Любовь за четыре акта

ЛЮБОВЬ ЗА ЧЕТЫРЕ АКТА
 
«Любви все возрасты покорны…»
А. Пушкин

Пролог
 
Эту историю рассказала мне одна студентка с нашей кафедры….
Дело было так. У моего курса отменили одну пару. Девчонки разошлись: кто в столовую, кто прогуляться. Я осталась. И, как оказалось, не зря.
- Добрый день! Не подскажите, Галина Васильевна у себя?
Я оглянулась и увидела девушку. Она, задав вопрос, внимательно ждала ответа.
- У себя. Но вообще-то она сейчас занята. А что вы хотели? – проговорила вахтёрша.
Девушка направилась к кабинету заведующей кафедры.
- Здравствуйте!
- Анечка! Здравствуй, - едва Алексеева увидела знакомое лицо, тут же отвлеклась от важного разговора.
- Можно?
- Да-да, конечно. Только подожди пару минут в холле. Я сейчас по-быстрому закончу.
Анна вышла из кабинета и села на одну из банкеток недалеко от меня. Она сначала нервно теребила в руках сумку, потом достала из неё мобильный телефон и набрала номер.
- Лёша. Это я. Как там малышка?.. Ну, вот и славненько…. Я? На кафедре…. Не знаю. Я постараюсь поскорее…. Ага. Ну, давай.
 Не отрываясь от конспектов, я косоглазием следила за странной гостьей. Она положила телефон в сумку и приняла задумчивую позу. Но ненадолго.
- А ты здесь учишься? – спросила меня девушка.
- Да.
- Первый курс?
- Да. А как …?
- На третий курс ты не похоже, на втором люди так усердно не занимаются, проверено на личном опыте.
- А …?
- Я здесь училась. Собираюсь восстанавливаться.
Девушка подсела ко мне поближе. Я почувствовала, что конспекты на некоторое время придётся отложить. Меня ожидала исповедь….
Это было в начале моего первого учебного года в институте. Надеюсь, вам будет интересно узнать историю этой студентки.

 
Часть 1
 
- Мама, я не хочу в театр! Это глупости – ты посмотри только на названия!
- Анна, перестань.
"Опять «Анна». Как же меня бесит, когда она называет меня Анной! Сколько можно это терпеть?!"
- Я тебя не заставляю идти. Я только предложила.
- Значит, больше не предлагай!
Девочка всё ещё продолжала злиться на мать.
- Успокойся и забудь, что я говорила.
- Я попробую, - не особо доброжелательно ответила Аня.
Виктория Владимировна поцеловала дочь в макушку и пошла колдовать на кухню. Анна опять пододвинула к себе стопку с учебниками и тетрадками. Что там у нас на завтра? Русский, биология, география, английский. Девочка нервно отшвырнула учебник по математике. "Ненавистный предмет!"
"Чёрт! И уроки делать совсем не хочется. Умеет же мама настроение испортить! Пристала со своим театром. Глупым и бессмысленным. Никогда не пойду. Ноги моей там не будет!"
- Аня. Будешь суп? – из кухни послышался весёлый голос старшей Снежины.
- Какой ещё суп?
- Гороховый.
"Боже мой! Она точно надо мной издевается".
Чтобы придать своим мыслям иное направление, девочка подняла с пола книгу и с усердием взялась за нелюбимый предмет.
- Аня.
- Чего?
- Тебе накладывать?
"Ну что ей ответить?!" Кричать и устраивать истерику было бы, по крайней мере, глупо.
- Я поем попозже.
- Ну, смотри. Дело твоё.
Провозившись с математикой полчаса и практически не сдвинувшись с мёртвой точки, девочка отбросила учебник и тетрадь и села за синтезатор. Заниматься музыкой Аня не очень любила, однако, что делать, когда всё кругом раздражает?!
- Чего это она? – Дмитрий Анатольевич, отец Анны, как всегда, появился незаметно.
- Господи! Как ты меня напугал! – вздрогнула Виктория.
- Прости, не хотел. Вик, она сама, что ли, села заниматься?
- Как видишь. Совсем уже обнаглела! Стоит начать разговор о театре, взрывается, как атомная бомба, хамит, глазами сверкает…. Аня, суп остывает. Ты будешь есть или нет? – крикнула мать в надежде услышать от дочери ответ. – Ты посмотри на неё – молчит.
Отец тяжело вздохнул.
- Я кого спрашиваю, Анна? – вновь повысила голос женщина.
- Да не дёргай ты её, – Дмитрий взял жену за плечи. – Вика, оставь. Пусть посидит, успокоится…. Не горячись! Вы сейчас наговорите друг другу много обидного, поссоритесь из-за глупостей.
- Тогда поговори с ней сам.
 
- Аня, не забудь пополоскать горло и выпить «Бронхолетин».
- Да, помню я всё, - хриплым голосом ответила девушка, закутанная в одеяло.
- И не смей включать телевизор, а то опять поднимется температура.
- Хорошо.
Захлопнулась дверь. Ушла.
Анна активизировала припрятанный заранее пульт дистанционного управления.
«Вести», «Новости», какой-то мультик – всё не то.
       Ромео. Как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени.
Или меня своей женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть!..
У Снежиной захватило дух. Она даже забыла про кашель….
Анна и Виктория Снежины вошли в холл театра им. Горького. "Холл как холл – ничего особенного. Сколько до спектакля? Двадцать минут. Можно сходить в кафе, посмотреть на портреты актёров, в конце концов, осмотреться, как следует".
- Мам, давай что-нибудь купим?
- Мы пришли сюда не для того, чтобы поесть, - Виктория была как всегда категорична.
- Ну, мама!
- Я сказала.
"Отступать? Что вы!" Это не в стиле Анны Снежиной. Надо добиться своего, только … не буром напролом, а хитростью. Что же делать?
- А как насчёт программки?
Девушка заметила, как в глазах матери появились огоньки. Значит, угадала.
- Хорошо. Пойдём в буфет во время антракта.
Анна вошла в зал. Обычный зал. Невозможно представить себе – через несколько мгновений всё начнётся. Странное, неопределённое чувство. Не страх, не волнение – что-то другое.
"Считанный минуты, и всё начнётся…. Скорей бы, а то уже желудок сводит".
Три, два, один…. Началось.
"Какой простой сюжет. И декорации не супер, можно было бы лучше сделать.
А что за одежда?.. Да вообще как люди идут сюда, платят деньги за это …?
Стоп! А этот актёр неплохо играет. Лучше остальных. Интересно, как его зовут?
Антракт. Что? Уже антракт?"
- Ну, что – идём в кафе? Проголодалась, наверное.
Снежины зашли подкрепиться. Аня молчала.
- Тебе что купить?
- Без разницы.
Мать удивлённо взглянула на дочь и поспешила встать в очередь. Девочка заняла столик.
- Мам, а программка у тебя? – спросила Аня.
- Да, а что?
- Дай, пожалуйста.
Виктория протянула дочери брошюрку. Девушка резво схватила её.
- А есть будешь?
Младшая Снежина пробежала глазами по разделу «В ролях»: Алексей Варшавский. Надо запомнить.
Не глядя, Аня съела булочку и выпила стакан колы. Машинально, чтобы чем-то занять рот, а не для удовлетворения аппетита. Её обуревало странное чувство, неведомое ранее – чувство «новой» жизни. Но девушка ещё не предполагала, что этот день сможет круто изменить её жизнь.
Второй акт. С каким нетерпением Аня ждала его. Интерес к господину артисту рос пока что в арифметической прогрессии, но обещал переориентироваться в геометрическую.
"Ну вот, уже начало. Отлично!"
Сколько времени прошло после последнего звонка, девушка не знала: внутренний секундомер сбился, а взглянуть на часы не представлялось возможным. В какой-то момент Аня вскрикнула неожиданно для себя:
- Браво! Браво!
Со всех сторон стали оглядываться люди.
"А что это они на меня так смотрят? Я что-то не так сделала?!" - изумилась Снежина. - "Не сдержать восхищения перед мастерской игрой актёра - разве это преступление?!"
"Плевать, что они все будут думать обо мне. Если мне понравилось, почему я не могу высказать своё мнение подобным образом?!..
Чудесный вечер! Незабываемый. Жаль, что всё так быстро закончилось, как, в принципе, и положено для всего хорошего". Уходить не хотелось. Магия….
 
Полтора года спустя.
Сентябрь. Вечер.
Семья Снежиных. Ужин.
- Мам, а когда мы пойдём в театр? – спросила Анна.
Мать решила проигнорировать вопрос дочери. Тогда девушка снова произнесла:
- Мама, когда мы сходим в театр?
Дмитрий Снежин читал газету и не обращал ровно никакого внимания на беседу жены и дочери. Если, конечно, это можно было назвать беседой.
- Папа. Почему мама не хочет со мной разговаривать?
Отец не отозвался.
- Ах, так! – Анна со всей злости бросила ложку в суп, да так, что вокруг тарелки образовались лужицы.
- Ты с ума сошла? – старшая Снежина с укором взглянула на дочь.
- Неужели только таким образом я могу завоевать твоё внимание?!
- Аня. Это уже начинает переходить все разумные границы. Мы же недавно были в театре! Денег ты больше не получишь.
- Мама!
- Что «мама»? Что «мама»? У тебя крышу срывает при одном только упоминании о Варшавском. Не заметила? – Виктория была на взводе. Мирный вечер переставал быть таковым. Над Анной сгустились тучи. Ожидалась гроза….
- Папа. Ну что ты молчишь?
- Дима, ну скажи ты ей, вся эта любовь – детская глупость. Она не стоит того, чтобы на неё тратить такие деньги!
Мужчина оторвал взгляд от газеты, тщётно пытаясь понять, что от него хотят. Единственное, что он смог проговорить, было:
- Анечка, слушай маму.
- Ну, сколько можно? Я не ребёнок! Хватит!
Женщина тяжело вздохнула. Что ещё сказать упрямой дочери?..
Девушка хотела добавить что-то ещё, но спокойное лицо матери заставило её отказаться от задуманного.
- Девочки, с вами всё в порядке? – Дмитрий взглянул сначала на жену, потом на дочь, – Вот и славненько, - и опять уткнулся в газету.
- Я хочу в театр, - тихо, но уверенно проговорила Анна.
Мать отрицательно покачала головой.
Девушка резко встала и вышла из кухни. Её душила обида. Почему родители не хотят понять, что их дочь влюбилась? По-настоящему. Отчего они так категорично настроены против Алексея?.. Нет. Не они, а мама. Папе всё равно, но от этого ничуть не легче.
Аня легла на диван. Ей было плохо. И в институт завтра идти не хочется…. Родители! Спасибо хоть, что разрешили учиться на искусствоведа.
 
"Я чувствую одиночество, как оно своей костлявой рукой впивается мне в горло. Больно. И невыносимо трудно.
Осознаю, что я совсем одна. И некому обнять меня и прижать к своей груди. Боюсь. Возможно того, что так будет всегда. Не знаю, что мне с этим делать. А, может быть, и не стоит? Может быть, нужно только подождать, и всё кончится?
Странно. Мне уже семнадцать лет, а я так мало знаю о жизни. Всё время только чувствую, но не понимаю истинного значения вещей.
Неужели это не кончится? Я так надеюсь, что когда-нибудь наступит такой миг, и я с уверенностью скажу: «Здравствуй счастье! Здравствуй, любовь!» А пока…
Остаётся надеяться, что я следую Своей Судьбе, и Всевышний поможет мне…."
 
Странные мысли часто посещали Снежину. По крайней мере, ей так казалось. Они не были странными. Подобные мысли нередко тревожат девушек её возраста, не успевших ещё познать все прелести любви или хотя бы их малую часть.
Иногда Анна отгоняла их прочь, иногда пыталась понять, прислушаться к сердцу своему. Это было словно наваждения, словно знаки свыше, которые она была пока не в состоянии расшифровать. Необходимо время и желание разобраться в себе.
Однажды Снежина так долго думала, так долго рассуждала, что совсем забыла об окружающем её мире – она ушла от обыденности к мечте.
Мать внимательно следила за дочерью. Порой ей хотелось узнать, о чём думает Аня, как-то поговорить с ней, порой Виктория пылала желанием дать ей хороший подзатыльник, чтобы она забыла, наконец, о своём Лёше.
 
- Нет, девчонки! Вот я лично никак не могу понять почему, ну, почему мои родители так относятся ко всему этому? Неужели это выглядит так глупо? – спросила Анна у своих однокурсниц, успевших стать её подругами.
- Ну, не знаю, - ответила Ира. – Может быть, для них и глупо. Но я считаю, что если любишь человека, то совсем неважно, сколько ему лет. Ведь сердцу не прикажешь.
- Понимаешь. Так то оно так. Но вот как мне им объяснить?
- А я думаю, что не надо ничего объяснять. Придёт время, они сами всё поймут, - тихо, но вполне уверенно проговорила Жанна.
- Когда это будет? Я просто уже, честное слово, не могу. Надоело!..
- Ань, ты старайся меньше думать об этом. Быть может, так будет лучше.
- Надеюсь, ты права.
Снежина вздохнула. На её сердце огромная неподъёмная тяжесть. Она любила человека, у которого была семья и дети, на взаимность которого едва ли могла рассчитывать. Девушка понимала, что вряд ли у неё будет когда-нибудь что-то серьёзное с этим человеком. Да чего уж темнить, она боялась, что не то, что на любовь, на дружбу не стоит надеяться. Но это светлое чувство уже настолько прочно поселилось в её сердце, что вырвать его уже не представлялось возможным…. А тут ещё родители со своими нравоучениями!..
Горько. Хочется рыдать от безысходности. Но надо жить. Жить и верить, что рано или поздно свершится то, чего так желает душа.
За окном моросил дождь. Лёгкий и свежий. Когда идёт дождь, не видно, как люди плачут.
 
- Ань, а почему ты не стала поступать в академию? – спросили как-то Снежину однокурсницы.
- Вы чего, девочки?
- Ну, тебе ведь нравится театр…
- Нравится, но понимаете…. Это не совсем моё. Там в академии студентов так гоняют, ужас! Боюсь я.
- Зря. Очень даже зря, - заметила Воронцова.
- Почему, зря? – удивилась Анна.
- Так бы ты была ближе к …
- Ир, ну, перестань! Опять ты намекаешь мне, - занервничала Снежина.
- А что? Я не права, что ли?
- Права. Ну, ты понимаешь, здесь дело другое…. Не такой я человек. Я не смогу рядом с ним быть. Я реально себе представляю, что моя мечта так и останется мечтою…. Я не выдержу…. Я по своей сущности человек впечатлительный.
- Всё ты сможешь, если захочешь. Всё в твоих руках.
- Нет, Ир! Ты меня ещё плохо знаешь. Я вот что скажу: вместе мы никогда не будем.
- А я тебе говорю, что никогда нельзя быть абсолютно в чём-то уверенным.
- Значит, ты думаешь, что он сможет меня полюбить? – с надеждой в голосе прошептала девушка.
- Вполне возможно. Никогда нельзя ничего исключать.
Анна только задумчиво покачала головой. Как ей в этот миг хотелось верить, что Воронцова окажется правой.
Ира постоянно поддерживала подругу, не давала ей окончательно погрязнуть в собственном пессимизме, вселяла надежду на счастливое будущее.
Однако красивая любовь бывает только в кино – этот стереотип упрямо врезался в её сознание. Мысль о том, что мечта может воплотиться в реальность, словно одноимённый заряд, отталкивалась.
Что делать, когда человек боится своего желания, когда хочет его исполнения, но подсознательно ставит преграду, барьер? Необходима помощь со стороны. Как правило, человек сам не в состоянии убрать этот самый барьер.
Чтобы мечта претворилась в жизнь, надо сделать шаг ей навстречу, открыть сердце, принять желание, каким бы безумным на первый взгляд оно ни было.
 
"Милое сердцу лицо смотрело на неё с открытки. Глаза, губы, нос, брови…
Он….
Старик? Нет, вы что?! Какой старик?! Этот человек самый молодой – всмотритесь в него. На его лице отражается душа. Но кто её видит? Кто её верно понимает и чувствует?..
Сижу в зале и смотрю на сцену, где он. Когда он плачет, моё сердце сжимается. Когда он улыбается, мне хочется смеяться. Когда ему больно, я тоже чувствую боль. Точно мы связаны друг с другом. Да. Это невидимые нити души. Серебряные…
Выхожу из зала и думаю о его сегодняшнем герое, но мысли теряются. Меня тянет магнитом в его гримёрку. Я представляю себе, как он смывает грим, как переодевается, как звонит домой, как выходит из театра….
Один. Его душа одна. Она не похоже ни на кого другого. Она – особенная. Никто даже на сотую долю процента и представить себе не может, что скрывается в этом человеке, о чём он думает, о чём мечтает…
Его душа одинока. У меня такое чувство, что ему не с кем поделится теми высокими мыслями, которые тревожат его светлый ум.
Я люблю его. Я ощущаю любое колебание его настроения. Как жаль, что наши встречи такие непродолжительные. Театр – это не жизнь, театр – это работа, а она не постоянна.
Я хочу быть рядом с ним, чаще видеть его, говорить с ним и просто любить…"
 
- Всем привет! – весело поздоровалась Анна с однокурсницами и присела рядом с Ириной.
- Привет, - улыбнулась в ответ Воронцова.
- Ир, ты сделала латынь? Дай, пожалуйста….
Ирина в который раз изумилась молящему взгляду подруги и достала тетрадь.
- Спасибо! Ты меня всегда так выручаешь!
- Я рада, что могу чем-то помочь…. Иногда мне кажется, что это моё призвание, - произнесла Воронцова, но Снежина не слышала этих слов. На тот момент она уже погрузилась в изучение причудливых выражений «мёртвого языка».
Ира с любопытством наблюдала за Анной. Она до сих пор не могла взять в толк, каким образом можно так красиво и быстро писать.
- Ань… Аня…. Аня! Ау?
- Да. Я слушаю тебя, Ира. Ты что-то сказала?..
- Я хотела спросить…
- Спрашивай!
- Ань, мне интересно, как ты умудряешься писать одновременно и быстро, и красиво?
- Ты чего, смеёшься, что ли? Разве это красивый почерк?! Мне родители говорят, что я пишу, как курица лапой!..
- Зря. У тебя прекрасный почерк. Я раньше не видела ничего даже чуть-чуть похожего. Твои родители тебя недооценивают.
 
"Иногда мне кажется, что я скоро умру. А что я сделала в этой жизни? Ничего. Полюбила человека. Его считают стариком, но для меня это совсем не так. Он молод!..
Боже мой! А если они все правы?..
Я не представляю себе, если мы поженимся, а потом он умрёт. Я не переживу!.. Я очень боюсь, что это когда-нибудь произойдёт…
Может быть, мне не стоит связывать свою судьбу с этим человеком?.. Стоит. Я слишком сильно его люблю. Не могу жить, но должна… "
 
Корсарова и Снежина шли на автобусную остановку.
- Жанн, как ты думаешь, он сможет в меня влюбиться?
- Да.
- Что, правда?
- Правда. В его возрасте часто такое бывает, - девушка загадочно улыбнулась.
- Жанн! Ну, причём здесь возраст? Почему все так зациклены на возрасте? – повысила голос Анна.
- Ань, понимаешь. Мужчин в его возрасте тянет на молоденьких девочек.
Снежина задумалась. К горлу подступил комок. Ей хотелось со всей силы удариться головой обо что-нибудь да чтобы искры из глаз, а вместе с ними и всю любовь вылетела. Забыть. Забыть и жить, как жила раньше.
- К тому же жена у него страшненькая, - добавила Жанна, и Анна очнулась, точно от сна. Наваждение прошло, как проходит всё в этом мире.
- Будто я лучше её….
- Лучше.
Снежина серьёзно посмотрела в глаза подруге. Корсарова не лгала. Однако увлечение Алексеем считала временным.
Дальше шли молча. Жанна слушала музыку на своём CD, Анна думала. Мозг её синтезировал недавний разговор с Воронцовой и сегодняшний с Корсаровой. Что-то было в их словах такого, что не давало девушке пасть на поле битвы с собою и невозможностью осуществления мечты. Они поддерживали её, но Снежина бессменно ощущала, что подруги до конца не понимают всей серьёзности её чувств.
 
Что такое красота? Это то, что в первую очередь привлекает нас в людях? Да, есть такое мнение. Но не всегда, далеко не всегда за привлекательной упаковкой скрывается стоящая вещь. Чаще всего это обман. «Первое впечатление обманчиво», - говорим мы, когда разочаровываемся в людях. «Встречают по одежке…» - верно.
Есть и другое мнение: красота – это то, что у человека в душе, вернее, то, что там должно быть вне зависимости от красоты внешней.
Обратите внимание, когда выйдите на улицу на супружеские пары: не все они состоят из красивых женщин и красивых мужчин. Много есть людей, которые не отличаются сногсшибательной внешностью, и всё же они вместе. Почему? Во-первых, если бы мы все были красивы, жить было бы неинтересно. Во-вторых, духовная красота куда важнее. Именно ориентируясь на неё, на этой планете люди создают действительно крепкие семьи. Да и вообще!.. Человек без красивой души превращается в животное, каким бы красивым он ни был.
Но это совсем не означает, что все уродливые и убогие чисты душою. Как говорил Чехов: «В человеке всё должно быть прекрасно…». А это значит, что внутренняя красота преображает внешне, а пустота, наоборот…
 
Анна, Жанна и Ирина шагали с физкультуры. Дорога от остановки «Цирк» до Суханова располагала к беседе.
- Мне кажется, что я никогда не выйду замуж. А зачем?
- Не говори ерунды! Кто знает, возможно, совсем скоро ты заговоришь иначе. Человек не может постоянно думать одинаково. Проходит время, он меняется. И мысли его тоже меняются. В зависимости от того, какие события с ним происходят, эволюционируют его взгляды на жизнь, - уверенно проговорила Воронцова.
- Ира. Хорошо ты говоришь, но боюсь, что ко мне это не относится. У меня такое чувство, что я не смогу его разлюбить, а кроме него мне никто больше не нужен.
- Да всё ты сможешь. На нём свет клином не сошёлся…, - произнесла Корсарова. – А почему ты так уверенна, что у вас ничего не будет?
- Знаю. У него жена, дети, а тут я…. Жанн, я не хочу разрушать чужую семью. Это как-то нечестно.
- На чужом горе счастья не построишь, - констатировала Воронцова
- Вот именно! Я не хочу быть пятым колесом в телеге.
Нелегко Анне дались эти слова. Она много рассуждала про себя и пришла к выводу, что лучше от её любви никому не будет. Будет только хуже.
- Смотря, какая эта телега.
Девушка взглянула на Иру. Воронцова, поймав интерес однокурсницы, продолжила мысль:
- Ань, смотри. Ты ведь ещё с ним лично не знакома, не знаешь, какие у него отношения с женой. Не факт, что у них всё гладко. Поэтому не вправе судить об аморальности своего чувства.
- Ир, я не знаю, как он к ней относится, но я знаю, что она его любит. По телевизору показывали его жену, спрашивали о нём…. Она так говорила про Лёшу!.. Она его очень любит.
Воронцова скептически покачала головой.
- Аня. На самом деле Ира права. Он же всё время на работе, а она почти весь день дома….
- Да о чём вы говорите? – взорвалась Снежина. В её представлении семья Варшавского – идеальная семья, где муж любит жену, а жена мужа. И всё верно, правильно. А значит, она не смеет надеяться на взаимность.
Анна готова была заплакать.
- Да ладно, перестань! Кто знает, как там у него. Об этом мы может только догадываться. Давай не будем драматизировать раньше времени. Поживем, увидим!..
- Это верно.
На сердце стало легче. Это ненадолго. К сожалению.
В небе ярко светило солнце. Было безоблачно. Приятный осенний день.

 
Часть 2
 
Май-месяц.
- Знаешь, Ир. Я вот подумала, подумала и решила, что мне следует прислушаться к твоему совету и пытаться бороться за свою любовь.
- Ты серьёзно? – изумилась Воронцова. Ей всегда нравилось, когда к её советам прислушиваются. Анне она желала только добра. Нытьё и жалобы на родителей её порядком утомили. Активное действие – вот единственно верное решение проблемы.
- Абсолютно!
- Вот и отлично. Я рада за тебя.
- Спасибо. Теперь я буду стараться чаще попадаться ему на глаза и, дай Бог, он меня заметит. С этого всё и начинается, как ты говоришь. С самого простого.
- Желаю удачи!..
- Может быть, ты у него автограф возьмёшь? – предложила Жанна.
- А это мысль! Только как? Перед спектаклем никого не выловишь. Это трудно, - рассуждала вслух Снежина.
- Остаётся надеяться, что он тебе где-нибудь по дороге попадётся.
- Здорово было бы. А сколько у нас сегодня пар?
- Я так полагаю, что часов до пяти мы управимся.
- Дай Бог.
Впервые девушка почувствовала в себе уверенность. Она поняла, что сидеть сложа руки – бессмысленно: надо действовать. И даже если ничего не выйдет из её затеи, она сможет твёрдо сказать себе: «Я хотя бы попыталась. А не вышло, значит, не судьба». Человек всегда жалеет о том, что не сделано, чем о том, что сделано без положительного результата.
 
"Верю, наступит чудесный миг, и моя мечта осуществится. Я жду его. Я очень хочу, чтобы он наступил как можно раньше.
Наверное, это звучит глупо, но это желание с каждым днём становится всё сильнее и сильнее. Однако оно и против меня, против того мифа, который творим для всех моим образом. И это мешает.
Что делать? Бороться, ломать руки и ноги, заживо сгорая в костре своих идеалов? Или спокойно идти по Своему Пути, слушать сердца и жить во совести?
Что сильнее? Как это понять?.. Что суждено, то обязательно произойдёт. Надо любить жизнь и благодарно принимать всё. Не надо сетовать на судьбу. Всё, что ни делается, к лучшему. Нельзя забывать самое важное: "Самый тёмный час суток – перед рассветом".
 
Без пятнадцати пять.
Серое небо грозило дождём. Над городом повис беспечный туман. В такую погоду хочется чего-то тёплого светлого радостного.
Анну морозило. Внутри она ощущала жуткую пустоту. Весь день Снежина пыталась заполнить её сначала пирожками, потом соком. Погода напоминала о нём, таком далёком и одновременно близком. Девушка уже не могла вспомнить тот миг, когда в её сердце зародилось это пламенное, сжигающее дотла чувство.
- Жанн, ты скоро?
- Да, сейчас. Подожди. Никуда твой Варшавский не убежит.
Анна только улыбнулась. Глазами она искала Иру. Похоже, Воронцова решила сегодня ловить автобус в «Центре». Там обычно сеть проще, по крайней мере, в сравнении с «Лазо».
- Пошли.
Девушки направились на остановку. Путь их лежал, как всегда, через дорогу мимо театра.
Уже пять. Вот уже начинают подтягиваться первые зрители на сегодняшний спектакль. "Счастливые! Они увидят его". Взгрустнулось.
Будто перехватив мысль подруги, Корсарова крепко взяла за руку Снежину и ускорила шаг. Спустя пару минут они были уже на Лазо.
Вдруг Анну как током стукнуло. Неожиданно и резко. Словно мираж в пустыне перед глазами девушки возник он – Алексей. Это не иллюзия! Зрение у Снежиной, мягко говоря, было неважное, да и погода не располагала. Как она смогла увидеть его? Видимо, подсказало сердце.
- Это он, - одними губами прошептала Аня.
- Иди и бери автограф! – настойчиво, голосом, не допускающим возражений, проговорила Жанна.
Снежина уже было двинулась по направлению к своему маэстро, как вспомнила:
- Чёрт! Я же с сумками! Как идиотка!
На остановку подошёл автобус, на котором обычно Корсарова ездила домой и на занятия.
- Мой автобус. Всё, Ань, давай!
- Жанн, погоди! Ты куда? Я же не подойду к нему так!.. – взмолилась Снежина. – Ну, пожалуйста, Жанночка! Я прошу тебя!
Девушка решила поддаться на уговоры однокурсницы, и осталась рядом.
- Ладно. Давай. Только быстро.
Но не тут-то было. Варшавский вошёл в магазин. Надо было ждать его.
Анна вытащила из сумки первое, что попалось под руку (распечатка какая-то) и ручку. Сердце бешено колотилось. Оно готово было выпрыгнуть из груди или разорваться на части. На мгновения девушка почувствовала, что не слышит ничего, кроме гулких ударов.
Дверь магазина распахнулась. На ватных ногах Снежина пошла за ним.
- Здравствуйте, Алексей Васильевич! Я – большая ваша поклонница, - девушка сунула удивлённому мужчине листок и ручку. – Распишитесь, пожалуйста.
- А как тебя зовут? – проговорил Александр.
- Анечка! – безумно пролепетала девушка. – Я учусь на кафедре искусствоведения. Я – будущий театральный критик.
Начертив незамысловатым почерком «С уважением, Анне» и нарисовав ниже подпись, он отдал Снежиной лист и ручку. С благодарностью в глазах девушка горячо добавила:
- Надеюсь, мы с вами в будущем встретимся.
С интересом посмотрев на Аню, Варшавский продолжил свой путь, как ни в чём не бывало.
Рядом со Снежиной точно из-под земли выросла фигура Корсаровой.
- Ну, что? – спросила она.
- Вот, - Анна с гордостью предъявила подруге результат минутного общения с актёром.
- А вы неплохо вместе смотрелись! – на улыбке проговорила Жанна. В голову её пришла слабая, но многообещающая мысль: «Похоже, что этим дело не закончится!».
Снежина расцвела. Серый день вмиг для неё разукрасился во все цвета радуги. Встреча с любимым человеком – это всегда здорово! Анна чувствовала себя сейчас самой счастливой на свете и жалела лишь об одном, что всего этого не видела Ира.
 
"Счастье! Счастье! Я, наверное, не усну сегодня. Он дал мне автограф!..
Я люблю его!..
Он коснулся моих пальцев своими…"
 
Анна всё думала и думала о встрече с Варшавским. Её мыслям в голове время от времени становилось тесно. Они сталкивались, трансформировались…. Снежиной очень нравилось это. Ей было приятно, что ей, наконец, удалось постоять рядом с этим человеком, с любимым человеком.
"Какие у него глаза! Впервые она видела их так близко. Руки – не большие грубые и не маленькие интеллигентские. Какие-то средние: обыкновенные и вместе с тем необычные.
Он весь точно из света. И почему-то печален. У него что-то случилось. Ведь он – такой же, как и все. Он – простой человек, житель своего города.
А его манеры?.."
Господи! Почему эти мгновения так упечатались ей в душу?..
Анна вновь прокручивала в голове их встречу, отмеряя каждую секунду. Эти мгновения сейчас были для неё дороже всего на свете. Она бы отдала всё, что у неё было, чтобы заново их пережить. Зачем?..
Видимо, всё достаточно просто.
Она любит его.
 
Захлёбываясь от переполняющих её эмоций, Снежина повествовала Воронцовой о недавней встрече с кумиром. Ирина едва успела соображать, что хочет сказать Анна. Временами речь влюблённой перемежёвывалась с её восклицаниями «Да ты что!», «Ну ничего себе!», «Ух ты!» и т.п.
- Ира, ты себе не представляешь! Это было что-то!
- Аня, я в шоке! Честное слово!..
К подругам подсела Жанна:
- Ну, что уже рассказала?
- Да, Жанн. Слушай, а мы действительно хорошо смотрелись? – просияла Снежина. Ей хотелось, чтобы Корсарова повторила ту фразу, которая помогла прожить эти выходные. И не просто прожить, а прожить отлично, замечательно, великолепно.
- Ну, да, - улыбнулась Жанна. Её улыбка передалась Ире.
В этот момент Анна вспомнила сладостную встречу. Почувствовав, что Снежина собирается заново всё пересказать, Корсарова испарилась.
- Ир. Ты только подумай, он вот своими пальчиками коснулся моих.… Считанные секунды, Ир! Даже меньше!..
Девушка явственно представила себе это. Вновь и вновь. Она не уставала воскрешать в памяти столь приятное ощущение. Каждый раз сердце нежно трепетало в её груди. Иногда Анна боялась, что это сильно заметно – точно кофточка не способа скрыть этот самый трепет.
Воронцова видела, как её однокурсница была счастлива. Изнутри Снежина светилась. Как же здорово, что она, наконец, перестал быть пассивной, стала излучать уверенность. Теперь главное, поддерживать это, не допускать сомнений и прочего. Самый страшный грех – уныние, как считал Булгаков. Нельзя допустить, чтобы Анна стала, таким образом, самой страшной грешницей.
 
- Жанн, - Анна осторожно позвала подругу, окружённую однокурсницами.
- Чего? – отозвалась та.
- Жанн, ты можешь мне объяснить, как вот вы определяете все эти падежи, склонения, спряжения …?
Корсарова тяжело вздохнула:
- Смотри. Берём слово. Смотрим на окончание. По нему определяем, к какой части речи принадлежит слово. У глагола свои окончания, у существительного и прилагательного – свои.
- А какая разница в окончаниях между существительным и прилагательным?
- Почти никакой. В косвенных падежах они имеют одинаковые окончания, в именительном нужно смотреть в словаре начальную форму.
- А какие это окончания?
- Они даны в таблицах. Перепиши себе куда-нибудь отдельно.
По голосу Жанны Снежина догадалась, что её однокурсница и подруга не была расположена сейчас к разговору. Её мучило достаточно людей. Латынь – основная проблема группы. Понимали её только двое – Воронцова и Корсарова, по очереди дававшие переписывать и объяснявшие своим однокурсницам.
- Спасибо, Жанна. А то я совсем чего-то не понимала. До меня долго доходит!..
 
Доверчивость и наивность – не порок, это лишь свидетельство чистоты души. Об этом ни раз думал опер Гуров из популярных когда-то детективов Николая Леонова, когда совершал очередную оплошность, не до конца верно просчитывал ситуации.
Если природа не наделила человека большим умом и гениальностью, значит, она подарила ему доброе и чистое сердце.
Отличник – это не тот, кто круглыми сутками просиживает над учебниками, отличник – это человек, которому дано понять сущность вещей через сердце. А сердце всё-таки связано с разумом.
Нет людей глупых и умных. Все люди разные. Они обладают знаниями в меру необходимости, в меру возможности. Недаром в мире существует разделение труда, разделение людей по профессиональной деятельности.
Но вернёмся к любви. Пусть мы с неё и не начинали, однако же, всё в этом мире с нею связано.
 
Снежина занималась за компьютером, вдруг на минуту задумалась, и до неё донёсся разговор родителей с кухни.
- Дима. Она взяла у него автограф! – с некоторой усмешкой проговорила мать девушки.
- Ну и что. Вик, тебя что-то не устраивает? – мягко раздался голос отца.
- А то, милый. Спасать надо дочку нашу, - судя по тону, Анна могла определить, что она говорила на полном серьёзе. Стало страшно.
- Зачем? Она не маленькая, сама разберётся. Не трогай её.
- Просто я не могу спокойно существовать, зная, что она с ума сходит по какому-то старику.
«Старику» - это слово особенно больно ударило девушку, будто пощёчина, будто неожиданный кинжал в спину. Она почувствовала, как лицо стало мокрым и горячим.
- Викуль. Дай ей время. Ты пойми, твой острый язычок только вредит ей. Она может перестать тебе доверять. Пусть попробует, пусть наступит на эти грабли, но сама. Да, она может потерпеть неудачу и тогда поймёт, что ты была права. А если нет? Что, если всё будет хорошо? Ты станешь для неё врагом номер один…. Подумай. Я ни на чём не настаиваю.
- Я попробую.
Негатив. "Зачем они заговорили об этом? Они ведь знают, что я рядом. Чего они хотят этим добиться? Решить за меня мои проблемы?!"
Мысли спутались. Штрихи на листке бумаги, хаотически оставленные неизвестным художником.
Атмосфера наполнилась болью, которая, словно вылилась из сердца бедной девочки, но сердце не освободилось от груза. Вдобавок ко всему Снежина явственно ощутила, как невидимая петля, натянутая на её шее, с каждой секундой затягивается всё сильнее и сильнее. Вот-вот наступит удушье. Быть может, к счастью?!..
 
- Сегодня всеобщая…
- Я знаю. Настроение твоё, похоже, начинает опускаться. Угадала? - констатировала Ира, глядя на Анну.
- Да.
- И чем тебе история не угодила?!
Снежина хохотнула.
- Вот прикол: по отечественной у меня «пятёрка», а по всеобщей «три»! Представляю, что так у меня будет в дипломе стоять: ну курам на смех!..
- Ага!
- Хотя, ты знаешь, она мне говорила, что я могу и на «четвёрку» отвечать…
- Значит, действительно, можешь. Надо только постараться.
- Ты уверенна? Может быть, она меня просто мучает таким образом?!
- Кто знает. Ничего утверждать не буду, хотя мне кажется, что если она тебе это сказала, то у тебя есть реальные шансы на эту самую «четвёрку».
 
- Ира, я больше не могу так, - в минуты тревог Анна по привычке обратилась к Воронцовой, так называемому личному психологу. – Что мне делать?
- Попытайся не обращать внимание, - задумчиво ответила Ирина. Стандартный ответ, глупый, банальный, тривиальный, но верный.
- Надоело!
- Не веди себя, как ребёнок. Успокойся. Это мелочи, по сравнению с другими проблемами, которые могут возникнуть на пути к достижению цели. Если замечать всё вокруг, вздрагивать от каждого тяжёлого взгляда, то и о мечте можно вообще забыть…. Ты любишь его или нет?
- Люблю.
- Выше нос! Давай больше не будем возвращаться к этой теме?
- Ир, я всё понимаю. Но не могу…. Может быть, я слабая?
- Не внушай себе ложных страхов.
- Ты, правда, так считаешь?
- Ну, ты думаешь, если бы я так не считала, то стала бы говорить это тебе?
Возразить было нечего, и Снежина опустила глаза. Она понимала, что ведёт себя несерьёзно, совсем по-детски, но поделать с собой ничего не могла.
За окном, несмотря на весну, свистел ветер. Не ясно почему, но Анну он как-то успокоил, воодушевил, если можно так выразиться.
Вечером девушка решила вплотную заняться уроками, выкинуть из головы все ненужные мысли. Важно иногда уметь сосредоточиться. Ведь если всё будет сделано в плане учёбы, представится минутка подумать о более приятных вещах.
Глядя на дочь, Виктория Владимировна только и успевала удивляться, однако молчала по совету мужа, чтобы не сострить лишний раз.
Переделав всё, что было только можно, Анна развалилась на диване и погрузилась в сладкую грёзу. Ничего не тревожило её, ничто не беспокоило. Только он….
 
- Ира, Жанна, можно с вами поговорить?
- Можно, а что?
- Вы поняли, как нужно делать работу по английскому?
- Да, - первая ответила Корсарова. – Там просто нужно придумать текст на тему «Искусство», про что-нибудь, что интересно тебе, и перевести. Я уже почти сделала.
- А ты? – Анна, с изумлением взглянув на Жанну, перевела взгляд на другую свою однокурсницу.
- Я ещё нет пока. Но уже думаю. В принципе, нет ничего сложного.
- Только не для меня.
- Зря ты так говоришь! – проговорила Воронцова. – У тебя заниженная самооценка. Всё ты можешь!
- Не стоит меня утешать. Я себя хорошо знаю!..
- Хорошо, не значит отлично. Нельзя опускать руки перед трудностями.
- Я и не собираюсь. Делать-то надо!..
- Аня, хватит! Ты сможешь всё сделать! Глупости не говори, хорошо?..
 
- Девчонки, а вам, если честно, нравится Варшавский? – на улыбке спросила Снежина однокурсниц.
- Как актёр или как мужчина? – уточнила Воронцова.
- Ну…. Вообще, как?
- Актёр хороший, но как мужчина…, - Корсарова хохотнула.
- А тебе?
- Аналогично. Как мужчина он не в моём вкусе, - уверенно проговорила Ирина.
- Слава Богу. А то я уже подумала, девочки, что вы в него тоже влюбились.
- Ни в жизнь!
- Считай, что тебе просто показалось.
- Мания преследования, - начала кривляться Воронцова. – Влюблённой студентке кажется, что она не одинока в своих чувствах к Алексею Варшавскому. Ужас! Смотрите по кабельному телевидению ДВГТУ триллер «Убить соперницу».
Девушки рассмеялись.
- А что если….
- Ань, давай без «если».
- Может быть, сменим тему? – ненавязчиво предложила Жанна.
- Например?
- Я вчера его с женой видела.
- Где? – оживилась Анна.
- Ну вот, мы опять о нём, - обречённо констатировала Воронцова.
С тех пор, как Жанна и Ирина познакомились с Анной, Алексей Варшавский стал одной из наиболее популярных тем для бесед, а последнее время – самой популярной: 90% разговоров были посвящены именно ему….
Да, Он – стоял в центре души Снежиной, Ему – были посвящены все её действия. Он – несокрушимая идея-фикс. Надуманный идеал или судьба?..
 
Анна смотрела на открытку, которую купила в театре. "Сильный, мужественный, умный, требовательный и бесконечно преданный искусству. Невозможно не любить этого человека.
Такие красивые глаза. Сколько в них энергии!"
Девушка достала из папки заботливо собранные вырезки из газет – фото, интервью…. Он так здорово говорит. Он не хочет, чтобы все считали его зазнавшимся, зазвездившимся, потому что неправда. Его слова тому подтверждение. Нет высокомерия! Но себя он любит, безусловно, иначе бы другие его не любили. Это закон жизни. Когда человек не ценит себя, его не ценят и окружающие.
На миг Снежиной показалось, что мужчина с открытки улыбнулся ей и подмигнул. Показалось. Жаль….
А что если когда-нибудь мы вместе с ним будем сидеть вот как сейчас на полу и пересматривать эти вырезки и смеяться. В комнате будет гореть ночник, а шторы будут наглухо закрыты. Будет тепло и уютно. Мы будем пить жгучий кофе в этот холодный зимний вечер, мечтать и всю ночь смотреть друг другу в глаза….
Мечта…. Только ли?! Как говорит иногда Ира: «Нет ничего невозможного!».
Она спешно собрала всё обратно в папку, легла на спину и задумалась.
Этот день придёт, он будет, я сделаю всё, чтобы моя мечта стала явью. Я уверенна, что сердце меня не обманывает. Нет. Я это точно знаю!..

 
Часть 3
 
Опять сентябрь. Опять прохладно. Опять институт. Опять пары.
После второй пары Анне позвонила мать и попросила её сесть на 90-й и выйти на Луговой. Она сказала, что будет ждать около продуктового магазина с актуальным названием «Тихоокеанский».
- Что ей на этот раз от меня надо? – бросила девушка в пустоту.
- Не знаю, - отозвалась Воронцова. – Я думаю, что она не стала бы просто так тебя тревожить.
- Так я понимаю это. Но скажи мне, почему нельзя всё сразу объяснить?
- Может быть, она решила сделать тебе сюрприз? – предположила Ира.
- Интересно, какой?
Распрощавшись с однокурсницами, Снежина села на автобус, о котором говорила мать. Откровенно говоря, девушка ненавидела ездить в общественном транспорте. Её укачивало. Но это было необходимо, чтобы попасть на занятия, и иначе просто было нельзя. Да, у её отца есть машина, но в свете последних нефтяных реформ и тому подобного дешевле было обойтись автобусами и трамваями.
Ехала Анна обычно стоя, и этот раз не был исключением. "Боже, как душно! А главное никто не откроет окно!..
Чёрт, пробка! Господи, ну когда мы уже приедем???"
Девушка уже практически плакала от всех раздражающих её неудобств.
Опять встали. Наверняка, это надолго.
Нет! Автобус резко дёрнулся. От неожиданности и ужасного головокружения Снежина стала медленно падать. В этом продолжительном полёте она успела почувствовать, что кто-то подхватил её. Всё. Дальше пустота…..
 
- Девушка. Эй, девушка! Очнитесь, что с вами? – доносилось откуда-то издалека сквозь толстый слой ваты или, быть может, сквозь толщу воды.
Анна понемногу начала приходить в себя. Труднее всего было открыть глаза.
Знакомый голос. Она слышала знакомый голос и боялась увидеть … или не увидеть одного человека. "Увижу, значит, умерла, не увижу, значит, схожу с ума, и придётся лечиться в доме для душевнобольных. Почти одно и тоже".
- Девушка.
Он.
- Вы в порядке? – озабоченно спросил Алексей.
Они были в беседке на остановке «Гайдамак».
- Всё … нормально. Спасибо, - слабым голосом проговорила Снежина. До Анны дошло, что её голова лежит на коленях Варшавского. Внутри вдруг стало всё переворачиваться. Её затрясло.
- Вы уверенны?
"Неужели он не узнал? Ведь прошло всего четыре месяца…. Эй, Анечка, опомнись! Ты где живёшь? На планете Земля. Ты слишком много требуешь от других! Он не обязан был запоминать тебя тогда. Смирись".
- Да-да.
Замолчали. Снежина боялась напомнить ему майскую встречу, Варшавский не знал о чём говорить с бедной девушкой, которой теперь до дома придётся пешком идти, а ему самому, скорее всего, провожать.
"Полчаса потерял. Жена наверняка волнуется. Что делать? Не бросать же Анну!.. Анну? Откуда это имя? Где-то я её видел. Недавно".
- Простите, а как вас зовут?
Снежина с интересом робко ответила:
- Анна. Я на искусствоведа учусь, - быть может, так вспомнит.
Точно. Она брала у меня автограф.
- Вы, кажется, в театр любите ходить.
- Да, - растерянно произнесла девушка. "Не забыл!.." Она попыталась спрятать глаза, чтобы мужчина не поймал её тайных мыслей.
Опять замолчали. Неловкая тишина.
- Вам уже лучше? Идти можете?
- Да, конечно.
Анна приподнялась. В голове всё ещё гудело.
- Вы далеко отсюда живёте?
- Вообще-то, да. Но сегодня мне надо быть на Луговой…. Алексей Васильевич, не называйте меня на «вы», пожалуйста. Мне неудобно.
- Как хочешь…. Ну, что, пойдём?..
 
- А вот и моя мама. Большое спасибо Вам, - Снежина улыбнулась. В улыбке соединились и благодарность, и любовь, и страх столь скорого расставания.
- Ну, давай. Меня дома тоже ждут. Удачи тебе.
Анна так надеялась, что он хотя бы обнимет её на прощанье, но нет. Алексей лишь по-детски взял её за руки и подмигнул.
Девушка проводила его взглядом.
- Ой! Как ты меня напугала, мам! – Снежиной показалось, что мать её не заметила. Оказывается, пока они с Варшавским обменивались любезностями, Виктория Владимировна медленно, но верно приближалась к ней.
- Прости, не хотела, - только и что смогла сказать женщина. Хотя на уме были куда более острые фразочки.
- Ма, ты ничего не хочешь мне сказать? – с неподдельным интересом спросила вдруг Анна. Могло создаться такое впечатление, будто бы именно её мать, а не она сама пришла позже ранее оговоренного времени.
Старшая Снежина отрицательно покачала головой. Вопрос дочери – явная провокация. Не стоит поддаваться. Однако она поймала себя на том, что если бы не слово, данное мужу, она бы уже минут пять потрошила эту наглую девчонку.
- Ладно. Тогда объясни мне, что мы здесь делаем.
"Неужели мама так резко изменилась. Отчего? Почему?.. Странно это.… Всё, что ни делается, к лучшему!.."
 
- Ну, как с мамой вчера? Что она хотела? – Ира спинным мозгом чувствовала, что что-то произошло. Снежина молчала, а это – более чем просто подозрительно. Это – совершенно не похоже на неё.
- Да так, ерунда, - сухо ответила Анна.
- Давай, рассказывай! Не темни!
Сумасшедшая влюблённая не смогла сдержать улыбку. Когда она поняла, что прокололась, было слишком поздно. Сдаваться!
- Удивляюсь тебе, Ирка! Ты оказалась права, впрочем, как обычно.
- Я слушаю, - Воронцова не без удовольствия приняла похвалу от однокурсницы.
- Я… Мы…
"Чёрт, как же сказать?!"
Ирина решила не торопить. Человек должен говорить свободно, иначе теряется весь интерес к его истории.
- Короче говоря, мы вчера целую остановку прошли: от Гайдамака до Луговой. И говорили.
- С кем?.. С Варшавским, что ли?
- Да.
- И ты весь день молчишь? Ну, ты даёшь! – воскликнула Воронцова.
Анна опустила глаза. Ей было одновременно и стыдно, и неловко, и очень приятно. Но почему-то не хотелось делиться своими переживаниями, всеми теми чувствами, которые она пережила тогда. Хотелось нечего не говорить, чтобы не выпустить из себя это. Сказалась жадность.
- Что за шум, а драки нету? – как всегда неожиданно появилась Жанна.
Ира уже готова была открыть рот, но вовремя передумала.
- Я вчера с Варшавским шла. До Луговой. Вместе.
- Поздравляю, - спокойно произнесла Корсарова. Казалось, для неё это было в порядке вещей. – Это всё?
- А что ещё? – в голосе Анны появилась боль.
- Только не плачь, - Воронцова слегка приобняла однокурсницу. – Всё ведь отлично!
Снежина в ответ лишь покачала головой.
- Ну, извини, Ань. Я, правда, очень рада за тебя.
- Да нет, Жан. Всё нормально. Прости меня, я нервная какая-то.
 
Светлый весёлый день. Он располагал к хорошему настроению. Всех, кроме Воронцовой.
- Ира, ты чего? – Снежина осторожно тронула подругу за плечо.
- Всё в порядке…. Да. Всё нормально.
- У тебя что-то случилось? Говори…
- Да, нет, Ань, ничего. Так. Небольшие проблемы в семье.
- С сестрой?
- С мамой…
- А что такое? Может быть, я могу чем-то помочь? – предложила Анна.
- К сожалению, нет.
- Поссорились?
- Да…
- Значит, надо мириться, - сделала вывод Снежина.
- Надо. Но ты знаешь, это проблематично. Мы обе виноваты, а идти мириться первой не в моих принципах. Если я это сделаю, то мама может решить, что я слабая, что меня легко сломать.
- Ясно. А … может быть, я с ней поговорю?
- Нет, спасибо. Я как-нибудь постараюсь сама разрулить эту ситуацию.
- Ну, смотри. Если что, я всегда готова тебе помочь.
Как приятно, когда есть люди, которым ты не безразлична. Как хорошо, когда чувствуешь, что сам способен оказать другу помощь. Неважно какую. Главное внимание. В настоящее время бескорыстные люди – большая редкость.
 
- Девчонки, а вам нравится учиться? – неожиданно спросила Анна.
- А тебе? – отозвалась Жанна.
- Да. Только, конечно, не по всем предметам. Сами знаете, есть тут у нас всякие!..
- Согласна, - Ирина решила не оставаться стороне от развернувшейся дискуссии.
- Ну, вы не ответили!
- Мне нравится.
- Мне тоже. Я заметила, что здесь намного интереснее, чем в школе. Здесь преподаватели заинтересованы в тебе, видят в тебе человека, личность. В моей школе этого не было, - произнесла Воронцова.
- А мне кажется, что здесь задают больше. Когда я в школе училась, я так долго над уроками не сидела. Так только пролистаю книги, тетради и всё готово. Без напряга, вообще. А тут я целый день за компьютером сижу. Удивляюсь, как ты успеваешь ещё сериал смотреть?! – изумлённо закончила речь Корсарова.
- Не сериал, а сериалы, - поправила её Ира. – Вот так успеваю! Научилась распределять правильно время, пока в школах училась. Я же не только в общеобразовательную ходила.
- Жанн, ну неужели у тебя свободного времени совсем нет? – Снежина была поражена.
- Нет.
- А я люблю музыку слушать. Желательно погромче.
- … и терроризировать тем самым соседей! – усмехнулась Воронцова.
- Вот это правда!.. Они часто ко мне приходят и начинают скандалы устраивать. При маме я обычно послушно киваю головой и обещаю, что «такого больше не повторится», а когда одна – смело говорю им всё, что о них думаю. Они вон, между прочим, тоже …!
 
- Здравствуйте, Алексей Васильевич!
- Здравствуй, Анна! А что ты здесь делаешь? Почему не на занятиях? – изумился Варшавский.
- У нас сегодня выходной, - солгала Снежина.
- Правда? А Галина Васильевна говорила, что по средам выходной только у четвёртого курса. А ты ведь со второго, так?
- Так.
- Тогда иди на занятия, - строго сказал мужчина.
- Нет. Мне нужно поговорить с вами.
- Потом, Аня, потом. Ты, разумеется, прекрасная собеседница, но прогуливать пары не стоит.
- Ну, Алексей Васильевич! Пожалуйста! – взмолилась девушка.
- Нет! Я сказал, нет!
- Это очень важно…

Жанна, Анна и Ирина сидели задумчиво на скамейке в сквере на Суханова.
- Выходит, что он выгнал, не дав вставить слова? – не то Снежиной, не то самой себе задала вопрос Воронцова.
- Да.
- А знаешь, почему?
- Почему?
- Мне кажется, он считает тебя навязчивой, - серьёзно проговорила Ира. – Ты можешь вообще лишиться его внимания, если это будет продолжаться.
- А что мне тогда делать?
- Во-первых, не прогуливать занятия. Во-вторых, стараться не попадаться ему на глаза.
- Зачем? Зачем всё это? – вспылила девушка. Она чувствовала, будто однокурсница водит её за нос, пытается обмануть, провести.
- Чтобы он соскучился по тебе, сам стал искать встречи. Это же элементарно!
Точно. Как же Снежина об этом раньше не подумала?! Но тревожная мысль вдруг посетила её:
- А что, если это не сработает?..
- Значит, всё зря…
- Значит, одно из двух: либо твоя мечта слишком не реальная, либо он – слепой, если не замечает тебя, - уверенно произнесла Жанна.
- В любом случае нельзя терять надежды!.. – подвела итог беседе Воронцова.
 
Анна села за стол и включила компьютер. Машинально она стала искать что-то в электронной энциклопедии и так же машинально переписывать в тетрадь.
Из головы никак не выходила та встреча с Алексеем, когда около получаса они шли и разговаривали: о жизни, об искусстве, о людях, о правде и т.п. С этого всё началось. Неужели этим и закончится. Ей совсем не хотелось думать, что Варшавский будет для неё только собеседником, ну, даже пусть, другом. Она мечтала о большем.
Неясно, отчего так происходит, что люди влюбляются, какой механизм срабатывает в этот момент, как им управлять? Ведь это неправильно, когда человек неожиданно находит свою половинку среди людей несвободных от брачных уз. Это неверно. Так не должно быть. Не должно, а бывает.
Снежина хотела стать той счастливицей, которой удастся выйти замуж за любимого человека. Хотя она прекрасно понимала, что этим разрушил семью. От этого ей было больно.
Перед глазами проплывали все встречи и беседы с Алексеем. Возможно, их было слишком много за месяц знакомства. Однако это ничего не давало. Трудно сдвинуться с мёртвой точки. Анна боялась, что так будет всегда.
 
- Да, я боюсь! Я не хочу, чтобы так было вечно! Я просто не выдержу! – на высоких нотах проговорила Снежина. – Ира, что мне делать?
- Что делать, что делать.… Ждать, Аня, ждать! Больше ничего, - на выдохе ответила ей Воронцова.
- Я не могу! Не могу и всё! Надоело!
- Надоело? Значит, брось и уйди.
Анна вытаращила глаза. Что это говорит её однокурсница??? Она же всегда помогала и словом, и делом. Она дала столько прекрасных советов. Неужели всё это она делала, чтобы только отвязаться от навязчивой мечты своей неразумной подруги?!
- Ты…. Что ты такое говоришь?..
- Ничего особенного, - несколько извиняющимся тоном произнесла Ирина.
Анна внимательно взглянула на Воронцову. У той были воспалённые красные глаза. Эта боль моментально передалась Снежиной. Ей стало неловко перед однокурсницей:
- Прости, прости меня, пожалуйста…. У тебя что-то случилось?
Ира молчала. Ничего плохого в её жизни не происходило, скорее даже наоборот. Но как-то всё это выглядело неясно, и поэтому Воронцова не могла сказать что-либо конкретное.
- Да нет, всё нормально, - девушка натянуто улыбнулась.
- Тогда почему ты такая грустная? – спросила доселе не проронившая ни слова Корсарова.
- Просто … так получается. Ань, извини, пожалуйста!..
- Да за что?! Так ты считаешь, что надо ждать?
- Вот именно.
- Я тоже так думаю, - проговорила Жанна. – Нельзя торопить события. Это неверно.
- Если чему-то суждено случиться, это обязательно произойдёт. Несмотря ни на что. И никто не сможет изменить. Всё предрешено….
- Ты – фаталистка.
- Я знаю.
 
- Ну, что девчонки? Пришло время расслабиться. Зачёты сданы – а это значит, что мы одержали первую победу!.. – жизнеутверждающе проговорила Ирина.
- Да, подумать только… - протянула Анна.
- Вы не забывайте, что ещё экзамены, - посчитала своим долгом напомнить Жанна.
- Не напоминай, пожалуйста, - с мольбой в голосе произнесла Воронцова.
- Да. При мысли об экзаменах мне как-то нехорошо становится. Вам-то бояться нечего. Вы-то сдадите…
- Да перестань ты, Ань! И ты сдашь. Здесь главное – настрой! Как настроишься, так и будет, - философски заметила Ирина.
- Как мне хочется, чтобы ты была права, - грустно изрекла Снежина.
- Девчонки, а давайте куда-нибудь съездим тогда, отметим?.. - ненавязчиво предложила Корсарова.
- Давайте! – радостно подхватила Анна. – Ир, ты с нами?
- Не знаю. Хотя очень бы хотелось…
- А в чём проблема?
Воронцова обречённо потупила взор.
 
Анна сидела за столом на кухне. Она была в плену депрессии. Ни есть, ни пить, ни заниматься девушка не могла. Не было сил.
Как он легко отвязался от меня: «У меня много дел. Простите, Анна! Давайте поговорим в другой раз». Как он ...!
Горячие слёзы стекали по её щекам. Её трясло от боли непонимания, от не взаимности чувств: он ничего не замечает. Я для него пустое место…. Это невыносимо!
Снежина кусала губы. Не дай Бог, сейчас приедет мама. Время быстро летело. День клонился к вечеру, а вечер к ночи. Анна сидела практически неподвижно.
Зазвонил телефон. Девушка не спешила взять трубку.
- Алло!
- Анечка. Это я. Мы с Наташей попали в пробку. Неизвестно на сколько. Наташа ближе к работе живёт. Я решила у неё заночевать. Ты одна справишься?
- Да, конечно.
- Что-то не так? У тебя голос какой-то грустный.
- Тебе показалось. Всё нормально.
- Ну, смотри. Спокойной ночи.
Снежина подождала, пока мать выключит мобильный телефон, и с ненавистью бросила трубку. Теперь определённо некому будет отвлечь её от размышлений о сегодняшних событий на личном фронте. Подругам звонить уже поздно. Что делать? Собрать сумки на завтрашние пары и попытаться уснуть. Так и сделала. Лёжа на кровати, Анна бездумно смотрела в потолок. Серый, пустой, словно весеннее небо после дождя….
 
Она не спеша ехала на гнедой лошади по безмолвным улицам Владивостока, преобразившегося в большой средневековый готический ансамбль. Фонтаны, аллеи цветов и подстриженных деревьев, искусственные водоёмы.
Подъезжая к широкой улице, Снежина заставила лошадь перейти на галоп. Свежий ветер ударял в лицо. От скорости захватывало дух.
Откуда не возьмись, на пути возникла карета. Лошадь испугалась и резко завернула вправо. Наездница не удержалась и упала в озеро. Причёска и пышное платье сразу же намокли и частично запачкались.
Лошадь, как бы извиняясь, подошла к берегу озера, чтобы помочь выбраться из него хозяйке, и наклонила голову.
- Трусишка. Испугалась, - девушка ласково погладила свою четвероногую подругу по гриве и, слегка отряхнувшись, через пару мгновений оказалось снова в седле. – Поехали!
Снежина не знала, куда привезёт её лошадь, но в тайне надеялась на встречу с ним, господином её сердца. Она не знала, где его искать, и потому полностью доверилась гнедой подружке. Анна закрыла глаза. Открыть их заставил гром и молния. Господи! Какой кошмар оказаться на улице вечером во время грозы!..
 
Лошадь вновь, уже самостоятельно, перешла на галоп. Будто из-под земли выросло древнее красное, даже багровое здание – замок. Одинокий на первый взгляд.
Подул сильный ветер. Холодно.
Подруга остановилась около крыльца. Снежина недоумённо посмотрела на неё.
Опять раскаты грома. Не помня себя, девушка постучала в тяжёлую дверь.
Тишина. Что такое?..
Внезапно дверь сама по себе открылась. Оглядываясь по сторонам и всё ещё сотрясаясь от холода, Анна вошла и только тогда заметила дворецкого – весело улыбающегося, но будто бы не живой, с застекленелыми глазами.
- Входите, - механически произнёс он.
Снежина вошла.
- Чай? Кофе? Коньяк?
- Спасибо, - Анна взяла чашку кофе и стала пить медленными глотками.
- Графу уже доложено о вашем визите.
Снежина удивлённо вскинула брови. "Когда успел?"
Через миг перед девушкой, будто из-под земли, выросла фигура Варшавского в совершенно несвойственном графу наряде русского царя допетровской эпохи. Судя по всему, он был один. Жена наверняка уехала на бал.
- Ты вся дрожишь, - Алексей накинул на плечи девушки плед. Окинув взглядом её платье, он с ужасом добавил, - Пошли. Тебе необходимо переодеться, а то простынешь.
Варшавский взял Анна за руку и направил в сторону комнаты жены. Когда девушка была уже на приличном расстоянии, он шепнул дворецкому:
- Принесёшь нам коньяк.
Снежина осторожно шла по дорогому ковру, боясь запачкать его. В холодных кирпичных стенах она заметила изящно вставленные канделябры.
"Как я здесь оказалась? Откуда она знала, что он здесь живёт? Чудо. Истинное чудо".
Алексей открыл дверь. Девушка вошла. Мужчина достал из шкафа одно из лучших платьев своей жены.
Анна стала осматриваться. Стены обшиты кремовым бархатом, шкаф, зеркало в полный рост, оригинальные подсвечники из чистого золота. Кровать – красный шёлк.
- Вот. Возьми это.
- Нет! Не надо. Всё нормально.
- Коньяк, сэр.
Слуга протянул поднос с бутылочкой и двумя бокалами. Варшавский перехватил его.
- Выпьем. Он согревает.
- Спасибо.
Тепло стало с катастрофическими темпами распространяться по телу.
- Переоденься, - мужчина вновь сунул девушке платье. Делать было нечего. Хозяин-барин.
Анна встала и почти уже тёплыми пальцами начала расстёгивать пуговицы, надеясь, что Алексей выйдет. Но нет! Он подошёл к Снежиной.
- Я помогу тебе, - прошептал Варшавский.
У девушки упали руки. Теперь мужчина расстёгивал её платье. Она не заметила, как её голова оказалась на подушке рядом с Алексеем. Близко. Горячее дыхание обжигало её щёки. Не холодно. Жарко. Мужчина целовал её. Анна чувствовала, что ей не хватает свежего воздуха.
- Я люблю тебя. Только тебя.
Глаза Варшавского необычно блестели в тёмной комнате.
- А как же жена?
- Всё равно. Она обманывала меня, а ты нет.
Снежина улыбнулась. Их накрыла волна любви, страстной и вечной. Всё вокруг смешалось. Невольно. Два любящих человека – вот мир, всё остальное декорации.
- Я … я безумно люблю тебя, Лёша, - Анна открыла глаза. "А где он?.. Сон???"
 
- Странный сон…, - изумилась Ира, прослушав однокурсницу.
- В нем, похоже, воплотились все твои тайные желания, - заметила Жанна.
- Да…. Мне было так обидно, когда я проснулась и …, - Снежина тяжело вздохнула.
- Не переживай, всё наладится.
- Ну почему он мне только снится? Почему только во сне всё так?
- Значит так надо, - на этот раз сухо ответила Воронцова.
Анна опять впала в депрессию. А это значит пиши, пропало. Жанна и Ирина, порой, уставали от её истерик. Что делать? Успокоить. Хотя бы попытаться.

 
Часть 4
 
В написании этой части мне очень помог Алексей Варшавский. Он пришёл как раз в тот момент, когда Анна дошла до следующего этапа их отношений.
 
Когда я впервые увидел её, что-то сразу показалось в ней странным, интересным или даже необычным. Я сперва не мог понять что.
Я приходил в театр на репетиции, на спектакли, ходил в академию к студентам. Периодически какие-то моменты напоминали мне ту встречу на автобусной остановке. Раньше такого не было. У меня брали автографы, но каждый раз это проходило несколько банально, как обыденность.
У меня, кстати, есть такая жуткая привычка – перечитывать классиков: Пушкина, Толстого, Тургенева, Достоевского, Чехова…. Надо сказать, она сыграла со мной достаточно злую шутку. Читал вот как раз в то время «Асю». Как не переворачивал текст, сколько раз заново не начинал, а в образе главной героиню представляю всё эту девушку. Уже бросить решил! Плюнул, выругался про себя – раз, два, и образ исчез. Тоже было и с пушкинской «Капитанской дочерью».
Ну, думаю, всё – умом старик тронулся!..
А прошло время, и как будто бы забыл. Но ненадолго. До той самой встречи в автобусе. Она тогда прямо-таки на меня рухнула. Честно говоря, со мной такое впервые.
Бледненькая такая, кожа совсем прозрачная…. А как я её в чувство привёл, она только глаз открыла – у меня аж сердце ёкнуло. Красивые, большие и … даже и слов, наверно, точных для этого нет!..
Мы шли и говорили. Я часто отвечал как-то не впопад. Я так хотел обнять её, прижать к себе, поцеловать, но боялся. Она – доверчива, наивна: жестоко было этим пользоваться. Хотя я определённо догадывался, что она ко мне не равнодушна.
Потом мы стали встречаться и говорить о жизни, об искусстве. Каждая встреча была для меня чем-то вроде наркотика. Чем чаще мы виделись, тем больше я думал, что мне её сильно не хватает. Считал минуты до следующего свидания. Искал тему для разговора. Если она долгое время не появлялась, у меня начиналась так называемая ломка.
Бывало, когда она приходила, а я гнал её на занятия, несмотря на то, что внутренний голос кричал: «Дурак! Что ты делаешь?! Тебе ведь хочется побыть с ней наедине?!»
Так и жили. Пока я не узнал…
 
Алексей задумчиво бродил по дому. Он всё думал об Анне. Странная девушка. Таких мало. Или уже практически нет. Молодёжь испорчена, а, глядя на нее, перестаёшь так думать.
Как хорошо, что сегодня выходной! Всю неделю ждёшь его с нетерпением. И вот. Двадцать четыре часа.… Только лишь.
Варшавский сходил за продуктами. Заходя в квартиру, он услышал, что его жена Мария с кем-то разговаривает по телефону.
Быть может, если бы он пришёл позже, то отношения со Снежиной остались на прежнем уровне, но…. Видимо, судьба.
- Мне смешно! Ты представляешь себе, этот лопух столько лет прожил со мной, и ему даже в голову ни разу не пришла мысль, что Светка и Славка не похожи на него?! А знаешь почему? Потому что у него мозгов не больше, чем у глисты!.. – женщина заливисто рассмеялась. – Да. Это не его дети. У них другой отец, человек более этого достойный…. Ну, что за ерунду ты говоришь? Тогда ещё не было никаких ДНК-экспертиз, да и ни денег, ни ума у него бы явно не хватило!.. Он мне доверяет…. Думаю, скажу когда-нибудь, поблагодарю за то, что чужих детей вырастил.… Ой, дружище, извини! Там, кажется, кто-то пришёл. Пока!..
- А, Лёшенька! Это ты. Я успела соскучиться!.. – жена повисла на шее мужа. Она уже собиралась поцеловать его, как вдруг он резко отстранился.
- Маша. Мне нужно с тобой поговорить. Серьёзно!
- Правда? А, может быть, ты для начала хотя бы разденешься? Я тут в комнате убрала, поесть приготовила…
- Не заговаривай мне зубы!
- Что ты так разнервничался? – Мария заботливо погладила его по щёчке.
- Хватит! – Алексей перехватил руку супруги. – Расскажи мне всё!
- Что? – хорошая актриса, жена его – нечего сказать! Глупышки у неё выходили особо правдиво, как и сейчас.
- Всё, Машенька, всё! Про детей, про ДНК-экспертизу, про мои мозги, про более достойного человека…
Данилова присёла. Глубокий шок…
 
Мы прожили почти двадцать пять лет вместе. Как она могла меня обманывать? Дурак. Она тебя вокруг пальца обвела, а ты и не заметил. Что же теперь делать? Как жить?
Вот он – горький опыт жизни. А всё было так хорошо, так красиво, так …! Смирись со своей участью. Значит, тебе было суждено узнать всё это.
Надо…
 
Варшавский шёл по улице. Он ничего не замечал. Всё вокруг будто стало лишним ненужным.
Моросило. Мужчина платочком вытирал лицо, но не только от дождя, но и от слёз. Алексей плакал. Горячая горькая жидкость медленно стекала по его жёстким щекам. Сердце стонало.
Если мужчина плачет, это всегда серьёзно. Все мы знаем выражение о скупости мужских слёз. Это значит, что ни одна из них не упадёт зря, каждая из них – сгусток страданий, тревог, боли…
Впервые после рождения дочери он позволил себе это. То, что было на сцене, ни в счёт. Это – профессия.
Варшавский бесцельно бродил по городу. Сколько дорог исхожено, сколько минут прожито на каждом миллиметре этих серых морских улиц! С ней – той, которая обманывала…. Всё, всё сейчас напоминает о ней. Куда деться? Куда уйти, чтобы забыть о всём ужасе, о предательстве самого близкого человека?
Любовь. Была ли она в их совместной жизни? Или так же была миражом, плодом его воображения?
Он присел на скамью, серую, в некоторых местах с выломанными досками. Он уже ни о чём не думал.
Надо просто подождать…
 
Всё чаще и чаще перед глазами вставал образ девушки. Как только он увидел её, то сразу понял, что она влюблена. Но ничего, кроме дружбы и общения на тот момент он не мог ей предложить. А сейчас? Может?
Не имею права. Что подумают её родители? Да и стоит ли?
Кажется, он в чём-то не прав. Он ощущал какой-то дискомфорт, когда начинал рассуждать подобным образом. Чего-то во всей этой системе не хватало. Или, быть может, было лишним?
Да. Его любовь. Варшавский успел полюбить Анну. С трудом он сдерживал себя, чтобы не обнять или не поцеловать её.
Милая…. Совсем не похоже на Машу!
Он не мог сказать, за что он полюбил Снежину. Это чувство возникло ниоткуда и жило в его сердце со дня знакомства.
 
Она избегает меня. Боится? Что я такого сделал? Или не сделал?..
Ежедневно Алексей видел за окном академии её силуэт. Хотелось закричать в окно, позвать её к себе, поговорить … хотя бы. Но нет. Анна точно изменилась. Она не хочет, она чуждается встреч.
Наверное, я был слишком груб, не острожен. Она решила, что я сухарь, что мне с ней неинтересно, или…
По опыту мужчина знал, что влюблённые девушки иногда советуются с подругами. Быть может и тут такая же ситуация?! Кто-то из её окружения подсказал или она сама так решила…
Варшавский больше всего опасался, что не увидит её завтра. Как только эта мысль посещала Алексея, сердце его нервно сжималось.
Я не смогу без неё. Она стал для меня самым важным человеком в жизни.
Ждать или сделать первый шаг?.. Ну, не трусь! Ты ведь мужчина!..
 
- Аня, подожди! – Алексей бежал за девушкой по узким коридорам академии. – Ты боишься меня?
Глупый вопрос. Отвратительно глупый.
Снежина остановилась. Варшавский подошёл к ней и взял за плечи. Девушка быстро заговорила:
- Я боюсь своей мечты. Я знаю, что ей не суждено сбыться. Кто вы и кто я? Вы – женатый человек, а я – просто безумная девчонка, я не заслуживаю.… На чужом несчастье счастья не построишь.
Мелкие слезинки закапали из её глаз.
- Что ты такое говоришь? – мужчина нежно погладил Анну по руке.
- Зачем? Для … чего?
- Не плачь! Что мне сделать, чтобы ты не плакала?
Он любит. Как это произошло, остаётся только догадываться…. Счастлива. Быть может, это только сейчас, сегодня, в этот миг.
Слабость. Тихая любовная слабость.
- Аня! – Алексей крепко обнял Снежину, обхватил за грудь. Девушка чувствовала его тяжёлое жаркое дыхание у себя над ухом. Он что-то шептал.
- Я люблю, люблю, - в пустоту отвечала Анна. Пусть все об этом знают. Всё равно!
Варшавский развернул её передом к себе и поцеловал в щёку. Затем он взял в плен её нежные сахарные губы. Первый поцелуй! Настоящий глоток свежести в грязном и лживом мире.
Девушка легко отстранилась от мужчины. Она заглянула в его глаза. Рядом. Близко. Впервые.
Любовь соединила её с ним. Судьба так решила, распорядилась. Надолго ли? Сколько времени для них отведено? Будут ли мужем и женою, или это счастье урывками? Как у Маши с Вершининым. Алексей завёл Анну в аудиторию. Студенты!
- Вон отсюда! – не своим голосом заорал он. Будущие актёры и актрисы, переглядываясь, довольно быстро покинули помещение.
Девушка дрожала. Радостная. Глаза её блестели.
Варшавский запер дверь и присел на соседний стул. Мужчина облокотил Анну к себе на грудь. Девушка расслабилась. Будто на облаке.
Только сейчас, сегодня они вместе, а потом ещё…. И совсем не нужна жена. Разведусь. Тогда это будет всегда. А пока…
В дверь стучат.
- Алексей Васильевич, откройте!
Не вовремя.
- Я знаю, что вы там.
«Да пошли они все!.. - Мужчина смотрел в глаза своей любимой, - Это наш день».
 
Я давно не молод. Она – ещё девочка. Я боюсь. Сколько там отведено прожить вместе, и вообще отведено ли?
Я знал многих людей, но ещё никто не дал понять мне моё истинное предназначение. Она будто сняла с меня розовые очки, а я-то считал, что всё вокруг понимаю!..
Век живи – век учись. Правда. А я думал, что так и делаю.
Нелепо ощущать себя глупым человеком после стольких лет лести.
 
Алексей убрал с лица девушки прядь волос.
Божественна! Как же раньше он не замечал её?! Мужчина мысленно отругал себя.
Тонкая, нежная, как персик, кожа. Сон ли это? Она рядом. Та, о которой он мечтал всю жизнь. Преданная и верная, светлая и чистая. Любит. Чудное весеннее облако.
Варшавский обнял её за талию. Такая хрупкая, как хрустальная ваза. Тёплая…. Анечка!..
Глаза. В них он впервые в жизни увидел искреннюю преданность, мало того, он увидел в них самого себя. Такого, каким он был на самом деле, а не таким, каким его видели студенты и коллеги по цеху.
Глаза. Они потрясли его. Сколько в них страсти и нежности! Почему-то именно сейчас, в этот самый миг Алексей понял, что не сможет прожить без этого ангела.
Доселе спящая сущность актёра и режиссёра проснулась, встрепенулась. Неужели все годы, прожитые с Машей, пропали даром? Нет. Они научили его жизни, но только пассивной. Как он мог не ощущать этого?
Хватит! Хватит рассуждений, представлений, расчетов!!! Забыть. Забыть обо всём, хотя бы на пять минут перестать быть тем Варшавским, к какому все привыкли. Предаться чувству…. Мужчина прижал к себе девушку. Анна обвила руками его шею, и первая порывисто прикоснулась к твёрдым губам Алексея. Их накрыла волна любви.
Задыхаясь в огне поцелуя, они боялись отпустить друг друга, боялись, что вот-вот всё исчезнет, как мираж, как видение. От этого страха стали подкашиваться ноги.
Вечно. Как хочется, чтобы это было вечно. Не кончалось, не прекращалось. Конец вообще чего-либо сам по себе негативен. А здесь…
Снежина перестала отдавать себе отчёт в действиях. Она ворошила соломенные волосы Алексея, трепала воротник его рубашки, не отпуская из своего плена его губы.
Раньше обо всём этом девушка могла только мечтать.
Он не молод по паспорту, однако, душа его не знает документов. Она – сама юность. Юность-весна. А весна – символ любви. И она должна стать для Анны и Алексея бесконечной. У чувств нет границ, нет возраста.
 

Эпилог
 
Сейчас Анна и Алексей законные муж и жена. Они живут в отдельной квартире недалеко от родителей бывшей Снежиной, а ныне Варшавской. У них годовалая дочь. Алексей по-прежнему работает в театре и в академии….
Прошу прощения, если что-то не так. Преобразование устных историй в художественный текст – дело непростое, хотя и очень увлекательное. Но главное не это. Главное – надо верить в возможность достижения своего личного счастья, не останавливаться перед трудностями и верить в судьбу. Ведь, если очень чего-то хочешь, это обязательно исполнится, произойдёт, свершится, во что бы то ни стало.
Я заканчиваю своё повествование. История эта вышла не очень длинной. Я надеюсь, что вы не пожалели своего времени, которое потратили на чтение сей новеллы.
 
10 июля – 25 августа 2006 год