить свои семьи, работу и уйти незнамо куда, не представляя, чем все это кончится? Вы начните, и за вами потянутся.
Дизон задумался. Двое все же лучше, чем никого.
- А кто эти двое?
- Молодые ребята.
- Призывники? – насторожился Дизон.
- Ну, да.
- Косят от армии?
- Вроде этого, - неохотно согласился Дуслик.
- А они что-нибудь умеют делать?
- А ты на что? Научишь!
- А они хотят учиться?
- Заставь!
- Знаешь что, Дуслик, - решительно сказал Дизон, - Не нужны мне такие помощники. Некогда мне с ними возиться. Мне надо Килию спасать. А за предложенную помощь спасибо. Воспользуюсь. Завтра я зайду за картами.
Дизон встал.
- Отлично, Дизон! Я в тебя верил! Я им так и сказал…
Но Дизон его уже не слушал. Ему надо было еще многое обдумать.

Придя утром на работу, Дизон сразу же направился к начу Разведки.
- Я по поводу Юлимпийских игр, - сказал он.
- Очень хорошо! – обрадовался нач.
- Да не очень хорошо, - остудил его пыл Дизон. - Время идет, а плечо у меня никак не заживает.
Нач Разведки погрустнел.
- Знаешь, что? – сказал он. – Я слышал, в Дуролесье живет какой-то волшебный доктор. Сшивает, склеивает, сращивает все поломанные части. Я пошлю за ним.
И он потянулся к кнопке вызова секретаря.
- Не надо! – остановил его Дизон. - У меня есть другая идея, получше. Пока этот доктор будет сшивать и склеивать меня, время будет упущено. А если я прямо сейчас начну тренироваться в другом виде спорта, где плечо не помеха, то успею хорошо подготовиться.
- Что же это за вид спорта?
-  Дурафонский бег (бег на сто один километр).
Нач Разведки с сомнением окинул взглядом мощную тяжеловатую фигуру Дизона.
- Ты думаешь, ты сможешь взять награду в дурафонском беге?
- Смогу, - решительно заявил Дизон. - Я выносливый, а в дурафонском беге это самое главное. А лишний вес - он быстро уйдет, как только начну тренироваться.
Нач Разведки задумался.
- А где ты будешь тренироваться? Для таких дистанций ведь школьный стадион не подойдет? 
- Нет, конечно.
- А за пределами Дрюпинок опасно. Тебя, наверняка, пасут, и не только наши.
- Знаю. Я найду какое-нибудь глухое место, где шпионам нечего делать.
- Такого места вблизи Дрюпинок нет.
- Поищу подальше.
- А на «подальше» придется время на дорогу тратить.
Дизон задумался.
- Может быть, мне оставаться там на несколько дней? Я потом отработаю, – предложил он.
- Это можно, и без отработки, - согласился нач Разведки. - Но раз в неделю ты должен здесь появляться.
- Можно и чаще, чтобы не дразнить контроль-разведчиков, - раз в пять дней, - предложил Дизон.
Он подстраивался под дежурство Колубя - охранника «Козочки», - чтобы, если повезет, встречаться с Килией.
- Годится, - сказал нач Разведки. – А ты уже заметил слежку контроль-разведчиков?
- Заметил.
- И как?
- Пока элементарно ухожу, когда мне надоедает их внимание, - скромно ответил Дизон.
- Молодчага! – подпрыгнул нач Разведки и с чувством хлопнул его по «больному» плечу. - Так их, як твою бряк!
Дизон для порядка поморщился и отвел плечо из-под лапы нача.
- Ой! Прости, забыл! Не очень я тебя?
- Не очень, - ответил Дизон, потирая «ушибленное» место.
- А все же будь с ними осторожен, - предупредил нач Разведки. - Не надо, чтобы они узнали о твоих тренировках.
- Об этом я позабочусь.
- А я буду оформлять тебе командировки на пятидневку. Буду писать тебе задание, и отчет сам за тебя составлю, чтобы тебя не отвлекать. Когда первый выход?
- Завтра, если вы не возражаете.
- Не возражаю, - ответил нач Разведки.
- А сегодня мне надо подготовиться. Зарегистрироваться в Юлимпийском комитете, купить тренировочное обмундирование, рюкзак, палатку, продуктов в дорогу.
Нач Разведки взял пустой бланк.
- Зачем тратиться? Возьмешь всё на нашем складе. Диктуй, что тебе надо.
- Спасибо, - сказал растроганный Дизон, забирая заполненный бланк. - Итак, через пять дней.
- Действуй, - поощрил его нач Разведки.

Дизон получил на складе вещи и продукты и сложил их в новенький рюкзак. Не хватило места только для коробки с резиновыми сапогами, и Дизон сунул ее подмышку. Когда он вошел в свой двор, из-за забора справа выпрыгнула голова соседа, бывшего контроль-разведчика. Сосед уже давно был на пенсии, но расстаться с любимой профессией не смог. Он превратил ее в хобби и шпионил за всеми в округе. Сосед просверлил глазами рюкзак и обувную коробку Дизона.
- Здравствуй, Дизон! – поздоровался он.
- Здравствуйте, дядя Дузнечик (Кузнечик).
- Собрался куда?
- По делам, - коротко ответил Дизон.
Бывший контроль-разведчик должен был бы знать, что разведчик не имеет права рассказывать кому бы то ни было о своих перемещениях.
- Спешишь очень? И поговорить некогда?
- Некогда, - подтвердил Дизон и прошел в дом.
- Ишь, ты, какой гордый! – пробормотал ему вслед Дузнечик. - Ну, смотри! Будешь по ночам выходить с заднего двора, доложу кому надо.

В  Юлимпийском Комитете Дизон записался на участие в соревнованиях по дурафонскому бегу. Оттуда он зашел в спортивный магазин и купил добротные кроссовки, которых не оказалось на складе Разведки. С коробкой подмышкой он вернулся домой, и снова сосед Дузнечик высунулся из-за забора и впился взглядом в новую обувную коробку. Ага!

Вечером Дизон пришел к Дуслику за топографическими картами. На пороге его встретила Дверобойка.
- Опять приперся!! Давно не видели!! – приветствовала она Дизона.
- Здравствуй, Дверобойка! – вежливо ответил Дизон.
- Здравствуй, бесстыжий! Что ты тут околачиваешься? Что люди подумают? Муж за порог, а он тут как тут!!
Последнюю фразу она прокричала особенно громко явно с расчетом на соседские уши.
- Дуслика разве нет дома? – насторожился Дизон.
- Опять в командировку услали, - зло ответила Дверобойка.
- Надолго?
- А ты кто такой, чтобы пытать меня?
Дизон сунул руку в карман за магическим красным пропуском, и Дверобойка тут же притихла:
- На две недели, - покорно ответила она и закрыла дверь.
- Погоди!
Дизон с силой дернул дверь и вырвал ее из рук Дверобойки.
- Что ты сюда лезешь!? – завизжала она. - Что тебе надо? Люди!!! Я не звала его!!
- Прекрати эту комедию! – прикрикнул Дизон. - Я тебе не Дуслик. Отвечай по делу, когда тебя спрашивают. Дуслик ничего для меня не оставлял?   
- А чего это он должен тебе оставлять! Убирайся отсюда! Шляются тут всякие!
 «Видно,  не успел забрать карты», - вздохнул Дизон. - «Ну что ж! Ждать мне некогда. Буду работать без карт».
Он вышел из дома и уже спустился с крыльца, когда услышал за собой скрип открывшейся двери и визгливый голос Дверобойки прокричал:
- На твое барахло!
Дизон обернулся и увидел летящий к нему предмет, который оказался обувной коробкой. Пока коробка, крутясь,  летела к Дизону, она постепенно теряла свое содержимое: желтую сандалету, старые шнурки, комки газет, которыми заполняют мыски ботинок, и коробочку засохшего гуталина. Но самое главное свое сокровище коробка удержала. На дне ее, обернутая в туалетную бумагу и перевязанная бечевкой, лежала пачка топографических карт. Бечевка была закреплена на стенках коробки, поэтому карты и не выпали. Видимо, Дуслик предусмотрел такое развитие событий.
- Ну, что ты раззявился? – крикнула Дверобойка. - Забирай свое барахло и вали отсюда!
Малолетний ребенок, вылезший вслед за матерью на крыльцо, просунул любопытную голову между столбами ног Дверобойки и  противно захихикал. Мамаша затолкала его обратно в дом и сама ушла за ним, громко хлопнув на прощанье дверью.
- Вот кукина баба! – не выдержал Дизон.
Он положил в коробку поверх карт желтую сандалету и закрыл крышку.
- Остальное сама подбирай, - пробормотал он.

Третья подряд обувная коробка подмышкой у Дизона явилась пределом терпения Дузнечика. Тут явно что-то происходило! Голова Дузнечика выпрыгнула так неожиданно, что Дизон вздрогнул.
- Что это ты так испугался? – подозрительно спросил Дузнечик.
- А что вы выскакиваете, как черт из коробочки?
Дузнечик не обиделся – его мысли были заняты загадочной обувной коробкой, а его рука непроизвольно потянулась к ней. Дизон крепче прижал коробку к боку.
- Что это ты целый день обувные коробки таскаешь? А? – спросил Дузнечик. - Дай посмотреть, что там!
- А что там может быть кроме обуви?
И как бы поколебавшись, выдавать ли секрет, неохотно добавил:
- Я собираюсь выступать на Юлимпийских играх в дурафонском беге. Тренируюсь, кроссовки так и горят. Вот покупаю впрок.
- С каких это пор «Дрюпобувь» стала выпускать спортивную обувь? – удивился сосед, подозрительно рассматривая этикетку на коробке.
Дизон тоже посмотрел на этикетку и пожал плечами.
- Не знаю. Мне-то, какая разница, кто что выпускает и в какие коробки упаковывает. Была бы обувь удобная и прочная.
И добавил:
- Пригласил бы вас посмотреть на обновы, да, извините, времени совсем нет. Завтра утром ухожу на несколько дней. Надо успеть собраться.
И он, не слушая больше Дузнечика, пошел к дому.

Когда стемнело, Дизон, не выключая в комнате свет, вышел на задний двор. Там в заборе была тщательно замаскированная калитка, выходившая на задворки поселка. Темными закоулками пробрался он к Восточным воротам и покинул Дрюпинки. Поминутно оглядываясь и прислушиваясь, пробрался Дизон к яме под обрывом, где томился бедный Картышка. Но оказалось, что Картышка уже не томился. Вход в яму был разворочен, ветки раскиданы. Дизон посветил в яму фонариком. Там было пусто. Значит, кто-то освободил Картышку, и его могла ждать засада. Не раздумывая,  Дизон спрыгнул с обрыва вниз. Склон был почти отвесный, он  не удержался на ногах и покатился вниз. Если бы не камень, о который он больно ударился коленом, но сумел за него зацепиться, он бы свалился в реку. Дизон притаился, слившись с камнем, ожидая появления фигур на обрыве. Но все было тихо вокруг, лишь река внизу звенела холодными струями. Дизон почувствовал под локтем какой-то жесткий предмет. Он придвинул его поближе к лицу, пытаясь рассмотреть. Предмет оказался ботинком - вторым ботинком бедного Картышки. Теперь все стало ясно. Картышке каким-то образом удалось выбраться из ямы, но удержаться на почти отвесном склоне со связанными руками и ногами ему не удалось, и он покатился вниз. Наверное, он пытался, как и Дизон, зацепиться за камень, оказавшийся на его пути в реку, но лишь оставил ему на память сувенир - свой последний ботинок. Дизон бросил ботинок несчастного Картышки в реку, и тот, покружившись, перевернулся,  хлебнул воды и пошел вслед за своим хозяином. Дизон выбрался наверх.
Теперь у него оставалась одна забота: отправить на небеса мерзкую душу Картышки - то, что она по доброй воле туда не полетит, он не сомневался. Дизон огляделся, и ему показалось, что Картышкина душа висит черной тенью над его головой. Он содрогнулся - не столько от страха, сколько от отвращения.
Отправлять души на небеса было, вообще говоря,  делом священника. Но где же его взять в такое время и в такой ситуации? Пришлось Дизону самому исполнить роль священника. Он думал, что той ненависти, которую он питал к Картышке, ему хватит, чтобы изгнать с Зубли десяток таких «грязных» душ. Дизон поднял голову к небу и снова увидел черную тень, порхавшую над ним.
- Кышь, мерзкий пакостник! – пригрозил ей Дизон кулаком. - Отправляйся на небеса! Там тебе отольются слезы Килии! Уходи с Зубли! Уходи и никогда больше не возвращайся сюда! Слышишь? У-хо-ди!!
Он энергично махал руками, отгоняя тень вверх.
- Лучше улетай!! – советовал он душе Картышки. - Я не оставлю тебя в покое на Зубле. Улетай и покайся! Бог милостив, он может дать тебе возможность искупить грех. Лети! Лети!! Лети!!! – махал он руками, показывая путь в небо.
Тень еще немного покружилась и стала медленно подниматься вверх – выше, выше, как будто кто-то тянул ее за невидимую нить.

Дома Дизон занялся изучением топографических карт.  Сразу стало ясно, что организация Дуслика поработала на совесть - все места, предложенные для строительства крепости, стоили внимания. Конечно, хорошо было бы осмотреть их все, но у Дизона не было на это времени. Он остановился на западном секторе, в котором были отмечены пять пунктов. Дизон наметил обследовать их в ближайшую же пятидневку и тогда сделать окончательный выбор. 

Утром, когда соседи Дизона уже встали и поливали по холодку грядки, он, в спортивном костюме и новеньких кроссовках, с большим рюкзаком за плечами вышел из дома. Дизон так быстро преодолел расстояние от крыльца до калитки, что любопытный Дузнечик только и успел, что высунуть голову и рот раскрыть, а уж расспрашивать было поздно.
- Что? Прозевал? Не успел дознание провести? – ехидно спросил Дузнечика его сосед с другой стороны, тоже страдавший от чрезмерного любопытства бывшего контроль-разведчика.
- А что мне дознавать? Я и так все знаю, - хвастливо ответил Дузнечик.
- И что же вы про него знаете, дядя Дузнечик? – вмешалась в разговор дочь ехидного соседа, имевшая виды на Дизона и шпионившая за ним не хуже самого Дузнечика.
- Знаю, что он пошел тренироваться. Готовится к Юлимпийским играм.
- А он что же, юлимпиец? – удивились ехидный сосед, его жена и дочь.
- Краб твою граб! – воскликнул Дузнечик.
И презрительно глядя на молодую девицу, добавил:
- Глаза распялила, а главного о нем не знает! Да он же чемпион Зубли по метанию бревна.
- Ах! – воскликнули обе женщины и закатили глаза к небу.
- Во, жук твою пук! - восхитился ехидный сосед. - А я и не знал, с каким человеком соседствую.
- А теперь он дурафонским бегом занялся, - похвалялся Дузнечик своей осведомленностью.
В это время вдоль забора проходила Дыроежка (Сыроежка), жительница этой же улицы. Она услышала последние слова Дузнечика и возмутилась.
- Бегать - дак все мастера, а как работать, так никого и нету! – громко проговорила Дыроежка.
- Смотрите, какая работница! – возмутилась жена ехидного соседа. - Дети у ей вечно не кормлены, муж не обстиран, а она еще…
- Ты бы помолчала, дура недогрызанная! – взвизгнула Дыроежка и подошла поближе, чтобы удобнее было обмениваться мнениями.
И началась перепалка. Мужчины тихо ретировались с поля боя. После долгой изнурительной борьбы победу одержала жена ехидного соседа, поддержанная дочерью, тоже любившей упражняться в словопрениях. Дыроежка смачно плюнула в забор ненавистных соседей и удалилась восвояси.

Через пять дней Дизон вернулся в Дрюпинки. Выглядел он усталым, но довольным.
- Я нашел отличное место для тренировок, - доложил он начу Разведки. - Место глухое, поселков мало, и в основном наши. Там много оврагов, ручьев, крутых подъемов, так что есть, где побегать.
- Где это находится? – спросил нач разведки.
- В южном направлении. Вот здесь.
Дизон подошел к карте, висевшей за спиной нача, и указал на ней место далеко к югу от Дрюпинок и еще дальше от западного сектора, где он на самом деле проводил разведку.
- Вот и отлично! – сказал нач Разведки, едва взглянув на карту. - А у меня есть хорошая новость. Контроль-разведчики закрыли твое дело. Ты признан надежным. Кто бы в этом сомневался? Так что можешь их больше не опасаться. Тренируйся и ни о чем не думай.
- Отлично! – обрадовался Дизон. - А у меня, между прочим, появилась еще одна идея насчет Юлимпийских игр. Я устроил лагерь на берегу реки. Река с сильным течением, Торопыжкой называется. – Дизон снова ткнул пальцем в карту. - Вот я и подумал: почему бы мне не начать параллельно тренироваться в водном слаломе? В этом виде спорта наши давно не брали призов, но и узики с казиками не большие мастера. Я смотрел их на последних Юлимпийских играх и уверен, что если буду каждый день тренироваться, то могу стать, если не чемпионом, то, по крайней мере, серебряным или бронзовым призером. Таким образом, мы подстрахуемся, а то и две золотые цепи возьмем. Как вы на это смотрите?
Смотрел на это нач Разведки очень радостно, и даже заерзал на стуле в предвкушении двойной премии «за выращивание в своем ведомстве Юлимпийского призера». «Вот жена обрадуется! - подумал он. - Купим ей, наконец, этот дурацкий салоп, как у Дуи (Туя). И мне еще останется».
- Одобряю! – сказал он солидно.
И добавил, слегка помучавшись от жадности:
- Выигрывай! Я тебя не обижу, поделюсь.
- Спасибо, - скромно поблагодарил его Дизон и добавил:
 - У меня есть одна просьба.
- Говори! – насторожился нач Разведки.
- Мне нужна телега, самая большая, какая найдется, чтобы перевезти байдарку и кое-какие строительные материалы для лагеря.
- Нет проблем! – облегченно выдохнул нач Разведки. - Я выпишу тебе бумагу, по которой ты можешь брать со склада все, что тебе нужно, на срок до начала Юлимпийских игр.
- Спасибо огромное! – поблагодарил его Дизон.
Нач Разведки оформил документ, смачно прихлопнул его печатью и протянул Дизону.
- Удачи тебе, будущий дважды чемпион.

Дизон получил на складе самую большую телегу, какая там нашлась, инструменты и строительные материалы. По пути в Юлимпийский комитет он на всякий случай завернул к Дуслику, но тот еще не вернулся из командировки.
В Юлимпийском комитете очень обрадовались желанию Дизона участвовать в соревнованиях по водному слалому. На этот вид спорта всегда сложно было найти желающих. Ему выдали байдарку и пожелали успехов. Байдарку Дизон запер в сарае. Там же в тайнике он спрятал коробку с топографическими картами.

Когда стемнело, Дизон отправился на свидание с Килией. Он не очень-то надеялся, что Килии снова удастся выбраться с комбината, но она пришла и была намного спокойнее и дружелюбнее, чем в прошлый раз.
- Спасибо, Дизон, - сказала она и слегка пожала ему руку.
Он понял, что она благодарит его за Картышку.
Слухи о необыкновенном похищении Картышки достигли производственного комбината «Козочка» в тот же вечер, но в сильно искаженном виде. Медведь-крысоед превратился в чудище о трех головах с рогами в виде острых кривых ножей, с глазами, выстреливающими из орбит на целых полметра, и разной прочей чепухой. «Козочки» всему этому верили и, пересказывая друг другу, делали страшные глаза. Одна лишь Килия молчала. Она сразу догадалась, что чудищем, похитившем Картышку, был Дизон.
- Он больше не вернется? – спросила она.
- Никогда. Он уже там, - Дизон поднял к небу указательный палец.
Килия облегченно вздохнула и положила голову ему на грудь. Дизон слегка обнял ее за плечи. Все, казалось, вернулось к прежнему состоянию, и все же Килия стала другой. Исчезли прежняя легкость и беспечность. Она все время была напряжена, как будто каждую минуту ожидала неприятности.
- Все идет отлично, Килия! – уговаривал ее Дизон. - Я начал строить убежище для нас. Когда оно будет готово, я заберу тебя.
- И мы все время будем вместе!?
- И мы все время будем вместе. Ты только потерпи немного. Потерпишь?
Она молча сжала его руку в знак согласия.
Дизон повернул ее голову вверх.
- Видишь вон ту звезду, самую яркую?
- Вижу!
- Это Божий Глаз. Это наша с тобой звезда, Килия. Она уже один раз помогла нам. И, возможно, поможет еще. Смотри на нее и думай обо мне. И знай, что я - с тобой.
Люди на Зубле верили, что звезды являются помощниками влюбленных, их связными.
- Я попрошу Божий Глаз, чтобы он передавал тебе мои приветы, – сказала Килия. -  Каждый день в девять вечера я буду передавать тебе привет.
- А я буду ждать твой привет и думать о тебе.
- Так мы будем встречаться с тобой каждый день, - печально подвела итог Килия.

Жизнь вошла в накатанную колею. Пять дней Дизон строил крепость, а на шестой возвращался в Дрюпинки.  Он приходил в Разведотдел, подписывал составленный за него отчет о выполненном задании и получал новое задание. Худой, усталый, он действительно походил на спортсмена, тренирующегося на пределе возможностей. Перекинувшись парой слов с коллегами, наученными не задавать лишних вопросов, он отправлялся на склад, где по бумаге, выданной начем, получал очередную порцию стройматериалов и продукты быстрого приготовления. Кое-что ему поставлял Дуслик.
 Дизон старался реже встречаться с ним, чтобы не подвести его под подозрение, случись какая неприятность, но Дуслик сам искал встреч с ним. Он расспрашивал Дизона о ходе строительства, вникая в мельчайшие подробности, и порой давал весьма ценные советы. Ему очень хотелось знать, какое место Дизон выбрал для нового государства, но на этот вопрос Дизон не отвечал.
- Меньше знаешь – крепче спишь, - отшучивался он.
Дуслик отчитывался перед президентом новой страны о работе «организации», о пополнении списка желающих в будущем переселиться в новое государство. Однако никто, кроме нескольких отвергнутых Дизоном лоботрясов-призывников не предлагал Дизону непосредственную помощь. Дизон и не просил. Он рассчитывал на свои силы.
 Пока все складывалось хорошо. Слежки за ним не было, Колубь выпускал Килию в свое дежурство проведать разболевшуюся «мамашку», настроение Килии улучшилось. Она жила надеждой на скорое освобождение.   С не меньшей дотошностью, чем Дуслик, вникала она во все подробности строительства крепости и всякий раз задавала один и тот же вопрос: когда?
- Я делаю все возможное, моя любимая, - говорил Дизон.
- Я вижу, - отвечала Килия и жалостливо проводила ладошкой по его ввалившейся щеке.
  Однажды она сообщила Дизону радостную новость:
- Наша управительница недовольна мною. Она сказала, что будет говорить с  директором комбината о моем увольнении.
- Чем же она недовольна? – насторожился Дизон.
- Как чем? Тем, что я не могу забеременеть.
И с жаром добавила:
- Это потому... это потому, что я ненавижу их всех. Они все такие мерзкие, такие гадкие. Скоты!! Скоты!!
- Тише! – просил Дизон.
Однако надежда на увольнение Килии не оправдалась. Медицинская комиссия, проведенная по настоянию управительницы, пришла к заключению, что Килия абсолютно здорова и способна рожать. Ее оставили на комбинате.
- Не переживай, моя Килечка! Потерпи! Скоро все это кончится, и ты будешь на свободе.
- С тобой, - шептала она и прижималась к нему.
Дизон не смел шевельнуться.  Он боялся каким-нибудь неловким движением оскорбить ее и переместиться в ее сознании в отряд «скотов».
Это неправда, что мужчинам нужно только одно. Это «скотам» нужно только одно. Когда мужчина любит по-настоящему, как любил Дизон, он готов мириться с любым своим статусом, лишь бы быть рядом с любимой, видеть ее, слышать, ощущать тепло ее ладоней. Ради Килии Дизон готов был на любые жертвы и муки. Он согласился бы оставаться другом Килии сколько угодно, пусть даже всю жизнь. И это Килия виновата, что в один прекрасный день, вернее, в одну прекрасную ночь их дружба вдруг вспыхнула ярким пламенем и сгорела в огне любовной страсти.