Рыбалка

Воздух сырой. Промозглый. Солнце встает. Но еще не греет. Капли росы висят на травинках. Птицы еще не распелись. Кузнечики еще не прыгают. Все замерло.
По росе в сапогах семенит коренастый мужичок лет 65. Это Михалыч. Одет он в спортивные штаны, которые видели лучшие времена, в куртку черную, но с разноцветными заплатками. На голове неказистая шапочка, такие еще лыжники носят. Она у него набекрень одета. В одной руке удочка, в другой маленький чемоданчик, только пухлый, в общем, короб наверно.
Идет быстро, вернее семенит. Торопится. Его ждет Палыч. Лицо Михалыча озаряет улыбка – воспоминания переносят во время, когда не было больного сердца, неповоротливого тела, старухи - которая постоянно гнобит, стоит выпить рюмку, а были Женька и Серега – гроза двора, резвые футболисты – защитник и нападающий, зависимые только от крика из окна «домой».
Палыч жил в городе, работал на заводе по изготовлению конфет. «К сожалению, не ликероводочном»- думал Михалыч. Приезжал он редко. Но как праздники были эти приезды: и рыбалка и банька и водочка, даже старуха меньше ругала его в такие дни.
А Сергей Павлович уже пять минут переминался с ноги на ногу. Ждал друга детства. Не терпелось ему поделиться с Женькой. А чем поделиться он и не знал. Про Машку- жёнку – рассказывать не хотел, про детей, что не заходят тоже, а уж про завод тем более. Да и не нужно было это Женьке рассказывать, он и так все знал, чувствовал.
«ох уж эти американцы! Чудаки!»- Палыч вспомнил статью в газете, которую читал, когда ехал в автобусе. Статистика утверждала, что каждая 2я семья ходит к семейному психологу. Зачем нужна эта профессия он, вообще, не понимал. Психолог и поймет, и поддержит и расскажет, как быть. Только зачем это если есть лодка, озеро 2 удочки и друг. И говорить не надо. Все само вылечивается. Проблемы рассасываются.
С пригорка спускался Михалыч. Два старичка обнялись крепко - по-мужски. Пошли к озеру. Пока шли, разговорились. О чем могут разговаривать два мужчины? Палыч поделился статьей, разговор плавно перешел в «все – таки были на луне, только половина фото подделки», потом «война - о том, что русские командиры брать города к датам старались, не жалели людей», «молодежь – прогрессивней стала».. И так слово за слово, а они уже в лодке и удочки закинули. В тишину вслушиваются. Михалыч от удовольсвия даже глаза щурит. Огорчает только, что Палыч все седеет и седеет. «Да, мы уже не те».
-слушай, Палыч, ты перекусить ничего не взял?
-Михалыч, обижаешь. Взял. Взял.
С этими словами Палыч открывает рюкзак, извлекает пакет, разворачивает, а там .. плитка шоколада. Только не плитка, а плитище. Такой большой пласт молочного шоколада, только не разлинованный на куски.
- это как же, это что же – у Михалыча даже рот от удивления открылся и не закрывается. Только на автомате по усам пальцами водит.
- а вот так. Забыл, какую фабрику я охраняю? Шоколадную.
И тут оба старичка как по команде расхохотались. И смех у них был молодой, звонкий, как колокольчики. И слезы текли по щекам как в детстве, и даже живот от смеха крутить начало. Вроде успокоились. Палыч положил руку Михалычу на плечо:
- Ничего не меняется, Женька.
И они снова захохотали.