Во власти случая...

«Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем»
Станислав Ежи Лец
 

Пролог
 
Хочу заранее предупредить читателя, что эта история будет отличаться несобранностью. Всё дело в том, как она стала достоянием моего пера. Не буду посвящать вас в сии перипетии, так как чувствую, что мне вряд ли кто поверит, а по сему, может быть, и не захочет читать вовсе.
Скажу лишь, что новелла эта состоит из пяти глав, причём первые три и последние две будут отличаться по времени повествования. Первые будут рассказывать о сиюминутных событиях, а последние – толковать об их завершении, но уже взглядом из настоящего. О них будет говориться, как о прошлом.
Думаю, что не все меня поняли. Попробую объяснить проще. Герой этой новеллы вёл дневник. События, записанные в него сразу же – это первые три главы. Далее – переломные момент – автор дневника перестал его вести, а спустя некоторое время решил дописать. Это две главы – четвёртая и пятая.
Даже если и сейчас вам не всё ясно, не спешите пугаться. По ходу чтения вы во всём разберётесь, уверяю вас.
Конечно, я прекрасно понимаю, что читать чужие откровения некрасиво, но когда на это получено официальное разрешение, то можно. Во избежание каких-либо обвинений со стороны читателей или кого другого, я изменила имена действующих лиц.
К тому же личный дневник по просьбе его владельца был несколько сокращён и частично изменён в текстовом отношении. Во-первых, это упростило мою задачу как автора новеллы: ведь всё, что мне довелось прочитать, тянет на отличнейшие мемуары. Здесь же я имею дело с малой литературной формой, поэтому просьба автора дневника пришлась очень кстати. По поводу изменения текста скажу лишь, что создавала художественные образы, а не занималась плагиатом…
 
Теперь о внешности главного героя. Не знаю, каким будете представлять его вы, не буду в тоже время описывать реального человека, согласившегося с помощью своих записей поведать мне свою историю.
Давайте сделаем следующим образом. Главный герой будет высоким брюнетом с лёгкой сединой, среднего телосложения. Дальше дорисуйте его сами – не хочу, чтобы меня считали слишком навязчивой в этом отношении…
Итак, надеюсь, вам будет интересно узнать, какую шутку сыграла судьба с одним из преподавателей высшей школы. Желаю приятного чтения!..
 

Часть 1. «Укрощение строптивой»
Что я за человек? Да обычный. Как все. Прожил со стервой-женой двадцать лет да и развёлся. Она очень трудная, невозможная женщина – до сих пор изводит меня звонками, норовит задеть, уязвить. Любит, что ли?! Вроде неглупая, даже наоборот. Вот только я понять не могу, какого чёрта давить на мои отцовские чувства?!
Да, чуть не забыл – у нас ведь с Таисией двое детей: двадцатилетний Володя и девятнадцатилетняя Кристина. Взрослые, вполне сознательные, а она с ними как с маленькими: следит за каждым их шагом, поучает всё. Жаль, не доходит до неё, что дети давно выросли и способны самостоятельно разобраться в своих проблемах.
Живу один. Я свободен, к счастью, от надзора супруги и матери и поэтому могу себе позволить романчики. Особенно здорово выходит со студенточками. Ради хорошей оценки они готовы на всё.
А вообще я иногда чувствую себя настоящим героем. Имя у меня потрясающее – Александр Филиппович. Как у Македонского. Он, будучи совсем юным, захватил столько территорий, расширив тем самым границы отцовской империи! А фамилия? Вам ничего не говорит фамилия Романов? Это же царская династия, державшая в своих руках Россию целых триста лет. Так что…
В ДВГУ я преподаю недавно. До этого всё как-то чудил в Политэне. Но это сейчас не важно. Дело в том, что среди будущих историков я присмотрел одну весьма милую студенточку. По моему предмету у неё пока «троечка». Пару раз я намекнул ей, как можно заработать «четвёрку», но она, кажется, не очень сообразительна. Ладно, подойдём с другой стороны – где наша не пропадала.
– Что там у нас со временем?
– Две минуты осталось, – ответил мне кто-то из студентов.
– Две минуты? Ладно. На сегодня лекция окончена. Можете идти, – сказал я. Третьекурсники засуетились. Я ждал удобного момента. – Савельева, останьтесь.
– Александр Филиппович, но я ведь уже сдала все лабораторные и семинары! – возмутилась она. Строптивая девчонка, однако. Придётся попотеть – дело того стоит. Большеглазая, длинноногая, смазливая, ммм…
– Я проверил. Поэтому и прошу задержаться.
Надо быть жёстким, по крайней мере, в начале.
Савельева неохотно вернулась в аудиторию. Видимо, у неё были другие планы на день, ведь моя пара у её группы последняя.
– Юль, я тебя подожду, – тявкнула, словно собачонка, вечная подруга Савельевой – Ксения Кравченко. Гламурный ангелок, но вот мозгами её Бог явно обделил. Удивляюсь, почему она брюнетка, а не блондинка?! Как же она меня бесит…
– Итак, что вас не устраивает на этот раз? – вспылила Юлечка.
– Некоторая историческая неточность.
– Какая? – смутилась она. – Я ведь всё проверила. Я столько всего перечитала! Неточности быть не может! – разумеется, она не доказывала мне свою правоту, она злилась на себя за несдержанность и на меня за спокойствие.
– Я люблю тебя, а ты этого не замечаешь, – после этой фразы Савельева смутилась ещё больше. – Я оказываю тебе знаки внимания, а ты и замечать не хочешь…. Ты, кажется, даже не понимаешь, что разбила мне сердце.
 
Когда надо, я умею изъясняться высокопарно, весомо, ярко. Да, опыт двойной жизни заставил меня быть первоклассным актёром и режиссёром-постановщиком, а ещё психологом. Однако в связи с моей горячей натурой непреодолимо возникали трудности с реализацией всех трёх ипостасей единовременно.
Себя со стороны оценивать всегда непросто. Либо оценка выйдет слишком жёсткая, либо скомканная, но в любом случае она будет неадекватной реальности. Что касается меня лично, то бороться с данным фактом практически невозможно. Вероятно, по сему Савельева до сих пор не понимала, что я от неё хочу добиться. Быть может, я должен был вести себя как-то иначе?!..
 
Разумеется, она в очередной раз продинамила меня. И смех, и грех. Вместо того чтобы быть для неё, охотницы, дичью, мне приходится выступать в совершенно противоположной роли. В моей практике этот случай можно считать прецедентным.
Даже моя бывшая супруга не была такой – она тоже за мной бегала. И сейчас бегает. Наверное, в привычку вошло.
Зазвонил телефон.
– Здравствуй, Сашенька.
А вот и она – легка на помине.
– Я слушаю тебя.
– Сань, ну зачем сразу так официально? Я ведь тебе не чужая. У нас ведь дети.
– Тая, только давай без этих твоих ...! Говори по делу. Не тяни время.
– У тебя нет времени поговорить о наших детях? – начала она причитать ноющим голосом. Это значит, что истерики не избежать. Жаль, она со стороны себя не видит: ей сорок лет, а по поведению можно дать все шестьдесят.
– Есть. Говори, что стряслось, – волей-неволей, пришлось согласиться выслушать новую порцию глупостей, тем более что иного выхода для этой ситуации не придумаешь.
– Вовочка…. Я нашла у него сигареты. Саш, твой сын курит!.. – Таисия сказала это так, будто узнала, что он – убийца-рецедивист.
 
Весна-весна. Похоже, это только слова. На самом деле она мало ощущается. Ещё снег не растаял, птички с юга не прилетели, да и погода какая-то дурацкая. Ничего существенного не происходит, поэтому и тянет что-то себе воображать, что-то создавать искусственно…
Сегодня я снова вспоминал её. Да нет, не Савельеву, а другую девушку. Я даже не знаю, как она выглядит, ни то, что имени. Вы думаете, что так не бывает? Ещё как бывает.
Это было давно, лет двадцать назад. Выбило проводку, свет выключился. Мы были пьяными, весёлыми и очень молодыми. Я и ещё четверо моих товарищей против пяти первокурсниц. Нам было по двадцать два – двадцать три, им – по семнадцать. Я очень хорошо запомнил её голос, её всеобъемлющую страсть…
Отчего я так часто думаю о ней?
 
Знаете, есть такая очень страшная пытка, когда пленного садят в какое-нибудь крепко запертое помещение, где с потолка или ещё откуда-нибудь на пол ритмично падают капли воды. Причём это происходит через равные промежутки времени. Человек сидит и знает, когда, через какой отрезок времени упадёт следующая капля. Он не знает, когда закончится всё это. Вот и я так сейчас – хожу по кругу и не могу понять, получится мне запудрить этой девчонке мозги или нет. Точно пытка: говоришь ей, говоришь, и как об стенку горохом.
– Юлечка, неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя?
– Нет, Александр Филиппович, не понимаю. А точнее, не могу ответить вам взаимностью, – холодна, строга, категорична.
– Почему?
– Простите, мне надо идти.
– Подожди. Ты неужели больше ничего не хочешь мне сказать?
– А я что-то должна говорить? Тогда слушайте: я вас не люблю, и между нами ничего быть не может! – она опять повысила голос. – Вам понятно?
– Что ж, если так, то вспомни, с кем говоришь, Савельева.
Я поставил её в неловкое положение.
– Простите, – только и ответила студенточка, развернулась и ушла. Её ждала Кравченко. Лишний, безусловно, лишний человек. Она может всё испортить. По причине своей недалёкости, хотя…. Почему вдруг это «минус», быть может, это всё-таки «плюс»?! Она вполне может навешать Савельевой на уши всякую лапшу, вроде моего выгодного социального статуса, насчёт женитьбы наплетёт. Короче, своим глупым язычком создаст мне идеальное реноме.
Держись, Савельева!..
 
Едва Юлечка с Ксюшечкой пропали из моего поля зрения, за спиной раздался знакомый голос:
– Па, пап…
– Здравствуй, Кристина.
Моя дочь – удивительное существо: 80% самоуверенности и 20% компромисса. Хорошо, хоть умная, и амбиции оправданы наличием недюжего интеллекта.
– Папа, одолжи, пожалуйста, тысячу долларов. С зарплаты обязательно верну.
Кристина – будущий аудитор, между прочим. В свои девятнадцать она успела заслужить уважение преподавателей и уже не раз помогала проводить проверки. Одним словом, молодец! Я ей горжусь.
– Нет проблем. Мне для тебя ничего не жалко.
– Спасибо.
– Пойдём, я с карточки сниму.
– О’ кей.
Кристина – очень мобильный человек: ни минуты зря не потратит. Многого добьётся. Володька совсем другой: он только тратить деньги умеет. Учиться в педагогический пошёл, а что толку? Разве он сможет прилично зарабатывать?!
– Пожалуйста. Получите-распишитесь, – я выдал дочери деньги. Они пойдут на дело, я уверен. В этом и сомневаться не стоит.
 
Клеопатра – так я хотел назвать её, когда она родилась, но Таисия настояла на простом «человеческом» имени – Кристина. И оказалась не права. Наша девочка больше похожа на мудрую египетскую правительницу, которая обладала колоссальным авторитетом, чем олицетворяла смысл полученного имени.
 
Что же мне делать с этой Савельевой? Не унижаться же до подарков!.. Надо как-то наоборот…. Женщины – народ жалостливый. Надо разрулить это направление. А ещё у них развито чувство долга и совесть, конечно, единственным исключением из этого правила является Таисия.
– Саша. Слава Богу, ты ещё не ушёл, – вспомнишь …, вот и оно. Пришла. Интересно, с чем на этот раз.
– А ты что-то хотела?
– Да. Кристина была сегодня у тебя? В смысле, ты с ней встречался?
– Ну, да. А что?
– И деньги она у тебя просила.
– Просила. Что дальше?
– И ты, разумеется, дал.
– Дал. Тая, я не понимаю, что ты этим хочешь сказать?
– Саш, – она, точно безумная, схватила меня за рукав куртки. – Она с мафией связалась. Она в опасности!
– В какой опасности? Что за чушь ты несёшь?!
– Саша, твою дочь убить могут! А ты… даже слушать не хочешь, – глаза её были на мокром месте. Кто бы сомневался.
– Не преувеличивай! У страха глаза велики. Вечно ты панику на пустом месте создаёшь. Тебе заняться нечем?.. Уходи.
И она ушла. Её глупый спектакль сорвался. Ещё одна жертва природы – неудавшаяся блондинка…
 
Таисия – брюнетка среднего роста с едкими ядовитыми глазами. И не знаю, как я только позволил себе жениться на ней?! Не то, что она некрасивая или по-детски говоря плохая. Просто мы с ней всё время находились на разных частотах. Я никогда не понимал её. Она как была мне чужая, так и продолжает таковой являться.
 
Есть идея, как вызвать у Юлечки любовь ко мне. 100% без любви она со мной спать не будет. Видимо, она относится к разряду девушек и женщин, крайне дорожащих своей честью.
Итак, она должна сначала по какой-либо причине начать жалеть меня. От жалости до любви шаг очень короткий, почти незаметный. Она даже не поймёт, как произойдёт это самое «влюбливание».
Вот только с конкретикой у меня нынче туговато. Ведь нужен план действий. Даже великие полководцы – Невский, Наполеон, Кутузов, Гитлер никогда не действовали, не имея хотя бы мысленного плана. А кто я по сравнению с ними?..
 
На улице идёт дождь. Я сижу дома. Опять один. Нет, не один. Есть ещё телевизор, компьютер и беспрестанно работающий мозг. И это всё.
То есть не совсем всё. Ещё есть голос. Этот голос принадлежит женщине, которая…. Которую…. О которой…. Блин! И не знаю, как точнее выразиться!.. Её голос, как отдельное существо живёт в моём мозгу и периодически даёт о себе знать. Как это понять? Что всё это значит?..
 
– Пап, я пришёл, чтобы посоветоваться с тобой, – это мой сын Владимир. Он часто посещает мою холостяцкую обитель по выходным. Дурень. Ему просто заняться больше нечем. А знаете, что самое обидное – он всё время отказывается выпить. Брезгует, что ли?..
– Ну, а на этот раз по какому поводу? – неужели он опять будет мучить меня своей никчёмной лирикой?!
– Пап, я жениться решил.
Вот это новости!
– У меня есть девушка. Я её очень люблю, и она меня тоже. Мы хотим расписаться.
– Откуда такая поспешность?
– Понимаешь, я спал с ней и теперь, как честный человек…
– Вова, а тебе не кажется, что сейчас ты говоришь очень, я бы сказал, даже крайне глупые вещи.
– Но это правда.
Весь в мать – не мужик, а тряпка. И это мой сын!..
– Знаешь, если бы я делал предложение каждой своей женщине, то содержал бы сейчас гарем.
– Пап, я не об этом пришёл говорить. Мне нужен твой совет!.. – он с таким серьёзным видом всё это объяснял, что мне вполне стало ясно – он тяжело болен, неизлечимо.
– А почему ты к матери не пошёл?
– Ты за кого меня принимаешь? Я – ещё не самоубийца. Мать нафантазирует себе невесть чего. Ты ведь её знаешь. У неё что ни шаг, так фильм ужасов.
– Кстати, про ужасы. Откуда у тебя сигареты? Неужели ты стал курить?
– Нет, не стал. Это я для друзей купил. Угощаю их, когда просят. Мне неудобно отказывать только потому, что я сам не курю.
– Откуда такая щедрость?
– Папа, скажи, как мне быть со свадьбой?
Когда Вова не желал отвечать, он всегда делал вид, что не слышит. Это ещё с раннего детства…. Когда так происходит, мне почти всегда хочется повторить «подвиг» Ивана Грозного, который в порыве гнева убил родного сына.
 
Мой сын – довольно симпатичный парень. Он также, как и я высок ростом, однако фигура у него несколько крепче моей. Наверное, просто широкая кость.
У Володи тёмные волосы. Он – шатен. Глаза серые. Иногда мне кажется, что они блестят, как вода под лучами солнца, а иногда они тусклы, будто перегоревшие лампочки. Загадочная он личность. Для лиц женского пола. В школьные годы девочки за ним толпами бегали, а он, глупец, и не пытался этим воспользоваться. Святой, наверное, праведник. Про таких говорят, не от мира сего. Соглашаюсь, подписываюсь под этим тезисом…
 
Эх, если бы это было возможно…. Как я хочу встретить её вновь. Хотя бы взглянуть на неё – какая она сейчас, чем занимается. Наверняка, сильно изменилась с тех пор.
А если я её встречу, то, как узнаю, как пойму, что это она?..
По голосу. Он не мог сильно измениться. Но… как же это всё-таки страшно…
А что… что если её больше нет? Что, если она умерла?.. Мало ли от чего, но ведь и такое возможно. Конечно, не дай Бог, хотя…
А вдруг я её никогда не увижу, вдруг я никогда не узнаю, с кем провёл ту чудесную ночь?.. Мне кажется, я должен, я обязан найти её, взглянуть на неё пусть даже издалека. Как-то спокойнее будет…
И почему я так часто стал вспоминать о ней?
 
Часть 2. «Несчастный ухажёр»
 Всё утро я думал о Савельевой, а вернее о том, как ненадолго влюбить её в себя. В последнее время это стало моей идеей-фикс. Ну и задала же мне жару Юлечка!.. Правильно, нечего мне расслабляться, а то начну вдруг страдать манией величия.
И как обычно бывает в минуты глубоких размышлений, случается что-то, что заставляет спуститься с небес на грешную землю.
Я услышал беседу Савельевой и Кравченко. Разумеется, я не удержался от подслушивания и считаю, что правильно сделал.
– Замолчи! – Юля явно нервничала. Выражение её лица было жёсткое, непокорное. Глаза сверкали – большие и голубые. Даже темно-русые милированные по последней моде волосы, казалось, зашевелились от злости…. Сам себе удивляюсь, отчего так потянуло на красноречие?.. Я просто пытаюсь обмануть себя – оттягиваю неприятную минуту.
– Юль, ну чем тебе Грачёв не угодил? Милый парнишка, аспирант. Чувственные глазки, детские губки, 100 % обаяния и 1000% преданности. Он ведь как пёсик вокруг тебя бегает… – Ксюша не скупилась на эпитеты. Жаль, что она говорила не обо мне.
– Тебе он нравится? Тогда забирай!.. – Савельева рвала и метала. Значит, у меня есть шансы.
– Глупая ты, Юлька. Это же счастье твоё! Вокруг тебя что, парни ротами ходят, чтобы так разбрасываться?.. Я советую тебе, бери его! Бери, пока не поздно!
Савельева презрительно посмотрела на подругу, а я начал рассуждать, каким образом можно это использовать. В первую очередь необходимо узнать, какой породы этот «пёсик». Да, это будет самое верное решение.
Спасибо, Кравченко! Ты даже не представляешь, как помогла мне.
 
Информация никогда не приходит случайно и зря. Поэтому надо уметь ей вовремя воспользоваться. Иногда она может спасти от смерти, иногда – завоевать авторитет. А бывает, когда информация становится руководством к действию, трамплином для развязки очередной интрижки.
Таких трамплинов в моей жизни было достаточно, но этот на данном этапе был особенно дорог. Как только я услышал их беседу, то ко мне как-то сразу пришло решение о том, как действовать дальше. Эх, побольше бы их было!..
 
На ближайшей перемене я выслеживал Ксению. Вспомнилось детство, игра в прятки и всё такое, а потом школьные годы, когда вместе с пацанами мы подглядывали в девчоночью раздевалку…
Не вышло ничего. Эта Кравченко, как приклеенная, ходила с Савельевой. И на следующих переменах меня ожидало тоже самое.
Не получилось ковать железо, пока горячо. Но, быть может, завтра повезёт, и я возьму таки быка за рога.… Хотя называть эту миниатюрную брюнеточку быком жестоко и несправедливо!..
Значит так. План мой прост до неприличия – я хочу использовать Кравченко для создания своего нового имиджа… в глазах Юлечки. Однако и про Грачёва стоит разузнать. Быть может, тогда не стоит связываться с Савельевой. Если он – шкаф, то лучше присматривать другую куколку…
Я жду завтра. Мне кажется, что именно завтра всё решится. Что завтра будет очень важный день. Поживём-увидим…. Чёрт! Как же скучно засыпать одному в пустой квартире – перестаёшь чувствовать себя мужиком!..
 
Случилось, сбылось, произошло.
Не совсем то, что я хотел, но и это много значит.
Я поймал Ксению и затащил её в свою аудиторию. Она, конечно же, не сразу поняла, в чём дело.
– Александр Филиппович, зачем мы здесь? – она так быстро хлопала своими глазками, что мне стало даже немного смешно.
– Простите-простите, Ксения, – начал я вести роль. – Дело, понимаете, конфиденциальное. Личное.
– Личное? – изумилась Кравченко.
– Даже не знаю, с чего начать…
– С главного, я думаю… – она думает? Удивительно. А мне казалось, она не умеет этого делать.
– Я.… Нет, простите, я…
– Да, говорите, не волнуйтесь.
– Я… не знаю…
– Александр Филиппович, успокойтесь. Говорите, я всё пойму. Правда, пойму, – глаза брюнеточки жалостливо глядели на меня. Значит, во мне погиб талантливый актёр. Наверное, стоило в академию поступать.
– Я люблю…
– Кого?
– Юлю…
– Юльку? Савельеву?
– Да…. Понимаешь, она… она такая..! Мне кажется, я её не достоин.
Ксения с неподдельным интересом наблюдала за мной. Прямо как высокопрофессиональный критик за ходом спектакля.
– Нет. Прости!.. Мне не стоило всего этого говорить. Забудь об этом разговоре, прошу тебя!.. Так будет лучше…
Озадаченно кивая, Кравченко удалилась. Нет сомнения, что она приняла всё за чистую монету. Через пять минут я в этом убедился.
Савельева беседовала с каким-то брюнетом. Это был Грачёв, однозначно. Потому что внезапно появившаяся Ксюша отвесила ему пощёчину и прогнала, кинув в лицо что-то обидное. Юля потребовала объяснений. Из уст гламурной глупышки полилась запланированная мною ода, о себе любимом.
 
От одиночества можно сойти с ума. Что со мной и происходит. Ерунда какая-то с этой Савельевой получается: не она за мной, а я за ней. А тут ещё «юноша бледный со взором горящим» нарисовался. Хиляк – сразу видно, мало у него шансов на сердце Прекрасной Дамы. Тем более после пиара, который мне устроила Кравченко.
Но с другой стороны – сдалась мне эта Юлечка. Пусть катится со своим Гришей куда подальше, а я…. Я буду искать ту, которая двадцать лет назад похитила моё сердце и исчезла, точно сон…
Нет. Нельзя всё так бросить! Механизм запущен, обратного пути нет. Теперь всё в руках случая. Ну и для чего я затеял эту игру, этот дешёвый балаган?!..
 
Верна пословица оказалась: «Утро вечера мудренее». Что за бред я написал вчера?.. Точно умом тронулся. Дурак.
Жизнь прекрасна. Надо брать от неё всё, что возможно. Хорошо ли это, плохо ли - неважно. Как говорится: «Живём один раз!». Вот так.
– Ксюша, я отказываюсь тебя понимать: сначала ты говоришь, что Грачёв для меня – удачная партия, теперь, – что он меня не достоин. К чему всё это? Отчего? Объясни!.. – утро для Кравченко началось с наезда лучшей подруги.
– Потому что, Юль. Есть человек, которому ты действительно небезразлична, и у него гораздо больше преимуществ, чем у Грачёва. Поняла?
– Ты опять о Романове?
– Юля…
– Я больше ничего не хочу слышать о нём! Он мне противен.
– Юля, ну не глупи.
– Я ненавижу его! – казалось, Савельева вот-вот сорвётся на самую обыкновенную истерику и начнёт метать молнии, как Зевс-громовержец.
– Ты же любишь его. Как я сразу не догадалась?! – игриво изумилась Ксюша. – Поэтому ты сейчас так нервничаешь…
– Ещё слово, и ты мне больше не подруга, – Юлечка решила проявить жёсткость.
– Ладно. Прости.
– И это всё?
– А что? Ты хочешь, чтобы я встала на колени и в рыданиях молила тебя о пощаде?.. В нашем случае это неуместно.
И слова-то какие умные знает! Никогда бы не подумал, что Кравченко, кроме междометий предлогов, союзов и детсадовских слов может использовать вполне взрослую лексику.
Как-то странно они закончили свою беседу. Чуть не поссорились. Хотя для меня, может быть, так было бы лучше?! Юля так и не поняла, почему Ксюша вдруг стала моим адвокатом и имиджмейкером в одном лице. Для Ксюши же оставалось неразрешимой загадкой: почему её подруга так негативно относится к лицам противоположного пола.
 
Хорошо было бы, если бы слова Кравченко подействовали на Юлечку. Подруга подругу должна не только послушать, но и прислушаться.
Будем надеяться, что Савельева пораскинет мозгами, которых у неё всё-таки больше, чем у Ксюши, внимательнее присмотрится к убитому одиночеством преподавателю и тогда…. Ладно, не будем торопиться. Что-то мне подсказывает, что предстоит ещё не одна схватка, и эта девчонка так просто не сдастся.
 
Ехал сегодня в автобусе и убедился, насколько тесен мир…. Я сел рядом с Грачёвым. На него больно было смотреть – смурной, как небо перед грозой.
Чёрные, как смоль пряди волос неаккуратно прикрывали лоб. Пронзительные голубые глаза – от них и не только девочки вздрагивают и теряют сознания. Даже мне стало как-то не по себе. Будто они гиперболизируют все его чувства, но в тоже время не заставляют принимать часть его боли на себя…. Удивительный человек!..
– Угощайтесь, молодой человек, – я протянул ему пару штук от шоколадной плитки. – Когда у моего сына плохое настроение, он всегда ест сладкое.
– Большое спасибо, – Григорий неуверенно принял моё угощение. Лицо его было по-прежнему сосредоточенно.
– Вы чем-то озадачены? – я вновь вложил ему в руку шоколад и он снова не отказался.
– Да…. Да ничего особенного.
– Да вы стесняетесь. Может быть, я смогу чем-нибудь помочь?
Грачев с любопытством, однако, без особого энтузиазма, посмотрел на меня.
– Спасибо, но не стоит.
– По-настоящему мужской ответ. Мой сын бы так никогда не ответил, – это были мысли вслух. В некоторых ситуациях мне становится очень трудно их удержать. – И всё же.
Парень молчал. Вот это выдержка! Я полагал, что Гриша – сопляк и слюнтяй, а он, оказывается, крепкий орешек!.. Безусловно, очень сильная личность. Как Пётр Великий – не побоюсь этого сравнения.
– Cherchez la femme…. Везде и во всём ищите женщину…. Я прав? Всё дело в ней?
Грачев слегка улыбнулся. Вероятно, он не ожидал, что я так скоро догадаюсь.
– Да-да. Cherchez la femme…. Только в моей ситуации ещё и «поймите».
– А в чём дело?
– Если бы я знал ...! – с сожалением тихо воскликнул Григорий. В этом возгласе было столько боли и отчаяния, что мне стало искренне жаль его.
Он – славный парень: не размазня, как мой Володька, и не циник, каковым стал я в последние годы. Он – сильный и терпеливый человек, но несчастный. Почему всё так несправедливо?..
– Эх, женщины! Трудные существа – кто их разберёт? Разве что сам чёрт. Клеопатра, Екатерина…
– Вы правы. Но …понимаете, я не могу не любить её! Я не могу…. Забыть её, разлюбить – нет. Мне проще сердце из груди вырвать.
Он был абсолютно честен. Он на самом деле очень серьёзно относится к Юле. Ещё серьёзнее, чем я мог себе представить. Неужели в его неразделённой любви частично и полностью виноват я?!..
 
Я лишил парня счастья. Так получается. Он мечется, не может найти себе места, а я приспокойненько лежу и рассуждаю, как мне дальше быть с Юлей.
Ведь если разобраться, она мне не нужна. Вернее, нужна, но ненадолго. А ему она нужна на всю жизнь. Какое я имею право лишать человека счастья?.. К тому же Юля, кажется, тоже его любит. Ну и какого чёрта я вклинился в их отношения?!
Дурью маюсь. Да! Именно дурью. Вместо того чтобы искать её, ту девушку, женщину, что и по сей день не даёт мне покоя памятью о себе. А всё почему? Потому что я не знаю, где и как её искать и, наверняка, боюсь встречи…
Я, кажется, окончательно запутался в своих жизненных принципах и приоритетах. Что дороже, что важнее, что правильнее, что нужнее…. Суета. Самая верная, самая абсолютная и непоколебимая истина заключается в том, что я один.
Я одинок, несмотря на толпы людей, которые окружают меня везде и ежедневно. Я не чувствую, что меня хотя бы кто-нибудь понимает. Но я сам во всем виноват. Мой взгляд на жизнь тому причина: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Этим всё сказано. Пожалуй, следует начать всё с чистого листа... если это ещё возможно…

 
Часть 3. «Семейные трудности»
Итак, сегодня я начинаю новую жизнь. Первым делом надо примириться с Савельевой.
– Здравствуйте, Юлия.
– Здравствуйте, – фыркнула девушка. Ещё бы: я так надоел ей в последнее время. У неё есть все основания меня ненавидеть.
– Простите, Юлия. Прошу вас, простите меня за моё отвратительное, недостойное преподавателя поведение. Я был не прав. Я незаслуженно оскорбил вас своим вниманием. Я буду рад, если вы сможете об этом забыть.
Савельева была явно изумлена. С минуту она сосредоточенно молчала.
– За что простить?.. Между нами ничего не было, и вы ни в чём не виноваты.
– Правда? А как же …?
– Всё в порядке.
– Я же заставил вас нервничать, я не ценил в вас личности, склонял…. Я сильно виноват перед вами и хочу искупить свою вину.
– Интересно, каким образом?
Мысленно я стал молить Бога, чтобы она согласилась. Я готов был отдать всё за одно лишь согласие. Для меня это было делом чести. Я просто очень хотел поставить жирную точку в этой глупой истории.
– Я вас внимательно слушаю.
– Юлия, для подписания мирного договора я приглашаю вас в ресторан…. Видите ли, я решил, что преподносить подарок глупо, а отделываться только словами стыдно, поэтому…
– Большое спасибо, но приглашение отклоняется. У меня слишком много дел да и…
– Вы думаете, что это только предлог для нового витка наших отношений? Что я решил действовать с помощью хитрости, выдумав своего «троянского коня»?..
Судя по глазам Савельевой, я практически верно прочитал её мысли.
– Вы не правы. И, чтобы вы поверили в мою искренность, вместе с вами я приглашаю в ресторан Ксению.
– Какую Ксению?
– Вашу подругу. Ксению Кравченко.
Юля вновь задумалась.
– Нет. Мы никуда не пойдём. Это исключено.
 
«Господи! Сколько же в ней упрямства?!.. Господи, Боже, если ты есть, помоги, помоги мне уговорить это строптивое существо! Я должен, я обязан искупить свою вину», – думал я. И Бог мне помог.
– А как же ваша подруга? Неужели вы взяли на себя ответственность решать за неё?!
Тут я понял, что задал не вполне корректный вопрос. Я всё не возьму в толк, как он у меня вырвался. Однако едва я закрыл рот, как внезапно появилась Кравченко.
– Простите, пожалуйста, что перебиваю… – она встала между мной и Савельевой. – Юля, я потеряла тебя! Где ты была?
Юля молчала. Вероятно, ей трудно было сразу переключиться с одного разговора на другой. Или моё присутствие её смущало.
– Юль, я ничего не понимаю. Ты послала Грачёва, скрываешься от меня. Ты хочешь провести этот вечер со своей мамочкой? И заставляешь при этом скучать меня, так?
– Да что вы все на меня набросились? – взорвалась Савельева.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Понимаете, Ксения, – я поспешил ввести Кравченко в курс дела. – Я… пригласил Юлию и вас в ресторан. Я просил у неё прощения…
– Постойте! – перебила меня девушка. – Я, кажется, всё поняла. Юлька отказывается? Так?
– Так.
– Юля, ты в своём уме? – Кравченко стала трясти подругу как безумная. – Её приглашают в ресторан, а она ерепенится. Это глупости! Ну, подумает хорошенько своей головой, когда ещё шанс такой будет?!
– Я не хочу! – сказала Савельева, хотя по тону голоса, было ясно, что она согласна.
– Александр Филиппович, мы согласны.
– Ксюша! Нет!
– Да.
– Ну, вообще решить должна именно Юля. Я без её согласия ничего не сделаю. Всё должно быть добровольно, без насилия.
– Ладно. Идём, – проговорила, в конце концов, Савельева.
Спасибо тебе, Господи!..
 
Мы так здорово посидели в ресторане. Милая, тёплая, уютная обстановка. Я, наверное, впервые в жизни почувствовал себя нормальным человеком. А всё потому, что раньше я всё время куда-то спешил, торопился, боялся опоздать, не успеть. Я не умел наслаждаться маленькими, просто крошечными мгновениями счастья.
Это был замечательный вечер. Девчонки заставили меня забыть о том, что я преподаватель и вспомнить про то, что в первую очередь я всё-таки человек. Мы болтали, шутили, даже хохмили...
Это было. Было. И я знал абсолютно точно, что завтра всё будет, как и прежде: я – строгий преподаватель, а они – мои студентки. Вот…. Но, тем не менее, я благодарю этот вечер за то, что он позволил стереть жёсткие границы между обучающим и обучающимися. Спасибо!..
Вечер прошёл, наступила ночь. Я спал, точно младенец – блаженный, умиротворённый. Эта новая жизнь – просто чудо! Почему я раньше об этом не думал?! Вот только … проблема осталась. Я всё равно один. Один…. С Таисией у меня всё кончено – это определённо. Что мне делать? Я не хочу быть один!..
Юля – очень хорошая, даже слишком хорошая для меня. Даже не представляю себе, кем можно будет её заменить. Такие, как она, сейчас большая редкость…
Мне необходимо жениться. Да-да, именно жениться. Мне кажется, стоит остепениться. В моём возрасте самое главное – стабильность. Иначе к старости некому будет даже стакан с водой подать. Я уже не говорю о том, чтобы кто-нибудь заботился обо мне, развлекал и тому подобное.
А на настоящий момент я имею то, что имею, другими словами – ничего у меня нет. Так и сгнию в этой квартире, и никто об этом не узнает. Но кому я нужен?..
Вот если бы влюбиться по-настоящему и получить взаимность, если стать мужем, достойным мужем новой супруги. Кем она будет? И будет ли?..
А, может быть, может быть, именно Юля – есть мой счастливый вариант?! Может быть, она – моя судьба, та женщина, с которой мне суждено провести остаток жизни. Может быть, мне стоит вновь добиваться её руки и сердца. Тогда, выходит, от чего я ушёл, к тому и пришёл. Странная система…
Я ведь обещал ей больше не приставать. Мы решили, что всё прощено и забыто. А если я решусь на новый штурм, то получается, что я нарушил своё честное слово. Что же делать?..
 
Звонила Таисия. У неё вечно: не понос, так золотуха.
– Саша. Наш сын решил жениться! – сказала она, причём с таким отчаянием в голосе, будто бы узнала, что он неизлечимо болен.
– Я знаю.
– Знаешь? И ты молчал?!
– А я разве должен был доложить о его намерениях?!.. Вроде бы ты – мать, ты его воспитываешь.
– А ты – отец! Саша, тебе всё равно, что происходит с твоими детьми. Они тебе безразличны. Тебе только чужие интересуют. Причём исключительно девочки! – Таисия начинала язвить. И дураку ясно, что она ревновала меня таким образом и не могла простить себе глупейшей ошибки – развода со мной.
– Тая…
– Саша! Я же всё знаю! Ты завёл себе очередных фавориточек. Вот только я никак не могла предположить, что ты их в ресторан поведёшь. Меня ты даже в кафе не водил! – ревность, безусловно, ревность. Ну что мне ей ответить? – Ты…. Ты!.. Ты…
– До свидания. Вот мы и разобрались во всём.
– Сашенька, прости, – послышалось в трубке, которую я уже опускал на её законное место.
 
После я гулял весь день по городу. Бесцельно гулял. Я ждал, что в мою голову вдруг неожиданно придёт решение моих проблем, что меня озарит, но ничего не случилось.
Я бродил. Мне было просто хорошо. Я думал, что на этом моя глупая история с Савельевой закончилась. Но я не знал, что будет со мной дальше. Трудно было даже предположить. Буду ли я жить, как прежде, или начну действительно новую жизнь. Смогу ли?..
Это странное чувство полной свободы от всего мира и от себя в первую очередь. Ты вроде бы есть, ты существуешь – идёшь, живёшь, дышишь, – но в то же время являешься нестабильным элементом системы.
Ты есть – хорошо, тебя нет – тоже неплохо. Одним словом, от тебя ничего ровным счётом не зависит. Миру всё равно. Ему на тебя глубоко наплевать, вообще-то по сути, как и тебе на него.
А чудес нет. Это – миф. Его придумали ещё древние в первобытную эпоху. Я получил по заслугам. Всё верно.
Вон иду, даже серые дома и раскалённые от машин дороги меня осуждают. Всё. Разве что светофор приветливо подмигивает. Но он ведь глуп, как ребёнок, и ничего не знает и не понимает…. Господи, как иногда хочется быть таким же, как он!..

Часть 4. «Любовь с первого взгляда»
Я увидел её в пятницу. Я точно помню, это была пятница. Она медленно шла по улице. Шикарная, стильная, свежая, но почему-то очень грустная и одинокая.
Статная дворянская фигура была исполнена благородства. Не женщина, богиня!.. Помню,… как молча шёл за ней, точно привязанный, ожидая, когда она оглянется.
А потом, потом я был счастлив, потому что с её плеч слетел лёгкий шарфик. Она не заметила этого. А я – поднял его. Шарфик был насквозь пропитан нежными духами. Я догнал эту женщину и вернул важную деталь её делового образа. Она отрешённо поблагодарила.
– Большое спасибо.
Я как-то неуверенно попытался завязать разговор.
– Хорошая сегодня погода, не так ли?..
Но она молчала. Вероятно, была погружена в себя.
– А вы знаете, мне тоже очень нравится иногда бесцельно бродить по городу…
Она внимательно посмотрела на меня. Мы продолжали идти рядом. Её глаза! Когда я увидел её печальные глаза, то подумал, что схожу с ума.
– А где вам нравится больше всего прогуливаться?
– На Набережной, – едва слышно ответила она. Я заметил, с какой жадностью слушаю её голос. Очень красивый голос, даже, наверное, знакомый, близкий, родной…
– Мне тоже.
 
Незаметно мы оказались на остановке. Я изумился, когда узнал, что нам по пути – она села в тот же автобус, что и я. Но так вышло, что я сел на одно из задних сидений, а она – впереди. Я всю дорогу наблюдал за ней. Она сначала листала файлы в какой-то папке, потом просто спокойно сидела.
Она была блондинкой. Пышная модная причёска гармонично дополняла её образ, являясь достойным завершением. Я с упоением рассматривал её. Благо, я выхожу на конечной остановке – не было опасности прозевать. Мне нравилось это занятие. Я…
Так вышло, (наверное, это судьба) что она … что мы жили в одном районе. Это тогда и изумило, и обрадовало меня одновременно.
– Надо же: вы тоже здесь живёте. Интересно, почему я раньше вас не замечал?!
Она загадочно улыбнулась:
– Ну, прощайте, – и пошла. Нет, даже поплыла – славная походка, лёгкая и в тоже время величественная. Неужели я больше не увижу её?! Я так боялся её потерять.
 
Но судьба оказалась благосклонна. Я тогда и не думал, что заслуживаю подобного.
Она шла. Неожиданно она подвернула ногу и чуть не упала. Я двинулся к ней и подал руку.
– Спасибо, – процедила она сквозь зубы. Ей было очень больно. Она едва сдерживалась, чтобы не заголосить. Мужественная женщина, сильная. Таких сейчас немного.
– Стоять можете?
– Да-да. Всё в порядке.
Она попробовала самостоятельно идти. Судя по всему, я в тот момент по-прежнему вызывал у неё недоверие. Она настороженно глядела на меня, не смея пошевелиться – она поняла, что не сможет сделать и шаг.
– Вам больно?
Она как-то неуверенно покачала головой. Ей было неудобно в создавшейся ситуации.
– Вы далеко живёте?
– Вон в том доме, – в нерешительности она указала на дом пальцем.
– Обопритесь на меня.
Однако сия попытка оказалась весьма неудачной – мы едва не упали. Разрешить проблему можно было только одним способом. Она долго отказывалась, выражая собой неуверенность и в тоже время обречённость. Она вновь покачнулась. Господи! Она могла сломать ногу. Я поймал её. Тогда ей пришлось согласиться.
Я взял её на руки и понёс. Она оказалась гораздо легче, чем я думал. Пёрышко, девочка. Нежное свежее тепло, от которого у меня спёрло дыхание. Я помню, как боялся уронить её – ведь всё моё существо наполняло странное чувство…
 
Я внёс её прямо в квартиру. Потом оказал медицинскую помощь – вправил сустав и наложил эластичный бинт.
Она не знала, куда себя деть. С одной стороны, она позволила малознакомому мужчине с неясными намерениями войти в свою квартиру, с другой – этот самый мужчина в трудную минуту протянул ей руку, то есть без него ей бы трудно было обойтись…
У неё тогда было такое милое лицо. Я понял, что влюбился.
 
Да, я влюбился, как юноша. Как я это понял? Очень просто. Ради неё готов был на всё. Когда я шёл в тот день домой, я ни раз споткнулся на ровном месте. Я никак не мог выбросить из головы образ случайной знакомой.
Как она смотрела на меня своими большими мудрыми глазами – точно два океана, которые невозможно переплыть.
А её золотистые волосы блестели на солнце, точно шёлк. Руки – ухоженные с отличным маникюром и очень нежные. Но это не главное. Главное – когда я нёс её, я слышал и чувствовал, как бьётся её сердце. Вот…
Я почти сразу понял, что жизнь её не баловала. И мне хотелось сделать всё, чтобы исправить эту ситуацию. Я развлекал её своим общением, доставлял маленькие радости. Я понимал, что со стороны выгляжу глупо, но ничего не мог, а, вернее, даже и не пытался, с собой поделать.
Мне нравилось быть «пёсиком» у такой женщины как Валентина.
 
И, наверное, это продолжалось бы дальше – это блаженное умиротворённое и в тоже время неповторимое и неописуемое чувство влюблённости, безумные ухаживания, если бы не … Юлечка Савельева – моё наказание. Так случилось, что она полюбила меня.
– Я люблю вас, Александр Филиппович! Мы теперь можем быть вместе. Наши чувства взаимны. Какой же глупой я была, когда отказывала вам. Простите!.. – в её глазах горел тот огонь, о котором я раньше мечтал, а на тот момент я испугался.
– Юля, о чём ты?
– Вы не верите? – я верил. Я стоял, как вкопанный, и не знал, что ей ответить.
– Я…. Юлечка, это вы должны меня простить.
– За что?
– За то, что я вас не люблю … и никогда не любил, – моё признание было для неё откровением. Мне показалось, что она не ожидала подобного ответа.
– Но … как?
– Я обманывал вас. Я лгал, – до чего же приятно было говорить эту горькую правду. – Я не любил вас. Я тогда хотел сделать вас своей любовницей. Это была жестокая игра…. Если вы не простите меня, то будете правы.
Савельева разочарованно качала головой – она никак не могла поверить в то, что только что услышала.
– У меня нет шансов… – не то спросила, не то констатировала она.
– Моё сердце занято. Я люблю другую женщину.
Юля убежала, но я слышал, как она рыдала, как её успокаивала Ксения. Тогда я понял, что совершил серьёзнейшую ошибку в своей жизни. Я чувствовал, что обязан ей помочь, обязан исправить всё.
 
Не успел подумать об этом, как со мной произошёл случай, который чуть не стал фатальным, чуть не привёл к летальному исходу. Это встреча с мсье Грачёвым.
Когда я вошёл в подъезд своего дома, он крепко ударил меня по голове, потом схватил за грудки. Если бы не моё врождённое красноречие, обычно проявляющееся в экстремальных ситуациях, то ….
Вообще, мне бы пришлось несладко. Гриша хоть и был на первый взгляд не очень сильным, однако в ловкости ему не отказать.
В итоге мы решили дело миром – за чашечкой чая. Разумеется, цель его визита сводилась к выяснению отношений: он любил Юлю, Юля любила меня.
– Значит, вы не любите её?
– Не люблю.
– Вы уверенны?
– Глупый вопрос. Может быть, я поступаю не достаточно порядочно, однако, ещё не разучился отвечать за свои слова.
– И что вы мне предлагаете делать?
Прежде, чем ответить Грачёву, я долго молчал. Я заварил всю эту кашу и должен был найти решение, которое бы смогло вернуть всё на свои места. Это непростая задача.
– Григорий, я думаю, вы должны попытаться убедить её, что любовь ко мне – это чувство выдуманное, что на самом деле она любит вас, но боится в этом признаться.
Я ещё не предполагал, насколько окажусь прав.
 
– Вот деньги, – Кристина протянула мне тугой конверт. – Возвращаю, как и обещала.
– Пригодились хоть? – спросил я, рассчитывая на положительный ответ.
– Нет. Не пригодились.
– Не понял.
– Ну, не пригодись и всё.
– А если не секрет, то для чего они предназначались? – решился я на штурм. Кристина смутилась, это было заметно, по крайней мере, для меня. Она не хотела отвечать.
– Зачем тебе это знать? В стукачи решил заделаться?! – грубость, жёсткость и одновременное чувство собственного достоинства. Вылитая Клеопатра.
– Ты как со мной разговариваешь?
– Обыкновенно. Если хочешь чего-то добиться, постарайся не пользоваться для этого откровенностью. Всё сказанное тобой рано или поздно может быть использовано против тебя же, – сурово выговорила Кристина.
– И это моя дочь!..
Она сверкнула глазами и испарилась. Господи, кого же я воспитал?..
 
Не знаю, хорошо это или плохо, что я так долго не делал записи в дневнике.
С одной стороны, хорошо: «Лицом к лицу лица не увидать – большое видится на расстоянии», – так, кажется. Взгляд более объективный. С другой стороны, если бы я писал тогда, когда всё это происходило, то наверняка все страницы были бы вдоль и поперёк исписаны мыслями о ней – о Валентине…
Самое интересное я узнал буквально спустя неделю после нашей первой встречи: оказалось, что мы и работали в одном месте – в ДВГУ.
 
– Здравствуйте, Валентина. Как ваша нога? Болит?
– Здравствуйте, – она тоже очень удивилась, увидев меня. – А…. Да-да…. То есть, нет. Всё в порядке. Уже не болит. Спасибо… – Валентина смутилась при этом.
– Правда? Вы знаете, этому меня отец научил. Он медиком был хорошим.
Она очень мило покачала головой, и я понял, что ей нечем крыть. Волей-неволей я вновь завёл её в тупик.
– А давайте сходим сегодня на Набережную?
– На Набережную?.. Не знаю. У меня много работы. Дело к сессии движется, а у меня должников куча. Скандал на скандале…
– А как вы на счёт завтра?
В эту секунду её выцепили какие-то студенты. По их лицам можно было догадаться, насколько они ненавидят её. Неужели эту женщину можно ненавидеть?! Хотя в вузе нет мужчин и женщин, есть только преподаватели и студенты. Это закон образовательного процесса. Dura lex, sed lex – суровый закон, но это закон. А жаль…
Мой вопрос остался без ответа, как глас вопиющего в пустыне. Помню, как было обидно. Я стоял тогда и с грустью смотрел ей вслед…
 
Однако день на этом не закончился. Ко мне вновь стала навязываться Савельева.
– Александр Филиппович. Ну, куда же вы? Подождите меня!
Впервые в жизни я боялся по-настоящему. Если раньше мне казалось, что нет ничего ужаснее одиночества, то на тот момент понял, что навязчивое общество – вот истинный кошмар.
– Юля. Я вам, кажется, уже всё объяснил.
– Объяснили, но я всё равно люблю вас. И не смогу разлюбить…. Мне всё равно, что вы меня обманули, что вы ко мне ничего не испытываете. Я готова быть вашей любовницей, – она кинулась ко мне на шею. Я с трудом высвободился из её крепких объятий, избежав навязчивого поцелуя.
– Да как вы смеете?.. Юля, Юля – бегите от меня. Я люблю другую женщину, а вы другого мужчину. Подумайте, ведь вы лжёте себе…
 
В то время был сезон дождей. О чём или о ком они плакали? Наверное, о нас, о людях, о том, что мы могли сделать, но не сделали, могли совершить, но, видимо, побоялись. Они грустили, так же, как и я.
Да, сперва моя любовь была всё-таки грустной. Я жалел, что не встретил Валентину раньше. Сколько же времени было потеряно!.. Я жалел, что затеял ту бессмысленную и глупую любовную игру с Юлей, флирт, интригу. Это бы совсем ни к чему. Мне стоило только чуть-чуть подождать…
Но всё, что ни делается, к лучшему. От всей души я надеялся на справедливость этого тезиса.
 
От размышлений меня отвлекла Кравченко. Я никак не ожидал, что у нас с ней вообще может состояться диалог на тему, не касающуюся учёбы, к тому же такой серьёзный.
– Простите, Александр Филиппович. Мне необходимо с вами поговорить.
– О Савельевой?
– Как вы догадались?!
– Послушайте, я уже всё объяснил. Мне, правда, очень неприятна вся эта ситуация. Но я ничего не могу сделать…. Я бы очень хотел ей помочь…
– Я понимаю вас. Знаете, в этой истории слишком много жертв.
Я изумился – похоже, Ксения сейчас скажет что-то очень интересное. И я не ошибался. Так и случилось. Почему я недооценивал её?..
– Юля путает свои чувства к вам и к Грише. Гриша страдает от неразделённой любви. Вы и ваша возлюбленная – Юля ставит под угрозу развитие ваших отношений…
Это рассуждение сильно потрясло меня – Кравченко была права. В делах любовных она была всё-таки специалистом. Только на тот момент я прозрел: Ксения всё-таки Екатерина Вторая, а не Первая. Но, к сожалению, этим фактом проблему нельзя было решить.
На момент нашей беседы с Валентиной я был знаком уже почти месяц…
 
Часть 5. «Неожиданный конец»
Я ощущал, что с каждым днём меня всё больше и больше, глубже и глубже затягивает в омут любви. Мне нравилось обедать с ней в студенческом кафе.
Несмотря на то, что Валентина была блондинкой, это ничуть не сказалось на её интеллекте. Она оказалась очень эрудированным и приятным собеседником. Однако тогда она вела себя со мной или старалась вести, как с подругой, вернее, как с бесполым существом. Своим поведением она, вероятно, собиралась внушить мне, что между нами ничего быть не может, кроме, разве что, дружбы. Я был спокоен. Впервые у меня не было горячего желания просто без слов затащить её в постель.
– Валентина, вы потрясающе сегодня выглядите.
На ней была строгая чёрная кофточка с глубоким декольте, классические чёрные брюки и туфли на высоком каблуке. На груди блестела цепочка. Стильная причёска и элитный макияж сводили с ума. Трудно было найти подобное сочетание ума и красоты.
– Спасибо. Вы, как всегда, не скупитесь на комплименты.
– Так вот оно что! – точно из-под земли появилась … Савельева. Я никак не предполагал, что столь интимный момент может быть испорчен.
– Юля? – воскликнули мы с один голос с Валентиной.
– Здорово! Мама, как ты могла? Как ты посмела увести у меня мужчину? Я люблю его, люблю! А ты ...?
– Юля, я не понимаю, о чём идёт речь, – вот так-так: Юля оказалась дочерью Валентины. Я был сражён этим фактом. Да, она говорила, что у неё есть дочь, но я и представить не мог, что этой девочке девятнадцать. Мне казалось, что ей максимум двенадцать.
– Не понимаешь?! У тебя ещё совести хватает так отвечать? – столько боли и злости было в этих нервных выкриках, а я стоял и глупо хлопал глазами. – Спасибо, мамочка. Я знала, что ты меня очень сильно любишь и заботишься обо мне. Вот только зря ты влезла в мою личную жизнь. Знаешь, как это называется? Ни себе, ни другим!.. – Юля не давала вставить слова матери, заставляя её краснеть. То есть фактически она опозорила её. Но я рано обрадовался, потому что пришёл и мой черёд. – Отлично, Александр Филиппович, отлично! Значит, от меня вы отказались, потому что решили заарканить мою мать. Решили, значит, переключить своё внимание на более опытных и зрелых любовниц, – как ножом по сердцу полоснула. Ну и язычок! – А ты, мам, и уши развесила. Что смотришь? Разве не знала, разве он тебе не рассказывал, как соблазнял меня?! – Юлечка саркастически улыбнулась.
Валентина с разочарованием и, возможно, ненавистью взглянула на меня. Это было ещё больнее, чем все упрёки её дочери вместе взятые. Она залепила мне далеко неженскую пощёчину и исчезла. В атмосфере запахло её слезами.
 
– Здравствуй, Саша, – Таисия встретила меня во дворе дома, где я жил с некоторых пор один. Я ничего ей не ответил – слишком поганое было настроение. – Что-то случилось? Ты плохо выглядишь, – она заглянула мне в лицо, но я быстро и резко отстранился. – Саша!..
– Это с тобой что-то случилось. Тебя раньше никогда не волновало, как я себя чувствую, что я думаю. Тебе ведь на самом деле важнее всё, что касается детей…. Это верно, это правильно.
– Сашенька. Я могу чем-нибудь тебе помочь?
Я посмотрел ей в глаза. Конечно же! В них было желание вернуть меня, а не просто так по старой памяти облегчить страдания, помочь советом. Таисия – эгоистка. Я нужен ей только как недостающая часть её гардероба. Похоже, она поняла ход моих мыслей и моё отношение к её поведению, потому что через пару мгновений сменила интонации:
– Ты с ней поссорился? – Таисия выделила голосом местоимение, имевшее непосредственное отношение к Валентине. Я вновь промолчал. – Скажи, это так?
В этот момент я ненавидел её больше, чем когда-либо, хотя, наверное, она этого никак не заслуживала…
 
Я долго думал, рассуждая, как появлюсь ей на глаза, что буду говорить, как всё объяснять. Однажды мы вновь случайно встретились в кафе.
Она только спросила: «Зачем?». На что я очень глупо и сконфуженно пролепетал: «Я люблю тебя». Я повторял эту простую фразу, как ненормальный. Я даже не заметил, когда она ушла. А всё потому, что глаза мои были опущены – мне было стыдно и горько.
 
Однако не знаю, как это вышло, но я совершенно случайно подслушал беседу Ксении и Григория. Получилось, что они сидели за соседним столиком.
– Гриша, я считаю, что тебе не стоит спешить, – уверенно говорила Кравченко. – Ей нужно время, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах.
– Я буду ждать. Я очень терпеливый.
– Я не сомневаюсь в этом…. Понимаешь, Юля запуталась. Ей сейчас трудно отличить правду ото лжи. У неё в сознании всё смешалось.
– Полный беспорядок – так?
– Так. Она должна побыть одна. Мы сможем ей помочь, только если оставим в покое…. Она ведь на самом деле очень добрый человек.
– А как же её мать?
– Валентине Александровне сейчас будет непросто.
– Да. А тебе не кажется, что она влюблена в Романова? – я почувствовал, что превращаюсь в слух. Каждая мышца моя в то мгновение напряглась.
– Почему ты вдруг спросил об этом?
– Не знаю. Наверное, потому что из-за него они поссорились. Мать и дочь.
– Они, Гриш, всегда были по разные стороны баррикад. Я Юльку с детства знаю. Уж поверь мне.
– Интересно, почему всё так выходит?
– Как так?
– Странно.
– Гриша, да ты не переживай. Всё перемелется – мука будет.
– Я не переживаю.
– Ну, я же вижу!
 
Как гром среди ясного неба раздался звонок мобильного телефона, моего мобильного телефона.
– Да.
– Па, это я.
– Здравствуй, Володя, – несмотря на приклеенные ко мне взгляды Кравченко и Грачёва, я завязал разговор с сыном. Ему удалось вырвать меня из этого безумного замкнутого круга.
– Отец. Ты помнишь, что завтра я женюсь? Я буду ждать тебя…
Женится?! Неужели в суете последних дней я забыл о свадьбе сына?.. Я тогда жутко удивился себе.
 
Свадьба оказала на меня весьма благотворное действие. Я встряхнулся, развеялся и снова стал радоваться жизни.
Я получил мощный заряд положительной энергии. Такой мощный, что на следующий день я решил объясниться с Валентиной. Я купил свежий букет роз, конфеты и направил стопы к ней домой.
Когда я нажал на кнопку звонка, сразу испугался, что, увидев меня через глазок, она даже не откроет. Но страх оказался напрасным.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, Валентина, – голос мой стал дёргаться. Я сильно разнервничался. – Я пришёл, чтобы попросить у вас прощенья. Я – очень плохой человек, я наделал много глупостей, более того, ошибок. Я…. Простите… – я неловко протянул ей цветы и коробку, до неприличия скомкав столь красивый жест, но её это ничуть не оскорбило.
– Что ж вы на пороге стоите? Проходите-проходите, – она впустила меня в квартиру, на что я, честно говоря, мало надеялся. Она приняла розы и тут же поставила их в изящную вазу. Конфеты были оставлены на столе.
– Я пришёл, чтобы извиниться…. Знаете, я столько всего натворил ужасного, что вам даже не стоит прощать меня. Я этого просто не заслуживаю. Забудьте все те глупости, что я вам недавно наговорил. Они не заслуживают вашего внимания… – я болтал ещё какую-то ерунду, а она всё сидела и слушала меня, мою исповедь ужасного грешника.
– А ведь я тоже не ангел, – вдруг задумчиво произнесла Валентина. – Такой страшный грех совершила, против которого ваши можно назвать мелкими проступками.
И она поведала мне кратко историю своей жизни, а точнее последних двадцати её лет.
 
– Я приехала сюда из деревни учиться, поступила на филолога, поселилась в общежитии. А в декабре у одной из наших девчонок был день рожденья. Отмечали впятером. Именинница привела ещё ребят-аспирантов, уже поддатых. Мы тоже пьяными были…. В частном доме. Проводку выбило и … – она быстро смахнула с лица навернувшуюся слезу, потом встала и подошла к окну. – Я не смогла сделать аборт. Я до сих пор не знаю, кто Юлькин отец. Сначала хотела узнать, найти его, потом, когда взяла её, малышку, в первый раз на руки решила, что сама воспитывать буду, что это только мой ребёнок…. Я нарочно лишала себя любой возможности выйти замуж…. Я сломала жизнь не только себе, но и ей… – Валентина достала из шкафа бутылку вина. – Давайте выпьем? – она достала бокалы и налила в них алкоголь. – За всё хорошее.
– Подождите. А вашу подругу-именинницу звали случайно не Вера Ивина? Она вроде бы на Спутнике живёт или …. Или я что-то путаю?..
– Да. А откуда …?
– Девушка поранила осколком руку. Я перебинтовал ей…
Валентина схватилась за левое запястье. Там был глубокий шрам. Всё сходится. Сомнений больше не оставалось.
– Значит, это были вы!..
– Выходит, что ты…
– Странно, странно как-то получается. Почти как в «Метели» у Пушкина, – заметила она с трепетным блеском в глазах.
– Да уж. Пути Господни неисповедимы…. Я люблю вас, Валя.
– И я…. Я тоже тебя люблю. Как дурочка боялась этого чувства, думала, что предам тем самым память об отце моей Юлечки и нарушу данный когда-то обет честности и непорочности. А получилось, что я полюбила именно того человека, который… – Валентина говорила на одном дыхании. Однако монолог получился длиннее задуманного – воздуха не хватило, голос оборвался.
С минуту мы глядели друг на друга. Потом мы сели рядом. Её губы коснулись моих. Мои руки обхватили её за спину. Мне казалось, что эти мгновения длились целую вечность. Сладкий протяжный поцелуй – ни с чем не сравнимые ощущения.
 
Помню, как утром пришла Юля. Она ничуть не удивилась, увидев нас вместе в крайне интимной обстановке. Она попросила у нас прощения, сказала, что осознала всё, что поняла, что любит Гришу. Мы с Валентиной искренне порадовались за неё.
Немало времени понадобилось, чтобы разъяснить ей сложившуюся очень непростую ситуацию: ведь получается, что именно я – её отец, а Володя и Кристина – её брат и сестра, правда сводные, но это уже столь важно. Юля оказалась девочкой смышленой. К тому же если бы не Грачёв, то, мне кажется, мы бы гораздо дольше искали общий язык.
Спустя время я перебрался к Валентине. Мы поженились. Свадьба была, конечно, не шикарная, о которой я мечтал, однако вполне соответствовала нашему социальному статусу.
Глядя на нас, Юля с Гришей тоже решили расписаться. А это значит, что пройдёт ещё немного времени, и мы с Валей станем бабушкой и дедушкой.
Одним словом, я очень счастлив. Я не думал, что смогу это когда-нибудь сказать, но, как видите, говорю. Я счастлив, потому что больше не чувствую себя одиноким. Меня любят и я люблю. Как же это всё-таки здорово!..
 
Вместо P.S.:
Мой сын со своей женой уже успели подарить мне внука. Правда, не только мне, но и Таисии, которая, кстати, таки не вышла замуж. Она сейчас с увлечением нянчится с Лёшей – так назвали самого юного из нашей династии Романовых.
А Кристина…. Её выгнали с работы. Оказалось, что она случайно подставила своего шефа. Мои деньги плюс часть своих она отдала ему, а те деньги, которые она мне вернула, были заработаны на другой работе, о которой я боюсь говорить даже с самим собой. Слава Богу, что сейчас она просто учится и больше не пытается свернуть горы, руководствуясь, как это было прежде, жаждой материальных ценностей.
Я поддерживаю со своей прежней семьёй довольно тёплые отношения, даже с Таисией, хотя, мне казалось, что она сделает всё, чтобы разрушить наш с Валентиной брак. Не знаю, каким образом, но она поняла, что Юля – моя дочь. Ума не приложу, почему она так странно повела себя?! Быть может всё дело в Лёшеньке?..
 
Эпилог
       Ну, что скажите? Как вам история?..
Я скажу просто: так бывает. Конечно, не везде, ни на каждом шагу, но бывает. Как бы вы не рассчитывали, какие бы планы ни строили, всё равно всё будет так, как должно быть.
Всё в наших руках. Наше будущее зависит исключительно от нашего выбора, а ещё от счастливой случайности. Ведь мы все во власти случая…
 

5 марта – 24 апреля 2007 год