Глава 38. Урёл. Со смертью наперегонки

Впервые за всю историю острова на нем установились дружеские отношения между пленницами и их охранниками. Калитка уже давно не запиралась, и даже те солдаты, которые не участвовали непосредственно в работах на территории негодонок, свободно проходили к ним. Просто так приходили - узнать, не нужна ли какая помощь: передвинуть там что, перетащить, срубить или выкопать. Работа всегда находилась, и негодонки не уставали нахваливать своих добровольных помощников, ничего не требовавших взамен, кроме доброго слова. А на добрые слова они не скупились. Солдаты жаловались им на житуху, на жен и на детей, на начальников, хвалились своими заслугами, а то начинали объяснять им устройство, скажем, печного дымохода. Негодонки внимательно слушали, сочувствовали, удивлялись, восторгались и угощали их домашними вкусностями, но – близко не подпускали.
- Непривычные они к мужикам, - вздыхали солдаты.
- Да уж! Одичали тут одни.
- Да и каких мужиков они тут видали? Хамов да матерщинников. Кто-нибудь кроме нас додумался им помочь?
- Да уж! – горделиво выпячивали грудь солдаты.
Они  уже забыли, как по прибытии на остров ввалились к ним ночью пьяные с похабными песнями и похабными намерениями.
  А негодонки, на самом деле, из кожи лезли вон, чтобы понравиться солдатам. Количество бантиков, оборочек, побрякушек на их одежде заметно увеличилось, а улыбки не сходили с их лиц - пусть мужчины любуются живописью на зубах. Солдаты вначале инстинктивно жались к своим, узкозубым, но женщины быстро убедили их, что раскраска зубов куда важнее их формы. Солдаты восхищались их зубами и нарядами, негодонкам это льстило, но на близкий контакт они не шли. Солдаты старались относиться к этому с пониманием. Объясняли друг другу:
- Женщины, они знаешь какие? Им стабильность подавай! Чтоб все время у нее под боком был. А мы, что? Мы сегодня здесь, а завтра… Эх!
Все понимали это «Эх!» и грустно качали головами. Однако двум солдатам все же удалось пробиться к своим избранницам. Первым везунчиком оказался молоденький рыжий Упоссум. Он без ума влюбился в совсем еще юную, но трезвую умом и крепкую характером девушку по имени Цветная Капуста. Цветная Капуста, убедившись в серьезности чувств Упоссума, допустила его до своего тела, и Упоссум потерял остатки разума.
Второй счастливчик – плотник Ушак - разума не терял. К нему сама прикипела Резеда, та самая немолодая уже, но красивая и романтичная Резеда, чью крышу дома первой отремонтировал Ушак. К каким только хитростям и уловкам не прибегала она, чтобы соблазнить солдата. И он соблазнился, но Резеда тут же поставила ему условие - одно единственное, но совершенно невыполнимое для него:
- Ты должен остаться на острове.
- Да не могу я, пойми. У меня там жена, дети. Кто о них будет заботиться? Да и какой это будет для них позор!
- А мы устроим так, будто ты здесь погиб. Утонул или разбился, упав со скалы. Тогда им будут платить за тебя, как за погибшего при исполнении воинских обязанностей. Так ведь?
- Это подло, - не соглашался Ушак.
- А оставить меня здесь одну – не подло? – обижалась Резеда.
- У тебя детей нет, а там – дети.
- Ну, и катись к своим детям, - категорично заявляла Резеда, едва сдерживая слезы, и открывала ему дверь на выход.
Ушак уходил, но снова возвращался. И она его принимала. Кормила вкусными обедами, поила кофеем с фирменным рябиновым пирогом, который никто на всем острове не умел так хорошо испечь, как она, стирала его одежду, отмывала вечно грязные сапоги. Ушак млел, тянулся к ней, красивой, ухоженной, нежной. Но она снова заводила разговор о том, чтобы он остался, и все повторялось в описанной выше последовательности.
Был, правда, еще один человек, который легко мог бы стать третьим счастливчиком, но не стал им. Это – Урёл, в глазах женщин - герой, который в первый свой приезд на остров не побоялся заступиться за Килию, а теперь сумел обуздать своих солдат и направить их энергию на добрые дела. Герои всегда привлекали женщин, и Урёл не  раз ловил на себе нежные взгляды негодонок. И даже гордая Календула, сама не заметив как, сменила гнев на милость, а милость на любовь. Ее всегда румяные щеки вспыхивали огнем, когда она встречала Урла.
 Урёл каждый день бывал в поселке по делам, но его ноги нередко заводили его в сторону от дел - к домику, в котором жила Килия. В погожие дни он видел во дворе Незабудку, которая играла под присмотром Календулы. Но Килии, ради которой его ноги топтали лишние метры, не было видно. Это беспокоило Урла. И однажды он решился и завернул к дому. Увидев гостя, Календула радостно вспыхнула, а  маленькая Незабудка подбежала к нему и прижалась головой к его коленкам. Он растерялся и смущенно гладил ее светлые волосы, собранные сзади в хвостик. Девочка вдруг подняла голову и попросила:
- Спой мне песенку про жучков и паучков.
- Ты разве помнишь? – удивился Урёл.
Незабудка кивнула головой. Он взял ее на руки.
- Это колыбельная песенка, - объяснил он. - Ее поют детям, когда укладывают их спать.
- Тогда научи маму-Календулу. Пусть она мне поет, когда кладет в кроватку.
Урёл вопросительно взглянул на девушку.
- Сейчас принесу бумагу и запишу слова, - улыбнулась она и ушла в дом.
- А где твоя мамочка? – спросил Урёл.
- Мама-Килия? – уточнила девочка.
- Да, конечно.
- Она живет в больнице, потому что болеет. Мы с мамой-Календулой ходим к ней каждый день.
Урёл нахмурился.
- Что с Килией? – спросил он, когда Календула закончила записывать слова колыбельной песни.
- Болеет, - коротко ответила она. - Сердце.
- С тех пор?
- С тех, - подтвердила она и поджала губы.
Урёл помрачнел.
- Можно мне навестить ее? – спросил он.
- Я думаю, от такого визита ей только хуже станет, - жестко ответила она.
Восторг в ее глазах потух. Урёл опустил на землю маленькую Незабудку и поспешно распрощался.
Больше он не стремился встречаться с Календулой. Главным его информатором стала Акация. Своим чутким сердцем она сразу угадала интерес Урла к Килии и добросовестно выпытывала у врачей подробности ее болезни.
- С-состояние К-килии не к-критическое, - успокаивала она Урла.
И вздохнув, добавляла:
- П-плохо только, что оно пока никак не улучшается. Но д-доктора надеются. К-килия очень привязана к своей маленькой д-дочке и непременно п-поправится хотя бы ради нее.

Капризная эта штука – время. То, бывает, гонишь его, гонишь, просишь, умоляешь: «Ну, давай, миленькое, ну скорее!», а оно упрется и ни с места. А вот на Счастливом острове его никто не гнал,  оно само бежало и, чем ближе был отъезд узиков, тем быстрее оно бежало.
Загрустили негодонки, помрачнел Уриф, Резеда уже не сдерживала слез, а Ушак ходил скучный, потерянный. Один лишь Упоссум не унывал, но в лице его появилось  невиданное раньше упрямство и решимость. Урёл подозревал, что не все его солдаты хотят возвращаться на материк, и опасался, как бы они чего не учудили. Особенно беспокоил его Упоссум, который подолгу где-то пропадал, а его обычно строгий начальник Ушак смотрел на это сквозь пальцы.
По-человечески Урёл понимал этих ребят, но он был командиром отряда, ему этот отряд доверили, и он должен был доставить его назад в целости и сохранности. Урёл забеспокоился. А тут еще посыпались неприятности.
Сначала случилось несчастье с солдатом по имени Урхар (Архар). Зачем Урхар полез на ту злосчастную скалу, сам он толком объяснить не мог.
- Я хотел посмотреть, не идет ли за нами корабль, - твердил он.
- Ты же знаешь, что корабль придет только через три недели.
- А вдруг!
- Ты что, по мамочке соскучился?
- Да что я, маленький? – обижался Урхар.
- Тогда зачем полез на скалу?
- Чтобы посмотреть, не идет ли корабль.
- Тьфу!
Залезть на скалу оказалось гораздо проще, чем спуститься с нее. Урхар с трудом нащупывал пальцами ног уступы, на которых можно было бы закрепиться, но когда в поисках очередной зацепки ступня его коснулась чего-то мягкого, и это мягкое вдруг подняло голову и зашипело, Урхар с перепугу потерял равновесие и рухнул вниз. Нашла его случайно проходившая мимо негодонка. Она услышала стоны, увидела распростертого на земле солдата и побежала за подмогой. Когда Урхара принесли в больницу, на нем живого места не было. Ему сделали две серьезные операции и закрепили конечности в специальных аппаратах для сращивания костей.
Урёл навестил несчастного солдата, который, впрочем, несчастным совсем не казался.
- За мной тут такая красавица ухаживает, - поделился он своей радостью. - Вся из себя! Такая румяненькая, мя-ягенькая, тепленькая! Привалится ко мне бочком и бинтует меня, бинтует. А я к ней потихоньку жмусь - так хочется ее потрогать!
- Не блуди! – посоветовал ему Урёл. - Посмотрел бы на кого ты похож!
- А я ей и таким нравлюсь! – хорохорился Урхар. - Я же чую!
- Чую! Чую! – передразнил его Урёл. - Уезжать скоро, а ты тут разлегся.
- Так еще успею срастись.
- Пойду, узнаю, успеешь ли.

Тетя Столетник сидела за столом и читала какой-то ветхий фолиант. Увидев Урла, она поморщилась и вместо приветствия сказала:
- Молодой человек! Если вы по поводу своего скалолаза, то обратитесь к вашему предшественнику.  Я ему вчера уже все объяснила.
- Кто-то вчера был у Урхара? – удивился Урёл.
- У меня был, - уточнила тетя Столетник и снова склонилась над книгой.
- Он был у вас, чтобы узнать о состоянии Урхара? – уточнил Урёл.
Его насторожило, что никто вчера не говорил о посещении «скалолаза», а тем более доктора.
- Да, - ответила тетя Столетник раздраженно, - чтобы узнать о состоянии больного. И проконсультироваться по своей проблеме.
- Он что, болен? – удивился Урёл. - Что с ним такое?
- Молодой человек! Вы слышали о таком понятии, как врачебная тайна?
- А вы слышали о таком понятии, как ответственность за людей? – рассердился Урёл.
Тетя Столетник устало вздохнула.
- Уж что-что, а это мне хорошо известно. А теперь, молодой человек, не мешайте мне работать. Мне очень некогда.
- Я уйду, когда выясню, кто у вас был, и как вы собираетесь его лечить.
- Имени я не помню, кто-то из земноводных, а лечение здесь может быть только одно - операция.
- Это срочно? Еще три недели потерпит?
- Потерпит и больше, но он хочет оперироваться здесь.
«Понятно! Еще один потенциальный невозвращенец», - подумал Урёл.
- Тогда я запрещаю вам делать эту операцию, - сказал он.
Тетя Столетник подскочила, как пружина.
- Кто вы такой, молодой человек, чтобы запрещать мне что-либо делать? Ваша обязанность следить, чтобы я не сбежала с острова. Вот и следите. А остальное вас не касается.
Она подошла к двери, резко распахнула ее и показала назойливому гостю путь на выход.
- Вы хотите сказать… - начал, было, Урёл.
- Я хочу сказать, что не могу больше тратить время на пустые разговоры. У меня в больнице умирает ребенок. Мне надо думать, как облегчить ее страдания.
- Умирает ребенок!?  - встревожился Урёл, - Это, надеюсь, не Незабудка?
На днях Укация, отводя в сторону глаза и заикаясь больше обычного, сообщила ему о болезни дочери Килии.
- Что же т-так н-не в-в-езет К-к-килии? – сокрушалась она. - Т-только сама п-п-оп-п-прав-вилась, к-как д-дочка заб-б-б-бо-болела.
Урёл огорчился, но даже подумать не мог, что болезнь настолько серьезна.
- Да, Незабудка, - сказала тетя Столетник.
У него помутилось в голове.
- И что!? Разве ничего нельзя сделать!? – закричал он.
Тетя Столетник удивленно посмотрела на него.
- У нас - ничего. А спасти ее мать еще возможно.
- Как!? И Килия!? – отчаянно крикнул он. - Она ведь уже поправилась!!
Тетя Столетник бросила на него острый проницательный взгляд.
- Поправилась после одного удара – какой-то дурак сообщил ей о смерти ее мужа, – как заболела ее дочь. Пока Незабудка жива, она как-то держится, а что будет потом... не хочется и думать. Бедная девочка!
Тетя Столетник горестно покачала головой.
- Так сделайте же что-нибудь!!! – закричал Урёл.
Он схватил старую женщину за плечи и стал трясти.
- Держите себя в руках, молодой человек!! – крикнула она, вырываясь. - Вы же солдат, дуб твою хруб!
Матерное ругательство из уст  пожилой интеллигентной женщины привело в чувство молодого человека. Он отпустил ее и пробормотал:
- Извините, пожалуйста. Только ведь надо же что-то делать!
Тетя Столетник вернулась к столу, оставив дверь открытой.
- Я повторяю: - сказала она, - для ребенка мы здесь ничего сделать не сможем.
- Здесь не сможете! – ухватился Урёл. - А там? На материке?
- Мало ли что на материке! – поморщилась тетя Столетник. - До материка нам дальше, чем до звезд.
- И все-таки! На материке эту болезнь вылечивают?
- Должно быть уже вылечивают, - задумчиво сказала она. - Мы были близки к этому, когда... когда меня переправили сюда.
- Так почему же вы не хотите попробовать?
- Пробовать нечем, молодой человек. Для лечения нужен специальный аппарат и препараты к нему.
Решение пришло мгновенно.
- Мы ведь с вами из одного государства! – воскликнул Урёл.
- Я ваше государство своим не считаю, - резко ответила тетя Столетник.
- Не важно! Я просто подумал, что раз вы работали в Узком государстве, то вы знаете, где лечат эту болезнь.
- И что?
- Я отвезу туда Незабудку.
- Не фантазируйте, молодой человек! Никто в вашем славном Узком государстве не станет лечить девочку с длинными зубами. Да еще вас привлекут за это.
Тем не менее, Урёл заметил, что тетя Столетник оживилась. Она даже попросила его закрыть дверь.
- Я как-нибудь устрою! – уверял Урёл. - Что-нибудь придумаю.
- Все равно это нереально, - вздохнула тетя Столетник и опустила голову.
- Но почему!?
- Девочка не выдержит дороги.
- Тогда я привезу этот аппарат сюда!
- Вы это серьезно?
- Конечно! Эх, знать бы только путь на материк!
- Это мы знаем, - спокойно ответила тетя Столетник.
Урёл уже давно перестал удивляться осведомленности негодонок в вещах, о которых им знать не полагалось.
- Подготовьте мне немедленно схемы, карты – что там у вас есть – для поездки на материк, напишите адрес больницы, где есть аппарат для лечения этой болезни, название болезни, название медикаментов, имена врачей, с которыми вы работали, ну, и еще, что сочтете нужным, - распорядился Урёл. - Пусть все это мне принесут на пристань. Я иду готовиться к отплытию.
Он встал и направился к выходу.
- А вы стОящий человек, Урёл, - сказала тетя Столетник удивленно.
- Я – тот дурак, который сообщил Килии о смерти ее мужа, - ответил  он, не оборачиваясь.

Урёл нашел Урифа и сообщил ему, что собирается опробовать только что отремонтированную аварийную яхту.
- На время моего отсутствия будешь замещать должность командира отряда, - приказал он.
- А ты надолго собрался? – поинтересовался Уриф.
- Как получится. Я же не моряк, вдруг отнесет куда-нибудь ветром.
- Так возьми с собой Убиса (Ибиса), – предложил Уриф. - Он хвастался, что участвовал на Юлимпиаде в парусном спорте.
- Сам справлюсь, - отрезал Урёл.
Он решил никого не посвящать в свои дела, чтобы не делать их сообщниками преступления. Однако слух о том, что Урёл собирается плыть на материк за лекарством для умирающей девочки, уже распространился по всему острову. Солдаты собрались у причала и молча смотрели на своего отчаянного командира, бывшего «начальничка», возившегося с аварийной яхтой.
- Помочь? – предложил Ибис.
- Помоги, коль хочется.
Ибис стал разбирать снасти и объяснять Урлу их назначение.
- А зря ты меня не берешь, - сказал он. - Столько времени зря потеряешь. Можешь ведь и не успеть.
- Что не успеть?
- Да ладно тебе, Урёл! Все уже знают.
Он кивнул на солдат, молча наблюдавших за их работой.
- Знаем, знаем, - подтвердили они.
Кто-то пробурчал:
- Надо тебе это!
- Надо! – взорвался Урёл. - Они собрали по кускам нашего дурака Урхара! Не можем же мы оставаться равнодушными к их бедам. У них каждый ребенок на счету. А ее мать!! Она этого не переживет!!
- Да уж, это понятно, - вздохнули солдаты.
- Другого выхода просто нет.
- Нету, нету, - подтвердили солдаты.
Яхта еще не была готова к отплытию, когда на причале появились сама тетя Столетник и президент острова Годеция. Толпа негодонок маячила за калиткой. Им не разрешили подходить ближе, чтобы не мешать мужчинам.
- Вот то, что ты просил, - сказала тетя Столетник и протянула Урлу два пакета.
На одном была надпись «МЕДИЦИНА», на другом - «ГЕОГРАФИЯ».
Годеция молча пожала Урлу руку.
- Счастливого тебе пути, сынок, - сказала тетя Столетник.
И обе женщины ушли. Когда снасти были разобраны, паруса установлены и сумки с едой, присланные сердобольными негодонками, погружены на палубу, Убис спросил в последний раз:
- Ну, берешь меня, командир?
Урёл колебался. Он считал, что не имеет права использовать своих солдат не по назначению. С другой стороны – время! Время значило все.
- Возьми его! – поддержали солдаты.
- Возьми! – сказал временный командир отряда Уриф. - Он хороший парень. А вдвоем надежнее и быстрее.
- Ладно, давай, - согласился Урёл.
И аварийная яхта с двумя матросами на борту отправилась в свое непредсказуемое путешествие.
 
Прошло четыре дня – минимальный срок, за который мореплаватели могли обернуться. Все это время лагерь находился в тревожном ожидании. Сводки из больницы поступали регулярно, но не радовали: Незабудке с каждым днем становилось все хуже. Островитяне висли на скалах, вглядываясь в горизонт – не в тот горизонт, из которого, путая следы своим и чужим, появлялись корабли с материка, а в тот, куда удалилась на закате дня аварийная яхта.
Еще один солдат свалился со скалы – слава богу, отделался ушибами и ссадинами. Уриф запретил своим лазить по скалам, ссылаясь на слова тети Столетник, что они больше не будет ремонтировать «паданцев». Но никакие запреты не действовали, тем более, что женщинам лазить на скалы не запрещалось – и  это было обидно. По ночам жгли костры, чтобы путешественники могли видеть остров.
К утру шестого дня погода испортилась. Подул сильный ветер, погнал по небу низкие черные тучи. Море разыгралось. Островитяне приуныли. Дозорные, щурясь и ежась от холода, вглядывались в серый мрачный горизонт. К обеду пришло сообщение, что состояние больной девочки критическое. Все шепотом передавали друг другу слова тети Столетник, что более суток она не протянет. Остров приуныл.
Вдруг со скалы, на которой прижавшись друг к другу сидели Упоссум и Цветная Капуста, раздался радостный крик:
- Вижу! Вижу!! – кричала Цветная Капуста. - Там что-то появилось!
- Где? Где? – кричали с других скал.
- Да вон там же!
Цветная капуста тыкала пальцем левее того места, в котором ожидалось появление корабля.
- Не видим ничего, - растерянно отвечали с других скал.
- Ну, вот же! Там он!  – не сдавалась Цветная Капуста.
- А ты что-нибудь видишь? – спрашивали Упоссума, чья голова, управляемая ладонями Цветной Капусты, была установлена в нужном направлении.
- Нет, не вижу, - честно признался он.
- Угомони свою подружку, - посоветовал ему Уряква.
Но Цветная Капуста не умолкала:
- Вы что, ослепли!? – возмущалась она.
Слух, что Цветная Капуста что-то углядела в море, моментально достиг ушей Урифа, и он поспешил к ним. Нарушив свой собственный запрет, он полез на скалу к милой парочке. Из кармана его торчала половинка найденного им на складе старинного бинокля с треснутым в нескольких местах стеклом. Но кое-что в него можно было разглядеть.
Не дожидаясь пока Уриф укрепится на крошечной неровной макушке скалы, Цветная Капуста выхватила у него бинокль и прильнула глазом к стеклу.
- Муть какая-то, - разочарованно сказала она.
- Погоди! – Упоссум стал крутить колесико настройки.
- Ой!
- Так лучше?
- Дай! Я сама! – потребовала девушка.
И вдруг заорала на весь остров:
- Это они!!! Они плывут сюда!!!
- Дай бинокль!
Упоссум и Уриф по очереди глядели в бинокль.
- Ну, что? Ну, как? -  нетерпеливо спрашивали их соседи по скалам.
- Точно! Это корабль, - подтвердили оба мужчины.
Люди на берегу радостно закричали и захлопали в ладоши.
- Уховёртка, - приказал Уриф солдату, крутившемуся внизу среди негодонок, - сбегай в больницу, скажи им, что они возвращаются. И если тебе нетрудно, загляни к моей Акации, скажи и ей, а то она очень волнуется.

А в палате, где маленькая девочка умирала на руках больной матери, царила тоскливая тишина. Рядом с ними сидели, молча, дежурная врач, тетя Столетник и неизменная Календула - худая, бледная, потерявшая свой знаменитый румянец за время долгих бессонных дежурств. Конца ждали с минуты на минуту. Из столовой принесли горячую еду, но никто к ней не притронулся. На столике стояли бесполезные уже лекарства.
Вдруг в коридоре раздался громкий топот. Тетя Столетник нахмурилась. Остальные не обратили на это никакого внимания. Шум приближался, затем рывком распахнулась дверь палаты, и в нее влетели запыхавшийся Уховёртка, дежурная медсестра, Горчица, повариха и несколько негодонок, увязавшихся за Уховёрткой.
- Плывут!! Они плывут!! – кричали возбужденные люди.
- Тише вы, - шикнула на них Календула.
- Корабль плывет к острову, - громким шепотом повторил Уховёртка. - Уриф и Упоссум оба видели его в бинокль.
- А Цветная Капуста и без бинокля видела, - вставила негодонка.
Дежурная врач и Календула вопросительно посмотрели на тетю Столетник.
Никто кроме тети Столетник не знал, что для сборки и наладки аппарата, если они его все-таки добыли, потребуются по крайней мери сутки непрерывной работы, и то, если есть документация, и то, если все сойдется.  А потом еще надо будет разобраться, как он работает - и сколько времени на это уйдет, сказать не могла даже она. Но в ее правилах было никогда не останавливаться, если даже кажется, что смысла в этом уже нет.
- Сообщите нам, когда корабль войдет в бухту, - попросила она Уховёртку.
И ушла распорядиться готовить операционную. Дежурная врач с сомнением покачала головой. Календула заметила это.
- Вы не верите, что он везет аппарат? – возмущенно спросила она. - А я вас уверяю, что он везет его. Он ни за что не приплыл бы назад без аппарата. Он такой... он такой...
Она вдруг засмущалась и, чтобы скрыть разгоревшийся на бледных щеках румянец, наклонилась к Килии и зашептала ей в самое ухо:
- Килечка, милая моя! Ты слышала, что Урёл возвращается? Он везет спасение. Потерпите еще немножко. Еще совсем немножко!
Килия слышала, но ничего не ответила. Всех ее сил хватало лишь на то, чтобы удерживать в руках слабенькое тельце дочери.

Между больницей и берегом установилось постоянное сообщение. Однако информация почти не менялась. Корабль приближался, но очень медленно, а потом и вовсе застыл на месте. Уриф, не отрывавшийся от своего бинокля, передал его Цветной Капусте.
- Посмотри, востроглазая, что это он буксует на одном месте, - попросил он.
Цветная Капуста приникла глазом к окуляру, подкрутила колесико настройки и замерла.
- Ну, что там?
- Они гребут, но очень медленно. Еле весла поднимают.
- Как гребут? А паруса?
- Парусов нет.
- Нет парусов?! Совсем нет!?
- Совсем. Одни голые палки торчат.
- Мачты, - поправил Упоссум.
- Ну, на веслах им против таких волн да ветра не выгрести! – удрученно сказал Уриф.
- Не выгрести, - согласился Упоссум.
- Мужики!! – крикнул Уриф. - Всем быстро собраться под моей скалой!
И полез вниз. Его окружили плотной толпой солдаты и негодонки. Уриф рассказал о проблеме с парусами.
- На веслах не дойти, - говорили все.
- Это ежу понятно, - возмутился Уриф. - Что делать-то? Как им помочь?
- А девочка-то уж умирает, - заныла какая-то негодонка.
- Так! Женщины! Всем отойти в сторону, -  приказал Уриф. - Не мешайте нам думать!
Негодонки нехотя отошли.
- Надо их выручать, - твердо заявил Уриф.
- Как?
- Для этого я и собрал вас, чтобы общими мозгами подумать! - зло ответил Уриф. - Почешите тыковки! Не все только петрушку жрать да по бабам шастать, ёрш вашу пёрш!
- Ой! – вдруг пискнул испуганный женский голосок за спиной рыжего Упоссума.
- Эту еще зачем спрятал!? - возмутился Уриф, глядя на Упоссума.
- Я сама спряталась,  - ответила Цветная Капуста, вылезая из-за спины друга. - И у меня тоже есть тыковка.
Солдаты засмеялись.
- И что же там в твоей тыковке? – ехидно спросил Уриф.
- Надо сшить из простыней паруса и переправить им, - выпалила Цветная Капуста, не обращая внимания на его ехидство.
- Вот мудрая девочка! – снова съехидничал Уриф. - Может быть, ты еще скажешь, как переправить им твои простыни?
- И скажу! – вызывающе ответила Цветная Капуста.
Она повернулась к Упоссуму и, глядя пристально ему в глаза, многозначительно произнесла:
- Упоссик!
Упоссум отвернулся, делая вид, что не слышит.
- Упосся! – повторила она уже грозно и топнула ножкой.
Солдаты с интересом наблюдали семейную сцену, ничего в ней не понимая.
- Ну!!? – закричала на него Цветная Капуста и дернула его за рукав.
- Отстань!
- Если ты не скажешь, Упоссум, я сама им скажу, - решительно заявила она.
Упоссум молчал.
- У него…- начала она.
- У меня есть лодка с парусом, - быстро перебил ее Упоссум.
- Что же ты молчал? Рысь твою брысь! Кряк вашу бряк! – посыпались ругательства со всех сторон.
Цветная Капуста зажмурилась, зажала уши кулаками и возмущенно замотала головой. Но никто не обращал на нее внимания.
- Быстро давай ее сюда, - приказал Уриф. - Где она?
- Где надо, - злобно ответил Упоссум.
Он повернулся и пошел вверх к калитке. Уриф распорядился, чтобы негодонки несли на причал простыни, и побежал за Упоссумом.
- Вместе пойдем, - сказал он. Так быстрее будет.
И предвосхищая протест, добавил:
- Не бойся, никому я не скажу, где ты ее прячешь.

Когда Упоссум и Уриф привели лодку к причалу, паруса для аварийной яхты были уже готовы. Быстро покидали их в лодку и собрались отчаливать.
- Подожди, Уриф! - крикнул Ушак, подбегая к причалу с ящиком в руках. - Давай-ка я поеду с мальчиком.
Он кивнул на Упоссума.
- Там, на яхте, может понадобиться моя помощь, а ты тут командуй, - объяснил он.
- Да, так, пожалуй, будет лучше, - согласился Уриф.
Он вылез из лодки, уступив место Ушаку. Лодку оттолкнули, и она, поймав ветер, бодро побежала навстречу терпящей бедствие аварийной яхте.
Уриф со своим биноклем снова полез на скалу. Вслед за ним карабкалась Цветная Капуста.
- Цыц! Ты куда! – пытался остановить ее Уриф.
- Это я первая увидела корабль, - обиделась девушка. - И это мой Упосся поплыл на лодке.
- Ишь ты? Мой Упосся! Присвоила себе нашего солдата.
- А это когда как, - ответила острая на язык Цветная Капуста. - Когда ваш, а когда и мой.
Уриф, не отрываясь, смотрел в бинокль.
- Сдают, - тревожно говорил он, всматриваясь в аварийную яхту. - Относит их.
- Зато Упосся быстро идет!
И вправду, лодка, мелькая парусом, летела по морю, то скатываясь с волны, то вновь взлетая вверх. Вот уже и ее стало плохо видно невооруженным глазом, и Цветная Капуста пристала к Урифу.
- Дайте мне бинокль! Я же лучше вижу!
- Отстань, девчонка!
- Я вам все буду рассказывать, - не унималась Цветная Капуста.
- Ладно, держи, - сдался он.
- Они уже подходят, - сообщила Цветная Капуста.
- Они уже подходят! – прокричал Уриф толпившимся внизу солдатам и негодонкам.
- Они бросили им веревку.
- Веревку бросили!
- Вот они сцепились.
- Сцепились!
- Сцепились! Сцепились! – радостно кричали на берегу.
- Передают Упоссику какие-то вещи.
- Перегружают что-то в лодку! – кричал Уриф.
- Он идет назад!
- Кто?
- Упоссик!
- Лодка возвращается! – прокричал Уриф.
- Пойду-ка я вниз, а ты тут наблюдай.
Уриф спустился со скалы и подошел к толпе ожидающих.
- Сбегайте кто-нибудь в больницу! – попросил Уриф. - Скажите, что они уже рядом!
- Уже побежали! – ответили ему.
Все подошли к берегу и всматривались в маленькую лодку, смело боровшуюся с волнами.
- Молодцы, хорошо идут! – одобрили солдаты
- Это мой Упоссум! – гордо заявила подошедшая к ним Цветная Капуста.
- А второй в лодке не похож на Ушака, - задумчиво сказала Резеда.
- Так это же Урёл! – ответила Цветная Капуста.
- Урёл! В лодке Урёл! - пронеслось в толпе.
Народ потянулся на причал встречать лодку.
- Всем отойти! – приказал Уриф. - Уряква, возьми солдат и сделай оцепление! Ну что вы тут толчетесь? - обратился он к негодонкам.
- Мы хотим узнать, привез ли он аппарат.
- Привез!? – крикнул Уриф.
Урёл кивнул головой.
- Привез! Привез! – радостно закричали женщины.
- А теперь идите, бабоньки! Не мешайте нам!
Солдаты помогли лодке причалить.
- Как у них дела? – спросил Урёл.
- Да плохо. Скорее надо.
Из лодки поспешно выгрузили ящики.
- Тащите их в больницу, - приказал Урёл.

У входа в больницу суетилась тетя Столетник.
- Осторожнее! – кричала она. - Быстрее! Не уроните! Горчица! Проводи их к операционной. Пусть складывают у двери. Где командир?
- Оба на причале.
- Мне нужен хороший механик!
- Пришлем механика, - пообещали солдаты.

Когда все ящики были выгружены на берег, Урёл схватил конец плаща, торчавшего в носу лодки, и велел Упоссуму взяться за другой конец. В плаще было что-то завернуто. Вдвоем они осторожно положили сверток на край причала и раскрыли его. И тут все увидели женщину. Лицо ее было белее паруса, а в глазах стояли муть и безысходная тоска. На ней был белый халат с обильными следами морской болезни.
- Всё! – сказал Урёл и ободряюще потрепал ее по плечу. - Все кончилось. Мы на твердой земле.
- Кто это? – удивились солдаты.
- Докторица. Несите ее в больницу! – приказал он.
Солдаты подхватили плащ и потащили докторицу вверх. Урёл пошел следом. Упоссум остался на причале. Цветная Капуста крутилась рядом. Ее распирала гордость за своего героя, и она ластилась к нему.
- Подожди, Капустка! Не время! – остановил ее Упоссум.
Он задумчиво смотрел в море, где в сером сумраке едва виднелась терпящая бедствие аварийная яхта.
- Эх! Придется еще раз смотаться, - вздохнул он. - Тяжело им там вдвоем. И Убис чуть живой.
Он отстранил прильнувшую к нему Цветную Капусту, и снова прыгнул в лодку.
- Ну, Упоссик! – возмутилась девушка. - Ты же уже помог один раз!
 - Не будь эгоисткой, девочка! – раздался сбоку голос Резеды, которая все это время оставалась на берегу и не спускала глаз с аварийной яхты, на которую уплыл ее любимый Ушак.
Цветная Капуста хотела, было, возразить, но тут вмешалась еще одна женщина по имени Бархатец:
- Действительно, Цветная Капуста! Надо же помочь людям!
- А ты кого тут высматриваешь? –  подозрительно спросила ее Резеда.
- Всех, - коротко ответила Бархатец, бросив на нее презрительный взгляд.
Пока женщины разбирались, кто кого высматривает, Упоссум отчалил и помчался по волнам на помощь аварийной яхте.

Весть о том, что Урёл вместе с аппаратом привез какую-то докторицу, достигла ушей тети Столетник раньше, чем сама докторица на мокром грязном плаще была доставлена в вестибюль больницы. Тетя Столетник всмотрелась в белое измученное морской болезнью лицо женщины и воскликнула:
- Боже мой! Уровохлебка (Кровохлебка)! Это ты?!
Уровохлебка сфокусировала мутный взгляд на наклонившейся над ней женщине и вскрикнула:
- Утолетник!! Жива!! Так вот куда меня затащили эти бандиты!
- Укачало? – сочувственно сказал тетя Столетник, не обращая внимания на «бандитов». - Ничего, мы сейчас быстро поставим тебя на ноги. Ты не представляешь, как я тебе рада! Это просто счастье, что они привезли именно тебя.
- Горчица! – крикнула тетя Столетник. - Приведите доктора в порядок и отправьте в первую палату! Быстро!
- Механика нашли? – обратилась она к солдатам, толпившимся у входа.
- Уже разбирает ящики, - ответили ей.
- Отлично! Всем остальным немедленно покинуть больницу!
Люди стали пятиться к дверям. Лишь Урёл оставался на месте - он интересовался у медсестры, где находится палата Килии.
- Молодой человек! Это вас тоже касается! – жестко сказала тетя Столетник.
- Это он привез аппарат и докторицу, - шепнули тете Столетник.
- Сейчас это не имеет никакого значения. В таком виде вообще нельзя находиться в медицинском учреждении, - заявила она.
- Пойдемте! – сказала медсестра Урлу. - Я покажу, где вы можете помыться и переодеться.
- В женский халат? – хмыкнул Урёл.
- Нет, я дам вам одежду вашего Урхара. Я ее постирала и погладила. Ему она пока все равно не нужна. А в палату Килии заходить нельзя.
Когда Урёл вернулся в вестибюль больницы, народ продолжал там толпиться. Урёл узнал последние новости: докторицу Уровохлебку привели в чувство и поставили на ноги, аппарат собирают и налаживают.
Урёл уселся на пол и прислонился к стене. От бессонных ночей и усталости у него слипались глаза, но тревога за судьбу девочки и ее матери не давала ему уснуть. Он смотрел на стрелки часов, висевших как раз напротив него. Время опять выделывало свои фортеля - оно почти не двигалось. Негодонки тихонько переговаривались. В окнах уже было темно, когда в вестибюле появился Уверчок (Сверчок) – механик, собиравший аппарат.
- Всё! Установили и наладили! – сообщил он. - Сейчас они заправят его, и можно начинать.
Толпа оживилась. Вскоре через вестибюль стрелой пролетела операционная медсестра и быстро вернулась вместе с Календулой, которая несла на руках завернутую в одеяльце Незабудку.
- Понесли! Понесли! Господи! Ну, дай бог! – зашумели в толпе.
И снова время остановило свой ход. Минутная стрелка превратилась в часовую и еле ползла по кругу. Опять промчалась куда-то операционная сестра. Ее притормозили.
- Ну, как там? Ты только скажи, как?
- Доктора говорят, шанс есть.
Медсестра помчалась дальше.
- Слава богу! – радовались негодонки
- Надо бы Килии сказать. Это ее поддержит, - предложил кто-то.
- Я пойду, скажу, - вызвался Урёл, вскакивая.

На его деликатный стук в дверь никто не откликнулся. Он постучал сильнее и, опять не услышав ответа, приоткрыл дверь. Килия была в палате одна. Она лежала на краю кровати, свесив безжизненную руку. Лицо ее было бледно, а глаза полузакрыты.
- Килия! – позвал Урёл.
Она не шевельнулась. Он подошел ближе и положил на кровать ее руку. Рука была вялой и холодной.
- Килия! – испуганно сказал Урёл. - Килия, ты слышишь меня!?
Лицо ее оставалось неподвижным, безучастными и... безмятежным. Полуоткрытые глаза смотрели без всякого выражения. Урёл потряс ее за плечо, потрепал по щеке – никакой реакции. Он попытался нащупать пульс. Пульса не было. Тогда он выскочил из палаты и заорал на весь коридор:
- Доктора! Скорее доктора!
Из дальней комнаты высунулась старушка:
- Что ты орешь, как оголтелый! Нету тут докторов, все в операционную ушли.
Урёл схватил Килию на руки и помчался в вестибюль. Там механик Уверчок объяснял столпившимся около него негодонкам устройство аппарата.
- Уверчок! – крикнул Урёл на бегу. – Покажи, где операционная! Быстро!
Негодонки расступились, давая им дорогу.
- Килии плохо! – зашумели они.
- Бедная!
- Счастливая! – возразила другая женщина. - Как он ее любит!
- Да! Такая любовь!
- Ничего не испугался!
- Все ради нее!
- Лишь бы выжила!
- Надо же так любить!
С Килией на руках Урёл ворвался в операционную и крикнул:
- Помогите! Скорее! Она умерла!
- Мы не умеем воскрешать мертвых, - ответила одна из врачей, не оборачиваясь.
- Перестань, Белена, - строго сказала тетя Столетник и поспешила к Урлу, беспомощно стоявшему у дверей со своей ношей.
- Положите ее на кушетку, - приказала она ему. - Череда! Шок! Быстро! Аир и Медуница! Включайте искусственное дыхание!
Врачи склонились над Килией. Урёл тянул голову, чтобы увидеть, что там происходит.
- А вы, молодой человек, идите! Идите! Не мешайте нам работать, - раздраженно сказала тетя Столетник.
Урёл вышел, но остался за дверью. Он прислушивался к голосам, но разобрать слов не мог. Наконец, из операционной вышла медсестра. Она уже не так торопилась, как прежде, и, увидев Урла, улыбнулась ему.
- Дышит! – сказала она.
- Кто?
- Обе дышат. Но вы лучше уходите, тетя Столетник этого очень не любит.
- А вы нам скажете потом, когда закончите?
- Обязательно, - пообещала медсестра.
Урёл вернулся в вестибюль.
- Что там? Как там? - спрашивали его.
- Обе дышат, - ответил он.
- Слава богу!
Урёл вернулся на старое место у стены, сел и снова уставился на часы. Стрелка все так же медленно ползла по кругу. Он смотрел на нее, смотрел и не заметил, как провалился в сон.
Урёл последним на острове узнал, что Килия и ее дочь спасены.