Глава 35. Килия. Черная весть

На далеком острове посреди океана Килия все ждала и ждала Дизона. Ведь он обещал найти ее! И Урёл обещал прислать весточку о Дизоне! Килия ждала. Она ждала каждый день и каждую минуту. И даже рождение дочери - маленькой, слабенькой, болезненной девочки, которую она назвала Незабудкой, - не отвлекло ее от непрерывных дум о любимом человеке.
А остров ликовал. Он приветствовал рождение новой жизни – такое редкое явление в стране негодонок! Килию завалили цветами и подарками. Комитет острова выделил ей отдельный домик рядом с больницей и Календулу в помощь. Календула стала второй мамой маленькой Незабудке. Как она ее любила! В тихую теплую погоду Календула выходила с девочкой в сад погулять. Тут же откуда ни возьмись, набегали негодонки. Каждой хотелось посмотреть на это чудесное творение, потрогать ее крошечные пальчики, погладить щечку восхититься ее дрыгающими ножками. Но Календула была строга с ними.
- Кыш, бациллы! Не подходите близко! Не дышите в нашу сторону! - отгоняла она слишком навязчивых гостей.
В свободную минуту, когда малышка спала под наблюдением Календулы, Килия выходила в поселок погулять. Знакомой тропой выходила она к морю, забиралась на скалу и смотрела вдаль. Она искала парус на горизонте, а не найдя, обращала свой взор на резвящихся невдалеке дельфинов. Если Дизон мог залезать в шкуру медведя-крысоеда, почему бы ему не обратиться в дельфина и не приплыть к ней?
Килия первой спешила к бухте, когда прибывал корабль дезиков или узиков. Она вглядывалась в каждого солдата и матроса, сходившего с корабля, ловила их взгляды – вдруг кто-нибудь ищет ее, чтобы незаметно сунуть ей записку от Дизона или Урла. Некоторые солдаты, видя ее горящие надеждой, вопрошающие глаза спешили завести с ней знакомство, но она с досадой отворачивалась.
Время шло, а никаких вестей не приходило. Килией овладевало отчаяние, ее измученное сердце не выдерживало и давало сбои. Тетя Столетник уловила связь ее сердечных приступов с прибытием кораблей и строго настрого запретила ей подходить близко к калитке. Однако если на остров прибывала новая пленница из Длинного государства, Килия заводила с ней разговор, пытаясь выяснить, не слышала ли она что-нибудь о метателе бревна по имени Дизон. Некоторым это имя было знакомо, но где он сейчас и что с ним никто не знал. Новенькие больше рассказывали о необычных событиях в их государстве: недовольстве людей правлением Генерального Нача и массовом бегстве в какое-то новое государство. Однако ни Килия, ни другие негодонки не хотели об этом слушать – события на материке их не интересовали. А зря. Если бы Килия дослушала до конца рассказ о новом государстве, выросшем из крепости, она, возможно, узнала бы в его описании то самое место, куда собирался увести ее Дизон.

Единственным утешением для Килии была маленькая Незабудка, частичка Дизона и счастье ее теперешней жизни. Девочка до смешного походила на свою маму, скопировав  не только ее внешность, но и мимику, ужимки, манеры. Однако когда после мучительных страданий у нее вылезли на свет божий два первых зуба и победоносно оформились в правильные, вытянутые в длину прямоугольники, Килия возликовала. Она теребила девочку, заставляя ее улыбаться, чтобы полюбоваться зубами Дизона.
Следующие зубы тоже резались трудно. Вот и сегодня девочка целый день хныкала, водя язычком по распухшей десне, а вечером никак не хотела засыпать. Однако когда стрелка часов стала подбираться к девяти - святому для Килии времени – она  решительно заявила:
- Все, Незабудочка, все, моя любимая. Мне надо ненадолго выйти. Спи, я скоро вернусь.
- Бою-юсь! - захныкала Незабудка и покосилась на окно.
Там, в черноте ночи, выл ветер и бил ветками в стекло.
- Не бойся. Это только ветер. Я буду совсем рядом, за дверью. Спи.
Она поцеловала дочку, выключила свет, набросила плащ и вышла на крыльцо. Было холодно и сыро. Ветер неистовствовал, один порыв сменялся другим, еще более свирепым и злым. Сад шумел, тени деревьев метались по земле. Килия поежилась. Она спустилась с крыльца, села на скамейку, сжалась в комочек и подняла голову вверх, ища в небе звезду Божий Глаз. В кажущемся теперь бесконечно далеким прошлом  они с Дизоном договорились посылать друг другу весточки через эту звезду.  Килия смотрела на нее неотрывно, пока она не стала расплываться и превращаться в знакомый, до боли родной образ Дизона.
- Здравствуй, Дизон, - прошептала она.
И увидела, как он кивнул ей головой и улыбнулся.
- Здравствуй, Килечка! Как вы там? – озабоченно спросил он.
- У нас все хорошо, - успокоила она его. - Только вот холодно сегодня очень. Как бы Незабудка не простудилась. Она и так, бедненькая, мучается. У нее зубки режутся. Но я тебе об этом уже говорила.
- Я помню. Ты не переживай. Зубки режутся - это хорошо. Так и должно быть. А ты как?
- Я все жду тебя.
- Я знаю. Я пока не могу, Килечка. Я рвусь к тебе, но я не могу. Потерпи еще немного.
Он притянул ее к себе, она всхлипнула и затихла на его груди. Ей стало тепло и уютно. И она уже не слышала ни завывания ветра, не хлопанья оторвавшегося куска кровли на крыше. Не видела она и фигуры, неожиданно вынырнувшей из темноты.
- Килия! – негромко позвал  пришелец.
- Килия!! – повторил он уже громче.
Килия вздрогнула и повернула голову. Высокий худощавый мужчина шагнул к ней навстречу.
- Ой! Кто это? – вскрикнула она и вскочила со скамейки.
- Не бойся! Это я, Урёл!
- Урёл?! Откуда ты взялся?
- Я приехал вчера с новой сменой. Я пришел навестить тебя. Мне сказали, где ты живешь.
- Приехал вчера? Вот как? Проходи в дом, я угощу тебя чаем.
- Нет, нет! – остановил ее Урёл. - Я только на минутку.
- Здесь холодно стоять.
Килия съежилась под новым порывом ветра.
- И у меня там дочка одна, - добавила она и стала подниматься по ступеням крыльца.
- Дочка!? – воскликнул Урёл, и последовал за Килией. - Поздравляю. Я рад за тебя, Килия.
Но почему-то радости в его голосе она не услышала. Килия сжалась. Нехорошее предчувствие шевельнулось в ее сердце.
Из крошечной прихожей они прошли в комнату, которая служила Килии  кухней и столовой одновременно. Она усадила гостя за стол и включила чайник. Потом приоткрыла смежную дверь и заглянула к Незабудке. Девочка мирно спала в своей кроватке. Килия ни о чем не спрашивала Урла, молча хлопотала, ставя на стол угощение. Это молчание тяготило молодого человека.
- Когда мы плыли в море, был штиль, - нарушил он молчание, - а сейчас вон что творится.
Килия застыла, замерла с тарелкой в руках. Теперь она была уверена, что Урёл пришел с плохими вестями. Хорошие выкладывают сразу, а не рассуждают о погоде. Она посмотрела ему прямо в глаза и в упор спросила:
- Ты уверен?
Он понял вопрос. Урёл достал из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо листок бумаги, и молча протянул ей. Килия развернула бумагу. Урёл опустил голову, не имея сил смотреть в лицо несчастной женщине. Килия бегала глазами по строчкам. Это был лист, вырванный из Книги Мертвых Дрянской армии, в которую Главнокомандующий этой армией собственноручно внес имена Дизона и Дубра. Глаза Килии остановились на строке с именем Дизона. Да, там так и было написано: Дизон из Дрюпинок, направленный решением Центрального суда в штрафбат Дрянской армии, погиб такого-то числа в сражении с узиками. С узиками!
Килия оторвала взгляд от бумаги и с ненавистью посмотрела на сидевшего перед ней юного узика. И вдруг сорвалась в истеричный крик:
- Нет!!! Нет!!! Нет!!!
Она швырнула бумагу на пол.
- Это неправда!!! Этого не может быть!!!
В смежной комнате проснулась Незабудка и испуганно закричала.
- Ма-а-ма-а!!
Килия бросилась в комнату, взяла девочку на руки, но вместо того, чтобы успокоить малышку, безжалостно трясла ее и кричала:
- Это все неправда!!! Он жив!! Я знаю, что он жив!!! Он приедет за нами!! Он обещал!!!
Незабудка испуганно закричала.
- Прекрати!! – прикрикнула на нее Килия.
Девочка захлебнулась слезами и стала крутиться и сучить ногами. Урёл, наблюдавший эту картину через приоткрытую дверь, не выдержал, и вошел в комнату.
- Дай ее мне! – потребовал он и вырвал девочку из рук обезумевшей от горя матери.
 - Нельзя так с ребенком! – возмущенно сказал он.
И уже более мягким голосом добавил:
- Иди, Килия, успокойся! Иди! Я пока посижу с твоей дочкой.
Он вытолкал ее из комнаты, прикрыл дверь и стал ходить с Незабудкой из угла в угол, укачивая ее на руках и приговаривая ласковым голосом:
- Не плачь, малышка! Мамочка сейчас успокоится и придет к тебе. Мамочка любит тебя. А ты ее любишь?
Незабудка, всхлипывая, кивала головой.
- Давай мы с тобой покачаемся, - предложил он.
Урёл сел на стул, положил девочку на колени и стал поднимать и опускать ноги на мыски. Ему вспомнилась детская песенка, которую мама пела его младшим братишкам и сестренкам, а, наверное, и ему, когда он был маленьким. И Урёл тихонько запел:


Бу-бу-бу, бу-бу-бу,
Воет ветер во трубу.
Засыпай скорей, малышка,
Зайчик спит и спит мартышка,
Спит жучок и паучок,
И сверчок и червячок,
Ворон спит и воробей,
Засыпай и ты скорей.

И снова:
Бу-бу-бу, бу-бу-бу…

Монотонное пение и укачивание успокоило девочку, она перестала плакать, глазки ее слипались, разлипались, бессмысленно глядя в пустоту, и, наконец, совсем закрылись. Но и во сне она продолжала временами вздрагивать, всхлипывать и тяжело вздыхать. Убедившись, что девочка крепко заснула, Урёл положил ее в кроватку и накрыл одеялом. Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Килия сидела в столовой за столом. Она уже не плакала, только тупо смотрела в листок из Книги Мертвых и сама была похожа на тех, кого помещают в эту книгу. Когда он вошел, она неприязненно взглянула на него. «Скорее бы он ушел», - подумала она, совершенно забыв, что собиралась угостить его чаем. Урлу и самому не хотелось больше оставаться.
- Хочешь, я позову  к тебе кого-нибудь? – предложил он.
- Никого мне не надо!! – крикнула она.
- Тише! – он повел головой в сторону двери, за которой спала Незабудка.
Килии стало стыдно, что она так распустилась перед этим узиком - узиком, чьи соотечественники убили ее Дизона! Убили!? Но этого не может быть!! Не может, и все! Да ведь она только что разговаривала с ним! И он ей отвечал!
- Где ты взял эту бумагу? – спросила она,   хмуро глядя на Урла.
- В штабе Дрянской армии, где служил Дизон. Эту страницу вырвали из Книги Мертвых.
- Кто вырвал? Ты?
 - Не я!
- А кто?
- Это длинная история, Килия. Если ты хочешь, я расскажу тебе.
- Не надо!
- Хорошо. Но бумага – подлинная. Я сам все проверил и перепроверил.
Килия, не стесняясь, смотрела на него с ненавистью.
- Он погиб геройски, - как бы защищаясь, сказал Урёл.
Откуда он мог это знать?
- Я в этом не сомневаюсь! – с вызовом ответила Килия.
И не спуская с него ненавидящего взгляда, добавила:
- Он свою жизнь просто так не отдал бы. Наверняка залепесточил не одну сотню ваших.
Урёл опустил голову. Килии вдруг стало стыдно за то, что она зря обидела молодого человека. Он-то в чем виноват? Но сам Урёл считал себя виноватым - дважды виноватым: за то, что его соотечественники отняли любимого человека у этой чудесной девушки, и за то, что это он принес ей черную весть. Только сейчас пришла ему в голову мысль, что, может быть, не стоило сообщать ей о смерти Дизона.  Пусть бы она надеялась и ждала. Пусть бы надежда медленно угасала со временем. Это не было бы так болезненно, как сейчас. Она права, что ненавидит его. Зачем он вообще ввязался в это дело? Потратил столько сил! Столько раз рисковал жизнью! И для чего? Чтобы сделать несчастной бедную женщину? И получить ненависть в награду за свои труды? Зачем он вообще примчался на этот остров?
Урёл пошел к выходу. На пороге он обернулся и спросил еще раз:
- Ты правда не хочешь, чтобы я позвал к тебе кого-нибудь?
- Не надо.
- Тогда до свидания, Килия!
Он резко толкнул выходную дверь, и услышал за спиной грохот. Это распахнулось окно в столовой, повалив посуду. В открывшийся проем влетел ветер и пошел буянить: сдул со стола злосчастный листок из Книги Мертвых Дрянской армии, перевернул стаканчик с цветными карандашами, растрепал книгу и с шумом распахнул дверь в комнату Незабудки. Килия бросилась закрывать дверь, а Урёл подбежал к окну. Створка болталась и скрипела под бешеными порывами ветра. Урёл прикрыл ее и стал искать, чем зафиксировать ее, но не нашел.
- Как ты закрываешь окно? – спросил он.
- Сейчас! – засуетилась Килия, - Вот на этот гвоздь- здесь была веревочка. Сдуло куда-то. Ага! Вот она.
- Давай, я прикручу, - предложил Урёл. - Нет, так она держаться не будет. Надо загнуть гвоздь. У тебя есть пассатижи?
- Нет.
- А молоток?
- Незабудка проснется.
- А, да.
Урёл покрутил головой, оглядывая комнату в поисках подходящего инструмента, и ничего не найдя, стал давить большим пальцем на шляпку гвоздя, чтобы согнуть его. Гвоздь медленно поддавался. Когда Урёл отнял палец, из него хлынула кровь.
- Ой! – вскрикнула Килия, - Зачем же ты так?
- Ничего.
Он облизнул с пальца кровь и закрутил веревку.
- Должна выдержать. А вообще-то надо ручку поставить.
Он снова пошел к выходу.
- Подожди! – остановила его Килия. - Давай перевяжу!
Она уже достала аптечку и рылась в ней, ища бинт и йод.
- Пустяки! Заживет, - отмахнулся он.
Ему не терпелось покинуть этот негостеприимный дом.
- Так нельзя! Может загноиться, – запротестовала Килия и, схватив его за рукав, потащила к столу.
- Если будет плохо заживать, приходи к нам - у нас хорошая больница, и врачи хорошие, - сказала она, закрепляя бинт.
В ее голосе ему снова послышались нотки жалости и сочувствия, которые так тронули его в их первую встречу ночью в лесу.
- Если можно, - сказал Урёл, - я приду к тебе завтра на перевязку, а заодно поставлю на окно ручку - гвоздь все равно долго не продержится.
- А тебя не заподозрят в частых отлучках? – спросила она, помолчав.
- Кто? Все мертвецки пьяны - отмечают прибытие.
- А ты?
- Я этого не люблю. Да и нельзя мне.
- Почему?
- Я командир смены. Кто-то должен оставаться в трезвом уме.
Килия проводила его на крыльцо. Домик сотрясался от бешеных порывов ветра. Урёл представил, как ему придется сейчас карабкаться в темноте по скалам в обход калитки, а потом идти по колено в бурлящей воде, цепляясь за скалу, чтобы откатывающаяся волна не утащила его за собой в море.
- Скажи, Килия! – спросил он. - А нельзя ли мне пройти в лагерь через калитку?
- Ой, нет! Пожалуйста, не надо!
- Почему?
Она не ответила.
- Хорошо! Я пойду в обход. До завтра!