Ведьма

«ВЕДЬМА»
(Под хрустальным колпаком)
Трагикомедия

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ПЕТР
ЛИЗА
МИТЯ
ЮДИФЬ
САША
КЛАВДИЯ


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Старая, но по новому обставленная квартира. Кабинет, гостиная, спальня. Коридор с тремя дверями: одна входная, другая в ванную, ещё одна дверь в кухню. Чисто. Уютно. Мебель дорогая. Много хрусталя и зеркал.
Воскресное утро.
Идет дождь.

В спальне в постели сидят только что проснувшиеся ЛИЗА, молодая некрасивая женщина лет тридцати, и ПЕТР, мужчина в возрасте около пятидесяти, у которого даже глубокий сон не смазал его ухоженной внешности.
Слушают шум дождя.


ЛИЗА (задумчиво). Сегодня ночью ты опять храпел.
ПЕТР (после паузы). Весь бок в синяках. Локтем пыряла?
ЛИЗА. Локтем… А что мне было делать, если ты храпел?
ПЕТР. Да ладно. Пыряла так пыряла… только больно ведь. Локти у тебя острые.
ЛИЗА (разглядывая пальцы). Руки тонкие.
ПЕТР. Ты у меня вся какая-то утонченная.
ЛИЗА. А ты всё же грубый, Петр. Вот храпишь по ночам.
ПЕТР. Ну подумаешь! Случайно, Лиза, всхрапнул!
ЛИЗА (помолчав). Нет, не случайно. Я часто по ночам слушаю, как ты храпишь. А в последнюю неделю – каждую ночь!
ПЕТР. Ну и что? Что в этом кошмарного? Храп – это особый символ! Если человек храпит, значит, у него всё хорошо в жизни! Сон здоровый и крепкий!.. Это всякие утонченные неврастеники не храпят – они пугаются собственного храпа и просыпаются. Знаешь, как в психбольнице во время сна тихо?
ЛИЗА. Не знаю. (После паузы.) А раньше и ты не храпел.
ПЕТР. Раньше мне трудно спалось, беспокойно и тревожно. Я не осознавал смысла своего существования. А теперь я сплю легко и безмятежно!
ЛИЗА. Совсем ничего не чувствуешь?
ПЕТР. Абсолютно! По всему телу синяки, а откуда взялись, ха-ха, не знаю! И всё благодаря тебе, Лизанька, мой ангел. (Пытается с ней позаигрывать – полез под ночную рубашку.)
ЛИЗА. Ах, оставь, Петр, мне что-то грустно.
ПЕТР. Вставать будешь?
ЛИЗА. Полежу еще.

Петр встает, немного машет конечностями – физзарядка – облачается в дорогой халат и шлёпает на кухню.

ЛИЗА (прислушиваясь к дождю). Дождь идет… Такой ровный, словно из душа… Как скучно всё, пошло… Невыносимо!

Петр возвращается с подносом, на котором чашки, банка растворимого кофе и термос. Готовит кофе себе и Лизе.

ЛИЗА. Вот и кофе пьем из термоса. Почему свежей воды не вскипятить?
ПЕТР. А кто научил меня выпивать чашечку кофе в воскресное утро прямо в постели, разве не ты?
ЛИЗА. Это не кофе, какие-то пережареные опилки. И вода затхлая.
ПЕТР. Разворчалась с самого утра. Не выспалась, душа моя?
ЛИЗА. Я только под утро уснула. Лежала всю ночь, думала.
ПЕТР. Надо было спать. Я вот спал и сон такой сладенький видел – между прочим, про наше совместное счастье.
ЛИЗА. Неправда. Ты храпел. А когда храпят, сны не видят. Сны пугаются, когда храпят, и исчезают.
ПЕТР. Привязалась, в самом деле!.. Лучше бы встала, оделась. Митя скоро должен прийти.
ЛИЗА. Он к нам в спальню будет заходить?
ПЕТР. Не будет.
ЛИЗА. Зачем тогда одеваться? Полежу ещё, дождь послушаю.

Слушают дождь.

ПЕТР. Дождь, в общем-то, и не сильный.
ЛИЗА. Вы с Митей на пруды собирались. На лодке. На рыбалку.
ПЕТР. Поедем, наверное.
ЛИЗА. Охота под дождем на прудах мокнуть? Дождь всю грязь со дна поднимет.
ПЕТР. Договаривались же. Митя отгул в ресторане взял.
ЛИЗА. А как оркестр без него играть будет?
ПЕТР. Сыграют. Зачем им вообще гитара? В их заведении одними тамтамами обойтись можно. Там-тарам-тара-там-та!.. (Напевает лизгинку.) Никто и не заметит, как мы с Митей на природу-матушку улизнем.
ЛИЗА. В дождь всегда может что-нибудь случиться.
ПЕТР. Глупенькая, обычного дождя испугалась! Да и не дождь это – так, моросит из сита. Чего его бояться?
ЛИЗА. Пасмурно как-то…
ПЕТР. Мне ничего не страшно! Я здоровый и самоуверенный! Как древнерусский витязь! Как Илья Муромец, после того как с печки слез!.. Знаешь, Лиза, я Илью Муромца понимаю – это необыкновенное чувство, когда вдруг в полной мере ощущаешь свои силы! Это чувство переполняет меня, и ничуть за себя страшно!
ЛИЗА. А мне, Петя, страшно. Ты когда в первый раз захрапел, неделю назад, я так перепугалась, подумала: вот он – конец света!
ПЕТР. Тьфу, черт!
ЛИЗА. Петя, я книжку одну разыскала. Там сказано, что храпеть вредно. От этого сердце страдает и вообще дыхание может остановиться. А в книжке сказано – на ночь надо повязку надевать.
ПЕТР. Какую повязку?
ЛИЗА. Вокруг головы. Чтобы челюсть не отпадала. Она отпадает, оттого что мышцы во сне расслабляются, тогда храп и получается.
ПЕТР. Может, сразу противогаз на ночь натягивать?
ЛИЗА. Нет, простую повязку.
ПЕТР. Ещё на ночь повязку надевать! И так я теперь с утра до ночи повязан! Обещаниями, заботами, обязательствами, обстоятельствами!.. Только и остается, что ночью всласть похрапеть. Раньше легче было.
ЛИЗА. Раньше ты не храпел.
ПЕТР. Лиза, ты запретила мне говорить о том, что было раньше, а сама…
ЛИЗА. Да, конечно, не говори ничего… А почему ты так сказал – «повязан»? Ведь так бандиты говорят, когда милиция на их след выходит… «меня скоро, наверное, повяжут»…
ПЕТР. Ты не заболела? Дай лобик пощупаю.
ЛИЗА. Я сегодня до самого утра не спала.
ПЕТР. Это я уже слышал. Это ещё не повод, чтобы с утра задирать близкого тебе человека.
ЛИЗА. Я лежала, думала…
ПЕТР. Наверное, голова разболелась?..
ЛИЗА. И случай один вспомнила. Давнишний.
ПЕТР. Интересный?
ЛИЗА. Не знаю, интересно тебе будет или не очень…
ПЕТР. Я уже давно научился оценивать свой интерес в любом деле. Рассказывай, пока я кофе хлебаю.
ЛИЗА. Расскажу… Это произощло семь лет, семь месяцев и семь дней тому назад…
ПЕТР. Начинаешь, как сказку.
ЛИЗА. Это не сказка! Ты не относись к моему рассказу сразу с предубеждение.
ПЕТР. Ладно, не буду. Выслушаю, как послание Президента!
ЛИЗА. Это было в то в время, когда я никому ещё не была нужна. Вся жизнь моя была одинокой и лишена всякого смысла, пока я не встретила тебя.
ПЕТР. Ах, Лиза, когда ты так говоришь, я начинаю чувствовать себя членом организации милосердия. А ведь это я тебе всем обязан. Я – тебе!
ЛИЗА. Не будем сейчас хвалить друг друга. Ты лучше послушай.
ПЕТР. Слушаю, Лиза. Я тебя всегда слушаю.
ЛИЗА. Сначала ответь, ты помнишь скверик у нашего драмтеатра?
ПЕТР. Конечно, помню. Милый скверик. Такой был тихий оазис среди шумных улиц.
ЛИЗА. Раньше я там часто гуляла. И в тот день… Кажется, тогда была зима… Да, зима, я помню заснеженные ветки деревьев и глупых воробьев, которые скакали по этим веткам и стряхивали на меня снег. Меня ничего не радовало, и скверик этот я просто ненавидела. Но не было другого такого места, где бы я могла сесть на скамейку в пустынной аллее, откинуть голову, закрыть глаза и превратиться в мёртвую… Вдруг, чувствую, моего лица коснулись чьи-то пальцы. Очнулась, рядом женщина сидит странная. С черными глазами, в цветастом платке. И трогает моё лицо холодными пальцами… «Плохо тебе, деточка?» - спрашивает. А у меня даже нет сил ответить, комок в горле… «Вижу, всё я вижу, - говорит, - страдаешь ты, ненаглядная…» У меня слёзы потекли по щекам. «Хочешь, я тебя утешу?» - спрашивает она. Я кивнула… Сейчас думаю, зачем я это сделала?.. Тут она мне какого-то человека показывает в аллее: он, в общем-то, случайно там проходил, мужичонка такой невзрачный, неухоженный, зимой – в осеннем пальтишке. Идет, смотрит на ветки деревьев и так грустно как-то улыбается… А странная женщина и говорит:
“Посмотри на него, деточка, и крепко-крепко запомни. Лицо его запомни, походку запомни, поговори с ним и голос запомни…”
ПЕТР. Интересно, зачем?
ЛИЗА. И я спросила: зачем? А она отвечает: «Несчастный он, ему гораздо хуже, чем тебе. Ты о себе, родная, не беспокойся, ты будешь жить долго и счастье своё ещё найдешь! А его сейчас я заворожу, напророчу, загадаю, что умрет он через семь лет, семь месяцев и семь дней. Обязательно умрет! Ты будешь жить, а он умрет. И теперь эту тайну знаем мы с тобой, а ты помни об этом всегда, помни, как ему плохо будет, думай об этом.» Сказала и исчезла.
ПЕТР. Вот ведьма! Наговорила на человека!
ЛИЗА. Ты думаешь, такое возможно? Ведь этот человек ей был совсем незнаком, а она на него только одним глазком посмотрела.
ПЕТР. Чертова колдунья! Позыркает такая хищным взглядом, прошипит ядовитым языком, напророчет, а потом и вправду всё сбудется!.. Это только у наших экономистов-политиков ничего не сбывается, а у какой-нибудь бабки – на тебе, пожалуйста!
ЛИЗА. Я часто думала об этой открывшейся мне тайне и, действительно, забывала про все свои тёмные мысли. И мне хотелось делать добро!.. Но ведь это ужасно! Этот человек не знает, что обречен! Не знает, что все эти оставшиеся годы ему надо было жить как-то по-особому!.. Как ты думаешь, Петр, если такая участь ждет человека, то ему надо сразу сказать об этом?
ПЕТР. Конечно! Каждый человек должен ясно представлять себе переспективы, цели и смысл своего существования. Ну, или хотя бы как-то поберечься!
ЛИЗА. Петя, а знаешь, кто был тот мужчина?
ПЕТР. Нет.
ЛИЗА. Ты.

Молчание.

ПЕТР. Ясненько…
ЛИЗА (срываясь с постели). Петенька, ты только мне не верь, ты только сразу мне не верь, не верь… Это я так рассказала – вдруг вспомнилось! Лежала всю ночь с распахнутыми глазами, как кукла. Ты храпел, вот и вспомнилось со злости.
ПЕТР. Хорошая у тебя память, Лиза.
ЛИЗА. Но ведь предсказания и пророчества не всегда сбываются. Не всегда гадалки правду говорят!
ПЕТР. Достоверно сбываются или не сбваются только научно обоснованные предсказания. А тут какая-то гадалка! Ведьма! Кто знает, что у неё на уме! Вот возьмет и сбудется, что тогда?.. Семь лет… семь месяцев…
ЛИЗА. Да, прошло ровно семь лет, семь месяцев и семь дней.
ПЕТР. Что? Да мы тогда ещё и знакомы не были!
ЛИЗА. Мы с тобой в тот день и познакомились. Я тебя догнала, упала рядом, будто подскользнулась, ты мне помог подняться и мы познакомились, вспомни.
ПЕТР. Бред! Не может этого быть! Не может!
ЛИЗА. А душу дьяволы терзают.
ПЕТР. Пусть твои дьяволы успокояться! Это всё бред безумной бабы в цветастом платочке! Маразматическая фантастика! Ты когда-нибудь видела, чтобы здоровый, жизнерадостный мужчина взял да и окочурился так сразу, ни с того ни с сего?
ЛИЗА. Я слышала про такие случаи.
ПЕТР. Что?
ЛИЗА. В мире всё так сложно, и порой наша жизнь зависит от самых ничтожных случайностей. Иногда какие-то неведомые и холодные космические лучи невероятным и странным образом могут повлиять на нашу судьбу…
ПЕТР. Природные случайности! Космические лучи! Всё это дешевые телевизионные сенсации и вымыслы шарлатанов! А я здесь при чем? Я здоров! Как древнерусский витязь! Как бык!
ЛИЗА. Успокойся, Петр!
ПЕТР. Я к врачам никогда не обращался!
ЛИЗА. Это плохо. Значит, ты можешь не знать, что у тебя внутри.
ПЕТР. У меня внутри желудок, почки, селезенка, хребет и тазобедренные кости!
ЛИЗА. Но разве только это?
ПЕТР. А что ещё?!
ЛИЗА. Ещё масса различных важных органов. И душа.
ПЕТР. Какая к черту душа?.. Господи, чего это?.. Сердце клещами сжало… Вздохнуть не могу!.. Лиза!... Что со мной?.. В глазах искры, ничего не вижу!...В мозгах боль… Лиза!...
ЛИЗА. Петя, ложись скорее в постель!... У тебя губы посинели. (Укладывает мужа в постель.) Тебе надо успокоиться. Прийти в себя… Иначе, ты взаправду можешь не выдержать. Давай, я тебя укрою. Вот так… (Вытерает ему холодный пот со лба.)
ПЕТР. (подскочил, словно ошпаренный.) Не буду!.. Не обманывай меня!.. Не хочу! Не буду!
ЛИЗА. Ну ладно, не будешь, не будешь… Только не уезжай сегодня никуда, чтобы всяких случайностей избежать. Ну побудь со мной дома, чего тебе стоит!

Петр бросается на постель, лежит неподвижно с остекленевшими глазами. Лиза в длинной ночной рубашке, с распущенными волосами, с белым лицом стоит рядом.
Дождь начал усиливаться и где-то в отдалении даже громыхнул гром.

ПЕТР (слабым голосом). Лизанька, я тебе вегда доверял, всегда и во всем слушался, кажется, сам уже мыслить разучился… Ты единственная для меня – и царь, и бог, и оракул. И всем в своей жизни я только тебе обязан. Ты скажи мне сейчас: это всё серьёзно? Только ты хорошо подумай.
ЛИЗА. Я не уверена. Но надо хоть как-то подготовиться. Нельзя допустить какой-нибудь нелепой случайности.
ПЕТР. Я пойду помоюсь в ванной.
ЛИЗА. Зачем?
ПЕТР. Не знаю. Но ведь надо что-то делать. По крайней мере, мыться в любом случае придется.
ЛИЗА. Я дам тебе твоё любимое полотенце, хочешь?
ПЕТР. Хочу… Наверное, существуют какие-то специальные ритуалы… Черт, никогда никого не хоронил и сам не умирал! (Идет в ванную комнату.)
ЛИЗА. Петя, ты осторожнее, не поскользнись, пожалуйста!
ПЕТР. Что же, я в собственной ванне лоб расшибу, да?!

Петр со злостью захлопывает за собой дверь ванной, и в ту же секунду там внутри падает что-то дребезжащее и звонкое. Через мгновение Петр появляется снова.

ЛИЗА. Что?..
ПЕТР. Зеркало со стены сорвалось… Так прочно висело и разбилось… Это очень дурной знак…
ЛИЗА (помогает собрать осколки). Это всего лишь говорит о том, что даже зеркало существует, починяясь каким-то случайным явлениям.

На улице опять громыхнуло в отдалении.

ПЕТР. Лиза, у меня есть чистая рубашка?
ЛИЗА. Конечно. Вчера всё перестирала. Только погладить нало.
ПЕТР (шёпотом). Погладь. (Осторожно притворяет за собой дверь и исчезает в ванной.)

Шум дождя дополняется шумом воды в ванной. Лиза накидывает халат, идет в спальню, достает мужскую рубашку, готовится её погладить… Звонок в передней и появляется МИТЯ, современный молодой человек, в душе которого инфантильность перемешана с откровенным цинизмом. Ему двадцать семь лет.

МИТЯ. Доброе утро!
ЛИЗА. Не очень доброе. Дождь идет, и что-то грустно от этого, знаешь.
МИТЯ. Дождь теплый.
ЛИЗА. Всё равно неуютно.
МИТЯ. Лиза, поедем с нами на лодке кататься, и сразу вся грусть пройдет. С удочками посидим, может, золотую рыбку поймаем – за янтарную губку. Сцапаем – не отвяжется!
ЛИЗА. Зачем тебе, Митя, золотая рыбка?
МИТЯ. Желаний накопилось – тьма! Нет никакой возможности реализовать их без помощи колдовской силы. Вот у Петра есть ты, Лиза, а у меня никого. Поедем, чего тебе стоит?
ЛИЗА. Нет, Митя, я не поеду. И Петр, наверное, никуда не поедет.
МИТЯ. Мы ж договаривались!
ЛИЗА. Обстоятельства изменились, Митя.
МИТЯ. Что-нибудь произошло?
ЛИЗА. Что-то произошло. Но еще неясно что.
МИТЯ. А где Петр?
ЛИЗА. Моется в ванной.
МИТЯ. Променял фантастический дождик на эмалированный таз!.. А зачем ты ему рубашку гладишь? Вы куда-нибудь идете?.. А, может, Петра уже самым главным чиновником назначили? Торжества намечаются?
ЛИЗА. Никуда его не назначили, чего ты фантазируешь! Захотел в воскресенье надеть глаженую рубашку, красивым будет целый день на моих глазах мелькать.
МИТЯ (идет в коридор, стучит в дверь ванной). Петр!.. Петр, откликнись!.. Чего молчишь?
ГОЛОС ПЕТРА (после паузы словно из поднебесья). Лежу… думаю…
МИТЯ. Не поедешь никуда, что ли?
ГОЛОС ПЕТРА. Это ты, Митя?.. Здравствуй.
МИТЯ. Привет, привет!
ГОЛОС ПЕТРА. Не поеду, Митя.
МИТЯ. Дождя испугался?
ГОЛОС ПЕТРА. Нет, настроение расстроилось.
МИТЯ. А мне что теперь делать? Я его с прошлой недели настраивал – отгул в ресторане клянчил.
ГОЛОС ПЕТРА. Не знаю, Митя, я просто не знаю, что делать! Наверное, можно и дома посидеть, поразговаривать, коньяку выпить.
МИТЯ. Получится филиал ресторана! А на прудах туман легкий и дождик шуршит по воде, а рыбки сами к лодке подплывают.
ГОЛОС ПЕТРА. В дождь всегда может случиться какое-нибудь несчастье.
МИТЯ. Я уеду один, пусть со мной случиться несчастье, а ты, мой старший друг, не будешь даже иметь возможности прийти мне на помощь!
ГОЛОС ПЕТРА. Митя, я прошу тебя, не езди никуда. Давай дома посидим. Лиза нам приготовит чего-нибудь, на фортепиано поиграет.
МИТЯ. Я подумаю. (Идет в комнату к Лизе.)
ЛИЗА. Я слышала всё.
МИТЯ. Ну и что, мне остаться, Лиза?
ЛИЗА (подумав). Нет, лучше поезжай. Помокни на лодочке в одиночестве. Может, и впрямь золотую рыбку поймаешь, каких случайностей не бывает? У тебя ведь так много желаний! Зачем тебе с кем-то делиться.
МИТЯ. Да, пожалуй, я и один в состоянии довести рыбешку до инфаркта.
ЛИЗА. Поймай её и спрячь, и никому не показывай. Пусть угождает только тебе.
МИТЯ. Думаешь, так будет лучше?
ЛИЗА. Иди, Митя, иди. Целую тебя.

Митя уходит. Появляется ПЕТР.

ПЕТР. Ушел?
ЛИЗА. Ушел.
ПЕТР. Досадно. Мог бы и остаться. Как-никак у меня сегодня знаменательная дата в жизни. Может, больше и не свидимся.
ЛИЗА. Он же этого не знал.
ПЕТР. Не хватало ещё Митю в известность ставить! Так в могилу и сойдешь под его язвительные насмешки.
ЛИЗА. Конечно, никому ничего говорить не будем. Будем знать об этом только вдвоем.
ПЕТР. Так что же, сидеть и ждать, когда на меня эта люстра с пластом штукатурки бухнется, у шкафа ножки подломятся или оголенный электропровод под руку попадется?
ЛИЗА. Ты займись чем-нибудь, не кричи.
ПЕТР. Чем, Лиза?
ЛИЗА. Вот видишь, у тебя и дел никаких нет.
ПЕТР. Не ехидничай, пожалуйста. Такие ситуации не каждый день возникают. Откуда я знаю, что мне надо делать! Это другому легко советы давать! (После паузы.) Я слышал, что у человека в предсмертный час наступает просветление ума и чувств, а у меня, наоборот, мозги куда-то набекрень съехали. Может, сразу с балкона выпрыгнуть!
ЛИЗА. Ты не говори такие слова понапрасну.
ПЕТР. Наверное, есть какие-нибудь дела. Надо подумать… На рабочем столе доклад лежит – мне помощники написали, а я ещё не прочитал.

ЛИЗА. А еще что?
ПЕТР. Ну… ну… проститься со всеми надо. В приемную позвонить, сказать, что в понедельник не приду. Нет, звонить не буду, сделаю им сюрприз.
ЛИЗА. Конечно, устрой сюрприз. Они ведь тебе часто делают сюрпризы. Твоя сотрудница, эта Корзинкина, ты на неё так рассчитывал, а она в декрет ушла!
ПЕТР. До последнего дня маскировалась! (Неуверенно.) Вообще-то, положено грехи вспоминать… Перед кем виноват, с кем когда поссорился, прощения попросить…
ЛИЗА. Нет, нет! Ты ни перед кем ни в чем не виноват! Поверь мне! Не надо об этом даже думать! Тебя все любят и уважают!
ПЕТР (стукнул себя кулаком в лоб). У-у-у-у, о чем мы говорим, Лиза! Бред какой-то! Неужели мы говорим об этом всерьёз? Обсуждаем какой-то абсурд! Нонсенс!.. Смешно, в самом деле!
ЛИЗА. Не знаю…

Долгая пауза.

ПЕТР. Раз так, я придумал.
ЛИЗА. Что?
ПЕТР. Что у нас там в холодильнике есть? Выпить? Закусить?
ЛИЗА. В холодильнике много всего, полный холодильник. Шампанское есть. В баре выпивки много. Ты хочешь есть? Или напиться?
ПЕТР. Откуда у меня аппетит-то сейчас?.. Но я придумал! Давай пригласим много-много гостей. Сообразим стол, музыку и танцы! Давай, устроим бал!
ЛИЗА. Бал? И всего-то?
ПЕТР. Да, бал! Я думаю, это дело надо отметить!
ЛИЗА. Какое дело, Петр?
ПЕТР. Ха-ха, мою промелькнувшую так незаметно и скоро жизнь, черт возьми!
ЛИЗА. Зачем ты так сказал: мою жизнь, ЧЁРТ, возьми?
ПЕТР. Какая разница, кому достанется моё бренное тело? Да хоть в анатомический музей!
ЛИЗА. Боже!
ПЕТР. Но какой отличный повод, чтобы созвать массу гостей! А я буду веселым, как клоун. Буду всех смешить, рассказывать удивительные истории и всем очень понравлюсь. Гости уйдут от нас довольные и радостные и потом долго-долго будут меня вспоминать!
ЛИЗА. Кого мы пригласим, Петр?
ПЕТР. Друзей!
ЛИЗА. Каких?
ПЕТР. Каких?.. Кого?.. Сейчас подумаем… кого?.. С Игнатовым у меня деловые отношения, с Курочкиным тоже… они не поймут, подумают, что подхалимничаю… Владимира Филипповича? Совсем не по рангу… Толоконского? Ну уж нет!.. Кого еще?.. Кого?.. Знаешь, Лиза, некого. Совсем некого приглашать. Митя на пруды уехал рыбачить. А больше у нас никого и нет.
ЛИЗА. Ну… давай, как-нибудь вдвоем.
ПЕТР (грустно). Давай… Только я позвоню… Саше Парамонову, моему старому другу. Вот, я всё же вспомнил о нём!
ЛИЗА (обеспокоенно). Но я никогда не знала никакогог Саши Парамонова.
ПЕТР. Ты его не знала, потому что сейчас он мой злейший враг. Но это очередная нелепая случайность! Ведь невозможно просто так взять и вычеркнуть всё, что было между нами!.. Мы с Сашей когда-то в одном дворе жили и в один детский сад ходили… потом вместе в школе учились и в один институт поступили… Лизанька, я позвоню ему, попрошу, чтобы пришел? Попращаться.
ЛИЗА. Это так необходимо?
ПЕТР. Так больше некого!
ЛИЗА. Хм, пожалуйста, сегодня можешь делать всё, что взбредет тебе в голову.
ПЕТР. Спасибо, Лизанька! (Всё ещё неуверенно.) Так я позвоню.
ЛИЗА. Я же сказала: пожалуйста.
ПЕТР (берет трубку, нерешительно набирает номер, сбрасывает, снова набирает, опять сбрасывает и снова набирает, наконец, дозвонился). Алло!.. Саша?
ГОЛОС САШИ. Я так и подумал, что это ты звонишь.
ПЕТР. Ты меня узнал?
ГОЛОС САШИ. К сожалению, узнал… Хотел твой голос из памяти навсегда выгнать, но узнал…
ПЕТР. Саша, времени много прошло, может совсем уйти, безвозвратно… Давай встретимся! Сегодня! Приходи ко мне сегодня вечером. Я тебя очень прошу. Приходи!
ГОЛОС САШИ. Зачем?
ПЕТР. Мне надо сказать что-то очень важное.
ГОЛОС САШИ. Я знаю. Я приду. Я на тебя посмотреть хочу.
ПЕТР. Я сейчас совсем другой, ты увидишь. Я начальником работаю, крупным департаментом руковожу… Знаешь?..
ГОЛОС САШИ. Я иногда газеты читаю.
ПЕТР. Ну вот… Саша, а ты приходи с женой, с Клавдией. А я тебя с Лизой познакомлю…

Но в трубке уже гудки отбоя.

ПЕТР. Ждать буду! (Кладет трубку.) Вот, сказал, что придет… может быть, с женой… с Клавдией.
ЛИЗА. Рад?
ПЕТР. Даже не знаю. Голос у него какой-то был…
ЛИЗА. Что же, буду готовиться к твоим гостям. Индейку приготовлю… Больше никому звонить не будешь?
ПЕТР. Не знаю. (Неуверенно.) Может, Маше сообщить?
ЛИЗА (отчаянно). Нет! Нет!!
ПЕТР. Ну, хорошо, хорошо… Не буду звонить Маше. Да я даже не знаю, куда звонить, где искать…
ЛИЗА. Всех вспомнил!.. только обо мне не подумал! Конечно, мне – ноль внимания, потому что я рядом… А завтра, может… может… такие хлопоты!
ПЕТР (строго). Лиза, если это вдруг случиться, ты не очень хлопочи. Сделай всё строго и скромно. Эпитафию просто напиши на памятнике: «Здесь лежит Петр».
ЛИЗА. Ладно, Петя. Только ты не звони этой никчемной Маше! Ты её забыл! Ну её!.. Она хорошо живет, о ней заботятся… У тебя ведь только я, правда? Одна единственная? У тебя ведь больше никого нет, никакой Маши, да?
ПЕТР. Только ты у меня – единственная!

Раздался звонок в передней. Это вернулся МИТЯ.

МИТЯ. Я решил никуда не ездить. Дождь усиливается, в небесах грохочет, ветерок напрягает. Черт с ней, с золотой рыбкой. И потом, мне показалось, что я могу прозевать какое-то важное событие.
ПЕТР (бросился Мите на грудь). Митя, милый мой! Ты всё понял!.. Ты услышал мой безмолвный и отчаянный зов! Ты, конечно, понял, как тяжело остаться одному в такой… в такой нелепый и ненастный день!

Неловкая пауза. Но Петр её не замечает.

ЛИЗА. Так я пойду, приготовлю чего-нибудь. (Но не уходит.)
ПЕТР. Всё самое лучшее – на стол! Будем гулять со звоном бокалов и с цыганской музыкой!
МИТЯ. Ого! Да что случилось?
ПЕТР. Я тебе ещё не объяснил? К нам сегодня гости придут. Мой старый друг Саша Парамонов. Он придет с женой. Мы должны его хорошо встретить! А ты, Митя, как лучший друг нашей семьи, помоги Лизе на кухне. Может, лук надо будет почистить.
МИТЯ (с издевкой). А ты полы мыть начнешь?
ПЕТР. Я, Митя, засяду за работу. К меня времени – считанные часы. А сделать надо невероятно много – просмотреть доклад министерству, переспективный план на полугодие набросать для департамента… ещё… ещё…

Петр уходит. Митя недоуменно заглядывает в приоткрытую дверь кабинета.

МИТЯ. Что он там пишет с таким рвением? Неужели переспективный план для своего департамента?
ЛИЗА (пожав плечами). Может, мемуары?
МИТЯ. Какой-то он странный сегодня.
ЛИЗА. Да, легкий задвиг произошел.
МИТЯ. Какой задвиг?
ЛИЗА. Я сама ещё не всё понимаю.
МИТЯ. Объяснишь, когда поймешь?
ЛИЗА. Ну почему людям всё объяснять надо? А сам понять не хочешь?
МИТЯ. Он что-то здесь говорил, я не разобрался – думать лень, но знать хочется.
ЛИЗА. Неужели праздное любопытство – единственное чувство, которое толкает человека к познанию?
МИТЯ. Мой стимул – благоустройство собственной судьбы в нашем жестоком мире.
ЛИЗА. А вдруг не получится благоустроить?.. Не достигая своего, люди становятся неудачниками, а потом бездельниками. И потом лишь сожалеют о напрасно потраченных годах… Скажи, тебе когда-нибудь хотелось начать жизнь сначала?
МИТЯ. Не такой уж большой у меня возвратный путь в отличие, например, от Петра… Но на некоторые жизненные этапы я не против вернуться – например, когда ещё все зубы были целые, ровненькие, гладенькие, как у акулы.
ЛИЗА. Зубы можно вставить. Любые. И как у акулы тоже.
МИТЯ. А что делать с долгами? Я почему-то вечно в долгах! Кредиторы берут за горло – вот тут бы и схорониться обратно в животике родной мамы.
ЛИЗА. Ты живешь не по средствам, Митя… Попроси у Петра, он даст тебе денег, и ты со всеми долгами расчитаешься.
МИТЯ. Действительно, может сегодня? Гости соберутся, возьмут дозу, раздобреют, - тут и пущу шапку по кругу!.. Кто к нему придет-то?
ЛИЗА. Друг детства. Они ещё в детском садике вместе на горшках сидели. Придет с женой.
МИТЯ. Люблю знакомиться с новыми женщинами.
ЛИЗА. Она, наверное, стара, Митя.
МИТЯ. Ты не представляешь, Лиза, как интересны стареющие женщины. В них невообразимо много загадок. Как в старинном сундуке, найденном на пыльном чердаке.
ЛИЗА. Ты будешь её весь вечер разгадывать?
МИТЯ. Я абсолютно не знаю, что я буду делать сегодня вечером. Вот стою, думаю и не знаю!.. Насчет сундука – это, конечно, занятно… Послушай, Лиза, у тебя есть какие-нибудь подружки?
ЛИЗА. Какие «какие-нибудь»?
МИТЯ. Ну, вообще, подружки. Симпатичные.
ЛИЗА. Нет у меня подружек.
МИТЯ. Ни одной?
ЛИЗА. Я сказал: нет подружек, и ни одной тоже. У меня никого, кроме Петра, нет.
МИТЯ. Жаль.
ЛИЗА. Потянуло на флирт? Срочно понадобилось?
МИТЯ. Если бы мне срочно понадобилось, я пошел бы в ресторан и кого-нибудь подцепил. Ты просто не воображаешь, сколько подвыпивших женщин готовы познакомиться с гитаристом из ресторанного оркестра. Я ведь вполне доступный кумир.
ЛИЗА. Так что тебе нужно?
МИТЯ. Мне нужно провести вечер в вашем сплоченном, добропорядочном кругу и при этом не чувствовать себя обделенным.
ЛИЗА. Пожалуйста, не чувствуй.
МИТЯ. Лизанька, ну как ты не понимаешь, вечером все будут парами, - одногоршочник по детскому саду, сопляк, можно сказать, и тот с женой придет. А с кем буду я?
ЛИЗА. Будешь со мной.
МИТЯ. Не хочу. От тайной зависти на чужое добро мне будет грустно, больно, невыносимо.
ЛИЗА (строго). Митя, в последнее время ты стал позволять себе очень смело говорить о вещах, о которых нетактично говорить с людьми, у которых ты пользуешься дружеским расположением.
МИТЯ. Прости, это опять же от черной зависти к Петру. Его стремительный взлет из нищих в аристократы бередит мою завистливую душу.
ЛИЗА. Из нищих… в аристократы?.. Не понимаю тебя.
МИТЯ. Я недавно узнал, что из себя представлял Петр, пока не встретил тебя. У него было только одно осеннее пальтецо, которое он носил в холода зимой, и, спасаясь от дождя, летом, засаленный студенческий костюмчик, две пары пожелтевшего белья и штиблеты с оторванными пятками. Он писал стихи – считал себя поэтом – и рассказывал оптимистические байки своей первой жене, которая по дому ходила только нак цыпочках. Представляешь, у неё задвиг был такой!
ЛИЗА. Откуда ты это узнал?
МИТЯ. По радио в «Последних известиях» сообщили.
ЛИЗА. Замолчи, замолчи, Митя! Он может услышать! Он не должен об этом вспоминать! Не должен совсем!
МИТЯ. Как ты охраняешь его от воспоминаний! Эх, Лиза! Если бы мои неуемные желания и твою руководящую силу объединить, вот счастливо бы мы зажили! У меня ведь нет в прошлом ничего такого, что нужно скрывать и тратить на это массу энергии.
ЛИЗА. Замолчи же!
МИТЯ. Однако меня никто не жалеет.
ЛИЗА. Я жалею тебя, Митя, я тебя очень жалею. Ну чего ты хочешь?
МИТЯ. Каждый хочет, чтобы с ним вдруг очутился добрый ангел и устроил его судьбу. Скажи мне: «Целую тебя».
ЛИЗА. Пожалуйста. Целую тебя. (Подходит и целует Митю.) Знаешь, Митя, я сейчас позвоню одной женщине.
МИТЯ (под впечатлением поцелуя). Подожди, надо ещё подумать.
ЛИЗА. Чего тут думать, ты ведь хочешь получить свой кусок счастья. Может, сегодня тебе и представится этот шанс! (Идет к телефону, звонит.) Алло, это ты?.. Юфа!.. Юфа!.. При ходи ко мне, Юфа! Ты мне нужна! Нет, сегодня! Срочно приходи! Умоляю!.. Ну, спасибо, моя родненькая!.. Я так тебя ждать буду!.. (Кладет трубку. Пауза.) Ну вот, позвонила.
МИТЯ. Какое странное имя – Юфа.
ЛИЗА. Юфа – это ласковое имя. А полное – Юдифь.
МИТЯ. А… это ещё прикольнее. Только эту Юдифь я уже ревную.
ЛИЗА. К кому ревнуешь?
МИТЯ. К тебе. Сдается мне, эту телефонную Юдифь ты больше для себя пригласила?
ЛИЗА. Ну какие глупости, Митя! И всё, хватит, хватит! У меня сегодня трудный день. А ты меня напрягаешь! У меня голова разболится.
МИТЯ. Всё, побежал домой переодеваться. Наверх, на чердак, в свою келью под небом!
ЛИЗА. У тебя там есть что-нибудь чистенькое?
МИТЯ. Галстук.
ЛИЗА. Какой галстук?
МИТЯ. Который ты подарила мне на день рождения в прошлом году. Я его ещё ни разу не надевал, и он чистый.
ЛИЗА. Почему ты его ни разу не надевал?
МИТЯ. Ты забыла подарить костюм.
ЛИЗА. О, господи! Я подарю тебе костюм, Митя, обязательно подарю на следующий день рождения. Иди и как-нибудь оформи себя сегодня сам.
МИТЯ. Понятно. Я побежал.
ЛИЗА. Беги. Целую тебя.

Митя направляется к двери, но в этот момент из кабинета выявляется ПЕТР. Вид у него божественный. Митя пораженно застывает на пороге.

ПЕТР. Лиза, какой у нас день сегодня?
ЛИЗА. Воскресенье.
ПЕТР. Вот! Не понедельник, не вторник, не среда, не четверг, не пятница и даже не суббота! А вос-кре-сень-е!..

Затемнение.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Та же квартира ближе к вечеру. В гостиной ЛИЗА и ЮДИФЬ, красивая элегантная женщина лет тридцати пяти. Лиза показывает своё жилище.

ЛИЗА. Здесь гостиная у нас… как и раньше. Хрусталя много, видишь?
ЮДИФЬ (безразлично). Вижу. Искрится.
ЛИЗА. Там спальня. Наши с Петром кровати стоят. Инкрустированные.
ЮДИФЬ. Вы там спите?
ЛИЗА. Мы там спим… В нашем доме все вещи служат человеку… И хрусталем мы пользуемся. Петр коньяк пьет только из хрусталя.
ЮДИФЬ. Вот как?
ЛИЗА. Там кухня. Впрочем, что я тебе показываю кухню… Вот чудо-плита с компьютером, её раньше не было… А здесь, помнишь, была детская! И стояли две маленькие кроватки, а потом купили два неудобных вздутых дивана. Теперь здесь кабинет Петра.
ЮДИФЬ (бесцеремонно заглядывает в дверь, равнодушно). Солидно получилось. Книг много собрали.
ЛИЗА. Собрали… Ну, Юфа, тебя ведь всегда интересовали книги.
ЮДИФЬ. Там сидит кто-то. Мужичонка какой-то.
ЛИЗА. Это мой Петя.
ЮДИФЬ. Стало быть, это и есть твой Петя… Петя-Петя-петушок, золотой гребешок, масляна головушка.

ПЕТР вышел из кабинета.

ПЕТР. К нам кто-то пришел, Лиза?
ЛИЗА. Это Юдифь… она ко мне пришла.
ПЕТР. Как?
ЛИЗА. Юдифь – имя такое. Интересное? Все удивляются.
ПЕТР (кланяется). Петр. (Лизе.) Лиза, можно тебя на пару слов?
ЛИЗА. Мне придется оставить Юфочку… Юфа, ты не обижайся, я только на секундочку.

Юдифь молча кивает. Лиза и Петр уходят в кабинет. Петр успевает бросить мрачный взгляд на незнакомую женщину.

ПЕТР. Лиза, а эта ведьма ничего не говорила, когда это должно случиться? Ну, днем? Вечером? Ночью?
ЛИЗА. Ничего не сказала.
ПЕТР. Ну да ладно, какая, в принципе, разница? Я только подумал, а вдруг мне предстоит совершить какой-нибудь необычный, геройский поступок? Вдруг я погибну как герой? И мне потом награду дадут посмертно!
ЛИЗА. Возможно.
ПЕТР. И при чем здесь какие-то неведомые космические лучи?.. Может просто пожар в доме начаться, наводнение, землетрясение, кому-то понадобиться моя помощь!.. Ты знаешь, я уже готов повести себя по-геройски!.. (После паузы.) Н-да… Что это за женщина там в гостиной? Никогда раньше её не видел. Не нравиться она мне чем-то, если откровенно.
ЛИЗА. Почему не нравится, Петр?
ПЕТР. Имя у неё – Юдифь.
ЛИЗА. Странное, конечно. Но у людей порой бывают ещё более непривычные имена. Разве это имеет какое-нибудь значение?
ПЕТР. Одному мужику она уже отрубила голову.
ЛИЗА (в ужасе). Петя, да ты что? Говоришь, совсем не подумав!
ПЕТР. Да не эта! Не твоя знакомая! Другая с таким же именем – библейская женщина. Проникла однажды в стан врага, влюбила в себя вражеского полководца, всю ночь с ним шуры-муры, а наутро башку ему с плеч отчикала! Его же собственным мечом!
ЛИЗА. Какой ужас!.. Я когда-то слышала эту историю, но всегда считала, что ту женщину звали Саломея… Петя, ну там же были враги! А мы для Юфы какие враги? Ни какие не враги. И ты не вражий полководец. Ты просто волнуешься.
ПЕТР. Будешь тут спокоен, если в переспективе – тю-тю!.. Ну ты скажи, с какой стати я должен в это верить?
ЛИЗА. Не должен, конечно… Но в мире, действительно, так много случайностей! Даже моя милая и добрая Юдифь носит имя какой-то жестокой библейской героини! И гадалка напророчила!.. Кстати, Юфа побудет сегодня с нами, ладно?
ПЕТР. Это так необходимо?
ЛИЗА. Я не знаю, насколько это необходимо. Но ведь ты пригласил этого своего Сашу! И потом, Юфа может быть очень веселой. Ты не знаешь, как она танцует! Она тебе обязательно понравится! Позволь, Петр?
ПЕТР. Ну пускай, пускай.
ЛИЗА. Целую тебя.

Лиза возвращается в гостинную к Юдифи.

ЛИЗА. Прости, Юфочка, вот и я! Ты не заскучала?
ЮДИФЬ. Значит, вот он каков – твой объект!
ЛИЗА. Да.
ЮДИФЬ. И он счастлив?
ЛИЗА. Кажется, счастлив. Нет, определенно, счастлив.
ЮДИФЬ. Полон энтузиазма и грандиозных идей? Горит огнем? И в свою очередь готов тебя облагодетельствовать?
ЛИЗА. Да, Юфа, да! Да!.. Да!
ЮДИФЬ. И ты не жалеешь, что посвятила все эти годы этому человеку?
ЛИЗА. У него теперь всё есть. Уютный дом, высокое положение на службе, уважение сослуживцев, забота любящей женщины. Ну что ещё надо?.. На работу – как на праздник, и дома – рай! Всего этого он достиг только благодаря мне!
ЮДИФЬ. Нам.
ЛИЗА. Ну, пусть нам!
ЮДИФЬ. Так чем же ты недовольна?
ЛИЗА. Не знаю… Может, только собой.
ЮДИФЬ. Собой?
ЛИЗА. Или всё же Петром, не знаю. Только я иногда думаю: а ведь мне даже не надо от него никакой благодарности, он мне совсем чужой человек, совсем ничем не близкий.
ЮДИФЬ. Но ты и хотела такого человека – постороннего, с улицы.
ЛИЗА. Хотела. Тогда хотела… А теперь… я жить хочу. Свободы хочу.
ЮДИФЬ (после паузы). Я ждала, когда ты позовешь меня, чтобы сказать эти слова.
ЛИЗА. Конечно, ты сейчас можешь надо мной издеваться.
ЮДИФЬ. Я могу сейчас уйти и хлопнуть дверью. Мне надоело, что ты всю жизнь играешь роль несчастненькой и блаженной, а все остальные должны ублажать твои прихоти!
ЛИЗА. Нет, Юфа, нет! Только не уходи!
ЮДИФЬ. Я предсказывала тебе этот день.
ЛИЗА. Да! Да, я помню!
ЮДИФЬ. А теперь ты насытилась благотворительностью! Тебя не устраивают результаты? А что же ты только что мне с такой гордостью тут демонстрировала?
ЛИЗА. Но я, действительно, сделала его счастливым!
ЮДИФЬ. Ты в это веришь?
ЛИЗА (после паузы). Поверила бы… если бы он отдал мне своё сердце.
ЮДИФЬ. Видимо, сердце человеку дороже, чем душа.
ЛИЗА. Что мне теперь делать, Юфа?
ЮДИФЬ. Уедешь куда-нибудь.
ЛИЗА. Куда?
ЮДИФЬ (с издёвкой). В Антарктиду!.. Поживешь в одиночестве. С пингвинами. И больше никогда не будешь ставить человеколюбивых экспериментов, поняла?
ЛИЗА. Поняла…
ЮДИФЬ. Иначе ты опять надолго попадешь в клинику. Вот и всё.
ЛИЗА. Как бы я хотела быть такой, как ты!
ЮДИФЬ. В этом всё и дело, девочка, ты не такая, как я. Меня не интересует сердце человека, меня интересует только его душа… У вас будут гости?
ЛИЗА. Да.
ЮДИФЬ. Приведи себя в порядок. Ты плохо выглядишь.
ЛИЗА. А что будет с ним?
ЮДИФЬ. Иди, переоденься… Я не забыла, какой сегодня день.

Они долго молчат… Звонок в передней. Лиза бежит открывать. На пороге нарядный МИТЯ. Вместе возвращаются в комнату.

ЛИЗА (неестественно возбужденно). Это Митя! Это пришел наш Митя! Здравствуй, Митя! Почему ты так долго к нам не приходил, Митя? Мы уже соскучились по тебе, Митя!
МИТЯ (оторопело). Здравствуйте.
ЛИЗА. Юфа, познакомься, это Митя. Очень занятный и чувствительный молодой человек.
МИТЯ. Очень приятно. Митя.
ЛИЗА. А это Юдифь. Но ты зови ее Юфой, как я, так проще.
МИТЯ (пробуя имя на слух). Юдифь… Ю..дифь… Юди…фь… Мне Юдифь нравится. Зачем проще? Человек такое сложное существо, а носит такие простые имена. Собак хитроумнее называют! У соседа шавка есть – во! – от горшка полвершка, без ушей, без хвоста, но зато кличут его Пиннепонеллиус! И в паспорте ещё три имени!.. А люди что – Ваня-Маня, Петя-Митя, тити-фити, фити-мити… Можно, я буду называть вас Юдифью?
ЮДИФЬ. Конечно, раз это моё имя.
ЛИЗА. Ой, вы такие нарядные! А я как кухарка рядом с вами! Совсем о себе не думаю, глупая. Я пойду переоденусь. А вас оставлю – вы не заскучаете? (Уходит поспешно.)

Пауза.

МИТЯ. У меня такое чувство, словно я попал куда-то не туда.
ЮДИФЬ. Я же не знаю, куда вы стремились попасть.
МИТЯ. Я шёл к Петру, Лизе… А тут – вы. И мы сразу остались вдвоем.
ЮДИФЬ. Вас это пугает?
МИТЯ. Скорее, возбуждает! Хочется говорить о чем-то интимном. Вы замужем?
ЮДИФЬ (подумав). Нет.
МИТЯ. И я холостой.
ЮДИФЬ. Поздравляю.
МИТЯ. С чем же тут поздравлять? Это несчастье! И для вас и для меня. И для тысяч других обездоленных. Можно сказать, это глобальная гуманитарная катастрофа! Сколько умных и красивых мужчин и женщин живут одинокими, страдая от недостатка тонкого интимного общения с близким человеком.
ЮДИФЬ. Вы уверены, что страдающих так катастрофически много?
МИТЯ (приблизился к ней, взял за руку). Я боюсь думать, что я странный и несчастный уникум.
ЮДИФЬ. Боже, вы так жестоко страдаете?
МИТЯ. Если честно, это такое неоднозначное чувство. Душу переполняет желание чего-то возвышенного! И порой становится даже радостно от какого-нибудь желания! Но какова его суть? Если начнешь выражать словами, выйдут глупые слова и могут вообще принять за идиота… Вот тут и необходим человек, способный к тонкому интимному общению. Сложно понять движение мысли. Ведь порой это просто фантастические образы, неясные ощущения, даже запахи, или живые, инстинктивные отклики моего тела. (Завладел второй рукой Юдифи.) И вот охватывает беспокойство, желание высказать себя. Кому, кому рассказать обо всём этом?
ЮДИФЬ. Расскажите всё это психиатру.
МИТЯ. Разве я болен? Почему смутное состояние души – обязательно болезнь? Почему какой-то психиатр, обремененный личными проблемами, вообще должен вмешиваться? А близкий и родной человек так и не успевает деликатно и спасительно понять мысли в моей голове.
ЮДИФЬ. Но каким образом? И насколько деликатно?
МИТЯ. Хотя бы сочувственным взглядом, ласковым движением руки или… поцелуем.
ЮДИФЬ. Мне кажется, я вас понимаю, Митя.
МИТЯ (положил руки ей на плечи). Может, я смогу вам открыться, Юдифь? А вы поможете разобраться мне в моих желаниях?
ЮДИФЬ. Конечно, конечно… Можно попробовать.
МИТЯ. Вот видите, вы реагируете на мои слова, вы смотрите мне в глаза, вам интересно… Разве это не говорит о том, что взаимопонимание возможно?.. Скажите, вы ходите в рестораны?
ЮДИФЬ. Ну, время от времени меня приглашают, больше на деловые переговоры.
МИТЯ. А я там каждый день.
ЮДИФЬ. Вы так много зарабатываете?
МИТЯ. Именно там я и зарабатываю. Играю на гитаре и пою песни в ресторанном оркестре. И песни сочиняю сам.
ЮДИФЬ. Вы такой талантливый?
МИТЯ. Темы сами просятся. Каждый вечер я вижу в ресторане людей. Я понимаю, что им нужно. Они жаждут общения! Ресторан для них – всё та же отдушина от тисков душевного томления. Им так хочется быть на виду, так хочется покрасоваться хоть пару часов! А я стою на краю сцены со своей гитарой и разглядываю их лица, а сам думаю – я, в сущности, такой же, как они…
ЮДИФЬ. Да-да, я понимаю, это всё от душевного томления.
МИТЯ. Юдифь, у вас такие внимательные глаза…
ЮДИФЬ. По движению складок на вашем лице я пытаюсь угадать те фантастические желания, которые сейчас возникают в вашей голове.
МИТЯ (уже почти обнял её). Мои слова задевают вас?
ЮДИФЬ. Не только слова…
МИТЯ. И теперь, когда мы приблизились к тонкостям интимного общения, может, мы проведем как-нибудь вечерок на нейтральной почве? Возьмем лодку, поедем на пруды, покатаемся, может, какую рыбешку поймаем?
ЮДИФЬ (высвобождаясь из объятий). Митя, теперь, когда мы приблизились к тонкостям интимного общения, я признаюсь, что обманула вас. Я замужем. У меня есть муж, который меня боготворит, и двое детей. Две девочки.
МИТЯ (ошарашенно). Не может быть! Да как же! Какой смысл вам обманывать меня?
ЮДИФЬ. Мне хотелось доставить вам несколько блаженных минут. И потом, если бы я сразу призналась, вы не посвятили бы меня в тонкости интимного общения. А мне это очень интересно с профессиональной стороны. Я врач. Руковожу частной психиатрической клиникой.
МИТЯ. Врач? В психбольнице?
ЮДИФЬ. Да.
МИТЯ. И вы замужем?
ЮДИФЬ. Не верите?
МИТЯ. Не верю. Раз вы обманули меня, что вы незамужем, то можете обмануть, что вы замужем.
ЮДИФЬ (подходит к телефону, набирает номер). Здравствуй, моя маленькая… Чем вы там занимаетесь? Играете с Юлечкой?.. А где папа?.. Срочно улетел? В какую страну?.. Ладно, я ему сама перезвоню… Слушай внимательно, моя маленькая. Когда часы пробьют девять часов, попросите, чтобы вас уложили спать, а я приеду и вас поцелую… Я задержусь немного. Задержусь у тети Лизы. Договорились?.. У тети Лизы. Пока! (Кладет трубку, внимательно смотрит на Митю.)
МИТЯ. Полный абзац!
ЮДИФЬ. Не обижайтесь на меня, Митя.
МИТЯ. Чего?
ЮДИФЬ. Я говорю, не обижайтесь на меня. У меня не было против вас злого умысла. Просто захотелось проверить, пользуюсь ли я ещё спросом.
МИТЯ. Еще вполне!.. Но Лиза какова! Вот так тетя Лиза!.. Бедна Лиза!.. Кстати, Юдифь, вы хорошо знаете эту тетю Лизу?
ЮДИФЬ. Очень хорошо. Достаточно хорошо.
МИТЯ. И давно?
ЮДИФЬ. С первых шагов, с изучения первых жизненных заповедей.
МИТЯ. Вы такие старые подруги?
ЮДИФЬ. Подруги? Да нет, Митя, мы – сестры.
МИТЯ. Сестры?!.. Какие сестры?
ЮДИФЬ. В венах которых течет одна кровь… Когда-то я жила в этой квартире, вон там была наша с Лизой детская… там спала наша мать.
МИТЯ. У Лизы была мать?
ЮДИФЬ. Вам кажется это странным?
МИТЯ. Тьфу, черт!.. я что-то совсем запутался. Лиза так часто говорила, что она одна-одинешенька на всем белом свете – ни родных, ни знакомых. Один только Петя у неё!
ЮДИФЬ. Это тоже правда. У неё один только Петя. Да и он, в сущности, уже не её.

Напряженная пауза. Сверкнула молния. Вдруг зазвонил телефон. Митя взял трубку.

МИТЯ. Алло?.. Да… да… (С удивлением, Юдифи.) Странно, но это вас.
ЮДИФЬ (по телефону). Слушаю… Да, я ждала вашего звонка… Да, вы всё правильно поняли… Это касается его… Запускайте материал в работу, так надо… Жаль, конечно, что не пошло на пользу… но есть люди, которые мне дороже… Действуй, дорогой, потрудись в поте лица. Отдохнешь потом где-нибудь на Багамах. (Кладет трубку, смотрит на Митю.) Вот так.
МИТЯ. Что?
ЮДИФЬ. Всё.

Звонок в передней.

ПЕТР (выбегает из кабинета). Это Саша! Позвольте, я сам открою! Саше я сам открою! Он будет очень рад!

Появляются САША и КЛАВДИЯ, добропорядочная супружеская пара, недавно с помпой отпраздновавшая свой серебрянный юбилей. Она полна, он худ. Отряхиваются от дождя.

САША. Мы правильно попали - туда?
КЛАВДИЯ. Туда, туда, не видишь, это Петр!
САША. Это Петр?
КЛАВДИЯ. Ну что ты придуриваешься?
ПЕТР. Это я, Саша, дорогой друг! Разве меня трудно узнать?
КЛАВДИЯ. Конечно, это Петр. Чего ты нос воротишь? Это глупо теперь, раз уж мы пришли.
САША (неохотно). Здравствуй, Петр.
ПЕТР. Здравствуй, Саша! Вот мы и увиделись вновь, как хорошо!
САША. Не вижу в этом ещё ничего хорошего.
ПЕТР. Ах, оставь, Саша, дорогой, сегодня такой необыкновенный день!.. (Галантно.) Клавдия, милая и несравненная, позволь поцеловать ручку.
КЛАВДИЯ (восхищенно). О!..
ПЕТР. Ну, проходите, будьте как дома, посмотрите, как я живу.
САША. Мы, Петр, пришли на тебя посмотреть, а не на твоё обиталище.
ПЕТР (выпрямляясь, как статуя на площади). Вот он я. Смотрите!
КЛАВДИЯ. Красавец!.. Располнел немного, но так и положено большому начальнику! А мой всё морщиниться и сохнет. Живого весу – сорок пять килограммов!
САША. Клавдия, мысли в голове – вот он живой вес!
КЛАВДИЯ. Если так, то легкомысленным тебя не назовешь – ты, действительно, скорее тяжелодум!.. Ой, Петр, у тебя ещё гости?
ПЕТР. Подруга моей жены. У неё имя – Юдифь. А это мой дружок Митя. Нас роднит рыбалка и душевный поэтический резонанс. Митя вам обязательно понравится!
МИТЯ. Я что – тысячерублевка?
ПЕТР. Митя музыкант, выступает в ресторане. А живет в мансарде нашего дома – под самой крышей. Мы познакомились во дворе нашего дома на субботнике, который я решил возглавить личным примером. В последнее время я чувствую себя таким здоровым – как древнерусский витязь! И я решил перетащить какую-то дурацкую бетонную плиту. Но не удержал, и плита придавила мне ногу! Митя на руках принес меня домой, словно с поля боя вынес! Как они с Лизой тогда хлопотали надо мной!
МИТЯ. Конечно, ты выл на всю округу!
ПЕТР. И с того дня Митя постоянный гость гость в нашем доме. Да нет, он как член нашей семьи!
КЛАВДИЯ. Очень приятно познакомиться. Клавдия Терентьевна.
ПЕТР. Митя очень милый. Ему двадцать семь лет.
САША. По возрасту он тебе в сыновья годится.
КЛАВДИЯ. Хм, счетовод!.. Петр, но где же супруга? Ну, показывай своего ангела!
ПЕТР. Ах да, Лиза!.. Я сейчас позову, Лиза!.. Лиза!

ЛИЗА появляется. Она в нарядном платье, с изящной прической, во всем её облике произошла поразительная перемена, и теперь можно сказать даже, что она довольна красива.

ЛИЗА. Добрый вечер! Добрый вечер! Сколько гостей у нас собралось! Какой радостный день!.. Хотя и дождь на улице. Вы не промокли?
КЛАВДИЯ. Пустяки, не сахарные… Здравствуйте, милочка. Поверьте, я очень рада нашему знакомству.
ЛИЗА. И новые знакомства и старые друзья – это замечательно. Гостей так трудно собрать бывает – не хватает времени, смелости или еще чего-нибудь. Вот и Петр в последнее время так много работает – утром уезжает, поздно возвращается. Должность очень ответственная… Поэтому я страюсь ему во всем содействовать.
КЛАВДИЯ. Это замечательно, когда жена искренне увлечена успехами своего мужа!
САША (ворчливо). Можно подумать, ты увлечена моими.
КЛАВДИЯ. Можно подумать, у тебя есть успехи…
ПЕТР. Лиза, Саша и Клавдия – мои старые друзья. А с Сашей мы знакомы с самого рождения. Мы в одном поселке жили на берегу тихой речки. А потом в город вместе уехали в институт поступать. Пожалуй, через два-три года мы сможем отпраздновать полувековой юбилей нашего знакомства!.. (Вдруг осёкся.)
КЛАВДИЯ. Все юбилеи, даже самые скромные, необходимо отмечать. Это помогает ощутить собственную значимость. Когда пришла пора нашей с Александром серебрянной свадьбы, я такой перезвон подняла! Целую неделю весь подъезд гудел! Родственники из ближнего зарубежья съехались! На работе путевки на курорт выделили! Вот как гуляли!
МИТЯ. Вам было так радостно?
КЛАВДИЯ. А почему бы и нет? Все должны видеть, как долго мы живем и ставить нас в пример! За это надо вообще правительственные награды давать! Прибавку к зарплате начислять! Ведь платят за выслугу лет, а почему не платить брачную выслугу?
МИТЯ (заинтересованно). Это как – прожил с женой пять лет, получил медаль «За брак 3-ей степени», прожил пятьдесят – «Брак 1-ой степени» и прибавку к пенсии!
КЛАВДИЯ. Конечно! По крайней мере, за такой заработок никто не упрекнет! В браке жить – не нефтью торговать!.. Эх, вот скоро опять юбилеи пойдут – полсотни мне, полсотни Александру… Мчаться годы!
МИТЯ. Сейчас модно разводиться после пятидесяти.
КЛАВДИЯ. Это молодежь дурной привет подает! Свадьбу отгрохали, ночь переспали, а наутро по свои домам разбежались. А некоторые насмотряться, как бесчинствует молодежь, и тоже ветер в заднице заиграет! Не понимают, что выглядят, как клоуны! В шестьдесят лет, видите ли, новую жизнь хотят начать!
ЛИЗА. Новую жизнь никогда не поздно начать.
КЛАВДИЯ. Жизнь одна, милочка! И не бывает её ни новой, ни старой! И не пытайтесь меня переубедить, что можно исхитриться и прожить их несколько!
ПЕТР. Да что это такое! Саша, милый, о чем они говорят! Мы с тобой встретились, а никак не поговорим! Уйдем от них, Саша. Я покажу тебе свой кабинет, мы найдем же о чем побеседовать? А Митя пока развлечет дам. (Насильно уводит Сашу в кабинет.)

Клавдия отводит Лизу в сторону.

КЛАВДИЯ (тихо). Лиза, уведите меня куда-нибудь поскорее. У меня чулок сполз.

Вместе уходят в спальню.
Юдифь тоже отошла в сторону, достала мобильник, набрала номер.

ЮДИФЬ (по телефону). Алло?.. Это я… Тебе уже звонили? Уже в курсе?.. Тогда действуй и побыстрее… не мне тебе рассказывать, как создается общественное мнение на телевидении и в прессе… Список его ошибок тебе передадут… Одним чиновником больше, одним меньше… Нам это безразлично. Действуй! Вознаграждение будет достойным, и ты не скупись…

ЛИЗА и КЛАВДИЯ в спальне.

КЛАВДИЯ. И здесь прелестно! Не буду скрывать, я поражена тем, что увидела в вашем доме. Так чисто, уютно! А Петр как изменился! Такой солидный стал! Настоящий начальник!.. Совсем не тот оборванец, каким он был лет семь назад, когда сочинял дурацкие стихи. (Поправляет чулки и одежду.) Вы сотворили чудо!
ЛИЗА. Я просто создала ему условия.
КЛАВДИЯ. А как он жил с этой своей Марией!
ЛИЗА. Плохо?
КЛАВДИЯ. Ужасно! Признаюсь, я всегда её недолюбливала. Она совсем не обладала талантом жены.
ЛИЗА. Я никогда её не видела.
КЛАВДИЯ. И очень хорошо. Вечно взлохмаченные волосы, блаженная улыбка на лице, одевалась с претензией на оригинальность, а в доме тарарам!.. Хотя в последнее время она пыталась как-то наладить хозяйство… А потом к тому же оказалось, что она не совсем нормальная психически. Вдруг начала ходить на цыпочках! Вы представляете? Что-то у нее там сдвинулось, после войны?
ЛИЗА. После войны?
КЛАВДИЯ. Да, после какой-то там войны… И она начала ходить только на цыпочках. Не понимаю, почему все мужчины сходили по ней с ума?!
ЛИЗА. Её любили?
КЛАВДИЯ. Да! Она была не от мира сего, а мужчин часто тянет на экзальтированных особ, их привлекает женская экзотика. Можно подумать, у кого-то бывает поперек!.. Простите… Скажу вас по секрету: когда ваш Петр и мой Александр ещё учились в институте, они одновременно влюбились в неё. Но Петр оказался удачливее… нет, наоборот, несчастливее, она предпочла его. Александр, как и положено другу, вынужден был смириться, хотя он сильно переживал, ночами рыдал в подушку, но потом женился на мне и всё встало на свои места. А когда Петр наконец бросил эту ненормальную Марию, с Александром что-то произошло, он словно взбесился, начал курить, пил одно время сильно, даже с работы его увольняли – чего стоило мне удержать его в семье! А потом Александр заявил, что знать не хочет Петра, и до сегодняшнего дня они не виделись.
ЛИЗА. И только из-за этой женщины?
КЛАВДИЯ. Конечно, чего им было ещё делить? Мужчины так часто совершают странные поступки, а потом обвиняют во всем нас, женщин… Но я-то была рада, что эта сумасшедшая Мария наконец исчезла с нашего горизонта. Вы меня понимаете?
ЛИЗА. Понимаю.
КЛАВДИЯ. В конце кноцов всё сложилось естественно. Муж должен быть в надежных руках. А в её руках какая была надежность? Настоящая, здоровая жена сразу должна надеть на мужа крепкую морально-нравственную узду. Думаете, мне легко было дожить с Александром до серебрянной свадьбы? Всё было – и война, и мир! Я его укрощала. К порядку приучала. Наказывала – к себе не подпускала!.. Одно время даже штрафовала.
ЛИЗА. Штрафовали? Как?
КЛАВДИЯ. Деньгами! Даю я ему, например, задание – выхлопать ковер. Александр отбрыкивается, тянет тянучку, ленится. Я назначаю последний срок. Не выполнил – накладываю денежный штраф. Вычитаю определенную сумму из тех денег, что остаются ему на сигареты и пиво с друзьями. Полочку в коридоре не починил – тоже штраф. Картошки с рынка не принес – штраф! Раз, другой, третий!...
ЛИЗА. И чего вы добились?
КЛАВДИЯ (вздохнула). Пить бросил. Курить бросил. Ещё до сих пор мне тыщ сто должен. Но по дому, гад, так ничего и не делает!
ЛИЗА. По дому я всё сама делаю. Петр хозяйством никогда не занимается.
КЛАВДИЯ. Да, иногда всё же приходится идти на уступки ради какой-то высшей цели. Бесишься, но сдерживаешься. Зато вот он – мой! (После паузы.) Но у вас с Петром, я вижу, мир и согласие? Петр должен бога благодарить, что ему досталась такая жена.
ЛИЗА. Да я и не жена ему вовсе.
КЛАВДИЯ. Как это – не жена?
ЛИЗА. Живем просто, и всё.
КЛАВДИЯ. Как же это?.. А как же вы?..
ЛИЗА. Познакомились вот… случайно… с тех пор и живем вместе.
КЛАВДИЯ. Познакомились случайно?..
ЛИЗА. Совершенно случайно. Семь лет, семь месяцев и семь дней тому назад. Он не помнит, а я помню.
КЛАВДИЯ. Вроде как юбилей?
ЛИЗА. Да… Пойдемте к гостям, на стол накрывать надо.

Юдифь опять говорит по мобильнику.

ЮДИФЬ (в трубку). Алло?.. Добрый вечер… Простите, что пришлось побеспокоить… Уже всё знаете? Да, она капризная девочка и бывает глупой. Ну что с ней делать?.. Согласна, что высоко подняли, поэтому и разоблачение получится шумным… Постараемся сделать, чтобы сам ушёл, тихо… Он всё равно человек не нашего круга. И прошлоё у него тёмное. Послужил и на том спасибо… Я очень благодарна, что вы всегда меня поддерживаете… Да, в память о наших родителях…

Петр и Саша – в кабинете.

ПЕТР. Знаешь, Саша, я увидел тебя, Клавдию – ваши такие родные лица, и во мне словно что-то просыпаться стало… Понимаешь, за эти годы, казалось, я получил всё. А вот сегодня подумал: а ведь и потерял что-то.
САША. Ты только сегодня обнаружил потерю?
ПЕТР. Но я нашёл гораздо больше! Ты знаешь, какое это счастье – с полной отдачей заниматься работой!
САША. Когда с полной отдачей – это счастье.
ПЕТР. Я действительно достиг успехов! Пришел простым клерком в отдел несколько лет назад, а сейчас руковожу Департаментом. Поговаривают, что меня и выше поднимут – в Министерство!
САША. Кто поднимет?
ПЕТР. Будто какая-то сила толкает меня вперед и вперед!.. Знаешь, я по десятку посетителей каждый день принимаю, по триста подписей ставлю – это говорит о том, что я кому-то нужен!
САША. Наверное, ты кому-то нужен.
ПЕТР. Саша, ты совсем не узнаешь меня?
САША. Зачем у вас столько зеркал понавешано?
ПЕТР. Лиза, говорит, что так пространство расширяется.
САША. Не надоедает на себя целыми днями пялиться?
ПЕТР. Я привык к своей личине… Ты о себе расскажи? Где ты? Кто ты?
САША. Работаю счетоводом в мелкой конторе. Получаю мало.
ПЕТР. Да… Ты только не думай, что я перед тобой хвастаюсь. Если честно, я до сих пор не понимаю, как это всё со мной случилось! Лиза необыкновенная женщина! Ей всё подвластно!.. Но я тоже стараюсь оправдать доверие, иногда до ночи в кабинете сижу. А спать ложусь – так меня видения преследуют: бумаги, подписи, штампы, печати, снова бумаги, приказы, распоряжения, циркуляры…
САША. Скажи, а тебя не преследую другие видения? Из нашей юности? Когда мы втроем – ты, я и Мария – ходили по лесу, готовому в любой момент вскрикнуть от царящей тишины, мы собирали утренние влажные грибы и ягоды – они казались нам драгоценностями… Мы поднимались на холмы ранним утром или на закате, садились спина к спине и любовались влсходом солнца или его заходом. Мы всю ночь могли просидеть на вершине самого высокого холма, наблюдая, как звезды вращаются вокруг нас, как сгорают метеориты, захваченные земным притяжением… Ты читал стихи, нехитрые, простые стихи, рифмы тебе приходили тут же. Но ты ведь знал, как Марии нужны были твои стихи! Она жила твоими стихами!
ПЕТР. Я не пишу больше стихов. Рифмы от меня ушли…

В гостиной уже всё готово, накрыт стол.

ЛИЗА. Петр! Ну что же вы там обособились? Уже всё готово!
КЛАВДИЯ. Хватит сентиментов, а то утопите друг друга в слюнях. Лиза здесь такого наготовила!
МИТЯ. Увижу ли я в обозримом будущем такую роскошь в своей поднебесной коморке?
КЛАВДИЯ. Всё выглядит просто роскошно!
ЮДИФЬ. У Лизы по другому и быть не может.

В кабинете.

ПЕТР. Ну что же, пойдем, Саша. Дамы требуют нас к столу. Они считают, что ужин важнее нашей с тобой беседы.
САША. Мы разве о чем-нибудь беседовали?
ПЕТР. Саша, Саша, я рад тебя видеть, поверь!.. Ну пойдем, посидим, пожуем индейку. Выпьем виски, может тогда найдем общий язык?.. А помнишь, как мы пели? (Бодро поёт.) Э-э-э-эх! Выпьем там и выпьем тут, на том свете не дадут!.. (Вдруг плачет.)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

В гостиной уже поздно вечером. Те же действующие лица. Танцуют под музыку танго. Саша танцует со своей супругой Клавдией, Лиза с Митей, Петр танцует с Юдифью.

ЮДИФЬ (Петру). Вы танцуете, как бальный король.
ПЕТР. Раз в неделю Лиза занимается танцами. Мы изучаем и танго, и вальс, и что-нибудь экзотическое, например, танцы колдунов острова Тики-Така.
ЮДИФЬ. Ах, вот как!
ПЕТР. Сначала я сопротивлялся, но потом вошел во вкус. Долго не мог понять, зачем мне это может понадобиться. Теперь понимаю: чтобы станцевать с вами этот танец!
ЮДИФЬ. О, вы достойный кавалер.
КЛАВДИЯ (Саше). Ну что ты еле ногами передвигаешь! Будто кукла неживая! Думаешь, это обязанность - с женой танцевать? Я люблю танцевать, а ты даже такую маленькую радость не хочешь мне доставить!
ЛИЗА (Мите, чуть в стороне от других). Митя, а ты смог бы меня полюбить?
МИТЯ. Лиза, я готов молиться на тебя, как на небесного ангела!
ЛИЗА. Нет, Митя, я спрашиваю: смог бы ты полюбить меня как женщину?
МИТЯ. Что ты имеешь ввиду?
ЛИЗА. Ну как любят женщину! Всё время говорят ей ласковые слова. Часто целуют. Дарят цветы и разные подарки. Никогда не забудут подать пальто или руку, когда выходишь из машины. На других женщин не обращают никакого внимания…
МИТЯ. Если бы у меня была такая возможность! Я носил бы тебя на руках!
ЛИЗА. Правда?.. Ты хотел бы, чтобы я тобой занялась?
МИТЯ. Безумно, Лиза!
ЛИЗА. И ты станешь меня во всем слушаться?
МИТЯ. Да, Лиза, да!
ЛИЗА. Будешь точно выполнять все мои указания? Где как поступить, где что сказать? С кем иметь отношения, а с кем – нет? Какой образ жизни вести? Даже какую куда рубашку надеть?
МИТЯ. Да, да! Лишь бы жизнь моя устроилась!
ЛИЗА. Возможно, из тебя получится великий музыкант? Или великий композитор? Новый Моцарт!
МИТЯ. Ну, конечно!
ЛИЗА. Или можно вообще бросить эту твою музыку и заняться чем-нибудь совершенно иным! Можно стать дипломатом, политиком, депутатом!
МИТЯ. Дипломатом? Депутатом? Здорово!
ЛИЗА. Да, Митя, да!
МИТЯ. Да я бы против маленькой бензоколонки не возражал!
ЛИЗА. О, ты опять думаешь о чем-то низменном и мелком! А я говорю о более высоких стремлениях души!
МИТЯ. Ты прости меня, Лиза. Со временем уже привыкаешь пресмыкаться в нашем гадюшном мире!
ЛИЗА. Нет, мы поставим самые высокие цели!
МИТЯ. И ты меня к приведешь к этим высотам?
ЛИЗА. Да! Да! Я всё сумею! Всё смогу!
МИТЯ. Но как?
ЛИЗА. Я любого человека могу сделать великим и счастливым! Я одна это знаю! И никто другой! Я всё для тебя сделаю! Если ты будешь по-настоящему любить меня и мы будем… вдвоем с тобой! Только вдвоём! Всегда!
МИТЯ. Да, Лиза, да! (Вдруг опомнился.) Постой, а как же Пётр?
ЛИЗА. Ну при чем здесь Петр? Ведь речь идет о тебе!
МИТЯ. Да, но…
ЛИЗА. Ты хочешь, чтобы твои желания исполнились? Правда, хочешь? Тогда думай о своих желаниях, а не о Петре! В конце концов, он уже достиг, чего хотел…
МИТЯ. Я ещё не очень понимаю…
ЛИЗА. Митя! У тебя такие красивые руки!.. Такие тонкие пальцы… очень нежная шея… мягкие волосы… Как бы я хотела узнать, как целуют меня твои губы, гладят твои ладони…
МИТЯ. Лиза, у меня какое-то умопомрачение!
ЛИЗА. Милый ты мой! Какой же ты всё-таки беспросветно глупый! Мне тебя так жалко! Ты всю жизнь мечтаешь поймать золотую рыбку в каком-то затхлом пруду! И даже не думаешь, что для этого надо отправиться на берег бурного океана!
МИТЯ. Лиза, от твоих слов свихнуться можно!
ЛИЗА. Готов ли ты на всё это?
МИТЯ. Какие-то сомнения еще терзают меня…
ЛИЗА. Решай! Сможешь ли ты полюбить меня и отдать своё сердцце? И я тоже навсегда буду принадлежать только тебе! Я буду служить тебе!
МИТЯ. Мне кажется… Да что тут думать! Да, Лиза, да! Да!
ЛИЗА. Я приду к тебе сегодня в полночь. Поднимусь к тебе ровно в полночь! Всё начнется сначала! Всё начнется заново!
МИТЯ. В полночь?..
ЛИЗА. Да, Митя, да! Я приду! Жди меня!
МИТЯ. В полночь?..

Танец кончается.

ПЕТР (Юдифи, целуя руку). Благодарю!
ЮДИФЬ. Вы, несомненно, одаренный человек – ни разу не наступили мне на ногу.
ПЕТР. Мы с Лизой часто рассуждаем о гармоничном развитии личности. Ведь именно в гармонии повседневного существования залог благополучия.
ЮДИФЬ. К сожалению, цейтнот времени заставляет чем-то пренебрегать и что-то сбрасывать со своего пути.
ПЕТР. Да, да, вы правы… Мы действительно рабы времени… Вот в молодости я мечтал выучить великое множество языков, чтобы ездить по миру и на равных разговаривать с аборигенами. И только сейчас, благодаря Лизе, я получил такую возможность. Я изучаю английский, испанский, а сейчас всерьез увлекся китайским.
САША. Зачем тебе, Петр, китайский?
ПЕТР. Я с китайцами много контрактов заключил, они к нам тысячами приезжают, и я к ним поеду – в один древний монастырь.
МИТЯ. В монастырь? Навсегда?
ПЕТР. Ну почему навсегда? Поеду душу лечить.
МИТЯ. А-а… стало быть, только душу…
ПЕТР. А Саша? Помнишь, как в молодости ты мечтал выучить наизусть всю Большую Советскую Энциклопедию! Просто смешно, какие у нас были грандиозные замыслы!
ЛИЗА. Петр, это плохо, когда грандиозное выглядит смешным.
ПЕТР. Но это в самом деле забавно! Саша поспорил со мной когда-то, что сможет выучить всю Энциклопедию!
КЛАВДИЯ. К сожалению, он учит её до сих пор.
ПЕТР. Учит?.. Учит Большую Советскую Энциклопедию?
КЛАВДИЯ. Да. Уже дошел до буквы «з». Сейчас изучает статью «Змеи». Находит у меня много общего с этими тварями. А скоро он доберется до крокодилов и пауков.
САША. Клавдия, зачем выпячивать свои недостатки?
КЛАВДИЯ. Мои недостатки такие же, как у всех нормальных людей. Ничего особенного. Даже неинтересно.
ЮДИФЬ. Конечно, все люди наделены недостатками. Хотя, порой недостаток может обернуться и достоинством. Или достоинство оказывается недостатком. О чем-то подобном мы сегодня беседовали с Митей.
ПЕТР. Юдифь, вы очаровательная женщина! Почему это Лиза раньше мне вас никогда не показывала?
ЛИЗА. Петр, показывают обезьянок в цирке – за сто рублей.
ЮДИФЬ. Не надо нервничать, Лиза… Просто в нашей личной встрече не было необходимости, Петр. Но вот сегодня этот день настал.
ПЕТР (вдруг вспомнил). Этот день настал. Да, конечно… этот день настал.
ЛИЗА. И мы чУдно проводим время!
ПЕТР. Я бы сказал, чуднО… Митя, я должен сказать тебе пару слов. Давай, пройдем в мой кабинет.

Лиза сделала ревнивый жест.

Так надо, Лиза… Буквально на пару минут. Ты пока развлеки чем-нибудь гостей.
ЛИЗА. Хорошо… Я расскажу, как Петр прошлым летом в составе правительственной делегации ездил в заграничный круиз: Греция, Италия, Марокко…
КЛАВДИЯ. Бог ты мой, Морокко!.. А мой дальше Криводановки никуда не выезжал!

Петр и Митя уединились в кабинете.

МИТЯ. Что случилось? И что за таинственность?
ПЕТР. Сейчас всё объясню. Ты только будь внимательным, постарайся уловить сразу. У нас мало времени.
МИТЯ. Да что произошло-то?
ПЕТР. Понимаешь, Митя, у меня только два друга – ты и Саша.
МИТЯ. Я уже понял, что у тебя с друзьями не густо, Петр.
ПЕТР. Куда-то все растерялись со временем… Зато, теперь легче выбирать. Я долго решал, кому признаться, тебе или Саше. И решил – тебе.
МИТЯ. Интересно, в чем?
ПЕТР. Когда-то я был женат…
МИТЯ. Вот уж – признался! Мне это и так известно.
ПЕТР. Откуда, Митя? Я никогда не заговаривал об этом!
МИТЯ. По радио сообщали… Если хочешь знать, настоящий друг всегда замечает, что творится вокруг его друга – хватаешь обрывки фраз, взгляды. Из этого иногда складывается очень занятный образ близкого тебе человека.
ПЕТР. Может, действительно, в последнее время я не замечал никого, кроме себя… Не хотел замечать. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Послушай, я был женат на необыкновенной, неземной женщине! И сегодня я понял, что моё сердце до сих пор принадлежит ей. Именно сегодня, сейчас она не выходит из моей головы, и я вспоминаю каждую минуту нашей совместной жизни… Митя, разыщи эту женщину! Окажи ей помощь, если она нуждается. А от меня передай этот конверт. Это для неё. Для Марии… Скажи, что я о ней вспоминал.
МИТЯ. Попробую. Но что тебя так развезло? С чего вдруг одолели воспоминания?
ПЕТР. Теперь это уже не воспоминания, а мои последние распоряжения. Митя, больше мы с тобой не увидимся, или во всяком случае это будет нескоро.

Пауза.

МИТЯ. Ты куда-нибудь уезжаешь?
ПЕТР. Уезжаю… или отбываю… или безвременно ухожу.
МИТЯ. Куда? Можешь ты ответить по-человечески?
ПЕТР. Могу. На тот свет.
МИТЯ. В Америку, что ли? Тебя в представительство ООН назначают?
ПЕТР. Да нет же! Моя граница не начертана линией на земле!
МИТЯ. Что у нас за разговор такой странный, не пойму?
ПЕТР. Я умру сегодня, Митя.
МИТЯ (пораженно). Вот это да!.. Полный абзац!
ПЕТР. Да, Митя. И сегодняшняя встреча там, в гостиной, - это вовсе не встреча, а прощание.
МИТЯ. О чем ты говоришь? Откуда у тебя в голове проклюнулась эта невероятная мыслина?
ПЕТР. Я уже почти поверил, что это случится.
МИТЯ. Ты какой-нибудь гороскоп вычитал? Идиот!
ПЕТР. Мне сказал один человек.
МИТЯ. И ты ему поверил? Поразительно!
ПЕТР. Я всегда верил этому человеку.
МИТЯ. Кто он? Укажи мне на него!
ПЕТР. Нет, нет, это уже ни к чему не при ведет.
МИТЯ (угрожающе). Немедленно скажи, кто тебе про это наплел?
ПЕТР. Я не могу. Я не скажу! Это в принципе не имеет значения!
МИТЯ (хватает Петра за грудки). Кто тебе это загнул?
ПЕТР. Не надо меня терзать, Митя! Я потом буду плохо смотреться…
МИТЯ. Где? В гробике? Ты уже к ящику примерился? Тапочки заготовил?
ПЕТР. Не мучай меня, Митя! Не мучай меня! Не терзай!
МИТЯ. Кто тебе это сказал?
ПЕТР. Лиза.

Долгая пауза.

МИТЯ. Это меняет дело… Это существенно меняет дело… Я, в принципе, так и подумал.
ПЕТР (подавленно). Да, Митя, этой женщине можно верить.
МИТЯ. Ты сейчас сказал: этой женщине… так, словно Лиза какая-то ведьма.
ПЕТР. Если она что-то сказала – всё сбудется.
МИТЯ. Подожди, дай-ка я разберусь… Отвечай на мои вопросы.
ПЕТР. Ну какие у тебя ещё вопросы, Митя!
МИТЯ. Ты здоров? Не болен? Не скрываешь какую-нибудь смертельную болезнь?
ПЕТР. Я здоров. Абсолютно. Как древнерусский витязь!
МИТЯ. У тебя нет желания самостоятельно застрелиться, утопиться, в петле удавиться?
ПЕТР. Сейчас я хочу жить как никогда!
МИТЯ. Ясно… Тебе никто не угрожал? Не обещал прикончить?
ПЕТР. Да ты что!.. По крайней мере, никто не обещал.
МИТЯ. Этот Саша какой-то угрюмый и странно так с тобой разговаривает.
ПЕТР. Наверное, он меня ненавидит, за то что я бросил Марию. Я думал, всё уже забылось. Ведь прошло семь лет, семь месяцев и семь дней… Я хотел с ним объясниться, а потом выбрал тебя.
МИТЯ. Спасибо за доверие. А Лиза, что она? Откуда она об этом узнала?
ПЕТР. Ей сказала об этом какая-то ведьма-гадалка.
МИТЯ. Авторитетная личность!
ПЕТР. Не иронизируй, Митя! Мне кажется, всё уже решено.
МИТЯ. Кем? Тобой?
ПЕТР. В том-то и дело, меня не покидает чувство, что кто-то поразмыслил за меня, за меня принял какое-то ужасное, нелепое решение!
МИТЯ. А ты, вообще, думаешь самостоятельно в последнее время?
ПЕТР. Не знаю, Митя, не знаю…

Пауза. Петр подходит к окну, растерянно смотрит сквозь мокрое стекло. Где-то в отдалении сверкнула молния, прокатился раскат грома.

ПЕТР. Почему в мой последний день идет дождь, гроза?
МИТЯ. Природа рыдает.
ПЕТР. Я сегодня тоже всплакнул. Как мальчишка. Увидел Сашу – он так постарел, выглядит болезненно… Знаешь, как в юности мы любили наблюдать утреннюю зарю? Мы поднимались ночью на верхушку самого высокого холма за нашим поселком, садились спина к спине и смотрели, как звезды вращаются вокруг нас, а метеориты бороздят черное небо… Потом всходило солнце.
МИТЯ. Как ты думаешь, она тебя любит?
ПЕТР. Кто?
МИТЯ. Лиза.
ПЕТР. Любит?.. Мы никогда не говорили с ней о любви.
МИТЯ. И за все эти годы между вами не мелькнуло даже искорки страсти?
ПЕТР. Митя, какие искорки? Это был пожар! Пожар моего самоутверждения! А Лиза была как пламя! Как реактивный двигатель!
МИТЯ. Как вы с ней познакомились?
ПЕТР. Я расскажу тебе, если хочешь… Семь лет, семь месяцев и семь дней тому назад… Это было зимой. И шел снег…

Петр достает из шкафа зимнюю шапку и шарф. Пальто здесь нет, поэтому он просто заворачивается в шерстяной плед. Свет на сцене гаснет, освещена только эта нелепая мужская фигура.

Я брел по улице, кутаясь в пальто, и у меня сосало в желудке от голода… очень хотелось есть… Я размышлял о своем жизнеустройстве. О проблеме денег, которых у меня никогда не было. В принципе, всё было понятно. Мария не работала, да и сам я зарабатывал немного, был простым инженером на обанкротившемся заводе. Часто приходилось брать дни без содержания, чтобы сделать что-нибудь по дому или сводить Марию к врачу. А в тот день меня вообще уволили… Но даже не в деньгах было дело. С Марией мы прожили пятнадцать лет, и эта женщина ни разу не упрекнула меня отсутствием денег. Ей нужны были только стихи! Она так радовалась, когда я приносил ей новые стихи!.. Конечно, стихи были лишь приемом психотерапии, когда выяснилось, что Мария больна… Но в тот день ни одна рифма не лезла мне в голову, я брёл подавленный и тут вдруг задумался о смысле своего существования. Ведь в юности я мечтал о чем-то великом, важном. Мне хотелось, и я обладал способностями приносить пользу более чем одному человеку… А что было? Мирок бытовой неустроенности, больная жена, самодельные стихи, вечные взгляды в спину: однис упреком, другие с жалостью…

Пауза.

Вдруг меня стала обгонять девушка. Рядом со мной она вдруг подскользнулась и упала. Я помог ей подняться, довел до скамейки, мы присели и разговорились. Она спросила, почему я брожу по парку один. Я ответил, что пытаюсь придумать какое-нибудь стихотворение, но у меня ничего не получается, и от этого я мучаюсь. Девушка сказала, что не любит и не читает стихов. «Сколько вам лет?» - спросила она. Я ответил, что уже сорок… Девушка посмотрела на меня внимательно. «Ваша жизнь не сложилась? Вы, наверное, одиноки?» - посочувствовала она… Одинок ли я был тогда? У меня была Мария, такая необыкновенная женщина. Правда, её постоянно мучали страхи. Она ходила на цыпочках и боялась встать на пятки. Потому что ей казалось, что земле больно, когда люди наступают на нее всей ступней. Ни в чем другом её болезнь незаметна, если каждый день читать ей новые стихи… А ещё у меня был верный друг Саша. Очень добрый и отзывчивый, который всегда нам помогал. Да вообще очень многие люди стремились нам помочь!.. «Но вам сорок лет, а вы совсем ничего не добились в жизни!» - неожиданно воскликнула девушка. «Возможно, - ответил я. – Но разве я один? Сколько таких неудачников!.. Хотя, конечно, я часто думаю, что именно я должен был совершить что-то значительное и не совершил». Девушка как-то странно посмотрела на меня и вскрикнула: «Вот вы и проговорились!» О чем?.. С ней произошла перемена, глаза вспыхнули, голос стал сильным и словно какое-то поле энергии образовалось вокруг неё, которое странным образом стало действовать на меня. «Послушайте, - крикнула она мне, - хотите, я вам помогу? Не так, как все ваши друзья – сочувственными вздохами и бессмысленной жалостью, а по-настоящему! Человек всегда должен исполнять задуманное! Любыми способами, любыми средствами стремиться к исполнению мечты и всех своих желаний! Ваша жизнь проходит впустую – а так не должно быть! Поймите это! Вам необходимо очнуться, посмотреть на всё другими глазами, пробудить свои способности и таланты, пока ещё не поздно!» «Пробудить? Но как?» - спросил я волнуясь. «Положитесь на меня! Отрекитесь от своих глупых стихов, от своих никчемных друзей, от своей ненормальной жены!..» «Это невозможно!» - испугался я. «Возможно! – настаивала она. – Она несчастна, а вместе с ней и вы. Двое несчастных, вы понимаете? Двое! Разве этого мало? Две пустые жизни! А вы могли бы быть счастливым, и полезным, и удовлетворенным важным делом! А я буду с вами! Я всё время буду вести вас по дороге к счастью! До вашего смертного часа я не покину вас! Доверьтесь мне! У меня огромные возможности. Я сделаю из вас уважаемого человека!..» Моя голова пошла кругом, я ничего не понимал, сердце колошматилось в груди, а девушка всё убеждала меня: «Зачем вы попусту теряете дни и года?.. А я приведу вас к почету и достатку!.. Вы почувствуете себя великим!..» Словно в тумане звучали её слова, и я начал вдруг терять контроль над собой… всё мне стало безразлично… всё обмякло и стало покоряться натиску… И тогда она воскликнула: «Идемте! Идемте! У вас больше нет старой жизни, у вас всё впереди, вы должны воспользоваться шансом! Последним шансом, чтобы наполнить смыслом свою жизнь!.. Всё у вас будет по-новому, вот с этого дня, с этих минут и секунд! Вы только что заново родились! Вы только что родились!..» Она взяла меня за руку и повела…

Петр делает несколько шагов… Свет гаснет, и вновь сцена освещается. Петр печально смотрит на свою повисшую в воздухе руку…
Лиза стоит в дверях кабинета.

ЛИЗА. Что за маскарад?

Молчание.

ЛИЗА. Не хотите отвечать, не надо. Но вы, Петр и Митя, поступаете нетактично. Вы абсолютно забыли про наших гостей.
МИТЯ. Зато мы вспомнили кое-что другое.
ЛИЗА (настороженно). Митя, я прошу тебя, веди себя благоразумно.
МИТЯ. Какое уж тут благоразумие… (Выходит.)
ЛИЗА. И ты, Петр, побереги себя.
ПЕТР. Зачем?.. К чему?.. Не могу больше, Лизанька!

Митя выходит к гостям. Размышляет о чем-то и вдруг разражается хохотом. Потом встает на цыпочки и начинает обходить всех гостей. Останавливается, прислушивается.

МИТЯ. Интересно, почем нынче рай?

Все молчат.

МИТЯ. Не знаете? Жалко. Очень хотелось бы узнать прайс-лист.
САША. Почему вы так странно ходили сейчас, молодой человек?
МИТЯ (приложил палец к губам). Тс-с-с!.. Боялся вспугнуть своё счастье.

Появляются Лиза и Петр.

ЛИЗА. Наши гости не заскучали?
КЛАВДИЯ. Нисколько.
ЛИЗА. Я слышала кто-то смеялся.
МИТЯ. Это я рыдал сквозь смех, размышляя о том, как несправедливо устроен наш мир.
САША. Что вы имеете в виду?
МИТЯ. Вот в молодости никогда нет денег, одни желания. В старости наоборот: деньги уже есть, но нет никаких желаний. Где та черта, на которой желания укладываются в возможности с точностью до копейки?
КЛАВДИЯ. Ах, молодой человек, откуда вам знать, какие желания у человека в старости! Может, ещё более грандиозные и несбыточные!
МИТЯ. Вот и получается, что без помощи золотой рыбки свои хотения никогда не реализуешь.
ЛИЗА. Митя, ты опять говоришь глупости.
МИТЯ. Возможно. Но порой охватывает отчаяние, что счастье проходит где-то мимо. Так тихо-тихо, на цыпочках… (Сделал несколько осторожных шагов.)
САША. Не смейте вставать на цыпочки!
МИТЯ. Почему? У вас это с чем-то связано? Вы какой-то странный. Вы весь вечер что-то таите.
САША. А ваше какое дело до моих тайн?
МИТЯ. Я всё думал, отчего это все так напряжены? Почему это всем не весело? И только сейчас понял, что там у порога стоит ещё одна женщина, тихо и молчаливо. Стоит и покорно ждет, когда ей разрешат войти. Так давайте её впустим!
ЛИЗА. Нет! Нет!!!
МИТЯ. Отчего же? Она и так незримо присутствует здесь и мучительно терзает сознание каждого из вас. Давайте впустим, может полегчает.
ЛИЗА. Она сумасшедшая! Больная и никчемная женщина! Её надо вычеркнуть из памяти! Какое нам до неё дело?
МИТЯ. У нас есть к ней дело, Петр?
ПЕТР. Митя, я вовсе не хотел, чтобы ты так грубо… нетактично…
МИТЯ. Дурак, может та женщина – твой последний шанс!
ПЕТР. Не понял.
МИТЯ. Отползешь, откуда приполз!
ЛИЗА. Митя, что ты на себя берешь?
МИТЯ. Разработку собственной стратегии и жизненных планов.
ЛИЗА. Ты глуп!
МИТЯ. А может, впервые – умен? Во мне проснулся коммерсант. Меня интересуют расценки. Чем расплачиваются за рай?
КЛАВДИЯ. Давайте поговорим о погоде. Как вы думаете, сколько продлится этот дождь?
МИТЯ. Пока весь не выплачется.
ПЕТР. О каком рае ты говоришь?
МИТЯ. О том, в который хочу и я. Хочу в рай!
ЛИЗА. Ты всего добьешься, у тебя всё ещё впереди.
МИТЯ. Несомненно!
ЛИЗА. А ты жестокий…
МИТЯ. Когда речь идет о сделке, нельзя выпускать инициативу из рук.
ПЕТР. Митя, о какой сделке ты говоришь?
МИТЯ. Интересно было бы встретиться с вами лет эдак через девять, девять месяцев и девять дней. Или ещё лучше через сорок лет, сорок месяцев и сорок дней. И посмотреть, кто из нас будет стоять за дверью.

Все смотрят на дверь.

ПЕТР. Она там?.. Мария там?! (Бросается к двери.)
КЛАВДИЯ (загораживает ему дорогу). Нет её там, Петр.
ПЕТР. Ей нужна моя помощь!
КЛАВДИЯ. И помощь ей твоя не нужна. Она уже не больна.
ПЕТР. Она здорова?
КЛАВДИЯ. Можно сказать, что она абсолютно здорова.
ПЕТР. Где она? Где моя Мария? Что с ней случилось?

Пауза.

ЮДИФЬ. Я вам всё расскажу.
МИТЯ. Вы?..
ЮДИФЬ. Раз уж вам так захотелось узнать правду.
МИТЯ. Вы?!
ПЕТР. Я не понимаю, при чем здесь вы, Юдифь?
МИТЯ. А я, кажется, начинаю догадываться…
ЮДИФЬ. Нет смысла что-то таить… Когда Лиза привела вас, Петр, прямо с улицы в эту квартиру и вы, отбросив прошлое, устремились к новой жизни, Лиза пришла ко мне однажды и попросила, чтобы я как-нибудь устроила вашу бывшую женщину Марию. Она оказалась действительно больна, а после того, как вы её бросили, болезнь обострилась, и потому, поверьте мне, были причины, чтобы направить её в клинику на лечение.
ПЕТР. В клинику?.. В психиатрическую больницу?
ЮДИФЬ. Да. Повторяю, на это были причины. Я врач-психиатр. Я говорила вам об этом, Митя. Лиза указала мне на эту женщину, я привезла её к себе в клинику, обследовала и поместила в одно из отделений. Я сама лично присматривала за ней.
ПЕТР. И я был тому причиной?
ЮДИФЬ. Конечно. В значительной степени.
ПЕТР. Она страдала?
ЛИЗА. А Юдифь проявила к ней сострадание!
ЮДИФЬ. Я назначала ей лечение… В больнице Мария провела около года, а потом была выписана как вполне здоровая женщина. Дальше она могла жить как все нормальные люди. Вот и всё.
ПЕТР. Она стала нормальной?
ЮДИФЬ. Она выздоровела.
ПЕТР. Совсем?
ЮДИФЬ. Абсолютно. Нет никаких причин в чем-то упрекать Лизу.
КЛАВДИЯ. Может, тогда ещё потанцуем? Александр, можешь пригласить кого-нибудь из дам. А я приглашу Петра.
ПЕТР. С удовольствием, Клавдия!.. Раз всё так прояснилось.
САША. Нет, Петр, к сожалению это ещё не всё.
КЛАВДИЯ. Иди, Александр, танцевать!
ЛИЗА. Я могу вас пригласить.
САША. Не троньте меня. И не врите ему! Хватит!
ПЕТР (танцуя с Клавдией). Что ещё, Сашенька, дружок?
САША. Не смей называть меня дружком!
ПЕТР (останавливаясь). Что с тобой? Ты аж взвизгнул!
САША. Думаешь, я сегодня мириться с тобой пришел? Ты думал, обниматься будем, целоваться? Как же! Я очень долго ждал случая, чтобы посмотреть на тебя. А сегодня ты сам пригласил меня на свою беду. И именно в этот день!
КЛАВДИЯ. Петр, не обращай внимания на неврастеника. Давай танцевать. Ах, я так люблю танцевать!
ПЕТР. Постой… Ты сказал… именно в этот день? В этот день?!
САША. Да! Именно сегодня, когда прошло ровно семь лет, семь месяцев и семь дней, как ты бросил Марию!
ПЕТР. Семь лет, семь месяцев, семь дней… Откуда ты знаешь?
САША. От Марии! От твоей жены Марии!
ПЕТР. Ты знаешь, что сегодня должно произойти?
САША. Да, если верить Марии.
ПЕТР. Вот оно что…
КЛАВДИЯ. Да разве можно верить сумасшедшему предсказанию?
ЮДИФЬ. В нем нет ничего странного. Я могу объяснить. Это связано с навязчивым состоянием, манией, которой страдала Мария. Она пророчила, что вы умрете ровно через семь лет, семь месяцев и семь дней после того, как её оставите.
КЛАВДИЯ. Это точно! Она об этом на каждом углу талдычила, каждому встречному. Только она немного по-другому говорила, что ты умрешь через семь лет, семь месяцев и семь дней после того, как перестанешь писать для неё стихи!
ЮДИФЬ. Я думаю, это одно и тоже. Вы её бросили и перестали писать стихи.
ПЕТР. Да, так оно и было… И все знали об этом предсказании? Все, кроме меня?
САША. И вот этот срок пришел… Я вижу тебя процветающим, разжиревшим и самодовольным. Ну что же, пророчество Марии – это всё-таки, действительно, лишь безумное воображение. Но я хочу, чтобы ты почувствовал в этот день хоть капельку страха.
ПЕТР. Надо немедленно разыскать Марию! Немедленно, пока ещё не поздно!
КЛАВДИЯ. А какой смысл? Ты что поверил этому бреду про стихи?
ПЕТР. Нет, надо разыскать её! Я знаю Марию! Надо немедленно разыскать её, пока ещё не поздно!
САША. Поздно уже.
ПЕТР (смотрит на часы). Нет, ещё есть время!
САША. Я имел в виду другое, когда сказал, что уже поздно. Ты уже не разыщешь её. Никогда!
ПЕТР. Почему же?
САША. Мария могла жить, как живут все нормальные люди, это авторитетное мнение врачей, которые её лечили. Но она не захотела жить, как все нормальные, не захотела и не смогла жить одна и она… не стала жить одна.
ПЕТР (беззвучно). Что?!
САША. Она покончила с собой.

Пауза.

ПЕТР. А я ничего не знал…
САША. Не знал, потому что твоя сердобольная Лиза посадила тебя под хрустальный колпак! Зеркал понавешала, чтобы ты кроме себя никого не видел!
ПЕТР. Саша, как мне больно…
МИТЯ. И впрямь, губы посинели.
САША. И ты жил спокойно под хрустальным колпаком. Тебя не тревожили дурными вестями. Ну и ты их не выискивал – ты боялся их получить! Признайся, боялся?
ПЕТР. Саша… Митя… Лиза…
КЛАВДИЯ. Ну и к чему ты всё это говоришь?
САША. Не могу молчать!
КЛАВДИЯ. А помолчал бы!
САША. Не могу молчать!
КЛАВДИЯ (грозно). Ты чего тут развыступался? Разорался, как на деревенском сходе. Поборник справедливости! А себя ты ни в чем не винишь? Ведь ты любил эту женщину! Я помню, как ты её любил и мечтал о ней по ночам!.. Так почему же ты, когда Петр ушёл от Марии, почему ты не ушёл от меня? Почему ты не бросился к ней и не спас от болезни, от страданий, от смерти?.. Не беспокойся, я бы выдержала, в петлю не полезла… Но почему ты вместо этого налился желчью, раздулся от злобы к Петру? Почему не вспомнил свою святую любовь к этой несчастной женщине?
ПЕТР. Ты любил Марию?
САША (горестно). Я не умел писать таких стихов, как ты.
ЛИЗА. Не говорите ничего про эти глупые стихи!
МИТЯ. Несчастная женщина…
ЛИЗА. Вы думаете, в этом гуманизм – опекать безумную и самому превращаться в кретина? Но вспомните, каким он был! Посмотрите, каким он стал!
КЛАВДИЯ. Красивый… Только, наверное, жизнь человека должна быть естественной во всех её проявлениях. Уж как бог на душу положил, так и должно быть… У моей подружки – мы с ней в сберкассе вместе работаем – у неё сын больной. Уже двадцать лет в постели лежит и говорить не умеет… Но у него такие внимательные глаза! И умные! Ведь он же человек!.. Можно часами сидеть у его постели, смотреть ему в глаза – и словно беседу с ним вести.
ПЕТР. Митя, верни мне конверт, пожалуйста.

Митя извлекает из кармана конверт, отдает его Юдифи, та передает конверт Клавдии, Клавдия – Саше. Плывет по рукам белый почтовый конверт… Саша вручает конверт Петру.

ПЕТР (распечатывает конверт, достает листок и читает).
Было снежно, было утро.
Было вовсе не до этой
Музыки, смешной и грустной,
О прекрасной тайне лета…

А она себе звучала.
Легкомысленные руки
Так легко и беспечально
Нам дарили эти звуки.

Эти звуки разлетелись,
Как июльские стрекозы.
А по радио и теле
Обещают лишь морозы…
(Застывает в оцепенении).

Все молчат и смотрят на Лизу.

ЛИЗА. Миленькое стихотворение. Ты его сегодня сочинил?.. Почему вы все так на меня смотрите? В конце концов, я просто помогла человеку попытаться стать счастливым и обрести уверенность в своих силах… А что я? Я всего лишь судьба, фортуна, случай. Случай! Вы понимаете? Слепой случай. И ничего более. А разве можно осуждать случай? Случай, который в одно мгновение возвеличивает человека или в одно мгновение бросает его в небытие, который делает его счастливым или самым несчастнейшим из несчастных… Я – случай! А воспользоваться или не воспользоваться случаем – это личное дело каждого. Вот и всё.

Пауза.

ЮДИФЬ. Да перед кем ты оправдываешься, моё наивное дитя! (Вдруг страстно.) Чистая и искренняя душа! Разве ты не понимаешь, что сама стала жертвой случая!.. Ты сама – жертва! Ты страдала от одиночества. Тебе хотелось совершить добро. Ты встретила человека, которому распахнула свою душу. Всю себя ему отдала, превратилась в его рабыню! А он, конечно, охотно всё принял, стал принимать дары, а потом беззастенчиво обирать тебя. Присваивать блага и выклянчивать должности. Прикидывался несчастной овечкой, а на самом деле он – волк!.. Пожирал тебя и требовал ещё! Требовал и пожирал! А что он дал взамен? Подарил ли тебе хоть один радостный день? Хоть одну искреннюю улыбку? Да он через тебя переступил, как когда-то переступил через несчастную больную женщину. Да разве могут такие кого-нибудь любить? Нет, главное – извлекать выгоду из несчастья ближнего! Из твоего несчастья, моя дорогая сестренка!.. Но если нам не удалось спасти Марию, то за тебя, моя девочка, есть кому постоять.

Долгая тишина.

КЛАВДИЯ. Что-то совсем грустно стало… Да и поздно уже. Пойдем, Александр, домой.
ПЕТР. Ну что вы, зачем вам уходить? Мы ещё чай не пили.
КЛАВДИЯ. Завтра на работу. Вставать чуть свет… Да и не в этом дело.
ПЕТР. Тогда в чем?
КЛАВДИЯ. Мне трудно жилось все эти годы. Я вроде никогда в жизни ни от кого не зависела. А сегодня поняла, что вся наша жизнь с Александром прошла под знаком других людей: Марии, Петра, вас… И сразу всё какаим-то безрадостным оказалось, разбитым. Вот такой нелепый случай.
САША. Пойдем, Клавдия.
КЛАВДИЯ. И ещё я скажу, что я, Клавдия Парамонова, может быть, не такую жизнь прожить хотела. И способности у меня были, и задатки, и фамилия моя девичья – Аракчеева! Но так и прожила свои годы как Парамонова. Хотя и случаи ра-а-азные представлялись!.. Что ж, пойдем, красавец мой ненаглядный.

Саша и Клавдия уходят. Митя и Юдифь тоже вышли в коридор.

ЮДИФЬ. Спасибо вам, Митя.
МИТЯ. За что?
ЮДИФЬ. Вы оказали мне услугу, сами того не подозревая.
МИТЯ. Сам не знаю, почему я это сделал. Бес попутал.
ЮДИФЬ. Возможно, бес.
МИТЯ. А какое такое несчастье Лизы вы имели в виду, когда разразились своей гневной тирадой, Юдифь?
ЮДИФЬ. Несчастье… Хм, она больна. Она серьёзно психически больна. После того, как в детстве убила наших родителей. Случайно, так получилось… Но этот след до сих пор тянется.
МИТЯ. Вот оно что! Значит, Петр, не подозревая того, сменил одну сумасшедшую на другую?
ЮДИФЬ. Не называйте Лизу сумасшедшей. Пока я с ней, Лизе ничего не угрожает.
МИТЯ. Понятненько…
ЛИЗА (выходит к ним). Вы тоже уходите? Уже?
ЮДИФЬ. Спокойной ночи, моя маленькая! Продержись до утра. А завтра всё будет по-другому, всё решим. (Целует Лизу, уходит.)
ЛИЗА. Митя!
МИТЯ. Что?
ЛИЗА. Ты тоже уходишь?
МИТЯ. Я только провожу Юдифь – в подъезде темно.
ЛИЗА. А потом?
МИТЯ. А потом я вернусь. И в полночь буду дома.
ЛИЗА. Значит, ты веришь в меня? Веришь?
МИТЯ. Я верю, что любую силу можно заставить служить, даже нечистую. И будет она у ног кругами ходить! На цыпочках! Стоит только закрыть глаза на тех, кто стоит за дверью – и рай тебе обеспечен! (Зловеще.) Но уж я сорву по полной!
ПЕТР (выходит к ним). Что?
МИТЯ. В рай хочу, вот что! (Уходит.)

Петр и Лиза остаются одни. Сидят и разговаривают, как двое совсем чужих людей.

ПЕТР. Разошлись все. Так было весело, а потом… Как-то странно мы этот день прожили.
ЛИЗА. Мы ведь считали, что последний день.
ПЕТР. Времени – без пяти минут двенадцать.
ЛИЗА. А дождь всё идет. Такой ровный, словно из душа…
ПЕТР. Значит, тогда в зимнем парке была она?
ЛИЗА. Возможно.
ПЕТР. Скорее всего, это, действительно, была Мария.
ЛИЗА. Я помню, она потом встала и пошла как-то странно, на носочках. Мне ещё показалось, что она полетела…
ПЕТР. Это Мария!.. Это была она!.. Впрочем, какое это имеет теперь значение?
ЛИЗА. Никакого.
ПЕТР. Наверное, тогда ничего и не случится, раз это была она?.. И ещё я стихотворение сегодня написал…
ЛИЗА. Подождем.
ПЕТР. Чего?
ЛИЗА. Двенадцати часов.
ПЕТР. Подождем.

Ждут. Наконец, стрелки смыкаются.

ПЕТР. Ну вот уже двенадцать… Полночь.

Неожиданно гаснет свет, и в полной темноте часы размеренно и гулко начинают отбивать двенадцать ударов. Потом тишина. И вдруг в темноте раздается смешок Петра.

ГОЛОС ПЕТРА. Кажется, я жив… всё-таки жив… Лиза, видишь, ничего не случилось… Это просто свет погас, а так-то я жив… Ты чего молчишь? Лиза?.. Ты где?..

Вдруг удар и звон разбитого зеркала.

У, дьявол!.. Напоролся!.. Да где ты, Лиза?.. Кажется, зеркало разбил, порезался… Лиза!.. Не могу найти выключатель!..

Гром за окном. Молния. Снова звон разбитого зеркала, потом другого.

А-А!.. (Стонот.) Лиза! Да что случилось?.. Лиза, ну где же ты?.. Что с тобой, Лиза?.. Откуда эта темнота!.. Убиться можно!.. Лиза!.. Лиза!!.. (Мечется.) Лиза!.. Где ты, Лиза!.. А-а-а!.. Лиза!.. Лиза-а-а-а!!!

Бьются в темноте зеркала.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Митя в золоченном костюме играет на электрогитаре.
ПЕТР и МАРИЯ встретились в раю, взявшись за руки, легко на цыпочках перепрыгивают с облака на облоко. И кажется они счастливы…

Конец.